у двенадцатой луны

— Сир Давос, — Алиссия следовала дворцовому этикету и, прежде чем войти в комнату к мужчине, пару раз постучала тонкими костяшками пальцев по подгнившему дереву. После громогласного положительного ответа, тяжелая дверь со скрипом отворилась, впустив ее в небольшой кабинет правой руки Бастарда Севера, — не помешаю? Баратеон тактично выждала, пока Луковый Рыцарь махнул ей рукой, дескать, не стой в проходе, все тепло выпустишь, и зашла внутрь, оставив в коридоре после себя аромат персиков и на ходу сняв со светлых волос розовый капюшон. На улице нынче еще холоднее, чем обычно на Севере, и кто-то во дворе (она услышала это случайно, потому что с ней никто особо сильно говорить не хотел) сказал, что в следующую луну будет еще холоднее. Привыкшая к вечному теплу столицы, ей бы совсем не хотелось проводить здесь столь суровую зиму. — Что вы, леди Баратеон, — Сир Давос был одним из немногих, кто продолжал обращаться к ней по ее названной фамилии. Остальные предпочитали кличать ее Ланнистерским выродком (за глаза, разумеется) или же просто — дочь Серсеи, — я всегда к вашим услугам. — По замку ходят слухи, что Лорд Бейлиш и часть его свиты изъявили желание остаться в Винтерфелле, это так? — последний раз она разговаривала с Мизинцем еще в Королевской Гавани. Тогда все было намного проще — она была лишь сестрой Джоффри, а он лишь Мастером Над Монетой, и никто из них не был заложником ситуации. И над их головами не маячили черные вороны вперемешку с занесенным острием холодного меча. А теперь — судя по тем мелким фактам, в которые ее посвятили, — Петир был в немилости ее матушки, а значит, и Томмена. В груди что-то кольнуло, когда она вспомнила про брата и из нее даже чуть было не вырвался стон горячей обиды, но она затолкала его поглубже, даже испугавшись, что способна на такой надрывный и страшный звук. — Да, этого нам только не хватало, — было видно, что Давос, склонившийся над огромной книгой на столе и выводивший гусиным пером какие-то странные каракули, явно не был рад этой новости, в отличие от девушки напротив, но поделать ничего не мог: войска Долины пришли на помощь, когда армии Джона это было так необходимо, а значит, теперь они в долгу перед Мизинцем, — близится самая холодная зима, а у нас ни запасов, ни людей, ни поддержки. Алиссия понимающе улыбнулась мужчине, как будто бы что-то смыслила в этом, но тут же осеклась: она здесь в качестве поддержки. Ее заключение у оставшихся Старков гарантия того, что они могут договориться со столицей, что они могут продать ее ( словно кобылу) за мир, что они могут обменять ее хотя бы на ту же Арью Старк (где бы она ни была). И ей — с некоторых пор чистокровной Ланнистер — стоило бы быть недовольной и капризной, но вместо этого она латентно существовала в мире с врагом и даже не чувствовала себя угнетенной пленницей. Стоило благодарить за это Джона Сноу, разумеется. — В таком случае, могу я просить вас об услуге? — она говорит ему эту фразу, кажется, сотый раз за месяц: то ей нужна новая парча, то меха, то бывшей пленнице Станниса Баратеона хотелось выйти на конную прогулку, то принять ванну чаще положенного расписания, а в какой-то день она даже попросила у контрабандиста персиков, слезно умоляя его об этом. Вот и в этот раз Давос напрягся, подняв на нее свои светлые (Алиссие даже показалось, что глаза у него были подслеповатые) глаза, и с лукавой улыбкой посмотрел на нее: — Не смейтесь надо мной, Сир, сегодня я совершенно серьезна! — Что же, удивите меня, Леди Баратеон. Алиссия стушевалась и сглотнула вязкую слюну, прежде чем проговорить: — Я хотела бы просить вас, поселить Лорда Бейлиша в соседние со мной покои, кажется, они были свободны, — Баратеон знала: соседние покои не были свободны, более того, их занимал один из самых близких друзей Джона среди вольного народа — Тормунд. Сир Давос откинулся на спинку стула, тут же отложив всю свою работу, и недовольно покачав головой. — Невозможно, Леди, никак и ни за что на свете. Пока Тормунд не отлучится никуда, — тонкие губы его вытянулись в одну длинную ниточку, — даже если отлучится, покои сохранятся за ним. — Зачем одичалым покои? Разве они не спят на земле? На то они и одичалые, — недовольно размышляла она, все еще надеясь на благосклонность бывшего контрабандиста. Но он был непреклонен: лишь недовольно качал головой, беспрерывно отказывая бывшей Принцессе Семи Королевств, — тогда позвольте мне переехать в соседние с ним покои. Сиворт опешил, вопросительно глядя на девушку напротив: может, она и не была в родстве со Станнисом, но он был ее названным дядей, и она проводила детство рядом с ним, и она неосознанно копировала его привычки и манеру поведения. — Я не понимаю, зачем вам это, но подобные решения мне необходимо обсуждать с Джоном или Сансой, — заключил мужчина, пока Алиссия недовольно складывала