Не из тех, кто...

Он… теплый. Он пахнет осенней листвой и весенней свежестью. Зелеными побегами, морской волной, лесом. Он пахнет хвоей. Немного терпко, но свежо. Он пахнет мятой и клубникой благоухает тоже. Он пахнет туманом, таким ощутимым, материальным практически, густым и вездесущим, пробирающимся в легкие и обволакивающим их, чтобы всюду, куда ни пойдешь, быть рядом, внутри быть. Он и есть туман. Он есть осенняя листва и весенняя свежесть. Он есть волна морская и хвойный лес. Терпкий такой, свежий… глубокий и таинственный. Кажущийся необъятным и пустым… местом, где можно спрятаться или потеряться. Он и есть мята, прохладная и щиплющая уголок губ каждый раз после чистки зубов, он и есть клубничная сладость. Он… теплый. Чонгук безмерно теплый. Бездонно, безгранично, бескрайне… Гук из тех, кто о любви. Он из тех, кто про улыбки, про нежные прикосновения, он из тех, кто про трепет в сердце. Гук из тех, кто не врет, кто краснеет, стоит взглядам пересечься, он из тех, кто смешно морщит нос, когда слишком счастлив и не может контролировать свою улыбку. Он из тех, кто легко увлекается чем-то, а заинтересовавшись, разбирается от и до, чтобы все до капли, чтобы идеально. Он из тех, у кого все всегда получается. Он из тех, кто находится в центре внимания, кто всегда окружен людьми и окутан восхищенными взглядами. Он из тех, в кого слишком легко влюбиться. А Тэхен не из тех, кто влюбляется. Он не из тех, кто обращает внимание на таких, как Чонгук. Тэхен не из тех, кто про нежность и трепет, не из тех, что обращает внимание на искренность улыбки или смешно сморщенный нос. Ким Тэхен не из тех, кому нравится безупречность, не из тех, кому подавай свет и чистоту, Тэхен больше по тьме, если честно. Он никогда не был о чувствах, никогда не был о чем-то серьезном. Он не из тех кто… Но Чонгук такой теплый… такой радостный. Он такой светлый и искренний человек, что даже такой Ким Тэхен, который совсем не из тех, оступился. А может быть, наоборот обрел путь? Чонгук пахнет приятно очень, до умопомрачения, улыбается сладко, до бабочек глупых в животе Тэхена, а Ким ведь никогда не был поклонником этих насекомых, да вообще не до всей этой лабуды ему раньше было. Но Чонгук пахнет очень приятно и одним только взглядом своим завораживает, обволакивает Тэхена одним лишь своим присутствием и проникает в его легкие, чтобы всюду, куда бы Ким ни отправился, рядом быть. Как туман. Густой такой, почти материальный, чтобы казалось, что можно коснуться или взять себе чуточку. Чонгук и есть туман. С одним только отличием маленьким. Ведь Чонгука можно коснуться, а еще можно взять себе чуточку. Тэхену очень хочется хотя бы самую малость, щепотку Чонгука хотя бы. Себе. Но он не из тех, кто поддался бы зову этих раздражающих бабочек или другой ереси вроде цветочков расцветших где-то там, на краю почти мертвого сердца, сердца черствого, обезвоженного настолько, что на нем никогда и ничего не смогло бы вырасти. Но сердца, в котором что-то зацвело. Чонгук из тех, кто мило краснеет, поймав на себе взгляд слишком внимательный, он из тех, кто слишком много думает и накручивает в своей голове мысли одну на другую, чтобы те запутались и совсем ничего не понятно было в итоге, особенно кому-то еще. Он из тех, кто старается избегать ответного взгляда, хотя все еще чувствует его своей кожей. Он из тех, кого так легко выдает смущенный румянец, и из тех, кто не может не взглянуть в ответ, стоит почувствовать, как взгляд чужих глаз исчез с его кожи. А Тэхен не из тех, кто смотрит неотрывно, пристально, не из тех, кому больше заняться нечем. Ким Тэхен совсем не из тех, кому нравятся такие, как Чонгук, он не из тех, кому в принципе кто-то нравится. Таких как он ни к кому не тянет, такие как он не влюбляются. Никаких цветов в душе глупых и раздражающих бабочек, никакой зацикленности и беззастенчивых внимательных взглядов, практически неотрывных. Ким Тэхен из тех, кто ничего не чувствует, кроме интереса, он из тех, кто не думает о людях дольше доли секунды. Но о Чонгуке Тэхен думает. А еще знает, что он теплый очень и что пахнет от него изумительно. Что кожа его на