ζ°)))彡
Пятнадцать лет спустя. Лань Ванцзи сидел в своем кабинете в здании Министерства культуры. Главный эксперт-специалист, человек, который дает оценку предметам искусства и отделяет модное от истинного. Он просматривал электронную почту, на которую должен прийти сводный отчет по музеям Пекина. Отчета не было, секретарь задерживала письмо уже на три минуты. Зато пришло письмо от Не Хуайсана. С бывшими одногруппниками Лань Чжань пересекался на светских мероприятиях, посвященных выставкам или аукционам. Не Хуайсан был владельцем модного журнала про декор и стиль интерьера. Считался гламурным историком искусства, был знаменит и часто бывал на телевидении в качестве приглашенной звезды. Писал статьи про предметы искусства, тренды и модных художников. Ценил прекрасное и сам был известным коллекционером вееров. Вэнь Нин работал в коммерческой организации своего дяди. Их предприимчивая жилка благоприятно расположилась в потоке тайных каналов, по которым из разных точек мира доставлялись редкие и коллекционные шедевры. Не Хуайсан часто выступал в роли посредника. Он знал, что спрятано в скрытых подземельях особняка Вэней и нередко сводил будущих счастливых обладателей дорогостоящей вещицы с «порядочными и проверенными», только это между нами, продавцами. Цзян Чэн был представителем настоящего рабочего класса. Он стал главным инженером на большом заводе, ходил хмурым и серьезным. Чихвостил заводских сотрудников в хвост и в гриву отборным и забористым. Сестра с мужем свалили в длительную в командировку в Африку, а ему оставили племянника, думалось, что временно, но, похоже, что нет. Потому что за тринадцать лет племянник успел вырасти и стать вспыльчивым подростком. Мама и папа помахали Цзян Чэну ручкой и отправились путешествовать по Китаю в домике на колесах. Ну почему все такие уроды! Справедливо считал он. Встречаясь на светских мероприятиях, группа друзей создавала впечатление, что это не выставка, посвященная очередной династии правления Цинь, Хань, Суй, Мин или Цин, а вечеринка косплея, где встретились добро, зло, инопланетянин и политическая проститутка. Коротко стриженный нарядный искусствовед с веером, жабо и в юбке, расшитой желтыми канарейками, порхал по выставке как мотылек, опыляя своими визиткам костюмы от тысячи долларов. Вэнь Нин — человек-загадка весь в черном, местами похожий на Джона Траволту в роли Винсента Вега из «Криминального Чтива», включая хвост и очки, стоял, не шелохнувшись, на одном месте, как экспонат, пока мотылек не переносил его в другое. Он старался не привлекать к себе внимания и очень его привлекал. Главный эксперт высокий, статный длинноволосый эльф в белых одеждах в исполнении Лань Чжаня без единой эмоции на лице медленно проходил залы, внимательно изучая каждый выставочный образец. Его присутствие вгоняло в стресс и священный трепет организаторов, что рискнули, художников, что демонстрировали свои работы, и спонсоров, что отважились помочь молодым талантам. И никто не мог точно ответить на вопрос, ему понравилось? Нет? Вроде, да. Или что? Иногда, по настоятельной просьбе человека в жабо, к ним присоединялся Цзян Чэн в костюме цвета «вырви-глаз», например, в фиолетовом с блестками. Он крайне неуютно себя чувствовал среди «этих клоунов», потому налегал на фуршетную зону и по большей части оценивал вкусовые впечатления от выставки. Пойманный и загнанный им в угол Не Хуайсан выслушивал тихое шипение про то, что это был последний раз, когда он его, «заразу канареечную», послушал. Не Хуайсан, отгоняя веером злую ауру Цзян Чэна, вздыхал, а по окончании отвозил это горе луковое домой и оставался на ночь. Былая неловкость из-за Вэй Ина между друзьями ушла, прошло много времени. Об исчезнувшем Вэй Ине все молчали. Говорить было не о чем. Информации так и не появилось. Адресант просил помочь организовать выставку очень