руки на груди, — я напомню вам: вы здесь на правах пленницы. Поблагодарите Джона за то, что позволяет вам жить в соседних с ним покоях и пользоваться всеми благами, вам нет нужды тратить свою гордость на такие просьбы — они остануться без ответа. Она недовольно цокнула на такое заявление и ответила: — Я здесь на правах живого товара. И если ваша любимая Санса не хочет, чтобы драгоценный товар случайно выпал с башни, ей стоит выполнять ее просьбы. А иначе обменивать будет нечего. Сир Давос что-то хотел сказать ей в ответ, что-то чтобы вразуметь ее и успокоить, пока она не наломала дров, но не успел: раздраженная Алиссия на всех парах выбежала из его кабинета в коридор, громко хлопнув дверью. Джоффри было бы двадцать лет этим летом, и, как и его близняшка, он не знал отказов. Алиссия пролетела по коридору словно фурия, сметая всех на своем пути, и жители замка, которые и так не особо любили ее, теперь бросали на нее косые взгляды, полные ненависти и желчи. Кто-то из компании одичалых, кого она задела плечом во дворе, даже остановил ее, рывком вытянув за руку и развернув к себе лицом: — Ты в конец обнаглела, девка? Ни черта не видишь? — рослый мужчина басом сделал ей замечание, силой сжав предплечье, да так сильно, что синий бисер впился ей в нежную кожу. Алиссия зашипела: — Не смей прикасаться ко мне, дикарь! — она снова дернула плечом в попытке освободить руку, но наткнулась лишь на гневное выражение лица мужчины и его несвежее дыхание: — Как ты меня назвала? Тебя в детстве совсем манерам не учили? — в попытках освободиться с нее слетел капюшон и теперь ей неприятно задувал в уши холодный северный ветер. Одичалый перехватил вторую ее руку, которой она пыталась отбиваться и крепко ее сжал. Схватка начинала набирать обороты, и вот уже целая толпа зевак собралась во дворе, наблюдая за происходящим. И ни один из них не собирался ей помочь. Северяне породили новую догму: одичалый не значит плохой. Но их демократия заканчивалась на фамилии Ланнистер, как бы не было горько, Алиссии — которой хотелось, чтобы северяне тоже приняли ее — приходилось учиться защищать себя и свою честь. Северяне отныне лишь шептались за ее спиной, не принимали никакой помощи от нее и водили дружбу с одичалыми. — Учили! Учили защищаться от таких как ты, — сквозь зубы протараторила она, набрав слюны в рот и выплюнув ее в круглое лицо дикаря. Пять лун назад, когда ее выкрали, что-то внутри разбилось, оставив после себя острые осколки. И теперь, когда кто-нибудь напоминает ей о том, что она не в Королевской Гавани, и титула своего вообще-то лишилась, эти раны начинают нещадно болеть. Север пережевал ее и выплюнул, не оставив ничего от той наивной девчонкой, коей она прибыла к Станнису. Все нутро ее кричало: она не хотела этого, она этого не желала. Она не хотела причинять никому боли, не хотела никого унижать, она просто защищалась. Алиссия одна против всего Севера. И никто не хочет ее ни понимать, ни помогать. Ее лицо даже вытянулось от удивления собственным поступком, и на устах тут же появились слова извинений. Она не видела, как он замахнулся, просто на одно мгновение мир исчез, и сразу после этого появилась дикая боль на нижней губе, а щеку тоже обдало огнем. Легкие забыли, как им дышать, и какой-то хлипкий полустон-полувсхлип сорвался с частично окровавленных губ. На нее не впервой поднимали руку — мать так и вовсе считала это единственным методом воспитания. Но никогда она не видела такого позора — вся площадь стояла и затаившимся дыханием наблюдала за этой картиной, в тайне (или нет?) желая, чтобы Ланнистерский выродок получил еще больше. Светлые волосы ее упали на лицо, и она была счастлива, что это хоть как-то скрывало ее от подобного унижения. Одичалый снова замахнулся, и, кажется, кто-то на площади улюлюкал: — Давай еще! Покажи южанке, кто такие северяне! Среди всех этих довольных и веселых голосов и хлопков она не сразу разобрала знакомый голос: — Роланд! Что здесь происходит? — послышался крик рыжего дружка Джона, и сердце Алиссии впервые было радо его приходу. Удалось развернуться в руках мужчины, чтобы увидеть и самого Лорда Севера в компании своих дружков: — Мы тут решили научить манерам вашу девчонку с юга, — Роланд оглянулся на толпу, и та в качестве поддержки одобрительно загудела, — давно пора было это сделать, но все руки не доходили. Джон опасливо покосился на Алиссию, которая, не в силах совладать с таким позором, понуро опустила голову вниз, тихо глотая слезы и позабыв о своей ланнистерской гордости. Кажется, она заметила в его взгляде что-то похожее на жалость — густые черные брови свелись к переносице, а тонкие губы сжались в линию. Он набрал в грудь глубоко воздуха и громко крикнул: — Разошлись все по своим делам, живо! Заняться нечем? Из рук Роланда ее забрал Тормунд, подхватив поперек живота, и загородив своей