***
Записи легли на стол аккуратной стопкой. Глубокая ночь. В воздухе патокой висит волнение, его собственное — и Заун, и Пилтовер мирно спят, это лишь эмоции приглушенно гудят под кожей. Есть в этом удовольствие — чувствовать боль. Доступная иллюзия жизни. Всем и каждому. Виктор поправил бумаги. Разложил перья. Расставил колбы. Прошелся, из одного угла в другой. Беспечная мысль отменить, не приходить, сбежать, мелькнула на периферии сознания, но не осмелилась выйти на первый план. Они уже все решили. Заун напомнит о себе. Оглянулся на стол: еженедельно, ни разу не забыв, Камилла приносит бета-блокаторы. Ампулы, которые в теории лишают человека чувств и памяти, пережигая нервы, сжижая мозг. И каждую неделю, Виктор исправно лжет, что он их использует по назначению, а сам, смешивая раствор в колбах, избавляясь от запаха и осадка, сливает все в раковину, и мнимое счастье вылетает в трубу, в стоки Зауна. Прямо в объятия Серого Неба. Камилла его недооценила. Он не настолько псих, чтобы слепо следовать ее указаниям. Он знает — как только он перестанет приносить пользу, от него избавятся. Но Виктор и сам научился у Камиллы паре трюков жестокосердия. Впрочем, хуже всего не это. Камилла уверяла, что боль исчезнет, что все пройдет. Конечно, можно обвинить и самого Виктора — не принимал блокаторы, но без памяти он потеряет знания, без памяти он потеряет смысл. Весь этот кунштюк лишь придирчивая манипуляция: Камилла хочет превратить его в безвольную марионетку. Бесчувственную, отчаявшуюся, не задающую лишних вопросов. А Виктор своевольно припрятал в подсознании гнев и тоску. Сам себя, получается, переиграл. Соединение на швах у шеи загудело, и Виктор автоматически ущипнул зудящий участок; в пальцах остался кусочек серой кожи. Тело отторгает плоть. Слишком серьезные изменения произошли с организмом. — Эгей, хозяин дома? Мне птичка нашептала, что мы на час раньше начинаем. — В лабораторию заглянула холеная макушка, Виктор еле успел защелкнуть маску. — А мне никто ничего не сказал. — Не вы, а я. Вслед за макушкой, в лабораторию ввалилось все тело целиком: молодой парень, с неприлично-причудливо зализанными волосами, горделиво выставил вперед протез, необычной, словно состоящей из сплошных шарниров, формы, и стукнул им по груди. — Новая рука чувствует себя отлично. Что дальше будем ставить? Гравиколеса вместо ног? Электропривод? Стальные зубы? Хотя нет, лицо лучше нет трогать. Оно мне нравится. — Жизнь была спасена. Дальнейшие изменения не требуются. — Эй, да ладно. Чем больше улучшений — тем лучше. Тем более, раз мы собираемся напасть на Пилтовер… — Нужно было укоротить твой язык. Парень пожал плечами и сел на стул, явно не собираясь уходить так просто. Виктор, не обращая на него внимания, вернулся к изучению плана. Это был не первый раз, когда мальчишка влетал к нему без спроса. Тот день не отличался от остальных. Бездумно-верующие прихожане безмолвно выслушали речь, любовно упали на колени, лишь надеясь на мимолетный взгляд со стороны Вестника. Вестник же, выбрав очередную жертву, уже собирался уйти из Церкви, когда к нему вдруг подскочил, практически вплотную, молодой парень с хохолком на голове, и выдал: — Эй, гений! Помоги лучше мне, а не этой, полудохлой! Парня стащили с возвышения мгновенно, Виктор даже удивиться не успел. И инцидент был бы исчерпан, но позже вечером на пороге лаборатории возник все тот же наглец с все той же наглой улыбкой. Виктор направил на него «Коготь», но парень и ухом не повел. Только прическу поправил. — Вот это у Богов манеры, конечно. Или кто ты там? — Следить за Вестником опасно для жизни. Убирайся. И забудь сюда дорогу. — Ну уж нет. Я в начале еле от фанатиков отбился, а потом еле за тобой успел. Бездна, как ты быстро ходишь… — Убирайся. — Виктор приготовился стрелять. — Ты же чинишь людей, да? — Тон у парня стал серьезнее. — Я видел одну девушку. У нее грудная клетка обросла металлом. Нам надо такое же. — Нам. — Мне и сестре. Мне, правда, только руку. — Парень отдёрнул плащ, обнажая пустой, висящий рукав. — А вот с ней беда. — Путь Прогресса… — Путь