талантливому, самобытному, социально-острому художнику через Министерство культуры. Конечно, Не Хуайсану выгодно продвинуть хоть какого-нибудь художника через их ведомство. Во-первых, это сразу станет значимым событием, о котором напишут все газеты и журналы, а Не Хуайсан будет не последний человек этой истории. Во-вторых, ее посетит вся правящая и столичная элита, а Не Хуайсану не помешают дополнительные связи и знакомства. В-третьих, все получат только выгоду. Политические деятели, чья репутация только повысится, так как они продемонстрируют, что уважают мнение своего народа и прямо смотрят на те недостатки, что отражены в картинах, пообещав с ними бороться. Известность художнику и дополнительный пиар его открывателю Не Хуайсану. Небольшие деньги с продаж билетов и большие с продаж картин коллекционерам, включая процент модного историка искусств. Что ж? Как ни посмотри, Не Хуайсан красавчик. Лань Чжань рассматривал высланные фото художника, который использовал смешение стилей. Этакий абстрактный стиль, в котором прослеживаются влияния экспрессионизма, техника китайской каллиграфии и графики. На картинах как-то все и сразу. Животные, люди, цветы, деревенские или городские пейзажи. Все они словно плавятся и трансформируются в непонятную массу, которая имеет душу. Духовные порывы сталкиваются с низменными желаниями. Нельзя однозначно сказать, что его творчество выражает сарказм, работы художника скорее выражают универсализм, общий нравственный упадок и разложение, с которыми в разных ситуациях может столкнуться человек. И вдруг Ванцзи подумалось, что Вэй Ину бы понравилось. Ванцзи вздохнул и посмотрел в окно.Q(`⌒´Q)
Спустя три года после окончания Академии Лань Чжань ждал Цзян Чэна недалеко от его дома. Когда он его увидел, тот шел и разговаривал по телефону, Лань Чжань вышел из своего укрытия и перегородил дорогу. — Мам, дома поговорим, — остановился Цзян Чэн и нажал на сброс. Они долго смотрели друг на друга, а потом Цзян Чэн подошел ближе и со всего размаха заехал в челюсть Лань Чжаню. Было больно, и он тогда еле устоял, но не отступил и не освободил путь. Молча вытер кровь с разбитой губы. — Вэй Ин, где он? — Лань Чжань, несмотря на всю холодность и равнодушие, был в отчаянии, он практически приполз к дому Цзян Чэна, не испытывая особых надежд, и все же. Ванцзи уже год искал Вэй Ина. Искал его через брата, обращался в адресные службы, он проехал большую часть Китая, чтобы найти. Все, кто знал Вэй Ина, качали головами и пожимали плечами. — Иди к черту, Лань Ванцзи, — холодно с презрением Цзян Ваньинь разглядывал его. — Помоги, — хмуро и упрямо Лань Чжань загораживал путь. — Не думай, что повторю свою ошибку, — руки Цзян Чэна смяли воротник рубашки Лань Ванцзи. — Он жив? У него всё хорошо? — он никак не отреагировал на то, что его держат. — Для тебя умер, в тот день, когда ты с ним расстался. — Сначала приблизил к себе, а потом оттолкнул и отвернулся, чтобы уйти, но вдруг развернулся и ударил в живот. Лань Чжань согнулся и упал на колени от боли и неожиданности. — Всегда хотел это сделать, — Лань Чжань хватал воздух, но крепко вцепился в его руку, не позволяя уйти. — Я тебя ненавижу. Ты знаешь, через что он прошел, и я вместе с ним? Я впервые в жизни стоял на коленях и молился богу, чтобы он не сдох. А потом бегал по притонам в поисках этого черта. Дрался с теми, кто его, бесчувственного, насиловал. Откачивал от наркоты, которую он успевал в себя запустить, и тупо боялся, что он закончит жизнь в канаве. — Мне жаль, — Ванцзи все еще стоял на коленях. На его фразу Цзян Чэн лишь хмыкнул. — Никогда не прощу себе, что отдал его тебе. — В голосе боль и потеря, с которой он не смирился. — Отпусти. Я не знаю, где он. Он приезжал один раз, на похороны отца. Никому ничего не сказал. Мы даже не виделись. Это я узнал позже от его матери. А год назад и мать его уехала в неизвестном