широкой спиной. Алиссия даже пожалела, что так плохо думала о мужчине перед ней, и снова ощущала себя маленькой девочкой. Губу и щеку все еще саднило, и она переживала, что теперь более не была такой красивой. Рука, облаченная в голубую ткань платья, была спрятана в плаще, чтобы хоть как-то унять боль от такой крепкой хватки. Тормунд опустил ее на землю, оставив в компании Джона Сноу. — Алиссия, все хорошо? Она хмыкнула, тут же придумав в голове какой-бы неприятный выпад сделать в сторону бастарда, но, когда он положил свою крепкую ладонь ей на плечо, с силой сжав тонкую ткань плаща, она стушевалась, подняв на него глаза, полные влаги. И впервые поняла, что именно ощущала Санса, когда Джоффри так откровенно издевался над ней в столице. — Вы серьезно спрашиваете меня об этом? Если бы вы не пришли вовремя, то тут бы устроили ритуальное сожжение меня на костре, — она вообще-то съязвила, но в тот момент ясно осознала: это даже не преувеличение. Северяне бы с легкостью отдали ее Старым Богам в жертву. А Боги бы подавились и выплюнул ее обратно. Ладонь его теплая исчезла с ее плеча, напоследок несильно сжав его, а Тормунд громко хмыкнул: — Роланд конечно перестарался чутка, но мужик он хороший. Без причины даже мухи не обидит. Ланнистер бросила на него выразительный взгляд и, ничего не сказав, не поблагодарив за спасение собственной шкуры, развернулась на тонких каблучках и умчалась в сторону Твердыни, прижимая ладонь к щеке. — Проводи ее, а то натворит делов, а тебе потом разгребай, — предложил рыжий, указав на блондинку топором. Джон тяжело вздохнул: — Ты прав. Увидимся вечером. *** — Я распоряжусь, чтобы вам принесли эля и вяленого мяса. — Не надо! Я не ем вяленое мясо и от вашего эля меня тошнит, — она осталась в упор разглядывать Джона, все еще смиренно замершего на пороге комнаты. Ему на секунду показалось, что он здесь лишний и его черные шкуры смотрятся неуместно среди голубых шелков ее платья. Плащ, к слову, был брошен прямо на кровать в порыве злости. Даже шнуровка была порвана. — Леди Алиссия, я пытаюсь сделать все, что в моих силах, чтобы ваше пребывание здесь… Плевать ей на северян с самой высокой колокольни, пусть хоть бунт устроят против нее. У Ланнистер были свои цели. — Позвольте нам с отцом увидеться хотя бы раз, и я прощу вам все, даже одичалых, — перебила она, не заботясь ни о манерах, ни о вежливости. В последнее время бывшая Принцесса все чаще и чаще сталкивалась с потерей контроля, и временами ей казалось, что вот-вот и лавина гнева, отчаяния и боли (не только ее, но и матери) накроет ее с головой, и выбраться из этого будет невозможно. Джон остановился, и по его лицу было видно, как сильно его тяготило общение с южанкой. Алиссие было даже капельку стыдно. Хотя она была рада, что Джон не задавал лишних вопросов по поводу степени ее кровного родства с дядей. — Только если ваш отец сам явиться сюда безоружным и в одиночку, — он проигнорировал ее судорожный вздох, — а он этого не сделает. Вместе с вами к его армии мы не отправимся. Поэтому исключено. Сноу снова замолчал, ожидая реакции девушки, пока та сосредоточенно терла указательным пальцем точку между бровей, пытаясь справиться с головной болью. Перемещаясь с одной ноги на другую, он чувствовал себя жутко неудобно в самой светлой комнате Винтерфеллла (за которую Баратеон вела с ним бой не на жизнь, а на смерть), и уже хотел было оставить Леди одну, вручив ее судьбу в руки Сансе: — Тогда хотя бы позвольте возобновить переписку! Разве я многого прошу? Джон внимательно заглянул в ее зеленые глаза, раздумывая над просьбой и вспоминая слова Станниса. Тот относился к ней с трепетом и любовью, какими бы суровыми ни были его решения и поступки, названный король следовал ее прихотям и капризам, как в королевской гавани, так и на Севере, позволяя Алиссие вертеть им как она захочет. Но она все равно не прощала ему ее похищение. И Джон разумеется был рад, когда после смерти Станниса и возвращения Сансы домой,у него в руках оставался козырь. Козырь, который теперь мог решить исход войны, если воспользоваться им в нужное время и в нужном месте. И у бывшего командующего ночного дозора только сейчас спала с глаз пелена эйфории. Чем больше он общался с ней, тем больше понимал, насколько сложна ситуация, в которой они оба оказались. — Я пойду вам на некоторый уступки и выполню часть просьб, — Алиссия резко задрала на него голову, и он увидел, какая улыбка появилась на ее лице. Она чувствовала себя теперь лучше — появилась надежда на ответное письмо отца, а может и мама посвятит ей пару слов, и Томмен с Мирцеллой тоже как-нибудь втиснутся в пару строк, — но я потребую от вас кое-что взамен. Голос Джона и так был хриплым и сиплым (в тайне Алиссие нравилось разговаривать с ним именно поэтому), а с некоторых пор в нем появилась жесткость и резкость, и теперь каждое