Принцип Самосогласованности Новикова

      Они остановились, и Джейс выдохнул.       В закрытой повозке было темно. Клед чудовищно громко храпел, устав паясничать. Патруль сутки переходил через горы без передышек. Возможно, хотя бы сейчас, Джейсу под присмотром, но дадут выйти на пять минут: все конечности затекли, желудок сжимало от голода. Талис истово жалел о том, что не съел похлебку, даже если от нее потом мутило и укачивало.       Дверь открылась. Двое солдат, в полностью закрытой броне, рывком вытащили Джейса наружу и тот на секунду зажмурился. В глаза ударил свет костра, в нос — запах жареного мяса. Их надзирательница смотрела на нарушителя не моргая, словно хищная птица. На плече у нее сидел крупный, слишком крупный для обычного орел. — Назови свое имя. — Густав, — Джейс постарался встать, но его опустили на колени, явно предупреждая. — Просто Густав. А ты? — Почтению в Ноксусе не учат? — Женщина не злилась, но орел ехидно заклокотал. — Я не из Ноксуса.       Надзирательница кивнула сопровождающему — он подал ей сумку Джейса. Тот пока пытался рассмотреть, как выглядит человек, сумевший так быстро и легко схватить неугомонного йордла. Впрочем, в полутьме, Джейс видел разве что сияющие доспехи: за золотым шлемом, искрящимся в отблеске огня, не было видно ни цвета, ни длины волос. Крупные, массивные, под стать шлему наплечники придерживали плащ. И арбалет. Арбалет Джейс сейчас разглядеть не мог, но с ним он уже успел познакомиться — один выстрел над головой, и сопротивление было подавлено. — Откуда же ты, маг? — И я не маг. — Хм, — девушка покачала головой. — Разведка считает иначе. Но ты можешь не признаваться, допрос ждет тебя в Столице. — Воодушевляет. Тогда зачем меня вытащили сейчас? Поиздеваться? — Рассмотреть добычу. И ты голоден, — она не спрашивала, она утверждала. — Издевательства не в традициях Демасии. Поэтому, пока привал, тебя накормят. Не пытайся бежать. — И в мыслях не было.       Джейс видел — женщина ему не верит. Но комментировать она ничего не стала: молча листала его блокнот. К Талису подошел третий солдат, с миской в руках: ему не собирались давать есть самостоятельно. Боялись побега? Видимо, опасались его как мага. Джейс скосил взгляд в сторону телеги — храп Кледа был слышен даже сквозь треск поленьев и перешептывания демасийцев.       Суп обжигал язык и горло, но как же он скучал по нормальной, человеческой еде. Ему вливали в рот по чуть-чуть; сладкий запах овощей и легкая острота мяса, терпкие специи разогревали кровь. Стало легче дышать. Гудящая после поездки спина ненадолго расслабилась. Джейс невольно отметил, что женщина уставшей не выглядела, наоборот — она всматривалась в окружающую их чащу внимательно, напряженно, будто в каждую секунду ожидала нападения. — Так как вас зовут? — Решился спросить Талис, когда миска опустела и желудок подуспокоился. — Квинн. Это — Вэлор. Он выклюет тебе глаза, если ты сделаешь хоть одно лишнее движение. — Угрожать не обязательно. Еще раз, я не из Ноксуса. Я из Пилтовера. — Твой друг обращался к тебе как к ноксианцу. — Мой друг — сумасшедший йордл, который в каждой ветке видит змею и пытается рассказать ей о… — Психи — народ надежный! — Взвыла повозка, и Квинн махнула рукой, чтобы солдаты успокоили Кледа. Выпускать сразу двоих трапезничать она не собиралась. — Как резко проснулся-то… ты только что дрых без задних ног как дохлый дракен! — Заорал Джейс. — Вы посмотрите, кто тут слово новое выучил! А слабо со мной раз на раз! — У меня руки связаны, идиот! — Я как знал, что ты порты намочишь! — Замолчите оба, — отрезала Квинн, всматриваясь в темноту позади Джейса. — Вы сюда сгоните всех диких зверей с округи. Вэлор, ввысь.       