Прогресса — чушь линейная. Ты просто гений. Чего я, не видел, как ты там вздыхал от их тупости? Да и слыхал я проповедников, пауков этих дурных, они явно больше верят в свои слова, чем ты. Не знаю, правда, как ты делаешь все эти протезы, но качество — высший класс. — О магии ты мысль не допускал? — Магия? — Парень почесал нос. — Никогда ее не видел. Но мне, вообще-то, плевать. Гений, колдун, ты точно не Божество, Благая Весть, вот это вот все. Так поможешь? Часы пробили половину четвертого утра. В прошлой жизни, в это время Виктор просыпался, чтобы заварить себе кофе и спозаранку, покуда Академия спит, сесть за работу, в тишине и покое. В этой жизни он Вестник: прячется на нижних уровнях Зауна, погребенных под грязным, тонким, липким снегом в зимней утренней темноте; готовится напасть на Пилтовер. — Как моя сестра? — Выжила. — Это хорошая новость. Я слышал, что не всем везет, — тихий выдох. — Меня, кстати, Дэвид зовут. — Я не спрашивал. — Ну, это как-то неприлично. Уже столько времени, как мы одна команда… — Нет никаких «мы». — Какой ты пафосный. Ты всегда был таким? — Дэвид закатил глаза. — Я хоть с сестрой сегодня смогу увидеться, до начала?.. Виктор покачал головой. Дэвид беспокойно заходил по комнате, к стуку часов добавились шуршание дешевой ткани и пыльный шаг. — Много пришлось поменять? — Спросил Дэвид. — Всё, — спустя паузу ответил Виктор. — Ей хватило сил и воли претерпеть все изменения. Она как ты. Только лучше. — Ехидничаешь прямо как мой покойный папаша. Нет, правда, если ей всё поменяли, может, мне еще чего поставим? Второй раз за утро дверь в лабораторию распахнулась без стука. Виктор беззвучно ругнулся. Пора менять место. Будет невероятной удачей, если следующими не заявятся миротворцы. Тоже без стука. — Ого, а у нас гости! — Затрещала Джинкс. — Давненько здесь не было гостей! Не считая того случая три дня назад, а еще пять назад, и той оборванки, что увязалась за тобой неделю назад, и посетителей, и когда мы выносили труп… — Ты пришла сообщить, что все готово? — Безэмоционально спросил Вестник, и Джинкс весело взмахнула косами. — Чудно. Первый торговый дирижабль отправляется в шесть часов три минуты. Охрану беру на себя я, отвлеку их. — Вместе со мной! — Дэвид поднял механическую руку. — По плану, ты должен проследить за исполнением технической части. — Да чего там смотреть? Скукота дрянная. — Скукота?! — Джинкс подскочила к парню и ударила ногой по стеллажу рядом, но Дэвид даже глазом не моргнул. — Ты представляешь, как оно бахнет? — Да, и это охренительно опасно. То есть, зачем мне лезть в пекло? Мы и издалека увидим, как снесет все в Бездну. Если ты, конечно, справилась со своей задачей. — Главное, что с ней справился клан Феррос, — заметил Виктор. — Кстати. А какая им выгода с этого? Без Врат… — Без Врат заводы клана Феррос станут практически монополистами. Пилтоверу придется закупаться всем необходимым у Зауна. Как до… — До того, как проклятый Джейс Талис умудрился изобрести порталы, да, я понял, — Дэвид не мог увидеть, как изменился взгляд Виктора. — Я вот понять не могу… — Ты мне не нужен. — Отрезал Виктор. — Джинкс приманивает Светлячков. Я отвлекаю охрану. Ты активируешь взрыватель. Врата падут. Отходы, вырабатываемые хекстеком, прекратят течь в Заун, и мы возьмемся за восстановление города. Ноксус потеряет влияние на Пилтовер и прекратит присылать сюда людей. Если хочешь начать быть полезным прямо сейчас — умолкни! — В этом весь наш главнюк, — сказал Дэвид. Но очень тихо, так, что его услышала только Джинкс, которая отвратительно звонко хихикнула. Интересно, если бы он принял бета-блокаторы, они бы исчезли? Почему его так раздражают человеческие голоса? Кажется, он нашел в уничтожении ответ на собственную боль. В кого он превращается? — Но я бы все равно с тобой пошел, подумаешь, миротворцы… — Нет, мы пойдем смотреть на взрыв! — Бахни еще что-нибудь, полоумная! В кого он превратился? — Обидно, что не взорвется все… — Пф-ф-ф, если бы там основа взлетела на воздух, с шариками этими, снесло бы весь Пилтовер. И нас бы задело тоже. Так