его слово она ловила словно приказ. — Я позволю вам отправить одно письмо отцу и одно получить, а взамен вы попытаетесь найти общий язык с одичалыми. — Вы шутите? Они же дикари, каких свет не видывал, им же даже в замке жить не нравится. — Они вольный народ, Леди Баратеон, и они также как и северяне защищают свою землю. — Вы сами видели, что они хотят со мной сделать, — прошипела она, указав на все еще алевшую щеку, — нельзя найти общий язык с тем, кто хочет тебя убить. — Я нашел, — заявил он, откинув голову на дверной косяк — уставший после утреннего разговора с Сансой, он хотел бы отдохнуть на шкурах, а не спорить с упертой девчонкой, — меня они ненавидели не меньше вашего, а Тормунд так и вовсе хотел убить. — Как жаль, что он сохранил вам жизнь, — ухмыльнулась она, наконец присев на кровать и выставив руки позади, чтобы лучше видеть Джона Сноу. В сущности ей было все равно, чего он там от нее хотел, она попытается, сделает вид, что наладила отношения и все вернется на круги своя как и раньше. А улыбаться и строить красивые глазки она умела лучше всех — почти восемнадцать лет в Красном Замке не прошло даром, — значит, вы вернете мне мою печать, где мне ее забрать? Джон сделал вид, что пожелание ему смерти прошло мимо его ушей, хотя на самом деле был удивлен: ему казалось, что Принцесса, хоть и капризна и избалованна, но тем не менее имела честь и достоинства, ему казалось что их отношения медленно перетекали в стадию дружбы, ему казалось, что она даже симпатизировала ему. Как он мог так ошибиться. Она всего лишь пленница. — Я не верну вам печать, письмо пойдет под моей подписью, — такие новости ей пришлись совсем не по душе — имея свою печать, она могла отдавать распоряжения и приказы, но с печатью Джона ее план по собственному спасению с треском провалился. — Вы хотите прочитать мое письмо? — короткие ногти впились в ее ладони, оставляя после себя красный след. Джон утвердительно кивнул, не отрывая от нее взгляда, и впервые осознал очевидное: ему нравилась власть над людьми. Ему нравилось, когда от него зависели чьи-то жизни или исход ситуации. Ему нравилось, что сейчас она молчит, подбирая нужные слова, чтобы не расстроить своего пленителя. — И письмо от отца вы тоже получите только после моего прочтения или Леди Сансы. — Отлично, — она понимала, чего он от нее добивался, но говорить о том, что толку от такого письма вообще нет, не стала, — как пожелаете. Мне просто отдать вам письмо? Джон громко вздохнул, размышляя куда бы втиснуть в его плотный график девчонку Ланнистеров, и выдал свое решение, проведя ладонями по лицу и сладко прикрыв глаза на секунду: — Сегодня после ужина мы с Сансой и Давосом собирались в зале библиотеки обсудить некоторые вопросы. Приходите. Она ничего не ответила ему, даже не кивнула и не повела бровью, лишь растерянно поджала к себе коленки, спрятав ладони под бедрами и прижав их к кровати. — И да, раз уж на то пошло, услуга за услугу, — Джон уже даже развернулся, чтобы покинуть покои, но вспомнил, что хотел бы отомстить за слова о собственной смерти, — теперь, чтобы продолжать мыться каждый день, вы будете обедать и ужинать вместе со всеми в главном зале. Она протестующе застонала. — Будьте покорны, Леди Алиссия, я оставил вам завтрак в одиночестве. Дверь за ним тихо закрылась. *** Оставшееся время она провела в комнате, уперевшись взглядом в окно, выходившее во двор, и разглядывая тренировку Леди Бриенны со своим дружком и просто бросая на одичалых скучающие взгляды. Благородство Джона Сноу теперь было под вопросом: если раньше он, в память о Станнисе, разумеется, был добр и мил к ней, то нынче, приобретя новое звание, спешил устанавливать свои порядки. Она видела, как в нем с каждым днем появлялось все больше и больше чего-то, похожего на нее саму. И на Джоффри, конечно же. Обед и ужин она пропустила, побоявшись и постеснявшись вообще выходить из своей комнаты и идти куда-то одной. Было решено дождаться сумерек, чтобы пройти по двору незамеченной. Она пару раз всхлипнула, пока натягивала плащ — вспомнился дедушка и его Бобровый Утес, хотелось бы вернуться обратно, чтобы вновь оказаться в беззаботном детстве, где был еще жив Джоффри и Тайвин, и где не было места вражды с дядюшкой Тирионом. При мысле о нем тело сковала боль, сжав девушку в свои острые тиски. Жив ли Тирион? Сожалеет ли он о содеянном? В ее сердце было отдельное место для дядюшек Ланнистеров: оба привнесли огромнейший вклад в развитие близнецов. Пока Джейме учил Джоффри боевым искусствам, Алиссия проводила вечера с Тирионом в библиотеке. И пусть ее познания не были такими обширными, но она знала хотя бы основы управления государством. А благодаря Тайвину еще и умела отлично разбираться в торговле. Не важно. Это все было не важно. Пока она спускалась по старым и слегка подгнившим ступенькам, то рамышляла о том, что