***
Несмотря на то, что поначалу всё было в порядке, ситуация быстро стала выходить из-под контроля. Сперва Алёна использовала акулу вместо подушки для обнимания, когда ложилась спать, и в этом не было ничего особенного. Тёмная ткань игрушки была запредельно мягкой, а ещё было очень приятно, что акула была плотной и держала форму. То, как идеально она лежала в кольце рук, дарило девушке чувство уюта и покоя. Из-за этого хотелось тискать, мять и гладить её как можно чаще. Было сложно пройти мимо кровати и не дотронуться до неё. Поскольку Алёна жила в однушке, где кухню и спальное место отделяла лишь высокая столешница, то девушка каждый раз отвлекалась от еды и подолгу смотрела в глаза игрушке, вышитые синими нитками, не в силах сфокусироваться на чем-нибудь другом. Это можно было бы списать на радость от исполнения детской мечты, но с течением времени желание держать игрушку как можно ближе только усиливалось. Потом стало жизненно необходимо иметь акулу в поле зрения постоянно. Опытным путём выяснилось, что, лёжа на одной из полок книжного шкафа, она видна даже в ванной, если под правильным углом смотреть в зеркало над раковиной. Затяжные гляделки стали сильно осложнять Алёне повседневную жизнь: то, что раньше делалось за считанные секунды теперь растягивалось на несколько минут. Но хуже то, что стал велик шанс покалечиться. Девушка теперь постоянно спотыкалась о пороги и билась мизинцами об углы, несколько раз влетела плечом в дверной косяк, а однажды чуть не отсекла себе палец во время готовки; раз за разом взор устремлялся на одну единственную книжную полку. Выход за пределы квартиры превратился в испытание силы воли. Стоило только закрыть входную дверь на ключ, то все дела переставали иметь значение. Казалось, ноги врастают в пол лестничной клетки и сдвинуться хоть на миллиметр нет ни шанса. Алёна не могла осознать, как теперь добиралась до университета. Путь туда совершенно стирался из памяти, словно она не тряслась в общественном транспорте с двумя пересадками по утренним пробкам, а потом ехала в душном вагоне питерского метро, а вмиг телепортировалась на свою кафедру. Алёна совершенно перестала замечать, что творится вокруг неё. Между тем одногруппников очень обеспокоило её состояние: всего за пару недель, из общительной хохотушки, девушка превратилась в замкнутую одиночку. Она постоянно уходила в свои мысли, перестала включаться в общий разговор и проводить с ними время после занятий, а ведь группа ещё с первого курса была очень дружная. Участились прогулы и начала страдать успеваемость. Девушка больше не проявляла активность на занятиях, молчала, даже когда её спрашивали преподаватели и постоянно сидела в телефоне. Просто оторваться от экрана не могла и начала отвечать очень резко, когда её пытались растормошить. Все подумали, что она безответно влюбилась, да так, что ей совсем башню от неразделенных чувств сорвало, но когда Слава, одногруппник и друг Алёны, случайно заглянул в её телефон со спины, то не поверил собственным глазам. Вместо аватарки красивого парня или горячей девушки, на худой конец, Алёна уставилась на фотографию игрушечной акулы. И смотрела так пристально, точно пыталась разглядеть и запомнить каждый пиксель изображения. Алёна была так зла на одногруппника тогда, что, кажется, даже обматерила. Или она только хотела это сделать и не сделала. Девушка уже не могла сказать точно, да и не важно это было. Всё, что её волновало нарастающее чувство собственной неполноценности, точнее, даже незавершённости, будто недостаёт крошечной, но самой важной детали. И только рядом с акулой это ощущение сходило на нет. Вот только, теперь лишь смотреть на игрушку было недостаточно, и девушка начала всюду таскать её с собой. Небольшой размер позволял без усилий зажать её подмышкой у хвоста и, тем самым, освободить себе руки. Девушку настолько не смущало происходящее, что в конце концов она взяла акулу на занятия. Тут вскрылось одно удивительное обстоятельство: кроме самой Алёны, игрушку никто не видел. В душе девушка ожидала вопросов, и тем не менее, была удивлена, что её спросили, почему она так странно двигает рукой и не получала ли она травму на днях. Стоило