что радуйся. Так мы выдвигаемся или нет? Ядро шипит, беснуется, балуется. Оно раздулось, растеклось пузырями по стене, захватывая себе место, уже не вмещая в простую геометрическую форму то количество крови и сил, что в него вливал Виктор, раз за разом пытаясь понять логическую последовательность. Чего не хватает? Чего не хватало? По какому принципу одни выживают, а другие — нет? Камилла предлагала создать еще одно Ядро. Отследить заново всю реконструкцию, пройти путь от начала до конца, подготовив материалы заранее. Изменить состав Мерцания, и все это звучит как сотня, сотня экспериментов с огнем, где нет понимания самой природы, где нет самой основы, он ведь не маг, он… — Эй, на связи? Прием-прием! — Дэвид щелкнул пальцами перед застывшей маской. — Пришло время показать Пилтоверу Гнев Зауна. — А мы посмотрим, так. Издалека. — Подмигнула Джинкс. — Мы верим в тебя, Вестник. Пора прервать… «… Этот цикл насилия». Над головой скользнуло лезвие, и Джейс, спасаясь, рухнул на землю, но не рассчитал — нога предательски подвернулась, картинка закрутилась перед глазами. Рядом рухнуло еще одно тело, и Джейс пополз, зажмурившись от страха. Грохот боя отдавался по телу глухой вибрацией; крики, захлёбывающийся клекот; рвущаяся плоть; «За Демасию!» смешалось с «Ноксусом», превращаясь в один сплошной поток. Слова потеряли смысл, осталось лишь отчаянное, тупое желание добраться до портала. Джейс видел его — он походил на маяк, манящий, беспечный. В каком-то безумном восторге он любовался бликами, скользящими по доспехам снизу, созвучанием синего и красного на белоснежном снегу, и в таком же безмолвном, отчаянном любопытстве, он наблюдал, как в его протянутую руку втыкается тяжелое ноксианское копье. Сталь распорола звенья и прошла сквозь кожу. «Сто семьдясят. Нужно около ста семидесяти единиц энергии, чтобы пробить кольчугу». Хрустнули кости. «Человека же ранить очень легко». Наконечник выскользнул, ткань нижней рубахи невестой взметнулась следом. Солдат замахнулся еще раз. Осознание ударило болью, и Джейс закричал. Звон, следом — глухой всхлип. Копье воткнулось в нескольких сантиметрах от головы. Прямо над ухом, словно вынырнув из холодной, темной воды, прозвучал знакомый голос: — Очнись, паршивый ты йонкелес, и двигай ногами! И Джейса дернуло в сторону. Он не заметил, как поднялся и не понял, откуда у него остались силы на прыжок: тело двигалось без его ведома. В нос ударил родной, отрезвляюще-кислый запах. — Клед! Скарл!.. — Гриф-рг-ларг! — И Талис ухватился за седло, пока Клед, как ни в чем не бывало, выводил дракуницу из самой гущи боя. — Вы же… ты… демон… — Крепче держись! — Клед расчищал себе дорогу, словно выпущенное из пушки ядро. Его топор сносил головы и конечности, синие плащи окрашивались в алый, и Джейс понял, что Скарл несет его в противоположную от портала сторону. — Стой! Клед! Клед, мне нужно… Боги, остановитесь! Портал! — Хочешь сбежать?! Ах ты трусливый… — Нет, я… Уничтожить! Я хочу его уничтожить!.. — Ну уж нет! Дракуница завертелась на месте, пытаясь понять, что от нее нужно и куда ей бежать. Клед в ярости натянул поводья: — Победа за Ноксусом, я тебе не позволю, щенок овчарки! — Но это остановит бойню! — А с чего ты взял, что это кому-то нужно?! Оглянись, йонкелес! Храбрецы, воины, солдаты, они сражаются… — Я не солдат! И сейчас не время спорить, но раз ты настолько упрямый, то довези меня до Петрицитовой рощи, ты же знаешь, где она? — Это еще зачем?.. Скарл, да чтоб тебя… Интуитивно Джейс поднял взгляд вверх: на ветвях чудом оказавшегося посреди боев дерева, сидел Вэлор. По телу прошел морозный озноб. Гарен и Квинн. Они не простят ни того, что его спас Клед, ни побега с поля боя. Талис оглянулся на портал, сияющей далекой, синей звездой, огляделся вокруг: казалось, на одну долгую секунду мир перестал его замечать. Каждый сражался за свою жизнь, все больше тел валилось на землю, втаптывалось в нее, впитываясь; то тут, то там слышались крики, то воинственные, то отчаянные. Еще минута — и придет подкрепление. «Для Смерти неважно, какого цвета у тебя плащ и