не была ни на одних похоронах родных ей людей. Роберт, хоть и был близок (и в голове она все еще называла его отцом), а все равно не был родным по крови. Даже Джоффри она не успела похоронить — лишь увидеть его последний вздох и крик, огромный переполох на свадебной церемонии и как кто-то под шумок увел ее сначала во дворец,чтобы собрать вещи, а после вывез из города под предлогом приказа Тайвина. Она ни разу не усомнилась в словах мужчины, уверовав, что дедушка сделает все для ее безопасности. И с тех пор она на Севере. Дети, игравшие во дворе в странные короткие палочки, заметив ее, поспешили убежать, тыкая в друг дружку пальцем, а женщина, несущая огромную корзину белоснежного белья сурово сжала свои грубые толстые губы, бросая на Алиссию страшные взгляды. Она надеялась, что наткнется случайно на Лорда Бейлиша и что им наконец удастся поговорить, но чуда не случилось, и стоя у Твердыни, она потеряла всякую надежду на спокойный вечер. К тому же живот схватывало от голода. В конце библиотеки, за всеми высокими шкафами стоял широкий коричневый стол, за которым и расположились трое, что-то бурно обсуждая и периодически записывая. Алиссия постучала костяшкой указательного пальца по дереву, обозначив свое присутствие, и присела только когда Джон указал головой на соседнее с собой место. Санса как-то недовольно поджала губы, когда ее брат передал Ланнистер бумагу и чернила, и тяжело вздохнула: — Леди Санса, что-то не так? — ей нравилось выводить Сансу на конфликт. Ей нравилось напоминать, что это под ее крылом она было все то время в Королевской Гавани, и ей, разумеется, нравилось напоминать о том, что в силу своих возможностей Алиссия спасала ее от обезумевшего брата, вставая у него на дороге, ей нравилось напоминать, что где бы ни была бывшая пропавшая Принцесса, она все еще оставалась членом династии, кто бы что ни говорил. — Письмо ее отцу — не слишком ли это большой жест заботы? — Старк обращалась к Джону, проигнорировав сам факт присутствия соперницы. — Просить моего отца прекратить осаду — не слишком ли большой жест? Тем более, что заранее было очевидно — никакая Бриенна Тарт не в силах этого сделать, — Сир Давос тактично прочистил горло, призывая Алиссию к порядку, а вот Джон наоборот лишь откинулся на спинку стула, сложив руки на груди и наблюдая за мелкой стычкой. Им было принято решение: пока ничего не выходит за рамки разумного, можно просто смотреть. — Мне казалось, что они с Джейме более чем находят общий язык, — Старк подняла вверх свои рыжеватые брови, уводя вниз взгляд, как будто бы на что-то намекая. Алиссия непонимающе нахмурилась: — Это вы к чему сейчас говорите? Санса мысленно остановила себя кучу раз, напоминая, что это не ее дело и лезть ей в это не стоит, но вспыхнувшая словно лучинка Ланнистер уже имела боевой настрой: — Кажется, по дороге в Королевскую Гавань они достаточно сблизились, не берусь утверждать конечно. Санса восхищалась Серсеей, этого можно было даже не скрывать, но еще больше она восхищалась в этот момент самой собой: она взяла от Серсеи даже больше чем ее родная дочь, раз это она сейчас сидит с раскрасневшимся лицом и сложенными в удивленном “о” губами. Сир Давос бросил на Старк предупреждающий взгляд, но этого оказалось недостаточно: она уже переиграла блондинку, оказавшись умнее и хитрее. — Отец бы не посмел, — Алиссие оставалось только неверяще качать головой, стараясь совладать с самой собой и не отправиться за ответами к двухметровой леди прямо сейчас. — У меня остались дела, доброй ночи, — Санса с едва заметной улыбкой поднялась со стула, и, поправив полы темного платья, покачивая бедрами удалилась из зала. — Не может быть, — в голове Алиссии потихоньку начала собираться вся картинка воедино: вот почему отец просил Бриенну обучить дочь сражаться, вот почему они вернулись вместе, вот почему именно Бриенна отправилась в лагерь, вот почему у нее его меч. — Я уверен, Леди Санса не хотела сказать ничего плохого про вашего отца. — Сир Давос, — раздраженно кивнула Ланнистер, вновь погрузившись в свои мысли, — она сказала правду, как я могу на это обижаться? Джон рассеянно окинул девушку слева от него, с трудом сфокусировав взгляд — он был уставшим и нервным: вопросы с запасами Санса могла бы решить в одиночку, но отчего-то требовала его присутствия рядом. Ему хотелось выпить эля, расслабиться и вытянуться на своей кровати в покоях, но теперь приходилось ждать, пока девчонка Ланнистеров не закончит свое письмо. — Что-то мне теперь не особо хочется писать ему, можно я напишу маме? — Алиссия — как маленький ребенок — с наивным и открытым сердцем смотрела на него, пока Сноу даст свое добро. Мужчина провел руками по лицу, громко зевая и отрицательно мотая головой: — Договор был на Джейме Ланнистера, Леди Алиссия, вам нужно его соблюдать. — Тогда напишу, какой он козел, мама бы с