ощупь мягкая очень, и что самое безобидное прикосновение заставит парня зардеться ярче и часто-часто моргать, очень нервно сглатывая. Но еще Тэхен знает, что Чонгук не из тех, кому такие как Тэхен нравятся. Он знает, что Гук не из тех, кому такие как Ким подходят. Но… — Привет, — очень неловкое, с нервным глотком в момент поправления лямки рюкзака на плече. А Тэхену приходится повернуться, так и не вставив второй наушник в ухо, и удивленно отметить, что голос у Чона безумно красивый, вот только Ким не из тех, кто замечает такие вещи или придает им значение. — Привет… Долгий контакт глаз кажется Тэхену чем-то еще более странным, чем есть на самом деле, потому что внутри замирает что-то, до этого момента такое неживое. А Чонгука переплетенность взглядов еще больше заставляет нервничать, он, кажется, уже почти забыл, зачем подошел и что именно сказать хотел. Только сглатывает едва заметно и сильнее сжимает в ладони пачку ярких листовок. — Я… — тянет парень, стараясь прийти в себя, но взгляд Тэхена мешает собраться с мыслями. Почему-то вдруг стало так жарко, что дышать невозможно, а щеки рдеют, кажется, слишком заметно, и Чонгук еще больше от мысли об этом смущается, чем смущался до осознания того, что его чувства и мысли всегда на ладони. Совсем ничего не получается скрыть, особенно в этот момент, когда такой необычный Тэхен напротив стоящий вызывает внутри такие странные и совсем непонятные чувства, проявляющиеся еще более странными реакциями в организме Чона. — Я занимаюсь проектом, который должен помочь нашей планете, и это… — собравшись с мыслями совсем ненадолго, проговорил Гук, но все равно запнулся, чувствуя, как потеют ладошки, которыми он все так же сжимал пачку листовок. — Нам нужны люди… Не хотел бы ты…? — Меня не интересует экология. Чонгук несколько раз нервно моргает и самую малость истерически улыбается, чувствуя себя с каждой секундой все более растерянно. — Но я ведь даже не сказал, что нужно… — Без разницы, что нужно делать, — вздохнул Тэхен устало, немного разочарованно может быть даже. Он думал, Чонгук хотел поболтать о личном, а не попытаться записать Кима в списки активистов по спасению мира. — Мне это не интересно. Мне плевать на глобальное потепление, пожары в Австралии и пингвинов. Поэтому не трать на меня драгоценное время, которое можешь вложить в спасение какого-нибудь тюленя, который, наверняка уже занесен в красную книгу. Тэхен никогда мягкосердечным не был, он никогда не переживал о том, куда катится мир, не пытался что-то менять и не считал, что должен. Он просто обычный человек. Он не из тех, кто ходит в приюты, жертвуя деньги на благо животных, он не из тех, кто ходит на субботники в загрязненные парки, не из тех, кто приходит на посадку деревьев в каком-нибудь сквере. Тэхен всегда держался подальше от всяких благотворительных акций в универе или где-то еще, и не пытался играть в супер героя. Сегодня к нему подходили уже трое людей с этими дурацкими листовками, стараясь завлечь его в участие в каком-то мероприятии, но Тэхен даже не дал заговорить с собой, с безразличным выражением лица игнорируя всех вокруг. Чонгука тоже стоило проигнорировать… — Удачи со спасением планеты. Он поправляет наушники, почти что заполняя ими уши, и направляется вперед, оставив Гука за спиной, однако парень не сдается, резко вырастая рядом с Кимом, который такого не ожидал, так что дернулся немного в сторону, остановившись. — Ладно, ты можешь просто взять это и не выбрасывать в первый же мусорный бак, а как минимум прочитать перед тем как избавиться? — просит Чонгук, протягивая Тэхену листовку и облизывая пересохшие губы. А Тэхену совсем не нравится, что он вообще заметил это быстрое движение языка младшего, ненавидит себя за то, что в груди екает что-то, когда Гук улыбается слабо, продолжая. — Это ведь не что-то сложное… — Не люблю читать, — выдержав паузу, проговорил Ким, считая, что пора бы закончить этот диалог совсем, поэтому снова делает шаг вперед, но уже через два вынужден остановиться, потому что голос у Чонгука красивый. Чертовски привлекательный, особенно когда Чон повышает его чуточку и делает самую