***
Раскидисто расположившись на давно испорченном матрасе, девушка сонно разлепила веки и застала непривычную мрачность. Она недолго поморгала, а затем резко поднялась в полусидячее положение. Шатенка принялась осматривать комнату. Глаза ее наполнились множеством чувств. Она горела непониманием, недовольством и возмущением. Где это она оказалась? Она пыталась увидеть хоть кого-то из родных, но вместо этого всё размывалось, и ничего не выходило увидеть, только тусклость. Все казалось тёмным, лишь с небольшим отблеском чего-то светящегося. — Что за..? — Ещё не отошедшим от дрёма, хриплым голосом прошептала девушка. Она пыталась хоть что-то разглядеть, но всё тщетно. Немного пригляделась к источнику белого. Свет находился достаточно далеко и слабо рассеивался, плавно перетекая в тёмные оттенки. Предполагаемо свечи. Девушка вновь заморгала, пытаясь убедиться в том, что это всё не сон. Не сон. Ни черта не сон. Она перевела взгляд на свои руки и не узнала их. Куда-то исчез вчера сделанный дорогущий маникюр, вместо него были короткие, обломанные ногти, их она ощутила пощупав подушечками пальцев. Она ужаснулась. Девушка попыталась пошевелить конечностями и испытала, однако, весьма необычные ощущения. А затем вдруг поняла, что кожа очень грубая, непривычная. Куда делось платье, в котором она заснула? На ней была только старая майка и рваные шорты. После взор пал на одеяло, которым были прикрыты ноги. Девушка все ещё пыталась хоть что-то рассмотреть, но были лишь мутные цвета и и некоторые очертания, пятна, но ничего не конкретного. Пощупав покрывало она ощутила отвращение, неприязнь. Ей совсем не нравилось находиться здесь. Она резко откинула ткань и увидела свои ноги. Девушка неуверенно потрогала свои бедра. Они были худыми... Ненормально худыми... Она совсем не узнавала своё тело. Шевелить руками было до неузнаваемости непривычно, в какой-то степени даже страшно. Но интересно. Ей не нравилось, совершенно не нравилось здесь находиться, но так хотелось разобраться. Незнание пожирало изнутри. Как же давно не возникало этого чувства. Как же давно скука не отпускала душу. Как же давно интерес и желание не мучали, не изводили. — Сюз, так ты уже проснулась? — Сбоку послышался радостно сонный мужской голос. Девушка невольно посмотрела туда. Серая огромная рубашка, показавшаяся невероятно грязной, ноги были облачены в широкие коричневые брюки, которые, как и рубашка, казались уже давно изношенными. Лицо его было бледным, как в тех книгах про вампиров, а под веками красовались синющие мешки. Кожа, да кости. Но девушка почти ничего не могла разглядеть. Она щурилась и даже немного приблизилась к нему, чтобы понять кто это, но в итоге выяснила лишь, что это совершенно незнакомый ей человек, лицо которого отчётливо увидеть так и не удалось. Зрение никак не возвращалось. — Отведи меня домой. — В приказном тоне сказала девушка и не узнала свой голос. Она хотела подняться с кровати, но почувствовала жуткую слабость. — Ударилась головой? Не переживай, скоро все пройдет! — парень заботливо погладил затылок своей сестры. — Мы дома, Сюз. Все хорошо. Это я, твой брат, Вернер. — Да-а... — неуверенно протянула она. Что-то было неправильным... Девушка вновь перевела взгляд на свои руки. «Какого чёрта?» — подумалось ей. — Давно я тут? — не выдавая в голосе своего непонимания спросила шатенка. Она делала вид, что всё хорошо и обыденно. Но всё было совсем не так. В голове все мешалось, было страшно, так хотелось просто выбраться отсюда, снова оказаться дома, словно Сюз была заточена в комнате своих самых ужасных кошмаров и совершенно не знала где дверь с выходом...