ним так никогда не поступила, — зло проговорила она, забирая со стороны Сансы перо, и принимаясь за работу. — Леди Баратеон, не сочтите за грубость, — осторожно начал Давос, — но как давно вы знаете о своем странном родстве с Ланнистерами и неродстве с Баратеонами? — Нед Старк сам мне все рассказал еще в Королевской Гавани, — при упоминании имени отца, Джон мгновенно проснулся и напрягся, — просил меня вразумить матушку, чтобы мы успели сбежать в Браавос до того, как об этом узнает папа. Алиссия продолжила писать письмо, пока резко не вскинула голову, опомнившись: — То есть не папа, а Роберт, другой папа…, — слова ее потонули в неразберихе, когда она снова опустила голову вниз, вернувшись мыслями в письмо. — Мой отец всегда был к вам добр? — Лорд Сноу, это крайне странный вопрос, ведь именно из-за вашего отца я сейчас здесь, — укор ее прошел мимо ушей бывшего Лорда Командующего, он лишь продолжил внимательно изучать ее светлые волосы, сегодня никак не уложенные и раскинутые по плечам. — Вы планируете вернуть себе свой титул? — Сир Давос, вся моя жизнь в руках вот этого мужчины, — Алиссия указала подбородком на Джона, сидящего бок о бок, — о каком троне речь? — последняя фраза вышла вымученной и почти что растерянной. — И даже если бы хотела, стала бы говорить об этом с вами? Вы мой враг, — Сиворт заерзал на своем стуле, обменявшись странным взглядом со своим королем, — Тем более на троне в любом случае мой брат, мне все равно уготовано место в Красном Замке. Томмен будет замечательным королем. Сир Давос одними лишь губами спросил Джона: “Сказать ли ей?” Джон ответил вслух: — Позже. — Что “позже”? — Джон поймал непонимающий взгляд пленницы. — Давос зовет выпить по кружке эля — ему не терпиться идти спать, — уточнил Сноу, сложив руки на груди и уже полностью расслабившись на стуле. — Сир Давос, простите, я совершенно об этом не подумала, Джон справится с моим письмом сам, уверена, он готов вас отпустить, — поймав одобрительный взгляд короля, Алиссия кивнула сама себе, — вот видите, добрых снов вам. — Распоряжусь, чтобы к вашему приходу подготовили ванную, Ваше Величество. Сиворт слегка стушевался, но собрал амбарную книгу на столе и пару своих свитков. Уходя из библиотеки, пожелав доброй ночи Сноу и Ланнистер, его не покидала мысль, что бывшая принцесса сама отдала приказ его отпустить. А Джон как будто бы и не против был. *** — Готово. Короткое письмо было положено перед Сноу, который даже успел задремать прямо тут на стуле, откинув голову назад. Он растерянно осмотрелся, вспоминая где именно он находится и щурясь на яркий свет от пламени свечи. Довольное лицо Алиссии предстало перед ним. — Кажется, вы ненадолго заснули. — Да уж, хорошо что кошмаров про белых ходоков не было, — на губах ее появился смешок, и Джону стало приятно. — Сколько времени прошло? — Полчаса, наверное, я истратила шестнадцать листов, чтобы изложить мысли в краткой форме, — Алиссия указала взглядом на листочки перед ней и на пустую чернильницу. Сноу усмехнулся, неверяще покачал головой и взял в руки листок. “Папа! Мне все еще тяжело так тебя называть и гораздо легче обращаться как раньше — дядюшка Джейме, но мысль о том, что дедушке это бы не понравилось, мне не дает покоя. Кстати, он был бы рад, узнав, что в его внуках кровь только Ланнистеров. Со мной все хорошо. Винтерфелл, недавно отвоеванный Джоном Сноу, холоден и, как и жители здесь, он меня не любит. Со мной хорошо обращаются, лучше, чем с тобой Робб Старк и Леди Кейтилин. Я все еще лелею надежду снова увидеть тебя, маму, Томмену и Мирцеллу. Здесь я мало что могу о них узнать. Даже о дяде Тирионе я ничего не слышала. Каждую ночь молюсь о твоих подвигах и здоровье, будь верен маме и нашему королю Томмену. Передавай им, как я скучаю. Принцесса Семи Королевств Алиссия Баратеон Леди Баратеон Леди Алиссия Ланнистер Пленница Джона Сноу, Короля Севера” — Ну что, это письмо не содержит ничего такого? У Джона екнуло в сердце, когда он еще раз прочел письмо, вглядываясь в ровные бисерные буквы. Он знал, что Томмен и Мирцелла мертвы, и что, пока Алиссия не вернется в Королевскую Гавань, ее мать выбрана королевой-регентом. Знал и не говорил ей пока этого, боясь навредить их отношениям. Если пленница в какой-то момент отвернется от них, то ему не на что будет рассчитывать. Она могла бы даже убить себя, и тогда обменивать будет нечего. Джон расскажет ей обо всем. Завтра. Или послезавтра. До того, как она узнает это от отца. — Отличное письмо, особенно последняя фраза мне нравится, — Джон подписался внизу, рядом с короткой росписью девушки, и она громко цокнула: — Кто бы сомневался, можно идти спать? Наконец-то. Они вышли к Твердыни, когда луна светила так ярко, что никакие факелы не нужны были. Двор и так ярко освещался и всю грязь под ногами было видно не хуже чем днем. Всю дорогу Джон зевал, и