указать на игрушку, как ребята посмотрели на неё с явным недоумением. Попытавшись выяснить «в чём дело» она услышала, что никакой игрушки никто не замечал. Даже у преподавателей поинтересовалась, видят ли они у неё в руках плюшевую акулу. На что все как один ответили: «Нет». Впрочем, усомниться в своем ментальном здоровье её сподвигло не это, а то, что случилось той ночью. Ей снился кошмар и он был чудовищно реален. Алёна ощущала как её медленно затягивает в самое сердце морской пучины, на ту глубину, куда свет не способен пробиться сквозь толщу воды. Она не в состоянии была плыть, лишь медленно погружаться всё ниже и ниже по причине неописуемого ужаса, наступающего когда мозг не видит иного пути, кроме как замереть и надеяться, что опасность обойдёт стороной. Всё, что девушка могла — это смотреть. Смотреть, как пространство перед ней наливается темнотой, густеет и приобретает угрожающие очертания. Прямо на неё надвигалось нечто, отдаленно похожее на акулу, но своими размерами оно оказалось несоизмеримо больше, чем любой морской монстр, виденный Аленой ранее. Вспомнились иллюстрации из интернета, где наглядно показывалось, насколько огромен мегалодон по сравнению с современной белой акулой. Только вот то, что предстало перед глазами девушки, сумело бы за раз заглотить доисторическую рыбу целиком. Оно не стало подплывать вплотную и на краткий миг Алёна понадеялась, что тварь не посчитала её добычей, на которую стоит тратить силы. В следующее мгновение девушка поняла, что монстру в принципе не нужно было гнаться за жертвой, достаточно было резко открыть пасть. Алёну стало втягивать внутрь вместе с потоком воды. Оцепенение прошло и, перевернувшись, девушка стала без остановки грести руками, в жалкой попытке спастись; всё было бесполезно. Она не видела, как смыкаются челюсти чудовища, но почувствовала это в полной мере: левая рука, которую она так неосторожно вытянула вперед, оказалась аккурат между рядами огромных, бритвенно-острых зубов. Она проснулась от собственного воя, и от шока даже не осознала вначале, почему именно заголосила. Левая рука горела огнём; девушка, в полубреду, перевела туда взгляд и в тот миг часть её души безвозвратно погибла. Постельное белье перепачкалось в крови, стекающей с предплечья. В руку, как огромная пиявка, вцепилась игрушечная акула. Мозг отказывался верить в увиденное, ведь это было совершенно невозможно. Но стоило только попытаться отодрать от себя игрушку, как она сомкнула челюсти сильнее и начала извиваться как настоящая живая рыба. Алёна метнулась с кровати к столешнице, взяла нож и несколько раз ударила им акулу со все силы, потом попыталась порезать ткань или стыки швов. Никакого результата- с тем же успехом она могла атаковать стальную балку. Отбросив ставшей ненужной железку, девушка приложила все силы, чтобы отодвинуть верхнюю челюсть твари, но правая рука предательски соскользнула и ладонь словно проехалась по наждачке. Кожу содрало до мяса, кровь потекла по тупоносой морде и только после этого девушка оказалась на свободе: тварь решила цапнуть новую цель. Алёна, не медля ни секунды, отшвырнула акулу в самую дальнюю часть комнаты и кинулась в ванную. Там заперлась на замок и, чуть успокоившись, принялась обрабатывать раны; повезло, что аптечку она хранила в тумбочке под умывальником, а не в шкафу. К горлу подступали рыдания, тело трясло, но она из последних сил держалась, стараясь сперва закончить бинтовать руки. Когда с перевязкой было покончено, девушка, желая обрести хотя бы иллюзию безопасности, забилась в самый дальний угол от двери, дала волю слезам и в итоге отрубилась. Очнувшись, Алёна не сразу сообразила, почему оказалась на полу в ванной. Воспоминания нахлынули резко, и девушка, вздрогнув, обняла себя и подтянула колени к груди. Ей показалось удивительным, что все тело затекло, но не болело, а бинты на руках были совершенно чистыми. Стараясь оттянуть время выхода из комнаты как можно сильнее, она принялась медленно разматывать марлевую ткань. Руки под ней были совершенно чистые и здоровые, не было ни малейшей царапинки. Алёна провела пальцем вдоль вены на предплечье левой руки, потом погладила кожу и даже