направлении. Иногда мне приходят открытки из разных стран. Без обратного адреса. — Я найду его, — упавшим голосом. — А он хочет, чтобы ты нашел его? — руку Цзян Чэна отпустили, и он, зло выругавшись, продолжил свой путь в сторону дома. Один раз в год перед Новым годом Лань Ванцзи звонил Цзян Чэну. Этот звонок как отчет, означающий, что он все еще ищет и надеется, что Цзян Чэн позвонит ему, если получит весточку от друга. И как-то Цзян Чэн действительно позвонил, Вэй Ин прислал открытку с маленького острова Сикоку с небольшой припиской «рыба-тай». Лань Ванцзи на острове был на следующий день после звонка. Он обошел все гостиницы и отели за пару дней. Показывал фотографии Вэй Ина, называл фамилию и имя, но никто его не узнал. Может, изменил внешность? Имя? Может, был давно и его не запомнили? А, может, кто другой отправил по его просьбе? Нанимал людей в Европе и был несколько раз в Париже, потому что там, вроде, были какие-то следы, но потом и они исчезали. Был в Америке, в России. Любая весть, что вроде нашелся, становилась поводом сорваться с работы на пару дней. И каждый раз нет, нет, нет, нет, нет, нет… Лань Чжань открыл ящик стола, где лежали фотографии. На этой Вэй Ин с двумя котами, смешно хмурится, коты сумасшедшими глазами смотрят на фотографа. На этой он счастливо улыбается и протягивает вегетарианский гамбургер Лань Чжаню. А здесь он красивый, сосредоточенный, пребывает в каких то своих мыслях и не видит, что его фотографируют. Поиски он так и не прекратил, ежедневно штудировал китайские и международные социальные сети. Внимательно просматривал каждую страницу, где был хоть намек на фамилию или имя. Изучал волонтерские и благотворительные сообщества, организации. Искал в мировых новостях информацию про забастовки и митинги в надежде увидеть знакомое лицо. Это стало ежедневной рутиной, которой он уделял время.(ﾉ-.-)ﾉ….((((((((((((●~* ( >_<)
Семейные узы Ванцзи через три года совместной жизни потерпели крах. Не выдержал «комнатный непривередливый цветок» Мо Сюаньюй, которого ответственно поливали по понедельникам и четвергам долгим соитием. Которому первого и пятнадцатого числа выдавали наличность на разные мелочи и иногда водили на мероприятия в качестве супруга. Мо Сюаньюй, похоже, проходил какой-то свой круг ада, в котором он сначала грустнел и угасал, потом истерил и требовал отправить его на Бали, сводя с ума Ванцзи ежедневными скандалами. А потом успокоился и просто смотрел в окно. Его не отправили на Бали, так как без супруга это неправильно, а сам Ванцзи очень занят. Он покоряет карьерные лестницы на государственных службах, поэтому выделить время на поездку физически невозможно. Да и скандалы прекратились, уступив место обычным вечерам. Лань Чжань решил, что все вернулось на круги своя, и молодой супруг успокоился, а они пережили первый кризис брака. В какой-то момент Ванцзи после рабочего дня стала встречать молчаливая квартира без стандартного ужина. Он вздыхал, смотрел в телефон, не находил сообщение, предупреждающее об отсутствии Мо Сюаньюя, готовил вегетарианский бутерброд, ужинал им в одиночестве, после чего играл на гуцине и в девять ложился спать. Ранним утром он находил спящего свернувшегося в клубочек Мо Сюаньюя, спрятанного под одеялом. Через месяц таких вечеров он все-таки решил спросить, что происходит. Ванцзи дождался, когда ключ лязгнул в замке, дверь тихо открылась, и Мо Сюаньюй, включив свет, охнул. Перед ним стоял муж. Он смутился, закусил опухшую губу и поправил воротник рубашки, чтобы спрятать засосы на видном месте. — Не спишь? — виновато спросил Мо Сюаньюй и стал снимать обувь. — Нет. — Нам надо поговорить? — Мгм, — Лань Чжань пропустил Мо Сюаньюя в комнату. Молодой муж сел в кресло, Ванцзи на диван. Ванцзи был серьезен и избегал смотреть на ожерелье пурпурных меток. Мо Сюаньюй гладил ладонями колени, подыскивая