Алиссие даже по человечески было его жаль. — Вы отправите его на рассвете? — уже подходя к дверям их покоев спросила Ланнистер, заинтересованно поглядывая на дверь в комнату Короля. — Да, до завтрака, хотите присоединиться? — Нет, — скривилась она, — вы тогда потащите меня на завтрак с одичалыми, а мне такого счастья даром не надо. Доброй Ночи, Ваше Высочество. Захлопнув дверь, она привалилась к ней спиной, гулко ударившись затылком. Сердце билось слишком быстро, и вскоре она услышала, как соседняя дверь хлопнула. Слава Богам. Ноги дрожали, отказываясь держать хозяйку, и она трясущимися руками достала из декольте маленький черный ключик. Не стоило Джону Сноу засыпать в ее присутствии. Ладони сами сжали металл до красных отметин, пока она снова вспоминала: ключи от покоев есть у Джона, Давоса и чашника. Чашник набирал ему горячей воды, а значит сейчас покои открыты. Ей оставалось только молиться, что потерю ключа Джон спишет на собственную невнимательность. *** Следующий день снова прошел почти в полной изоляции: Алиссия не выходила из комнаты ни на завтрак, ни на обед. Снова занималась своим самым любимым делом: наблюдала за людьми во дворе. Кто-то уезжал из замка, кто-то возвращался, кто-то смеялся, кто-то дрался. Пару раз она даже видела Джона Сноу, вышагивающего своей гордой походкой, пока теплые шкуры развивались за ним. В такие моменты ей снова становилось совестно, что она украла его ключ и теперь ожидала удачного момента, чтобы отыскать в его комнате нужную вещь. А почему ей должно быть стыдно? Она здесь пленница. Она здесь обыкновенная рабыня, товар, который можно выгодно продать, а он хозяин. И все, что она делает — только для того, чтобы сохранить себе жизнь. Джон уже наверняка отправил письмо и теперь был занят своими делами. Алиссия прислушивалась к звукам в соседней комнате: приходит ли кто-то или уходит ли, пользуются ли ключами. Одно она знала наверняка — если к ней никто не вломился с обыском, значит Король Севера все-таки списал потерю ключа на свою собственную нерасторопность и рассеянность. А это ей только на руку. Ближе к ужину голова начала кружиться, и даже пару кусочков вяленого мяса (которое она припасла еще с завтрака на всякий случай), ее не спасли. Сквозь зубы пришлось принять решение спуститься в зал, чтобы поесть. Но даже тут она выждала, пока большая часть одичалых поест, чтобы не пересечься с ними вновь. Тяжелая дверь, скрипя, ей поддалась, и Ланнистер вышла в темный и холодный коридор. Планы ее нарушило что-то мягкое, что забралось под подол платья и теперь терлось об ногу. Ей бы впору было испугаться и закричать, но вместо этого, она радостно опустилась на колени, впервые в жизни не постеснявшись испачкать полы нежно-голубого платья. Животное в ее руках оказалось кошкой, и вполне вероятно, что она была уже на сносях, судя по выпуклому животу. — Ты должно быть замерзла, или голодная? — Алиссия оставила кошку на своих коленях позволяя той согреться и громко мурчать. Животное не давало себя гладить, внимательно следя за каждым движением девушки, и лишь расслабленно лежало, ощущая тепло тела. Ланнистер была так счастлива лишь от того, что вспомнила Томмена с его кошками по всему дворцу. Они с Джоффри в детстве тоже любили животных, но с рождением младших пришлось передать всех своих любимцев им. Брат-близнец с тех пор даже ненавидел кошек и мог легко приказать их убить. Но Алиссия все еще продолжала видеть в Джоффри лишь маленького недолюбленного мальчика, а не тирана. — Не знал, что вы любите кошек, — из соседней комнаты вышел Сноу, и девушка сама себе ухмыльнулась, кивнув ему в знак приветствия. — Томмен их любит, а я нет. Это хоть как-то напоминает мне о нем. Зеленые глаза кошки, резко контрастирующие с черной шубкой, внимательно изучали Джона, пока он делал широкие шаги к бывшей Принцессе. Присев на корточки, Король Севера хотел было протянуть ладонь к животному, но то в ответ протяжно зашипело, показывая свои острые клыки. — Мне кажется, она на сносях, — поделилась своими опасениями Алиссия, указав пальцем на толстый живот, — в моей комнате на окне есть пара кусочков вяленого мяса, принесете? Джон утвердительно кивнул, отправившись в комнату позади. Он справился довольно быстро и вернулся с маленьким кусочком розоватого мяса в своей широкой ладони. — Не нужно хранить мясо в комнате, или ты крыс еще не видела? — издевающе произнес он, пока кошка осторожно и недоверчиво нюхала еду с рук мужчины. И Алиссия честно не заметила, в какой момент он обратился к ней на “ты”. — В Красном Замке их либо травили, либо убивали, — ответил она, пожав плечами, — никто и никогда не запрещал нам иметь еду в комнатах. Возражение Джон не воспринял и лишь закатил глаза, в тайне умиляясь тому как мило и осторожно ела кошка. Граница между Джоном и животным исчезла. Как кошка медленно начинала доверять