слегка ущипнула. Ничего не изменилось. Тогда, что она видела сегодня ночью? Это точно не могло быть простым сном. Ей пришлось долго уговаривать себя повернуть замок и пойти в гостиную, но в итоге голод пересилил чувство страха. Она вышла в маленький коридор, повернулась налево и сделала два шага вперед, опасливо застыв на границе комнаты. На всякий случай дверь в ванную Алёна распахнула настежь, чтобы можно было быстро туда вернуться, если ей действительно не привиделось сегодняшнее нападение. Полуденное солнце мирно освещало гостиную. Позолотив разворошенную постель у левой стены, высветлив пространство книжного шкафа, закрывающего всю противоположную от кровати стену, усилив яркость цвета кухонной зоны, находящейся южнее спального места, теплые весенние лучи придали комнате привычный мирный вид. Не найдя угрозы, девушка двинулась вперед. Постельное белье было смятым, но кровавых пятен не было ни на простыне, ни на подушке. Край рукоятки ножа торчал из-под холодильника, Алена совершенно случайно его заметила, когда обернулась. Подошла к нему, подняла, протерла и уже собиралась поставить на место, но резко передумала. Сперва нужно найти эту мелкую тварь и убедиться, что она безопасна. Выставив нож вперед, девушка медленно двинулась в сторону окна, стараясь разглядеть, куда именно забросила игрушку. Оказалось, что акула запуталась в занавеске и провисела мордой вниз всю ночь. Поудобнее перехватив рукоять правой рукой, Алёна медленно потянулась к полупрозрачной ткани, благоразумно решив, что если эта мерзость взбрыкнет, то штора может стать для неё существенным препятствием на пути к человеческой плоти. Игрушка не подавала признаков жизни. Для надежности Алёна несколько раз потыкала её острым кончиком ножа, но потом высвободила акулу из плена ткани. Решено было упрятать игрушку на самое дно коробки с разным барахлом и засунуть в дальнюю часть балкона. Девушка завязала её в плотный пакет, стараясь лишний раз не дотрагиваться, и убрав куда планировала, ненадолго успокоилась. К сожалению, теперь Алёну стало преследовать ощущение, что за ней неотрывно следят голодные синие глаза. Куда бы она не отправилась, это чувство неотступно следовало за ней. Казалось, окружающие чувствуют, что с ней что-то не так и неосознанно стараются оградиться от опасности. Прохожие шарахались, а в транспорте, даже в час пик, между ней и остальными образовывалась маленькая зона отчуждения. В каждом предмете, увиденном боковым зрением, ей теперь мерещилась проклятая игрушка. Девушка не жаловалась на зрение, но теперь смотреть на домашних питомцев на выгуле стало просто невыносимо. Даже неподвижные мусорные пакеты, и те превращались в акул. Апогеем стали новые пищевые пристрастия. До всего этого Алёна сознательно вела жизнь вегетарианки, и это приносило ей удовольствие. После ночного нападения все постепенно и неотвратимо изменилось. Сперва ей просто захотелось разнообразить свой рацион мясными блюдами. Столь острое желание несколько удивило, но девушка решила этому не противиться: раз организм требует, то зачем же себя насиловать и запрещать что-то из еды. Однако другие продукты утратили для Алены свою привлекательность, всё больше она предпочитала мясо любым гарнирам, овощам и фруктам. Постепенно тяга к мясу приобретала все более извращенные формы. Нарезая шмат свежей говядины на более мелкие части, она вдруг резко захотела попробовать один кусочек сырым. Поискав в интернете рецепты, она приготовила тартар и ей понравилось настолько, что несколько дней подряд она питалась только им. Когда запас готового тартара закончился, и девушка решила приготовить новую порцию закуски, случилось непредвиденное. Половина куска была уже нарезана на мелкие кубики, когда Алёна, точно в трансе, положила нож в сторону и, взяв горсть нашинкованного мяса, сунула его себе в рот и проглотила почти не жуя. Потом ещё одну горсть и ещё. Когда миска с нарезкой опустела, Алёна вцепилась в оставшийся кусок зубами, будто дикое животное, и попыталась откусить кусок, который смогла бы проглотить. Помутнение сознания резко прошло, и девушка пулей метнулась к унитазу, опустошая желудок от съеденного. Алёна была под таким