Напарник

      Рыцарь упорно смотрел Альбедо в глаза.       Это было бессмысленно, потому что в то же время он обрабатывал алхимику порезы. Получалось неаккуратно, болезненно и медленно.       Альбедо от гляделок молча отказался.       Сквозь частый, липкий снегопад он пытался различить агаты. Вслушивался в гул Хребта, стараясь разобрать спутанные звуки.       Когда перекись обжигала сильнее, он мельком оглядывал напарника. Безумие к тому пока не подступало. Во всяком случае, внешне всё было нормально.       Алхимик старался не отвлекаться на него.       Он всё внимание сосредоточил на звуке. Шумы вокруг оказались невероятно обыкновенными. Привычными уху. Невозможно было определить их источники. Сделать такую простую вещь... Стоило подумать, будто так на сознание Альбедо влияла драконья кровь, как сразу стало понятно: вокруг не было ни агатов, ни кварцев. Чистый пейзаж. Скалы и снег. И тогда же стало ясно, что никаких «необыкновенных» звуков раздаваться поблизости просто не могло.       Это же было очевидно…       — ...шутишь надо мной?! — проговорили довольно громко над самым ухом.       Алхимика настойчиво трясли за плечо. Вырвавшись, Альбедо поглядел на напарника.       — Не волнуйся, — он спешил обнадежить рыцаря, но голос алхимика засквозил растерянностью. Далеко впереди мелькнуло красное пятнышко. — Это всего лишь агаты.       Капитан, уже вновь потянувший к нему руки, остановился. Что-то было в его жесте такое странное, чего раньше не было.       — Альбедо, что ты чувствуешь?       «Что?»       Алхимик так и ответил:       — Что?       — Что? — передразнил рыцарь, широко раскрыв глаз, — ты меня прости, Принц, но у тебя едет крыша.       В мозгу возникло что-то вроде вакуума. Альбедо так был удивлен этому ощущению, что упустил, то есть целенаправленно проигнорировал монолог рыцаря. Тот о чем-то говорил. Весьма эмоционально. Но внимание алхимика теперь было не переключить.       «Я что-то должен чувствовать?»       Взглядом он остановил рыцаря. И начал говорить неловко, как-то смутно:       — Я только хотел сказать, — слова волочились, как иноязычные, — хотел сказать, что у меня есть подозреваемый.       Алхимик встал на ноги и побрел вперёд. Идти теперь можно было куда угодно — он предполагал.       За спиной зашуршали торопливые шаги.       — Просвети, будь так добр.       Алхимик был добр. Но никакими усилиями ума он не мог подобрать слов, которыми можно было бы исчерпывающе описать его версию. Не мог определить степень опасности, в которой они оказались. Не мог оценить шансы напарника на выживание.       И всё ещё не мог разобрать шумы…       — Один из моих двойников, — он вглядывался в черное пространство снежной кутерьмы, теперь не для того, чтобы что-то в ней разглядеть, но просто потому что надо было куда-то смотреть... Впервые за ночь он признал, что не видит ни черта. — Если точнее, мой самый первый двойник, мог это сделать. У него есть резон.       Рассказывать рыцарю всё было бы ни к чему.       — Понятно. И наши глюки как-то с этим связаны.       Хорошо, что Альберих не был детективом.       — Иначе я не могу объяснить, почему именно ты отбиваешь от меня морок.       — Потому что я единственный, кто может ударить тебя в лицо? — фыркнул ученый.       Что-то дернуло за грудиной. Раньше алхимик себе не позволял так раздражаться.       А рыцарь засмеялся. Альбедо сник, не зная теперь, нужно ли извиняться за неосторожное слово.       — Хорошо-хорошо, понял, — улыбка звенела в голосе напарника.       Альбедо оставалось только догадываться, что он там понял.       От тупиковых размышлений его оторвала тишина. Глухая, ватная тишина, спустя секунду сменённая прежним гулом. Рыцари переглянулись. Слабый запах металла, соли и сероводорода коснулся нёба. Альбедо молча сменил курс, и капитан последовал за ним.       И снова привычные шумы оборвались. Альбедо услышал, как билось его собственное сердце. Быстрее обычного. Сильнее. Кровь навязчиво отстукивала в ушах сломанный ритм. Даже вернувшимся гулом этот звук было не заглушить.       — Раздражение, — выдохнул алхимик, чтобы только перестать слышать пульс. — Я разозлился на тебя, и потом мне стало, кажется, стыдно.       Отчего-то сложно было об этом думать, ещё сложнее — говорить. Рыцарь не отвечал. Альбедо понимал, что ответил несвоевременно.       — А теперь? — задумчиво отозвался капитан, — что ты теперь можешь сказать?       — Я чувствую ровно то же самое, что и ты — страх и интерес.       Алхимик ответил отстраненно. Так ему было привычнее.       — Ну, давай бояться вместе…       Напарник точно улыбался, когда говорил. Альбедо в этот раз ощутил, как и сам невольно поднял уголки губ, но улыбки не получилось.       Её убило сосредоточение. В скале перед ними зияла дыра. Очередная пещера. Запах соли и металла здесь усиливался.       Здесь раньше был лагерь хиличурлов.       Теперь из промерзшей пещеры не доносилось ни звука. Завидев обездвиженные, чудно́ вывернутые силуэты, алхимик медленно выдохнул и шагнул внутрь.       Тишина и тяжелый запах, практически полное отсутствие света. Альбедо осторожно прошел вглубь крохотного грота. Заметил в дальней стене дыру — узкий туннель.       Лед не позволял судить, как давно погибли трое хиличурлов, лежащих теперь на полу. Ясно было только, что костер убийца не тушил — органика дала густой гнилой запах. На белой от снега земле почти не было тёмных пятен. Жертв не резали. Но ученый видел кости. Черные, блестящие кости. Видел, что одному из тел недоставало правой руки.       Альбедо присел рядом с ближайшим существом и разглядел, что блестели кости от инея — тот колючей коркой покрыл влажные обрубки. Но что произошло с мягкими тканями?       Он огляделся в поиске следов. Увидел свои собственные, потом следы капитана, и кроме них ничего. Только белое покрывало.       Засверкали на белом красные блики. Алхимик посмотрел выше — рыцарю за плечо. Над входом в пещеру мерцали крупные агаты. Целое скопление.       Тишина оборвала гул. Надавила на уши. Сердце снова забилось.       И агаты оглушительно хлопнули.       Альбедо успел рвануться к рыцарю. Упал. На голову опустилось удушающее снежное облако. Воздух грохотал.       Алхимик едва только приподнялся на локтях и открыл глаза, как услышал знакомый шаркающий звук. Из-под земли. Три ледяные попрыгуньи. С разных сторон. Вход и пол завалены обломками.       Альбедо вскочил, обнажив Киноварь. И почувствовал, как край его плаща дернуло вниз.       — Альбедо, я... Не скрываю... — сдавленно шипел капитан.       Он слабо тянул алхимика на себя. Повсюду вокруг него, в снегу, на полу — алые пульсирующие осколки.       Он просто так не поднимется.