Едва ли всё было иначе. — Ты упала в обморок... Наверное, от голода... — тоскливо проговаривал парень, беря в руку девичью ладонь, а затем начиная нервно поглаживать ее своими грубыми пальцами. Она дёрнулась от неожиданности. Как смеет он трогать ее так бесцеремонно? — Я сумел раздобыть немного денег и купил хлеб! Сейчас поешь, и тебе станет намного лучше! — вспомнив, вскочил он. Его худощавая фигура двинулась к столу, стоящему в дальнем углу. Вернер недолго повозился возле скрипящей мебели и через некоторое время вернулся обратно к девушке: — Держи! — он с усталой улыбкой протянул ей небольшую булочку и кружку. — Чай, конечно, уже не кипяток, но ещё теплый. — С...Спасибо... — выдавила из себя девушка, поражаясь самой себе. Она благодарила не от сердца. Если бы девушка была уверена в том, что она в безопасности, то уже десять раз бы прокляла этого назойливого парнишку. В голове было множество вопросов, но озвучивать их она не спешила. Что-то было явно не так...Она начала пытаться взять в руки протянутую ей еду и чашку, но совсем не получалось. Она неуверенно хваталась и невольно задевала мужскую кожу. — Ты прости... Я совсем не помню, что было до обморока... — включая актрису, шатенка попыталась максимально ненаигранно выразить удивление и беспамятство. — Сестрица, ну ты чего? Сейчас поешь и силы вернутся! — обеспокоенным голосом сказал парень. — Я отходил, хотел заработать, а когда вернулся, ты была уже без сознания...Потерпи ещё немного...Я думаю, совсем скоро сможем купить тебе очки, и ты сможешь нормально видеть меня. Ты у меня настоящая красавица, правда! — Ах... Поскорее бы... — она неуверенно откусила булку. На вкус она была сухой и противной. Совершенно неприятной. Девушка долго разжёвывала покрывшийся коркой хлеб, а затем, отхлебнула жидкость из чашки, расплескав все вокруг себя. — Тебе лучше? — с заботой спросил парень, дождавшись, когда сестра закончит трапезу. — Да... — сомнительно ответила ему шатенка. На самом деле, она чувствовала себя очень странно. У нее никогда не было проблем со зрением, а тут на тебе...В теле была невозможная слабость. Всюду пахло сыростью и пылью, что девушке совершенно не симпатизировало, она терпеть не могла грязь. Она хотела как можно скорее вернуться домой. — Как там на улице? — Как всегда, мрачно...Цены на выход из подземелья вновь подняли. Я даже подумал над тем, что нам стоит сначала выбраться наружу, а уже там купить тебе очки. Без солнечного света мы тут долго не протянем. Да и там, наверное, будет какая никакая работа, может, дела пойдут лучше... — В его голосе смешались отчаяние и надежда, девушка, так же, чувствовала в нём жуткую усталость. — Ах, наружу? — Да. Мы обязаны выбраться. Мне жаль, что мы родились в Подземном Городе...Но мы справимся, слышишь? Мы выйдем отсюда, купим тебе очки, и ты увидишь прекрасное небо и свободу! Мы сможем, я в это верю! — он вновь схватил ее за ладонь. Было слышно, как Вернер искренне хочет, чтобы всё сказанное им воплотилось в явь. Было слышно, что это кажется нереальным. Девушка громко чихнула. — Ты давно убирал в комнате? — недовольно проговорила она, понимая насколько тут пыльно. — Нужно избавиться от грязи, иначе мы тут задохнёмся. И...Я замёрзла...Почему тут так холодно? — Сейчас поздняя ночь, поэтому и холодно. Не переживай, к утру будет потеплее. Завтра я подмету и вытру пыль, когда хоть немного посветлее будет... А сейчас постарайся заснуть. — девушка уловила, как Вернер поднялся и ненадолго отошёл от кровати, а затем вернулся, укрыл ее вторым отделом и лег рядом. В груди вспыхнуло чувство тревоги, она уж было хотела подняться и бежать, но ее начали ласково гладить по голове и она не смела даже пошевельнуться. Всё это было непривычно. Девушка не знала чего ожидать, любое прикосновение вызывало волну мурашек и чувство страха в груди. Все происходящее казалось безумием...