глубоким впечатлением от произошедшего, что совершенно перестала есть. А когда все-таки решилась скушать хоть что-нибудь кроме мяса, то испытала невыносимое отвращение к тому, что положила себе в рот. Она отказывалась верить в то, что больше не может питаться, как обычный человек, и одевшись, пошла в ближайший продуктовый магазин. Закупившись по полной всем, кроме мяса, девушка спокойно шла домой с огромными пакетами и убеждала себя, что съест все, даже если придется запихивать в себя еду силой. В реальность её вернула группа детей, столпившаяся вокруг плачущего мальчугана. Он поцарапал коленку и громко плакал, сидя на поребрике, пока остальные ребята пытались придумать, как остановить кровь, ведь искать подорожник было еще рано. От увиденного у Алёны потекли слюни. Захотелось вгрызться в ногу ревущего сопляка и рвать, рвать мясо с кости, пока ничего не останется. Желание это было настолько чудовищным, что Алёна побросала пакеты на землю и, не останавливаясь, бросилась бежать в квартиру. Её жизнь превратилась в настоящий ад, запертый в четырех стенах. Она чувствовала, что мало-помалу перестаёт принадлежать себе и уступает контроль кому-то другому, безжалостному и свирепому. Акула снова заняла своё место, сначала на шкафу, потом в руках девушки. Алёна заметила, что начала лунатить. Стараясь избежать непоправимого, днем она запирала входную дверь на все замки и прятала ключ, а ночью просыпалась у порога. Пока ещё дверь оставалась закрытой, но девушка не знала, как долго она сможет просыпаться в последний момент. Это была изматывающая война с самой собой. Девушка сдавала позиции, и совершенно не представляла, что ей делать. Сегодня она проснулась от щелчка замка. Вход был свободен, но дверь она, по счастью, так и не открыла. Убрав ключ в карман домашних штанов, девушка пошла умываться и, взглянув в зеркало, обомлела. Часть её радужки изменила свой цвет с серого на синий. Цвет был такой же как у старухи, продавшей ей эту плюшевую пакость. Алёна готова была поклясться, что вчера её глаза не имели и намека на гетерохромию. Что бы это не значило, у девушки были на редкость дурные предчувствия. Они очень быстро подтвердились. В голове раздался властный голос: -Ну здравствуй, Алёна, — на имени девушки, в голосе проскользнули ехидные нотки. — как же я ждал возможности поговорить. Ты была на редкость не радушной хозяйкой, но ничего, мы это исправим, теперь я с тобой до конца жизни. Девушка обхватила руками голову и в неверии стала пятиться назад, пока не уперлась в стену. От мысли, что она просто свихнулась, на глаза навернулись слезы. -Кто ты? Пожалуйста, пожалуйста, скажи мне, что я не сошла с ума. — с последним словом, речь перешла в тихий скулеж. Голос в голове весело фыркнул и сделал такое, отчего Алёна почувствовала, как волосы у неё на загривке встают дыбом. Тварь в её голове улыбнулась. Улыбнулась её, алениными губами, утёрла слёзы её руками, встала на её ноги и, подойдя к зеркалу, радостно проворковала: -Нет, девочка, ты не сошла с ума. Но поверь, скоро ты об этом очень сильно пожалеешь, уж я-то об этом позабочусь. — тварь улыбнулась своему отражению в зеркале, глядя прямо в глаза и давая понять, что она обращается именно к беспомощной Алёне. — Хочешь расскажу, чем я, и ты, сегодня займемся? — Алёна хотела оглохнуть и ослепнуть, лишь бы ничего не видеть и не слышать.- Знаю, что хочешь. — оно прервалось, в предвкушении облизывая губы. -Так вот, сегодня у нас намечается ужин, и знаешь с кем? С твоим другом. Как его там. Саша? Вова? Ах да, Слава. Ну конечно, как же можно было перепутать? Он так беспокоился, куда же я, — тварь специально выделила местоимение, — пропала. Вот, с моего разрешения, решил проведать и, заодно, угостить мясом. Ведь он такой хороший парень. Такой милый, такой заботливый и такой вкусный. Алёна совершенно перестала соображать. Как? Как, во имя всего на свете, тварь могла общаться со Славой? Это бред, оно блефует! Девушка покачала головой и спокойно сказала: -Ты бросила все свои силы, чтобы не выбраться из квартиры, и до сегодняшнего дня это было невозможно. Но в остальном у меня была полная свобода действий. Вот что бывает, когда сосредотачиваешься