Amor caecus

      Проходя в сторону покоев пока все еще законной супруги Падишаха, Сулейман не заметил оживления среди наложниц, в то время его мысли были абсолютно далеки от того, что происходило вокруг. Однако одалиски взбудораженные таким резким развитием событий в отношениях главной супружеской пары Топкапы старались подмечать каждую доступную их взору деталь.       Сплетни и домыслы относительно, происходящего между Хюррем и Сулейманом разносились по дворцу со скоростью света, кто-то перешептываясь в темных уголках гарема настаивал на том, что Султанша в покоях Повелителя вымаливала прощения за свой опрометчивый поступок, по информации других рабынь Султан уже давно развелся со своей женой и начинал подготовления к обряду никяха со своей фавориткой, третьи же утверждали, что Хюррем Султан и Падишах давно примирились.       В связи с этим ни от одной пытливой до истины наложницы не скрылся странный предмет, который в своих руках держал Падишах, направляясь в этот вечер в покои Госпожи, так же не укрылось от внимания девушек и то, что из комнат Хюррем он вышел с пустыми руками. В этот вечер почти всех обитателей гарема волновало два вопроса «Что же это была за странная тетрадь?» и «Чем же закончится ссора между двумя самыми влиятельными людьми гарема?».       Когда сборы Фирузе подходили к концу, бывшая фаворитка Падишаха вышла в ташлык и вместе с остальными внимала последним сплетням. Для осуществления ее плана почти все складывалось как нужно.       Найти девушку, что сможет забрать на некоторое время дневник Луки из покоев соперницы не составит особого труда, а далее дело за малым. Традиции и особенности правил проживания в дворце Тахмаспа позволили персиянке в довольно-таки юном возрасте овладеть на достаточном уровне русским языком так, что добавить парочку интересных деталей в содержимое тетради не будет для нее значительной преградой.       Самым сложным все еще остается план дальнейших действий. Просто прийти к Султану с намеком на то, что ему все же стоит прочесть дневник — глупая затея, тем более в настоящий момент неизвестно знает ли Сулейман содержимое тетради. И если со вторым проблем может и не возникнуть, вполне вероятно, что так быстро Повелитель просто бы не смог изучить написанное там, то вопрос про то, как обратить внимание Падишаха на некоторые детали, все еще остается открытым.       — Да Хюррем, играть с тобой действительно сложно, но от того интереснее — произнесла себе под нос наложница, стараясь не упускать ни малейшей детали разговоров наложниц.       В один момент в помещение забежала наложница и направилась к фаворитке Султана для того чтобы поделиться подробностями того, что ей получилось узнать от наложниц, прислуживающих Хюррем Султан. Несмотря на строгую дисциплину в гареме и довольно-таки суровые наказания за провинности, очень часто рабыням, прислуживающим Господам, удавалось узнавать подробности жизни сильных мира сего.       Слуги сами любили строго между собой делиться деталями того, что они могли случайно стать свидетелями, однако конфиденциальность таких разговоров не всегда была достаточной, в связи с этим слухи по гарему действительно разлетались быстрее, чем наложницы успевали собирать монеты, разбрасываемые Султаншами в особые дни.       — Фирузе, я сумела подслушать разговор между Назлы и Эсмой, они обсуждали ссору Султана и Хюррем в ее покоях, только давай обсудим это подальше от посторонних ушей! Тебе будет интересно узнать некоторые подробности того, что я узнала, давай пройдем в твои комнаты — предложила одна из немногих подруг персиянки.       Девушки стремительно поднялись и вместе направились на этаж фавориток.