Подземный город, выход из которого стоит денег? Так где же все её деньги, которые можно было тратить на одноразовые безделушки, забытые на следующее утро? Где же её прежняя жизнь? Как теперь быть? Девушка прикрыла глаза, сделав вид что спит, но на самом деле никак не могла задремать. Мысли суетились в голове, переваривая всю новую информацию и пытаясь придумать выход, но всё терялось. Она совершенно не знала, что ей делать. Где родители со своим вечерним разговором за ужином? Ей так хотелось забыться. Так хотелось поверить в то, что все это глупая шутка. Что нет никакого Вернера, представившегося ее братом, который лежит с боку и дышит в спину, что нет никакой близорукости, что нет этого раздражающего запаха сырости, что нет этого непривычного холода доводящего до дрожи. Так хотелось заснуть и вновь проснуться у себя в комнате, в мягкой большой кровати, вновь взять в руки ту дурацкую книжку и ещё миллион раз прочитать бесячее слово «ртуть», лишь бы увидеть его, лишь бы разглядеть буквы...***
Но проснулась Сюз всё в том же месте. Всё так же чувствуя под телом жёсткий матрас, всё тот же холод, проникающий прямо в душу, она всё так же никак не могла разглядеть хоть что-нибудь, но стоило прикрыть глаза, как тут же всплывали отчётливые картинки из ночного кошмара. Будто всей происходящей, совершенно незнакомой для Сюз реальности злой судьбе оказалось недостаточно, и она решила окунуть девушку в большие страдания, помучав ее недобрыми сновидениями, после которых она оказалась в таком же недобром, совершенно нежеланном ей мире. — Да что, чёрт возьми, происходит?! — воскликнула девушка, схватившись за лохматые каштановые волосы. — Аргх, бред какой-то...Какой, к чертям собачьим, подземный город?! Лучше сдохнуть, чем сидеть в этой вонючей дыре! — в последний раз воскликнула она. Голос сел. — Сюз, что-то случилось? — на осипшие крики проснувшейся сестры прибежал Вернер. — Ты сегодня рано проснулась... — обеспокоенно произнёс парень. Видимо, не услышал, о чем кричала его сестра. — Я не Сюз... — хрипло сказала она, но Вернер этого не услышал. — Подожди немного, сейчас помогу тебе встать! — парень подбежал к сестре, чтобы она оперлась на него. Девушка бледными руками аккуратно приобняла брата и потащилась к столу. Она почувствовала себя каким-то мешком картошки, когда её посадили на скрипучий стул. — Вот, посиди пока здесь, я скоро вернусь! — воодушевлённо сказал Вернер и, подмигнув на прощание, скрылся за дверью. В доме было уже чуть более светло. Сюз осмотрелась, но проку от этого не было никакого — её зрение оставляло желать лучшего. Всё, что оставалось — сидеть тут, ожидая Вернера и считая длинные-длинные минуты, которые напрочь отказывались ускоряться. Скука вернулась через четверть часа. Тогда, Сюз осторожно встала со стула и, пошатываясь, осторожно двинулась к двери. Шагать было неудобно. Неприятно. Босые ноги аккуратно наступали на холодный деревянный пол, проводя мерзлоту на её худощавое тело. По коже туда-сюда забегали мурашки, когда пол издал очередной скрип. А скрипел не только он. Скрипело всё: и матрас, на котором она спала, и стул, куда посадил её брат, и дверь, которую она осторожно открывала, чтобы ужаснуться от нищеты, увиденной в переулке Подземного города. Здесь царствовал голод. Под окнами сидели бедняки, надеясь на кого-то благородного и доброго в этом проклятом