на чем-либо одном. Тут в коридоре послышалось треньканье дверного звонка. -О, а вот и гость пришёл. Что ж, невежливо будет заставлять его ждать. — и уже Славе- Входи, там открыто. Можешь не разуваться и сразу идти на кухню. Я сейчас подойду. Если бы Алёна могла, она бы зарыдала. Всё её существо сопротивлялось, но тело, пусть и замедлившись, продолжало идти к двери. Казалось, сама её суть в этот миг впала в состояние агонии, она уже не помнила ни себя, ни чего-либо иного. Была лишь мысль: «Остановить! Чего бы это не стоило.» Только все было попусту. Было слышно, как хлопнула входная дверь, как зашлепали по паркету ботинки и зашелестели полиэтиленовые пакеты. Девушка совсем тихо, скорее для самой себя, прошептала: -Я сейчас подойду, только закрою входную дверь на ключ.***
Несмотря на то, что Павел Самарин работал исследователем в организации, занимающейся поимкой, изучением и содержанием различных аномалий, почти целый год, день у него выдался гораздо сумбурнее обычного. Происшествие, которое с ним приключилось, основательно выбило почву из-под ног. В данный момент никого не хотелось видеть, поэтому молодой мужчина сбежал с рабочего места и теперь отлеживался на диване в пустой комнате отдыха. Голова пухла от мыслей, но при этом ужасно хотелось спать. Тишина убаюкивала, и он уже почти задремал, как вдруг дверь резко распахнулась и внутрь влетел высокий черноволосый военный и приветливо гаркнул: — Здорово, Самара. — мало того, что ему хватило наглости расхохотаться, когда Павел чуть не слетел с дивана от неожиданности, так он ещё продолжил как ни в чем не бывало — лежишь тут, значит, прохлаждаешься в рабочее-то время, а я, бегай, ищи тебя по всему комплексу. Ну что за человек? Как так можно? — заметив, что друг никак не реагирует, военный забеспокоился. — Паш, что-то случилось? Усевшись на диване, Павел жестом пригласил друга присоединиться к нему. Подождав, когда вошедший закроет дверь и пристроится поудобнее, исследователь набрал воздуха в грудь, но сразу ответить не смог. Только выдохнул со стоном и начал массировать виски. Второй его не торопил — знал по опыту, что лучше подождать, пока Паша соберётся с мыслями и сам все расскажет, чем вытягивать интересующую информацию по крупицам. Наконец исследователь заговорил: — Ты же знаешь, что нам сегодня новый объект доставили: девушку. Хотя да, конечно, ты знаешь. Ты же был в составе той оперативной группы, что её к нам привезла. Так вот, — мужчина сделал паузу. — я назначен главой исследовательской команды, которую к ней прикрепят. Жень, я не смогу. Зная то, в каких условиях мы здесь половину аномальных объектов содержим, мне страшно представить, что мы должны сделать для её сдерживания. Евгений покачал головой на слова мужчины. Поинтересовался: — Первый аномальный человек в твоей работе? — дождался утвердительного кивка и продолжил. — Мда, не повезло тебе. Ты ж в нашем деле зеленый ещё совсем, а тебе эту муть подсунули. Как твой друг и наставник, дам тебе один совет. Циничный, но жизненный: постарайся относиться к своей работе именно как к работе и поменьше жалеть тех, кого мы содержим. — видя, что исследователь решительно против подобного подхода и уже собирается начать спорить, Евгений жестом показал, что ещё не закончил. — Я не говорю, что нужно стать жестокими тюремщиками и намеренно портить жизнь объектам, но их много, а ты один, и никому не будет пользы, если ты растратишь себя на всех несчастных и сведёшь счеты с жизнью. Ладно, первый объект, как первая любовью- сперва всегда сложно, а потом, как вспомнишь лет через пять, так сам себе не поверишь, что из-за такой ерунды переживал. Финал фразы страшно покоробил. Павел никак не мог понять, как он сможет относиться к этой девушке, кажется, её звали Алёна, как к чудовищу, которое годится только для исследований и, если у неё откроются полезные способности, для работы на благо организации. Узнав, в каком кошмаре она оказалась по воле злого случая, он не мог не сострадать её несчастью. Пока длилась пауза, Евгений, похоже, тоже что-то для себя решил, раз возобновил разговор. — Паш, раз ты всё равно будешь над этим делом работать, то я, скорее всего, и так имею