***
Где я? Что я? Это было не так важно как то, что я хотела сохранить в своей памяти. Много воспоминаний связанных с моей прежней жизнью стали стираться из памяти. Я и так многое забыла из-за старческого маразма, который все-таки настиг меня. Я боялась того, что я уже буду не я. Мои воспоминания были записаны на старый мозг, новый же не был приспособлен, для той кучи информации, что была у меня в прежнем «Носителе». Решение пришло, когда я более-менее стала соображать. Шесть месяцев, это конечно не тот возраст, когда мозг должен работать на полную мощность, но другого выхода я не видела. И я стала через силу «записывать» на свой новый мозг информацию своей молодости. Все что помнила с пятнадцати и до двадцати пяти. Прокручивала эти воспоминания раз, за разом, отбросив остальные как ненужные. С божьей помощью и чьей-то матери удавалось вспомнить очень многое. Откуда же брались все эти воспоминания? У меня была теория: если я переродилась, значит у живых существ есть так называемая — бессмертная душа. Наши воспоминания всю жизнь записываются на мозг — живой носитель. Но если я себя осознаю и еще помню, значит и душа является носителем памяти, кратковременной, так как перерождаясь у нас появляется новый мозг, а на нем нет информации, а значит информации не за что зацепиться. И информация с души стирается, как ненужная и записывается новая. Из-за мысленной деятельности, физическое развитие было заброшено на долгое время. Я какала и ела. Когда же я была уверенна в том, что часть меня никуда уже не денется и я осталась собой, я стала мыслить о мире вокруг. Двигаться и развиваться. Потом пришло осознание, что я сильно отставала от сверстников почти на два года. Когда многие дети уже ходили, какали в горшок, разговаривали и активно познавали мир вокруг, я только училась ходить. Язык давался с трудом, физические упражнения тоже. Все больше и больше я понимала этот мир. У меня не было матери. Но был отец и мачеха. Меня почти не выпускали из дому. Мачеха меня ненавидела, я видела это по ее поведению. Наша семья вообще была очень странной. Оба родителя часто пропадали и порой их не было очень долго. В эти дни со мной сидела женщина, которая была очень похожа на отца и что странно, мачеху. Такая же красноволосая и темноглазая. Я ошибочно полагала, что это сестра кого-то из «родителей», но когда мой речевой аппарат научился производить звуки, меня стали учить разговаривать и первое, что я выучила, так это свое новое имя — Узумаки Йоко.***
Сейчас я вспоминаю те дни с лёгкой ностальгией. Тогда все было легче и понятней. Я училась быстро и быстро развивалась. Сначала я нагнала сверстников, а затем перегнала их. Всё было интересно и ново для меня. Особенно чакра. О, это невероятное чувство, когда понимаешь, что и ты скоро сможешь творить магию! И я творила. Отец, видя моё рвение и моё стремление, в пять лет отправил меня в Академию и отдал учиться фуиндзюцу к мастеру. Мне тогда казалось все волшебным и эфемерным, что ли? Розовые очки на моих глазах не могло сбить ничто. Эйфория захлестнула меня с головой. Мне казалось все нереальным, а от того я творила много глупостей, о которых вспоминать до сих пор стыдно. Из своих грёз, меня выдернуло известие о смерти отца, а затем и мачехи. Отец погиб на задании в стране Тумана. Мачеха, узнав о его смерти, разродилась раньше срока. И умерла через час после рождения моей сестры — Кушины Узумаки. Удар под дых, и сорванные очки. Мне всучили сестру в руки и отправили в деревенский детдом. Имущество отошло деревне, а на возражения малявки, что недавно даже говорить не могла наплевали с высокой колокольни. Я была в отчаянии, но мой новый лучик света не дал мне совсем уж опустить руки. Она забрала почти все моё время и силы себе. Я её тогда еще не любила, но должна была быть сильной, хотя бы не ради себя, а ради сестры. Я знала этот мир, помнила значимые события. И не знать родителей главного героя я не могла. Как и сложить два плюс два. В детдоме было не так плохо, как казалось. Мы были всегда сыты и в тепле. Мастер, к которому я ходила на фуин, продолжил со мной заниматься. Отец оплатил все заранее, как знал, что не сможет обо мне позаботиться. Я старалась, училась, училась и училась. Жизнь шла своим чередом, Кушина росла, и я вместе с ней. В одиннадцать я закончила академию и стала генином. И за мной потянулась кровавая полоса убийств. Я долго не могла себя пересилить, убить разумного, такого же как я. Пока меня саму чуть не убили. Стало легче, но убитые мной люди, до сих пор снятся мне в