месте. Те, кто мог ходить, бегали между прилавками, воруя еду и деньги. А за ними гнались разъяренные хозяева этих прилавков, в надежде вернуть украденное. Был чистейший хаос. — Ох, Сюз, я же просил тебя подождать меня в доме! Тебе не стоит напрягать ноги! — стараясь не привлекать внимания прохожих, её окликнул Вернер, нёсший в руках какую-то тряпку. Сюз не могла сказать, что это было, даже когда они вошли обратно в дом, даже когда парень раскрыл ткань со словами: — С Днём рождения тебя, сестрица! В доме было слишком темно. Только когда Вернер с улыбкой на лице сказал, что он сшил это платье специально для неё, Сюз приняла подарок и осторожно спросила: — Ой, неужели сегодня..? — она надеялась, что Вернер продолжит мысль. — Да, всё верно! Сегодня 17 апреля, день, когда ты родилась! — надежда свершилась, и Сюз получила ответ на свой вопрос о том, когда ей теперь справлять этот праздник. — Я знаю, ты не любишь Дни рожденья, но твоя одежда уже такая потрёпанная... Она тоже не любила Дни рождения. Но подарок приняла. Ткань была грубой на ощупь. Швы были неаккуратными, да и сам фасон вышел неудачным. Вопреки всему этому, платье надеть пришлось, на что намекал брат, явно ожидающий поскорее увидеть свою сестру в новом наряде. Девушка отошла и, спрятавшись за стенкой, сбросила с себя, по видимому, старую рубашку Вернера, которая ей доходила до середины колена. Платье было простое и лёгкое, но, наверное, дорогого розового цвета. Это было лучше, чем донашивать одежду брата. Сюз осталась удовлетворена. — Моя сестра – самая красивая девушка на свете! — воскликнул Вернер, когда увидел Сюз в новом наряде. — Кстати, я сходил на рынок и прикупил нам немного хлеба! — сказал он, доставая из мешка булку и помогая сестре усесться за стол. Сам же остался стоять — у них был лишь один стул.***
Шли дни. Один, второй, третий...Хлеб больше не появлялся, ни крошки, ничего. Сюз уже смирилась с тем, что оказалась в неизвестности, в потерянности. Она всё время размышляла над тем, как же это могло произойти. Последнее, что она помнила, это разговор с мамой и то, как заснула у себя в комнате, а проснулась уже тут. Она без конца думала, пыталась хоть до чего-то дойти, хоть что-то понять, но в голову ничего не приходило, а иногда все мысли прерывались громким урчанием живота. Сейчас её куда больше волновала мысль, как бы вновь не упасть в обморок, этого ей совсем не хотелось, но страх перед незнанием того, что её ждёт на следующий день, не отпускал. Она мучилась. Ее с головой затянуло в океан тревоги и непонимания. Необъяснимые явления, которые еле удавалось пережить, терзали её душу. Вспоминая лица всех своих старых знакомых, которых раньше так ненавидела, Сюз безумно хотела вернуться к ним. Девушка всё время сидела на подобии кровати. По ощущениям она поняла, что это лишь матрас, лежащий на прогнившем деревянном полу. Она постоянно мёрзла. Как удалось выяснить, они живут в подземелье, потому этот нескончаемый холод казался логичным. Воздух тут был сырым и тяжёлым, а ноги, казалось, будто не свои, Сюз было сложно ходить. Порой конечности практически не чувствовались. Первой причиной тому оказалось полное отсутствие солнца, а второй — постоянный недостаток пищи. А ещё тот кошмар...