право тебе рассказать по крайней мере большую часть того, что собираюсь сейчас выложить. Но я это делаю только как друг и только один раз, так что, надеюсь, это останется, между нами. — шутник. Уж в чем, а в этом Евгений мог не сомневаться. Если вскроется, что Павлу известна информация выше присвоенного ему уровня допуска, то понижение в должности ждет его в самом лучшем случае. — Ты ведь понял уже, что дело в акуле, будь она не ладна? По лицу вижу, что понял, молодец. Эта сущность пришла в наш материальный мир из верхних — более духовных слоев, и природа её исказилась так сильно, что физическая оболочка приняла вид игрушки. Так вот, эта оболочка- лишь маленькое оконце, а большая часть этой твари осталась чуть выше, на промежуточном слое, где находится вне тела часть человеческой души. Да, не смотри на меня так, наша душа, вообще-то, выходит за границы физического тела, и подобная мерзость может к ним присосаться. Павел, конечно, ожидал многое от друга, но только не того, что он начнет объяснять ему теорию существования душ. Это было сюрреалистично даже для работника с объектами, разрушающими нормальную реальность. Может он ещё спит, и все, что сейчас происходит — горячечный бред его измученного мозга. — Да? Ну раз мы все, как ты только что сказал, ходим с душой наружу, то почему же эта дрянь именно к этой девчонке присосалась? И почему тогда мы все здесь не превратились в долбанные аномалии? — Друг, казалось, только ждал этого вопроса. — Потому что у большинства людей душа слишком слаба, чтобы выходить далеко за границы тела, да, к тому же, и весьма слабо насыщена энергией. Таким сущностям просто не за что ухватиться. Есть и другие факторы, но сейчас самое важное в том, что большая часть людей для таких мощных сущностей, как наш голубоглазый хищник, не является добычей, на которую стоит тратить силы. А вот девка подошла. Да и то, твари потребовалось время, чтобы подобраться ближе и вцепиться в неё посильней. А для этого нужно было сделать так, чтобы они как можно дольше были ближе. Павел перебил: — Постой, ты хочешь сказать, что первое время освободиться от чар игрушки девушка, без посторонней помощи, вообще не могла? — Не просто не могла, а ещё и разорвала бы на части любого, кто попытался бы ей помочь. В прямом смысле бы разорвала. Я видел такое, когда первый носитель твари помер в камере и ей нашли нового. Как того бедолагу ломало, ты не представляешь. Кидался на всех, будто бешенный, пару раз сбегал из камеры туда, куда мы акулу эту прятали. Его только пуля в лоб и остановила. Но потом наши выяснили, что если переждать этот период, то человек освободится и ничего с ним страшного не будет. Главное — до изменения цвета глаз не доводить. Тут уже ничего не поможет. От всей этой информации исследователь выглядел совсем растерянно. Было очень сложно уложить подобное в голове. — Кстати об этом, девушка говорила, что сперва раны были, а затем пропали. Это ты можешь объяснить? — Пожалуйста. Иногда раны, нанесённые душевной оболочке, могут на время проявиться и на физической тоже, но, из-за особенностей нашего мира, такой эффект долго не держится. Да и обычный человек, не умеющий энергией управлять, без посторонней помощи, чужие раны, не в момент нанесения, просто не увидит. Знаешь, — тут Евгений перешел на шепот- я мельком на её душу глянул, и скажу, погрызли девку основательно. Ещё вопросы есть? Да, кое-что Павлу хотелось прояснить с того момента, как он ознакомился с протоколом задержания своей будущей подопечной. — Есть. Зачем же тогда эта тварь заставила девушку убить и съесть своего одногруппника? Если она питается душами, то зачем же ей трогать «мясную оболочку»? В контексте всей этой истории фраза теперь показалась Павлу особенно мерзкой. Но сказанного он изменить не мог. — Все очень просто. Тварь питается душой девушки, а для того, чтобы она, извини за фразу, была погуще да посочнее, ей нужно страдать. И чем она от этих страданий насыщеннее, тем реже тварь её покусывает. Евгений закончил и посмотрел на друга. Выжидательно так посмотрел. Последняя фраза вызвала у исследователя недоумение. — Почему реже-то? Разве не станет тварь пытаться откусить чаще и больше, раз