Hoc meum est, maxime misera procul/ это мое, самое несчастное далеко

Не было слишком радушного приема. В принципе, зная старшую дочь аристократической семьи, по рассказам самого Луи, ожидать чего то, сверх выходящего, не надо было. Оливия Армстронг, являясь довольно жесткой и волевой дамой, не выносила предателей и держала вокруг себя, определенный круг лиц, защищая границы страны с Драхмой*. По знаниям, майора, его сестра была страстным приверженцем боевой, единственной в своём роде техники, ранее не известной, такой стране, как Аместрис, и всеми силами вступала в дела подчинённых, силой духа держа их и ведя за собой, освещая путь своими великими целями и возможностями И зная, что скоро случится „ Обещанный день”, двое из команды противостояния, отправились как раз сюда, под предлогом военной проверки, обстановки на севере, дабы известить мадам генерал- майора, о плане полковника Мустанга и проблеме, в лице гомункулов и Отца Будто, Рой, зная, что женщина согласится и предоставит все свои силы на это дело, специально отправил ее брата, что б она( зная, их отношения) выпустила пыл и спокойно выслушала второго майора Так то, и случилось И сейчас, напряжённо ерзая на стуле, Эдвард то и дело, бросал взгляды на размышляющую даму, склонившую голову к столу, за которым они мирно расположились, после битвы с Алексом и полной истории, происходящего в Централе, откуда новости почти не доходят — Что вы думаете делать? — Сражаться, идти только вперёд, генерал- майор, мы сейчас только это, и можем — А, полковник Мустанг? С чего он взял, что справится? — Наверно, полковник знает, что не согласных много и они пойдут за сильным и умным командиром, способным дать им, что то — Он считает себя, таковым? — Как мне известно- да. Но все же, что вы думаете? — Я согласна. Но мне нужны гарантии, так как жизни моих людей, важны. Вернутся ли они, домой? Сюда к снегам? — Вы и сами понимаете, на сколько это сложное дело. Не я, и не полковник, не можем дать гарантий. Просто потому, что мы не боги, не кукловоды* и не всесильны. Просто люди — Просто люди…- на секунду повисло странно гнетущее состояние, давившее на струны нервов, готовых разорваться в одно мгновении. В глазах леди, отражался тихий и без-военный мир, где все ее друзья счастливы, а кофе по утрам вкуснее, северной жижи, где за окном цветущие поля и горы, а на заднем фоне топают маленькие ножки, пробираясь к маме, с началом нового дня, где она получает белые розы, каждую неделю и танцует на детском, веселом празднике —Да, мэм, люди. И мы готовы сражаться за наше будущее, за мир и детей, за истину и спокойствие, за пироги по праздникам и смысл наших чувств, за любимых людей и семью. Надеюсь, вы тоже ищите все это — Да, Эдвард Элрик, ищу. И сейчас, я согласна с вами, ребята. Уезжайте из Бриггса, завтра сюда нагрянут военные. Забирайте отчёт- открыв ящик стола и передав его Стальному, Оливия, решающе произнесла, указывая пальцем на выход из комнаты, прямо по коридору, ведущий на холод и спасение- И передайте его, Мустангу. Он знает, что надо сделать. Ещё раз, вам спасибо. Алекс, передавай привет семье, удачи Стальной. А теперь уезжайте. Я буду ждать этого дня. Мы будем — Мы будем, генерал- майор. Будем. Встав в военную стойку и отдав честь, напарники покинули женщину, в последний момент замечая как она опустилась на стул и закрыла лицо руками, подрагивая телом — За что, жизнь? ***** — Согласилась — Не удивлён, в принципе — Знали? — Чувствовал, Стальной. Это все? — Мы хотим остаться ещё, на недолго — На здоровье, у вас отдых. Сейчас мало заданий дают, государственным алхимика. Наверно сомневаются — Похоже на то — Передай Армстронгу, что он под твоим командованием на время прибывания в Бриггсе — С чего бы? — Нечего не чувствуешь? — У вас тоже? — Да, чем то похоже на предстоящую опасность. Особенно после перевода ребят — Точно… Все так же? — Пока да, не беспокойся, а то не вырастишь — Шутки шутите, полковник? Не смешно, сразу говорю — Иди уже. До встречи Бросив трубку, Мустанг Рой, откинулся на спинку кресла, потирая переносицу, пытаясь унять головную боль и странное предчувствие, засевшее во рту, привкусом железа и сухостью — Риза, где ты?- шёпот в мраке кабинета, разнесся будто громом, в свете дня, пробираемого сквозь полу- закрытые шторы ***** Когда Гнев, жестко расхаживая по залу и неимоверно хмурясь, вдруг взглянул на отца, его лицо выражало полное непонимание, смешанное с гримасой отвращения — Зачем, отец? — Не смей, гнев. Не смей. Он нужен нам и тебе это известно — Но я думал, он кандидат, а не…. Чьё место? — Похоти. Хотя, нет. Не люблю такое имя, моего порока. Страсть к исполнению своей цели, к жизни, к спасению и обретению своего я. Вот, что такое страсть — Вы правда уверены? — Гнев… На последнем слове, фюрер опустился на одно колено, согнутый, выплеснувшейся энергией Отца и съежившийся под жёстким взглядом создателя. Спустя минуту, дыхание вернулось, а напряжение спало — Исполняй, сын мой. Ваш брат скоро прибудет. Я буду ждать вас, мои мальчики ***** Все таки, как выяснилось, Эдвард Элрик слишком любил врать. Хотя нет, это было чем то, с ходу привычки, странной и мерзкой Просто была потребность умалчивать, врать об чем то и не выдавать свои, реальные мысли. И в чем то таком, Ван Хоэнхайм, понимал своего сына Просто и сам врал чаще, чем дышал Можно даже, сказать во всем и всем Кроме Тришы Молодая девушка, тогда ещё, при свете огня была похожа на ангельское существо, снизошедшее до монстра и это, раб просто обожал Видел как она сильна и готова простить ему все, как защищает малышей и надеется прожить с ними ещё, хотя бы год Наверно, она все же знала, что умрет и бросит своих мужчин, таких не социальных и опасных, в этом огромном мире, по истине одних И даже если Хоэнхайм умалял на коленях, дождаться, ангел точно, не верила в продление хотя бы минуты И наверно ушла счастливой, зная насколько ее любили и любят ее детей Да, уж точно любил. И тогда при свете костра и сейчас в холодной земле — Amor meus est, cum tibi semper, et ego veniam ad vos, quaeso te, saltem nunc, exspecta*