слова. — Лань Чжань, я хочу вернуться на Бали. Вернее… я возвращаюсь. — И когда ты хотел сообщить мне об этом? — Думал написать смс по прилете. — Ванцзи молчал. — За мной приехал Мо Цзыюань. — Твой брат? Тот самый садист, что избил тебя? — Все не так просто, — поспешно. — Мы подрались. Я обиделся и назло ему уехал с тобой, а сейчас мы помирились. — И ты собирался молча уехать, не сказав мне ни одного слова? — Пока бы ты обнаружил пропажу, — засмеялся нервно Сюаньюй. Упрек был в адрес Лань Чжаня. Неприятно. — Это не так. И когда ты уезжаешь? — Самолет через четыре часа. Я пришел забрать вещи. — Он махнул рукой в сторону подсобки. — Чемодан я уже собрал. Ванцзи молчал. Его муж все это время готовил побег, а он игнорировал происходящее. — Я пришлю документы о разводе. — Он встал с кресла, нерешительно подошел к Ванцзи, — Простимся? — подождал, когда тот встанет, и обнял его, но руки Ванцзи не сделали ответного объятия. — Прощай, Лань Чжань. Я был счастлив… пока ты был счастлив. Когда дверь закрылась, на душе стало крайне паршиво. Еще один экзамен он провалил с треском. А был ли он счастлив без Вэй Ина? Что двигало им, когда он забрал Мо Сюаньюя? Очарование? Жалость? Симпатия, которая появились в момент накопленных противоречий в отношениях с Вэй Ином? И он, не имея опыта, разрушил три жизни, потому что рядом не оказалось никого, кто бы объяснил различие между глубоким и поверхностным, настоящим и подделкой, любовью и жалостью? Горький опыт. И слишком дорогая цена.♪(/_ _ )/♪
Ванцзи вернулся к электронному письму. Это не первая просьба Не Хуайсана о выставке, и обычно все заканчивалось обоснованным отказом и мнением главного эксперта Лань Ванцзи о творчестве художника, за которого просили. Еще ни разу его чутье не подвело, и быстро восходящие звезды точно также пропадали с небосклонов художественных галерей. Сейчас ему не хотелось отказывать. Было что-то в картинах, что цепляло глаз, а потом и душу. Может, это из-за талантливого фотографа и фильтров, которые он применил. А может, это отголоски желания Вэй Ина, что мечтал осознанно влиять на людей через искусство? У этого художника получалось. Он набрал в поисковике «Старейшина Илина», странный псевдоним для художника. Еще один невидимка, сделал вывод Лань Чжань. Никто ничего не знает о самом художнике. Те, кто его видел, писали, что он живет в Китае, без названия города или поселения. Те, кто был с ним знаком, говорили, что он дружелюбный и отзывчивый человек, а мастерству учился в Европе. Рекламой выставок, маркетингом, созданием имиджа художника-невидимки занималось агентство, которое находилось в Париже. Собственно и всё. Ванцзи опять вздохнул. Теперь к поиску Вэй Ина добавился Старейшина Илина. Не Хуайсан получил письмо, что Лань Чжань готов посодействовать выставке на государственном уровне. Он прыгал, как ребенок, когда прочитал. Сначала не поверил, а потом прыгал. Уж он точно заявит себя как первооткрывателя прогрессивного художника в Китае. Соотечественника, между прочим, чей талант подтвердили международные галереи. Он срочно сел писать Ванцзи ответное письмо, прикрепляя информацию, которую ему удалось узнать про загадочного художника, потому что жизнь не резиновая, чтобы ждать, пока неповоротливое Министерство повернется к нему еще на пару градусов. Сам министр культуры был удивлен, задумчив и пригрозил Лань Ванцзи, что тот сам будет отдуваться, если выставка провалится. Лань Чжань согласился и на следующий день отправился в городок, расположенный вдоль ущелья Тибетского нагорья, потому что именно там нашлись ранние работы Старейшины Илина и именно там, по слухам, начинается путь художника. С агентством договориться не удалось. Они готовы рассмотреть выставку в Пекине, но через пару лет, так как в расписании нет «свободных окон». Выход один, связаться с художником напрямую, а для начала его необходимо найти.