почему ты здесь, верно?» — Но я могу попробовать исправить… — Что? — Клед, пожалуйста. Отвези меня в Рощу, раз ты здесь. И поторопись. — С чего это? — Джейсу не нужно было видеть, но он знал, что Клед прищурил свой единственный глаз. — Вэлор, — Талис потянулся, чтобы дернуть поводья в обход йордла. Но не смог. Нечем. Руки больше не было. — Значит, вы выжили, — Квинн вышла вперед, она смотрела на них практически не моргая, как в самую первую встречу. — Я исправлю это лично. — Подожди, это же Клед!.. Клед и Скарл, помнишь? — Рука отдалась фантомной болью, и Талис схватился за мокрый рукав. — Ноксианцы. Конечно, я помню. Ты не выполнил обещание, Джейс, — Арбалет был направлен прямо на грудь Скарл, и Клед тяжело задышал, перехватывая поудобнее секиру. — Я все еще могу попытаться все исправить!.. Мне нужно… — Всё?! Вторжение Ноксуса, изобретение магии, что ты можешь исправить? Ты уже все сделал!.. — Есть еще шанс. Один шанс. Только дай нам уйти, — взмолился Джейс. Несколько новорожденных снежинок упало Квинн на лицо. Кледа трясло. Время истекало, отстукивая секунды каплями крови по снегу. У Джейса закружилась голова. — Ты ничего не исправишь, Джейс Талис, — сказала Квинн. — Ты так… ничтожен по сравнению с происходящим. Твои исследования, твоя магия, и то, что ты сказал про петрицит… ты стольким людям разрушил жизни, что… Уходи прочь. Я не хочу тратить на тебя заряды. Оставлю их для тех, кто достоин умереть в сражении. Где-то слева раздался взрыв, по снегу прошелестели гигантские тени. В наступление ринулись остроклювы. Клед осторожно развернул притихшую Скарл, и Джейс в последний раз оглянулся на Квинн: — Трижды. Трижды ты не выстрелила. — Клед ударил шпорами. — Кстати! Портал можно взорвать, у самого основания! Поверь, я сам их делал!.. За их спиной разгорался оранжевый пожар, но Джейс смотрел только вперед. Квинн права — он ничтожен. И эта мысль доходила до него слишком долго.***
— Как вы тогда выжили? Йордл пожал плечами, ругнулся, сплюнул в снег и осмотрел результат своей работы — повязка держалась крепко, хоть от нее и было мало пользы. — Скарл моя ого-го. Бегает хорошо. Долго проклятый за нами гнался, но потом отвлекся на кого-то, а Скарл если разогналась, так сутками может ногами перебирать. А вот ты не поумнел. Подставиться под широкое копье. И как теперь бумажонки свои заполнять будешь? Куда ты дел меч, почему не защитился? — Выбили где-то так… сразу, если честно, — Джейс поморщился и всхлипнул. Голова все еще отчаянно кружилась, он держался на ногах лишь благодаря адреналину. Почесав в задумчивости покрытую инеем бороду, Клед осмотрелся: бесконечные, белоснежные деревья, чьи стволы не могли обхватить и двадцать человек, затмевали собой небо, кроме них вокруг — ничего. Мертвая, каменная, продрогшая земля. — Тебя здесь даже не похоронишь, разве что ты вмерзнешь в камень. — Ничего. Мне надо найти одного человека, поговорить с ним… — Понятно, бредим. Ну, бывай, мне пора обратно, убивать этих самых, — сказал Клед, но продолжал стоять и смотреть, как Джейс, опираясь о дерево, пытается идти вперед. — А ты вообще знаешь, куда идти? — Примерно. В книге прочитал. — Я чего спросить хотел… так ты — Джейс? Не Густав? — Не Густав, — Талиса качнуло. — Прости, что врал. Это все моя память. Мне… — И ты уронил свой ремешок, — Клед вытащил из-за пазухи браслет. — А я-то думаю, чего мне не хватает на руке… Клед шумно загоготал, заставив Скарл подпрыгнуть на месте. — Влезай на треклятую ящерицу обратно, думаю, Ноксус и без меня справится. Интересно они придумали, с этими воротцами!.. — Да. Интересно. — Прошептал Джейс. — Хоть увижу, от чего ты умрешь — от кровопотери или холода. А кого мы вообще ищем?.. — Человека, который умеет исправлять ошибки. Даже самые чудовищные. Мороз прошибал до костей, но Джейс чувствовал странное успокоение: и в холоде, и в боли, словно все происходило так, как и должно было происходить. Скарл шла тихо, бесшумно ступая по камням, Клед молчал, а Джейс тихо улыбался, проваливаясь в бессознательную полудрему. Он наконец разорвал собственный замкнутый круг.