Орел расправил крылья и взмыл стрелой в ночное небо. Джейса ласково мазнуло холодным ветром. Он замолк, почти пристыженно — сколько времени он уже вне Пилтовера, а все никак не может привыкнуть, что за стенами Города Прогресса действуют другие законы выживания. — С высоты птичьего полета видно все, — сказала Квинн. — Если ваши вопли кого-то привлекли, Вэлор ему спуску не даст. — Быстрая птица. — Просто красуется.       Ненадолго всех их заволокла гулкая дымка гор. Если бы не кандалы на руках, можно было бы представить, что они этакой странной компанией решили выбраться на природу, чтобы посидеть вечерком у огня, порассказывать друг другу истории да подышать прозрачным свежим воздухом — звезды за его стеклом сегодня особенно ярко блестели. — Если вокруг никого не окажется, начнем спуск. Готовьтесь, пойдем через поля. — Ненавижу поля, — буркнул Джейс, сразу мрачнея. — А меня кормить не будут? — Спросил Клед, пытаясь высунуть из зарешеченного окна нос. — Харчом жилитесь? — Тебя следовало бы отдать в руки правосудию только за твою безграмотную речь. Но спасибо, что дал более весомый повод для задержания, — сказала Квинн. — Я знаменит? — Вы пересекли границу и использовали магию. Прибыли со стороны спорной территории. Ведете себя как ноксианцы. Этого вполне достаточно, чтобы я заодно доставила вас в Столицу. — Заодно? То есть, мы просто по пути попались? — Уточнил Джейс. — Типичные демасийцы. Мы им ничего дурного не сделали, а они сразу за решетку. Отсюда вижу, у нее еще и плащ синий, — Клед перестал кричать, но говорил так громко, что его было слышно из повозки за версту. — Синеплащийцы — охотники на магов, которые называют себя солдатами. Тоже мне. Никакой у вас воинской чести нет и не бывало! «Мы защитники, мы воители, за Демасию», а сами просто народ по тюрьмам распихивают. — И это говорит имперец. Ноксус воюет ради самой войны, неся свободным людям смерть и горе. — Ноксус сбивает золотые короны с голов, которые просто родились богатенькими, а сами ничего не могут, кроме как деспотизмом маяться! В Ноксусе вот каждый может добиться славы и почета, и у нас не сажают за то, что человек родился сильным. — Не в силе преступление, а в опасности, что несет расстройство ума, закаленное неподъемной властью. Сумасшедшие и недостойные обращают силы природы против человека, темные ученики призывают с той стороны сущности, способные уничтожить мир. Магия — проклятье, а не сила.       «Магия — это моя единственная надежда».       Браслет конфисковали сразу же — наверное, об этом Джейс жалел больше всего. Он еще никогда не снимал его, без камня запястье неприятно холодило, и кандалы своей тяжестью не помогали. Ощущение беззащитности и безнадежности, будто дальше нет ничего. Вся прошедшая жизнь хранилась памятью в браслете, а по итогу его сдернули, обнажая душу, и беспечно закинули в суму как хлам.       Спор Кледа и Квинн настроение не повышал. Джейсу захотелось оказаться в родной мастерской, увидеть яркие крыши Пилтовера, пройтись до памятника Инкогниума Зиндело и обратно, разминая ноги. Посидеть на балконе. Кажется, он не доел свой сэндвич, когда они уходили, сэндвич сейчас было бы неплохо, конечно. И кофе к нему. И никаких проклятых ворон вокруг — или это вóроны? Джейс не мог разобрать, он видел лишь огоньки искр в глазах-бусинках да влажный клюв, который из-за пляшущих отсветов казался зубасто-острым. Неприятно неровным.       Резкий звук крыльев заставил вздрогнуть: Вэлор вернулся. Квинн утверждала, что не владеет магией, но Джейс готов был поклясться, что она поняла, что именно ей сообщил орел. — Людей рядом нет, диких зверей тоже. Собирайтесь. — Дайте Кледу хотя бы воды, — попросил Джейс, неожиданно для себя. — А то он явно горло сорвал так орать.       