***

Некоторое время назад       Осознание всего того, что произошло, медленно накрывало Госпожу. Ей действительно не все равно, раз она так рьяно хочет покинуть дворец. Хюррем резко поняла — от этих чувств ей никуда не деться, не спрятаться даже на самом отдаленном клочке земли…       Вся ее жизнь стремилась лишь к нему, к этим чувствам, к смыслу своего существования. Эта любовь была ее спасением и самым настоящим проклятьем. Невозможно так самозабвенно любить и вместе с этим закидывать из-за этой любви камнями свою душу.       Что ей теперь делать? Не уехать — пойти на поводу слов Султана и доказать ему самому, что он был прав, а этого допустить Госпожа никак не могла. Остаться — обречь себя на еще более страшные страдания.       Ей хочется, нет, ей нужно уехать от сюда, сбежать куда глаза глядят, спрятаться от самой себя, от него, ото всех, хотя бы на время.       Может быть стоит усыпить бдительность мужа и придумать благозвучный предлог для отъезда, который не был бы никак связан с их разладом.       И тут в ее голове резко созрел план. Уже завтра Ибрагиму Паше предстоит отправиться в дальнюю провинцию, так как появились слухи о том, что один из наместников планирует взбунтоваться против воли Падишаха и под предлогом того, что Хатидже будет находиться в постоянных переживаниях о своем супруге, уехать погостить во дворец на Ипподроме, исключительно на основании просьбы самой сестры Султана. Тем более их отношения только стали налаживаться, тем самым аргументировать свое острое желание непременно откликнуться на просьбу Госпожи будет намного проще.       Взгляд Хюррем медленно скользнул в сторону дневника Луки. Столько всего произошло с момента смерти ее бывшего жениха, никто даже не мог и представить сколько событий, переживаний, эмоций вызовут исписанные кусочки бумаги.       Бережно подняв записи, Хюррем направилась в сторону сундуков, стоящих не так далеко от кровати. Не став открывать тетрадь, Султанша осторожно и с неким трепетом положила вещь внутрь сундука.       В этот момент в ее голове созрел еще один план, который по ее мнению смог бы разрушить их отношения с Султаном раз и навсегда. Так будет правильно, так будет лучше, эта любовь и эти взаимоотношения убивают ее сильнее, чем их отсутствие. Если она это сделает, все станет проще, спокойнее, они просто будут родителями своим детям и будут пересекаться не чаще, чем сейчас пересекается Сулейман с Махидевран.       — Назлы! Позови Сюмбюля Агу и начни собирать мои вещи, завтра утром я планирую отъехать во дворец Хатидже Султан и Ибрагима Паши.       Двери в покои отворились и девушка сразу же начала внимать тому, что говорила ей Госпожа.       — Самое главное, не вздумай никому сообщать куда я собираюсь и зачем, — строго произнесла Хюррем, подходя к наложнице, — также у меня будет для тебя особая просьба. Тебе будет нужно через знакомых и надежных наложниц пустить слух, который обязательно дойдет до Фирузе, что сейчас в моих покоях находится тетрадь моего жениха времен моей жизни на Родине. Но самое важное, никто не знает содержание того, что там написано, лишь то, что там находятся записи о его визите в Стамбул, обо мне и о нашем прошлом.       Назлы с недоумением слушала Госпожу, абсолютно не понимая зачем это нужно Хюррем Султан.       — И запомни основное, эта тетрадь должна оказаться у нее любым способом, нам нужно надоумить эту глупую рабыню ее выкрасть у меня. Думаю она легко поймет, что можно интересного с ней сделать — с энтузиазмом проговорила Хюррем, про себя восхищаясь гениальностью своей идеи.       — Госпожа, простите мне мою дерзость, но я не могу не поинтересоваться, зачем Вам это нужно? — пугливо едва слышно произнесла девушка.       — Назлы, это не твоего ума дело, главное в твоем случае — выполнить все так, как я тебе наказала. Если тебе нужна будет помощь — обращайся к Сюмбюлю Аге, он будет в курсе, однако к нему у меня будет особое поручение. Твоя основная задача — сделать так, чтобы ты точно была уверена в том, что дневник находится у Фирузе Хатун. Сейчас он лежит в этом сундуке — резким жестом Султанша указала на нужный предмет обихода.       — Слушаюсь Госпожа, все будет сделано в точности как Вы поручили — подчинилась рабыня.       — Вот и хорошо. Где же Сюмбюль? — вопрошала Госпожа, — ровно в этот момент пространство комнаты рассек звук открывающейся двери.       С взволнованным видом в покои вошел главный евнух гарема. Поклонившись Султанше, Сюмбюль с порога начал сыпать информацией, что сам узнал только некоторое время назад.       — Госпожа, прошу прощения за столь долгое ожидание, но я только что такое узнал. Вам действительно будет важно это узнать — запыхавшись протараторил Ага.       — Сюмбюль, успокойся. Выкладывай, что такого произошло, что ввергло тебя в такую суету.       — Султанша, наш Повелитель решил выслать Фирузе из гарема. Мне дали указание подготовить охотничий домик в Измире для этой несчастной рабыни — счастливо пропел Сюмбюль.       — О Аллах! Почему все происходит так несвоевременно? Сейчас мне безумно важно, чтобы девушка находилась еще какое то время в гареме! — отчаянно воскликнула Хюррем Султан.       — Но Госпожа… — евнух находился в полном замешательстве, — Разве Вы не хотели, чтобы и духу этой проклятой наложницы в нашем дворце не было?       Вместо ответа, Хюррем обратилась, к стоящей рядом Назлы.       — Назлы, срочно иди выполнять мое поручение. Нам нужно как можно скорее сделать задуманное, пока Хатун еще находится здесь.       — Слушаюсь Госпожа — поклонившись, девушка мгновенно покинула покои, чтобы как можно скорее исполнить, данное ей поручение.       — Сюмбюль, ты не понимаешь, мне очень важно нахождение Фирузе здесь. Я более не хочу связывать свою дальнейшую жизнь с Повелителем — разоткровенничалась Хюррем. Она очень часто доверяла своему преданному слуге многие свои переживания и этот раз не стал исключением. Сюмбюль по-своему стал для нее другом в этом дворце.       Сейчас же на ее плечах лежал груз очень трудного для нее решения и на данный момент для Хюррем было как никогда важно высказаться. Султанша полностью пересказала Аге свой план.       — Сюмбюль, я хочу окончательно разорвать свою связь с нашим Господином. Это невыносимо, неужели ты сам не видишь? Но на данном этапе Сулейман верит в то, что он сможет что-то исправить. Я же хочу поставить точку в этом всем. А если дневник попадет в руки к Фирузе, я абсолютно уверена в том, что она попытается добавить туда что-нибудь от себя, то, что закопает меня в глазах Повелителя окончательно. Однако мне это будет на руку, ведь самое главное, что меня обидело во всей нашей ссоре с Султаном — это то, что он не поверил мне, он позволил себе усомниться в моих чувствах, он поставил под сомнение то, что давало мне жить, то, что держало меня на этом свете. Я же планирую сделать так, что очередные сомнения, что поселит в его душе Фирузе, подправив записи в дневнике Луки, испортят все окончательно и Сулейман сам поймет, что ничего больше нельзя вернуть.       — Госпожа, я понимаю всю вашу боль, я сам свидетель всего того, что Вы пережили, но ведь Вас столько связывает с нашим Повелителем… Вы уверены?       — Сюмбюль, ты и сам все прекрасно видишь. Ничего уже не наладится и не будет как прежде. Слишком многое произошло между нами. Я хочу лишь помочь нам поставить точку.       — Я понял Вас. Иншаллах, любое решение, что Вы примите, будет во благо Вам. Какой у Вас план?       — Первым делом Сулейман в гневе за объяснениями прибежит ко мне, явно к тому же с расспросами о том, как же я посмела его обмануть и сказать, что между мной и Лукой во время его нахождения в столице ничего не было. Естественно, я понимаю, чем грозят такие обвинения в первую очередь моим детям, поэтому как только Султан придет с обвинениями ко мне, я предоставлю ему доказательства того, что все это наглая ложь, у Ибрагима Паши сохранился перевод и опись дневника. Я планирую разыграть гениальное по своей сути представление. В момент, когда Сулейман будет находиться в моих покоях к нам ворвется наложница, которая помогала Фирузе править дневник и вот в этом мне и понадобится твоя помощь, так как одна Назлы с этим не справится.       — Ай Аллах, Султанша, Вы действительно собираетесь реализовать очень сложное дело. Но у меня возник вопрос, а как мы поймем, что Фирузе делает действительно то что нам нужно? Возможно, когда дневник попадет к ней она придумает что-то другое…       — Вот поэтому я тебя и позвала. Сюмбюль, ты правильно все понимаешь, нам действительно нужно быть очень осторожными. Насколько я знаю у Фирузе есть одна близкая подруга — ты должен, используя все возможности заставить ее нам подыграть. Сделать так, чтобы доказательством нам служили не только перевод и опись, но и она сама. Также в случае, если Фирузе захочет поступить с дневником как-то иначе, подруга бы натолкнула ее на нужные нам действия.       — Хорошо Госпожа, я Вас понял. Мне кажется, если предусмотреть различные нюансы, все должно получиться. Обещаю, я сделаю все так, что комар носа не подточит. Вполне вероятно в покоях Фирузе просто обнаружат черновики, на которых она тренировалась, либо обнаружат страницы из самого дневника. Если Вы не против из него уже сейчас можно вырвать пару страниц и оставить на будущее.       — И запомни главное! Если у нас не будет физических доказательств, тебе нужно будет уничтожить эту тетрадь, чего бы тебе это не стоило. Я прекрасно понимаю, что доказать подлог и без них будет проще простого, но на кону стоит жизнь моих детей, тем более я не хочу чтобы этот фрас длился больше одного дня. Мне важно одно — недоверие Сулеймана. Как только я разоблачу ложь Фирузе, Падишах поймет, что он окончательно все разрушил, что в очередной раз не поверив в мою любовь он ее и уничтожил окончательно. Тогда все случится само собой — мы просто будем друг другу никем.