Стоило закрыть глаза, как в голове вновь непроизвольно рисовались вянущие лилии. Выглядело мрачно и тревожно. Сюз всё время чувствовала себя одиноко, ей постоянно казалось, что она вот-вот сойдёт с ума. Не с кем было поговорить, некого было обнять. Она страдала от безделья, из-за отвратительного зрения едва удавалось нормально укрыть себя, а сделать что-то сложнее казалось вовсе нереальным. Каждый день Вернер уходил и возвращался лишь вечером, довольно часто, с пустыми руками, за что всё время просил прощения. Сюз, конечно же, от этих извинений проще не становилось, а голод подступал всё сильнее, будто сворачивая желудок в бумажку и бросая в мусарку. Сюз впервые чувствовала себя настолько паршиво, но не впервые пожалела о том, что родилась на этот свет. У Сюз в который раз проскальзывали мысли о суициде, но лишь мельком, и всё время спотыкались об страх и желание бороться за эту жизнь. Девушка сидела на матрасе, укутавшись в два дырявых покрывала и не сдвигалась с места. В голову лезли разные раздумья. Нужно было срочно раздобыть еды, иначе, как ей казалось, она точно помрет. Это состояние изводило. В желудке было невыносимо пусто, а думать становилось тяжело — каждая новая мысль принималась с большим трудом и словно гром раздавалась по голове, вызывая желание поскорее освободиться от этого самочувствия. Сюз хотела бы поискать работу, дабы раздобыть хоть немного денег на еду, но вот незадача, она ничего не могла увидеть, и это было самой большой проблемой. Девушка начала более-менее ориентироваться в доме, выучив маршруты от разных участков комнаты. Чтобы не споткнуться, Сюз отсчитывала. От стола до спального места — ровно десять ее медленных, неуверенных шагов. Она ходила так, будто боялась ступить в капкан, будто на каждом сантиметре пола были расставлены смертельные ловушки. Каждое передвижение ногой давалось очень тяжело, и каждый раз она чувствовала маленькую победу внутри себя. Днём, когда хоть какой-то свет проникал в окна, ей удавалось получше рассмотреть комнату, хоть все по-прежнему было размыто и тускло. За прошедшую неделю Сюз успела пощупать многие предметы. Она трогала стены. Они были очень шершавыми, а в некоторых местах чувствовались трещины. Пол постоянно скрипел, что нагоняло чувство тревоги. Стол, как подумала Сюз, был совсем хлипеньким. Стоило ей коснуться, он сразу шатался. Посидеть на таком точно не выйдет, развалится. Посуда тоже казалась старой, на некоторых тарелках девушка нащупала сколы, что, конечно же, не радовало. Окна тут оказались стеклянными, иногда они тихонько дрожали, наверное, из-за шума сверху. Каждый раз слыша этот тихий звук Сюз дергалась. Она никак не могла привыкнуть. Тишина съедала, ее всё время томило чувство ожидания Вернера, и в тоже время хотелось остаться навечно одной. А ведь на поверхности живут люди. Под солнечным светом. Они могут смотреть на бесконечное небо, могут дышать свежим воздухом, могут потрогать шелковистые листья деревьев. Сюз никогда не думала, что будет завидовать этому. Но она завидовала. Она хотела выбраться отсюда, хотела босиком пройтись по колючей траве, хотела вскарабкаться на дерево, хотела полежать и посмотреть на плывущие облака...Хотела каждый день радоваться солнышку. Когда желудок в очередной раз издал громкое урчание, Сюз решила что нужно что-то делать. Она так целый день просидит в ожидании этого безмозглого брата, который снова может вернуться без корки хлеба, и что тогда? Нужно что-то предпринять, Сюз больше не может так сидеть, больше не может это терпеть. Она ещё не до конца разобралась как тут все устроено, не знала, какую работу вообще может найти, потому решила выйти и прогуляться, а там уже разберётся по ситуации. Сейчас главное хоть что-то найти, терять ведь уже нечего. Мысленно готовясь к тяжёлым препятствиям на пути, шатенка встала на ноги. От кровати до двери было тринадцать шагов, а затем — неизвестноть. Снова она. Как долго это чувство будет преследовать её? Когда она сможет хоть на минуту ощутить спокойствие?