Секс по дружбе

      — Алло, да, это кто? — промычала в трубку Соня, отпивая пару спасительных глотков воды.       Истерика, начавшаяся в машине по дороге к дому Арсения, оставила её, но последствия слёз и криков в виде головной боли и тошноты настигли её даже раньше того, как они с Поповым переступили порог квартиры.       — Сонь, привет, это Андрей, — прозвучал голос в трубке, вырывая из девушки новые эмоции.       Она не понимала, зачем он звонил, и отчего-то глупо радовалась тому, что Попова не было на кухне, и он не смог бы устроить ей допрос. Пускай, они уже и не были в отношениях, и он даже не посмел бы и слова сейчас ей сказать, не то, что предъявить что-либо, страх быть уличенной оставался.       — Андрей? Что-то случилось? — проговорила в трубку Софа взволнованно.       — Нет, просто… — мужчина на минуту замялся, наверняка, подбирая правильные слова.       — «Просто» … что?       — До меня дошли слухи о том, что… сделал Попов, и я хотел поинтересоваться всё ли у тебя хорошо? Глупо пиздецки, но я, как узнал, сразу позвонил. Прости, если отвлекаю или давлю на больное…       — Андрей, всё нормально. Я справлюсь, — дежурно протараторила Вишневская, добавив, — Ты как?       — Тоже всё хорошо. Через пару месяцев улетаю в Германию, меня, так сказать, повысили, теперь буду вести лекции в Мюнхенском меде.       — О, это же отлично, я очень рада за тебя, — наконец, успокоившись, порадовалась Соня, замечая боковым зрением Арсения, зашедшего на кухню и всем своим видом показывая незаинтересованность в телефонном разговоре.       — Да, это просто отлично, приезжай в гости, как сможешь. Буду рад видеть тебя.       — Хорошо, конечно, приеду, — ответила Соня, скрашивая свои слова каким-то совершенно неуместным смешком, на который даже Арс обернулся, в недоумении поднимая брови.       — У тебя точно всё окей?       — Да, Андрей, у меня всё окей. Точно.       Попов теперь полностью обернулся к Софе, совсем не скрывая своего недовольства.       «Какого хрена она творит? Это что специально? Цирк без животных. Дю Со Лей, блять, какой-то! Какой Андрей? Какой «окей»?» — рвавшиеся наружу эмоции было крайне сложно сдерживать, хотя пару минут назад, он сам себе клялся в адекватности, непоколебимости и стойкости, потому что любое лишнее слово или действие могли всё испортить.       Пару раз глубоко вдохнув и выдохнув, Арсений вышел из кухни, направившись в спальню, от греха подальше, чтобы не выдать неуместной ревности и глупых эмоций. Он сходил с ума. Или уже сошёл, но держаться рядом с ней, не выдавая себя, было труднее всего на свете. Соня знала его «от и до», что бесило, выводило из себя. Но он слишком долго ждал её, чтобы снова отдать этому Андрею.       Арсений даже не успел осознать, как он добрался до кухни, выхватил из девичьей ладони телефон, отключая звонок и кладя его на столешницу. Без лишних слов он взял её за предплечья, поднимая со стула и прижимая к себе вплотную. Соня ничего не поняла, не успела даже возмутиться, как резко была прижата спиной к стене. Властно. По-собственнически.       — Ты что делаешь? Совсем что…       — Молчи, — прошипел он ей в губы, наклонившись над ней и придавив корпусом.       Соня ахнула, почувствовав горячие, сухие губы на своей шее. Арсению пришлось изогнуться, чтобы достать до неё, так как Соня сжалась, будто бы защищаясь.       — Ты боишься меня? — вмиг до его сознания дошло, что именно он сейчас сделал.       Захотелось выйти, желательно в окно. Теперь она его точно не простит. Арсений отдернул голову вверх, часто-часто дыша, и постарался отойти от Софьи на безопасное расстояние, но в следующую секунду она ухватилась за его плечи, подтянувшись на носках и касаясь его губ своими.       