малость громче. — Здесь есть картинки! У него такой голос, что идти дальше не получается, вот и приходится замереть на месте и вздохнуть, прикрыв глаза, надеясь собрать все силы воедино, чтобы, развернувшись к парню вновь лицом, наконец, провести окончательную черту. — Послушай, я не из тех, кто занимается волонтерством или хотя бы читает листовки. — Тогда из каких ты? — Что? Чонгук задержал дыхание, услышав встречный вопрос Тэхена, потому что он правда спросил об этом вслух. Черт, он правда спросил о том, какой Тэхен, не в своей голове? Парень снова сглотнул и моргнул раза два или три, но взгляда от глаз Кима не отвел, потому что, они, черт побери, такие красивые… — Если ты не такой, какой тогда? Чонгуку очень интересно, безумно, бездонно. Бескрайне его волнует этот вопрос, а ответов он больше нигде получить не сможет, кроме как у самого Ким Тэхена. Он столько раз от кого-то слышал, что Тэхен не из тех, кто… а дальше так много всего было сказано, столько слов после двоеточия, и все после запятой, а потом многоточия и обрыв. Чонгук так и не знает, какой он, удивительный Ким Тэхен, взгляд которого он на себе так часто чувствует, голос которого в дрожь его тело бросает. Тэхен на Гука смотрел выжидающе, словно ждал момента, когда ему кто-нибудь скажет, что ему все послышалось, когда до самого дойдет, что совсем о другом слова Чона были, и ему просто хотелось бы услышать то, что он в итоге услышал. Но Чонгук правда задал именно этот вопрос, а кроме того терпеливо ждал ответа, все так же сжимая в руках свои листовки. Киму нечего рассказать о себе, и в то же время слишком многое о себе он может поведать, но знает, что не может и не должен. Вряд ли Гука интересовало то, интерес к чему в его вопросе Тэхен услышал. Он совсем о другом Кима спрашивал, и то из вежливости скорее всего. Очень жаль, что всего лишь из вежливости. Очень жаль, что во взгляде младшего один сумасшедший Ким Тэхен видит то, чего в нем совершенно точно нет. — Я из тех, кто не экономит пакеты и выбрасывает листовки в первый попавшийся мусорный бак. — Раз ты не бросаешь мусор на землю, ты уже помогаешь планете и таким как я, — Чонгук улыбается слабо, впервые за их беседу опуская глаза. Всего через секунду парень снова протягивает Киму яркую листовку. — Просто прочти перед тем, как выбросить. Или хотя бы посмотри картинки. Не сложно ведь. У Чонгука чертовски красивая улыбка, и Тэхена бесит очень, что он так думает. Ему никогда не нравились хорошие мальчики, не нравились огромные глаза или милый румянец, смущенный взгляд или нежные улыбки… для Тэ это до закатываний глаз слащаво и глупо, но, черт побери, Чонгук не слащавый ни капли, и глаза Кима не дергаются в попытке закатиться, а неотрывно наблюдают за этим хорошим мальчиком, который совершенно не из тех, кто во вкусе Тэхена. Бесит… Сдавшись непонятно чему конкретно, Ким Тэхен молча протянул руку, стремясь забрать листовку из пальцев Гука. Тэ надеялся, что таким образом они поскорей разойдутся, и он сможет выбросить из головы надоедливые мысли и спокойно вздохнуть. Но вздохнуть не получилось и не получилось разойтись поскорее, потому что дурацкие пальцы, непослушные такие, прикасаются почему-то к чужим, и по телу разряды тока. Тихий вздох с распахнутых губ Чонгука Тэхена заставляет на парня снова залипнуть и притормозить с попыткой забрать листовку или хотя бы прекратить невинное прикосновение пальцев к пальцам, потому что щеки Чона рдеют снова, а внутри Тэхена ликует что-то и щемит с тем одновременно, а он даже не знал, что такие чувства внутри него вообще возможны. Удивляет. Снова. Тэхен не из тех, кто отступает, обычно он тот, под чьим напором не выдерживает кто-то другой. Но его пальцы исчезают с кожи Чонгука, забирая глянцевую бумажку из его рук. Они снова что-то сказали друг другу, что-то совершенно неважное и ничего не значащее, а затем наушники Тэ, наконец, заполнили его ушные раковины и наполнили забитую не теми вещами голову музыкой. Ким Тэхен не из тех, кто читает листовки, но эту он прочел внимательно, убеждая себя, что делает это от скуки или ради планеты, на которую ему всегда было плевать.