Квинн хмыкнула, но когда Талиса закинули в повозку, ему в руки впихнули флягу, обрекая его поить с рук наглухо перевязанного йордла. Хоть какой-то успех в переговорах. — Ноксус действительно воюет ради войны? — спросил Джейс спустя какое-то время в темноту. — Вот еще. Империя дает всем, кто захочет стать ее частью, кров и еду. Ноксус возводит дороги и налаживает производство в городах, и каждому таланту найдется применение. — А зачем? — Что — зачем? — Ну, ты на вопрос-то не ответил. Зачем Империи вообще это все? Люди же сами могут построить дороги и делать, что умеют. И вот остальное. — Чем больше территория — тем лучше. Порядок сразу, закон, все под контролем. Ясно тебе?       «Ясно, что ты типичный имперец».       Джейсу почти нравился Клед — ну, насколько он вообще мог нравиться при данных обстоятельствах. Раздражал он, конечно, знатно и ежесекундно, судил бескомпромиссно, все сводил к «смерти человеков». Но он хотя бы был честен. В Пилтовере такое радикально-прямолинейное отношение к жизни почти не встретишь.       А вот его рассуждения Талису претили. Расширение территории ради расширения территории, посредством завоеваний? Может, улучшить условия жизни в Империи настолько, что люди сами будут стремиться под ее крыло? Таким Джейс видел Пилтовер; и ключ к светлому будущему, где люди объединяются под эгидой культуры, он видел в прогрессе.       Повозка остановилась. Опять привал? — О, они решили покормить беднягу Кледа. Какая щедрость. — Не думаю, если только не хотят тебя заткнуть чем-нибудь. Ничего не вижу… темно. — Дай мне посмотреть.       Оказывается, Клед мог двигаться куда свободнее, чем делал вид все это время. Не так уж сильно его сковывали веревки. Но не успел Джейс возмутиться, — ему пришлось играть в няньку целые сутки, — как снаружи раздался крик. Нечеловеческий, короткий. Гулкий. У Джейса иглами забегали мурашки по позвоночнику. Они с Кледом замерли, силясь понять, что произошло. — Разбойники? — Джейс даже не шептал, сипел. — Не думаю. Птичница бы заметила. — Где мы, ты видишь? Йордлы лучше видят? — Вроде, в поле, — Клед уставился в окошко.       Если солдаты молчат, значит, они тоже пытаются понять, что это было. Или кто.       Джейс почти перестал дышать. Тишину нарушал только собственный стук сердца — или это оно у Кледа стучало так громко, что отдавалось эхом. Где Квинн? Почему не раздает указаний? Талис заставил себя посмотреть в окно следом, но ничего, кроме голубеющей в свете ночи пшеницы, не увидел. Ничего кроме нее — и небольшого огонька вдали. Фонарь, качаясь на ветру, отбрасывая тени, горел одиноким, желтым глазом. — Ну, что? — Спросил Клед. — Только пугало. — Где? — Он оттолкнул Талиса. — Нет там никакого пугала. Там никого нет.       Сердце ухнуло в желудок. Джейс зажмурился: он решил больше не смотреть в окно.       Они сидели в темноте, вжавшись в стены, вслушиваясь — кто-то ходил вокруг повозки. По виску пробежала капелька пота. В тиши заскрипело ржавое железо, словно напополам согнулся полугнилой прут. Щелканье. Звон. Джейс прикусил губу. Солоно. — Клед. Что это?.. — Что… это?..       Ответил не Клед.       «Оно на крыше».       И едва Джейс успел об этом подумать, как повозку тряхнуло целиком. Дерево затрещало, загрохотало, в глаза полетели щепки и обломки, Джейс закрыл лицо руками. Пахнуло ледяным воздухом; когда он поднял глаза, то успел увидеть на секунду обрывок ночного неба, прежде чем его загородило нечто, похожее на перекошенное лицо, со свисающей с него вместо кожи драной мешковиной. Над ржавой челюстью, средь неровных прорезей, горело два алых глаза. Джейс смотрел в них целую вечность, прежде чем существо открыло капкан акульего рта и, похожим на предсмертный сип голосом, тихо спросило:       — Я… не… помешал?.       Крик.