есть возможность? И, погоди, — от пришедшей на ум догадки, мужчине слегка поплохело. — ты намекаешь на то, что мы должны заставить девушку посильнее страдать, чтобы тварь её реже трогала? Это безумие и откровенный бред. Как ты можешь предлагать такое?! — глядя на совершенно спокойного друга, Павел готов был броситься на него с кулаками. — Это даже нашему уставу противоречит. Наша задача- сохранить и не навредить, а ты, фактически, говоришь мне психически пытать человека. Военный остался совершенно невозмутим, когда как исследователь уже почти сорвался на крик. Его спокойные уверенные слова били больнее хлыста: — Я не призываю тебя ломать девушку, но для того, чтобы продлить ей жизнь и как можно дольше удерживать монстра в камере, она должна испытывать страдания, не важно, насколько сильными они будут. Но чем они насыщеннее, тем больше времени нужно хищнику, чтобы полученную энергию переварить. К сожалению, ей мы помочь уже не в силах, она обречена и это лишь вопрос времени. Но пока она жива, в безопасности находятся многие другие жизни. И да, — предвосхищая вопрос, продолжил мужчина — мы не в силах ни уничтожить физическую оболочку твари, ни вырвать девушку из пасти монстра. Второе для нее буде равносильно выниманию ножа из колотой раны. Душа, если можно так выразиться, «истечет кровью». А вот тварь будет в ярости от сорванной трапезы и уничтожит всех, кто будет с ней рядом. — То есть, она может управлять этим смешным плюшевым тельцем? — исследователь тихонечко фыркнул. Но военный его веселья не разделял. — Ты напрасно думаешь, что это забавно. Как, по-твоему, эта дрянь оказалась сейчас у девчонки, хотя, я только что сказал, что в наших камерах до этого жили, как минимум, два разных носителя? Предыдущий глава исследовательской группы решил проверить, реально ли на финальной стадии, уже после появления гетерохромии, разделить носителя и хищника. Именно тогда тварь и сбежала. Поскольку она уже успела отъестся, то какое-то время оставалась невидимой, и мы её потеряли. Потом только поняли, что она прикрепилась к новому носителю, одному из сотрудников, и так покинула комплекс. Невидимость. Точно, Павел чуть не забыл спросить про свою самую большую головную боль в работе с этой аномалией. — А что тебе про невидимость известно? Это такой защитный механизм? — Женя кивнул и дополнил: — Да. Работает это так: чтобы сделаться невидимой, твари нужна энергия, но при этом, она не до конца сбрасывает свою маскировку. Для того, чтобы её увидеть, нужно иметь определенный уровень силы, так что, таким образом она ещё и вычисляет подходящих кандидатов в носители, а там уже как повезет. Кто послабее- попадется. А потом, с постоянной батарейкой в виде носителя, можно и вовсе не беспокоиться о невидимости и усилить её на максимум. Особенно это до укуса важно, ведь связь с носителем ещё можно разорвать, если другие акулу увидят. Павел встал и потянулся. Он чувствовал себя выжатым как лимон, а от осознания собственного бессилия в душе поднималась злоба. Вроде, всё самое важное они прояснили. Только нужно было решить, чем же кормить Алёну. Может друг сможет дать ему ещё один совет. — Жень, как думаешь, раз твари важны только страдания девушки, а не её рацион, то, может получится тайком кормить её обычным мясом, а не человечиной? А девушку просто убедить в обратном. — Не вижу причин не попробовать. — чёрноволосый тоже встал, и похлопал друга по плечу. — Если что, ты можешь ко мне обратиться, и я помогу. На это заявление Павел улыбнулся. Теперь пора была возвращаться к своим обязанностям, да и друга он прилично подзадержал беседой. Он уже опустил ручку двери, собираясь выйти из комнаты отдыха, как вдруг вспомнил одну интересующую его вещь. — Женя, а почему этот объект назвали «Синеглазый хищник»? Не логичнее ли было записать, например, «Плюшевый хищник» или «Акула из ИКЕА»? — после этого вопроса Евгений подобрался. — Нет, не логично. Предыдущие носители описывали игрушку как ручную, но неказистую работу, и сделана она была точно из более простого материала. — тут обоих мужчин пробрало от жуткого предположения. — Только не говори, что эта тварь, с каждым новым носителем, эволюционирует.