кошмарах. Понимание того, что ждёт нас дальше, заставляло меня прыгать выше головы. И в двенадцать я стала чунином и мастером фуина. Сестра гордилась мной, и старалась подражать мне. Проявляла такое же рвение, как и я в её годы. И именно это стало ошибкой. На неё обратил свое внимание наш Каге. Меня не замечали и не выделяли из — за того, что я была бастардом отца. Полукровкой. Но Кушина - другое дело. Способный ребёнок. Очень способный. Чистокровный Узумаки. Ей выпала честь стать следующим сосудом девятихвостого, но для меня это было провалом как сестры и родного человека. Я знала, что будет дальше. Я долго думала. Что было бы если бы я одернула сестру. Не потакала бы и не давала бы равняться на себя. Стала бы она джинчурики? Я ничего уже изменить не могла. Но могла отвести от неё смерть. И для этого я становилась сильнее. Звание джонина я получила аккурат под восьмилетие Кушины. И мне дали задание по её охране и сопровождению в Коноху.***
Маленький клановый квартал Узумаки в Конохе, сильно отличался от Узушио. Если в деревне скрытой Водоворотами все друг друга знали, и по мере сил старались помочь, то здешнее поколение Узумаки было другим. Более чужим. Я поступила в распоряжение Конохи, и стала её джонином. Меня завалили заданиями и это отдаляло меня от сестры. Сейчас-то я понимаю, что это делали намеренно. Но тогда из-за плотного графика, я не понимала, почему сестра отдаляется от меня. А ещё через два года, после десятилетия Кушины, началась Вторая Мировая война шиноби. И меня отправили на фронт.***
«Предаешься воспоминаниям?» — голос Исобу подействовал как холодный душ и заставил дернуться. «Нет.» «Врешь. Я же знаю и слышу твои мысли.» «Меня это отвлекает.» «Ну да, конечно. Ты пожираешь себя изнутри. Хватит! Сделанного не вернёшь. Она давно уже живёт новую жизнь. А ты все терзаешь себя. Может все-таки поднимаешь свою задницу и наконец-то сожрешь что-нибудь. А то сдохнем. Нас и так пронесло. Мы готовы были откинуться, мы почти СДОХЛИ! Но мы все еще живы. И относительно целы. Хе. А ещё у меня есть для тебя несколько новостей.» «Ну?» «Палки гну. Вставай. Ешь. Потом новости. Я, пока ты была в отключке, кое-что придумал.» «Бу-бу-бу, ворчишь как старая бабка.» «Р-р-р.» «Всё, всё. Встаю. Не рычи.» Поднявшись с футона, я поняла две вещи: кто-то шарахался в моем теле, пока я спала. Вытащенные вещи, перевязанная нога и расстеленный футон. Рядом нашлась еда и вода. Не первой свежести, да и не третьей даже. Слишком давно была она запечатана. Не испорчена и ладно. Палочек не было, пришлось есть рукой, медленно пережевывая. Совершенно не хотелось хоть что-то делать, но пилюлями и сыт не будешь, да и для функционирования организма и дальнейшего передвижения нужны будут силы. «Закончила?» «Сейчас.» — Запечатав в свиток все, что в меня не влезло. Я приподнялась и взяла танто. «Неужто решила закончить начатое?» — ехидно поинтересовался биджу. «Обойдешься. Я ссать хочу.» — облокачиваясь и используя танто как костыль, я поковыляла делать дела. Как только я очнулась, казалось сил у меня навалом. Но когда я села обратно на футон и отложила оружие, они покинули меня и я легла с мыслью, чтобы больше не вставать. «Заметила?» «Да. Чакра не вырабатывается. Твою я ощущаю, и могу использовать. Своей же как будто и никогда не было. Ни отклика. Ничего.» «Я генератор, сам её вырабатываю. Ты же заимствуешь из природы, смешивая со своей. Ты заметила не все. Чакра на месте. Но она более… Ммм… Тягучая что ли. Она стала очень... другой.» «Думаешь прошло много времени и мы в будущем?» «Нее, тут другое.» «Теория множественности вселённых?» (1) «Это более вероятно. Ты не помнишь всего. Но я помню. Взрыв разорвал реальность и исказил время. Тебе просто повезло находится в центре, тебя сразу засосало, и ты отделалась легко. А вот троим плащеносным не очень. Их сразу развоплотило.» «Троим? Уверен?» «Белобрысый Взрыватель.» «Дейдара.» «Долгоживущий казначей.» «Какузу.» «Ну и Кукольник. Остальные были рядом с тобой, могло и засосать следом. Но я их не ощущаю. Даже остаточные эманации.» «Уверен?» «Естественно. Фирма веников не вяжет. Тьфу ты, твои словечки эти. Я от разрыва, благодаря которому мы здесь оказались, до сих пор ощущаю чакру.» «Ясно. Я собираю вещи. Нельзя оставаться на одном месте долго. Может аборигены местные не очень дружелюбны и скоро сюда нагрянет армия и нас разберут на органы. Не для этого я выжила.» «Ооо, очухиваешься помаленьку? Это правильно. А то раскисла понимаешь ли. Мы тут…» «Завались.» «И кто из нас бабка ещё. Хе хе» «Р-р-р.»