ему, так и Сноу потихоньку начинал видеть в Алиссие нечто большее, чем просто товар. — То было в Красном Замке, а сейчас ты в Винтерфелле. — Спасибо, что напомнил, а то я уже стала забывать, — съязвила она, внимательно разглядывая мужчину напротив. Ее колени затекли, и хотелось уже встать, чтобы разомнуть ноги, — ты похож на Уилласа. Джон свел брови к переносице, бросив на нее вопросительный взгляд. — Это мой жених в Королевской Гавани. Уиллас Тирелл. Наследник Хайгардена. — Вы обручены? — Да, за пару дней до свадьбы Джоффри, — Алиссия избегала формулировки “смерти Джоффри”, — мы дали клятву перед Новыми Богами, а сама свадьба была назначена в следующую луну. — Так значит, вы в браке? — съев лакомство, кошка ловко спрыгнула с колен бывшей Принцессы, как будто бы и не имела в утробе несколько котят, и лениво зашагала вглубь коридора. — Нет, это Уиллас верит в Новых Богов, я верю в Старых. Он все еще не возложил свой плащ на мои плечи, — Алиссия отряхнула ладони, и Джон, уже успевший вытянуться вверх, подал ей свою широкую шершавую ладонь. На секунду она неловко уставилась на этот жест, взглянув ему в глаза, будто бы спрашивая разрешения. Джон пошевелил пальцами, приманивая ее к себе словно ту же кошку. — Почему веришь в Старых? — Сноу легко поднял ее наверх, и Алиссия снова подивилась, кому же достанется в мужья такой сильный воин. Ее-то жених был хромым и предпочитал книги вместо меча. — Папа, в смысле другой папа, Роберт, — уточнила она, снова напомнив самой себе об отсутствии родства с Баратеоном, — он верит, то есть верил, в Старых, и настоял, чтобы хотя бы один его ребенок перенял его религию. Он слишком быстро выпустил ее ладошку из рук, и позволил ей поправить платье, прежде чем снова отправиться в путь. — А ваша мать? — когда они вышли во двор, вся интимная атмосфера как будто исчезла, и Джон снова обращался к ней на Вы. — Все Ланнистеры верят в Новых. А вы? — во дворе вовсю кипела работа: слышались молотки из кузнецы, собачий вой из псарни и громкие голоса одичалых. На них никто не обращал внимания лишь оттого что слишком много людей было, хотя кто-то из его воинов, кто узнал его в лицо, успевал кивком головы поздороваться. — На Севере только одна религия — Старые Боги, нам даже не дают выбора при… — Петир! — Сноу не успел высказать мысль, как его прервал ее окрик: он тут же обернулся на Принцессу, которая уже мчалась к Бывшему Мастеру над Монетой, стоявшему в центре двора и распрастершему свои объятия для нее. Джону стало неприятно от того, что его общество было так бесцеремонно брошено ею, от того насколько ей все равно было на ее религию и его мысли и что она поставила его — отныне Короля Севера — выше бывшего Лорда. — Петир, Седьмое Пекло! Я думала, что Боги больше не позволят мне увидеть тебя, — ладони Петира на ее талии кажутся ей чем-то родным и обыденным, а ее руки на его впалых щеках чем-то символичным. — Я же говорил тебе, что ты слишком сильно веришь свои Богам, — сердце ее пропустило удар прежде чем он снова притянул ее к себе, зарывшись носом в ее волосы. Алиссия честно удивляется — обычно Бейлиш не так пылок в своих эмоциях и чувствах, но сейчас плевать: Петир — единственная ее возможность выбраться с Севера. Сбежать отсюда. — У тебя есть птички на юге? Ты переписываешься с Серсей? Ты здесь надолго? — Петир кажется хочет что-то ответить, но не успевает, бросая взгляд ей за спину. Ланнистер замечает, как по его лицу разливается довольная улыбка, как у кота, объевшегося сметаны, и он поднимает руки свои выше, располагая их у нее на плечах и нежно поглаживая светлые локоны. — А сколько вы хотите, Ваше Величество? — лукавый вопрос его оставляет девушку в недоумении. — Ты отморозил себе на Севере все мозги? Мой титул предполагает… — Лорд Бейлиш, — позади нее раздался жесткий голос Джона Сноу, и Алиссия из последних сил сдержалась, чтобы не закатить глаза: видит же, что они разговаривают, но все равно лезет к ним, — кажется, вас искала моя сестра. Петир выдерживает драматичную паузу, внимательно разглядывая Джона Сноу, прежде чем нехотя выпустить принцессу из своих объятий. — Обязательно зайду к ней. Позже. — Санса настаивала. — В таком случае, отправлюсь к ней прямо сейчас. Еще увидимся, Алиссия, — Петир оставляет поцелуй на светлом виске, чем снова вызывает недоумение девушки, и покидает ее, оставив после себя запах мускуса и кедра. Она на секунду прикрывает глаза, стараясь отыскать в этом аромате родной запах Королевской Гавани, но Джон Сноу снова прерывает ее: — Так вы идете на ужин, или нет? — Вы мечтаете отдать меня на растерзание одичалым вместо ужина, я раскусила ваш план, — Алиссия пробурчала это себе под нос, и быстро шмыгнула в открытые двери, откуда лился теплый свет, и доносились громкие голоса. Джон проследил за ее маленькой фигурой и последовал примеру, снимая с себя теплые шкуры.