Арсений не сразу ответил на поцелуй, собирая в себе хоть какие-то силы, чтобы прекратить сумасшествие, которому сам дал начало. Софья же не могла больше держать себя в руках, она устала сопротивляться тому, что хочет. Пусть после всего этого она долго не сможет смотреть в зеркало, кривясь и ненавидя себя за слабость. Ей было плевать.       Он её, она его, какие еще могут быть вопросы и сомнения?       Издав гневный рык, Софья телом двинулась вперёд, отчаянно желая чувствовать больше, но в ответ Арс вовсе отодвинулся от неё, не позволяя к себе даже прикоснуться.       Он не знал, что именно, сдерживало его в тот момент. Видимо, в его голове её оставалась хотя бы одна унция терпимости и благорассудства, которая не позволяла допустить ошибку.       — Тебе противно? — сведя брови к переносице, спросила Соня, оставшись стоять около стены.       — Что? — непонимающе глядя на девушку, проговорил Арс.       — Ну… противна я, противны мои поцелуи… — уже без язвительных нот в голосе сказала Софья, прожигая своим взглядом грудь Арса.       В глаза же она смотреть стыдилась, как и стыдилась своего поведения. Она буквально унижалась перед ним, выпрашивая близости. Какой сюр. Однако она не чувствовала себя уязвленной, ей просто хотелось знать причину такого его поведения.       Арсений вопреки всем её ожиданиям рассмеялся, снова приблизившись к ней вплотную. Он подхватил её ладонь и приблизил к своей груди и, завороженно глядя прямо в глубину её зрачков, повёл их руки вниз по телу. Приблизившись к паху, он едва заметно улыбнулся, увидев округлившиеся зрачки Сони, которая сквозь ткань его брюк почувствовала стояк.       Густой румянец залил её щёки, Арсений убрал свою ладонь, находившуюся поверх сониной, и повёл ей вверх по девичьему телу, намеренно обходя особенно чувствительные участки тела. Спустя мгновение они оба ахнули: Арс от ладони, всё ещё находившейся на его члене, Соня от грубой хватки на шее, заставившей снова заглянуть в глаза Арсу.       — И что дальше? — спросила Соня, перекатив в ладони член, отчего Арсения дернулся, затыкая её поцелуем.       Соня лишь намеренно отвернула голову, не позволяя касаться её губами, сверкая зубами в ехидной улыбке.       — Ответь, что это всё значит, Попов, — Арсений сместил свои губы на изгиб шеи, проходясь зубами, хватая кожу, дразня Софью. — Я требую объяснений.       Вишневская, приспустив штаны и трусы, продолжила изводить Попова, быстрее двигая рукой вверх-вниз, ощущая его горячие, большие ладони на своём теле везде.       Одной рукой он схватил её за волосы, оттягивая их назад, второй же подхватил за бедро, обжигая своим размеренным темпом касаний. Арсений снова попытался поцеловать Софью, приблизившись к её лицу, зафиксированному из-за хватки в волосах. Довольно улыбнувшись, он провёл своим языком по её губам, тяжело дыша от ускорившегося темпа движений её руки на его члене, Софья потянулась вперёд настолько, насколько могла позволить ей такая поза. Арс отпустил её волосы, уводя свободную руку за спину девушки, подхватывая её под ягодицы и сажая на стол. В отместку за то, что он перенял контроль в свои руки, Соня отстранилась от Арсения, облокотившись локтями о стол.       — Что именно ты хочешь обсудить? — спросил мужчина, беспрепятственно снимая и скидывая на пол её одежду.       Соня хотела съязвить, но не смогла сдержать стона только от одного вида Арсения между её ног на коленях.       — То, что мы делаем глупо, Арс. Я хочу остановиться, но не могу. Ты тоже чувствуешь это? — снова отодвинувшись от Попова, произнесла Соня, не заметив на его лице ни тени смущения или неуверенности.       — Да, я чувствую это, — в этот момент он, нахально скалясь, совершенно бесцеремонно пододвинул её к краю стола, приближаясь своим лицом к промежности, скрытой от него только слоем ткани. — Но между нами есть различие: я могу остановиться, но не хочу.       Окончательно поломав все стены в близости между ними, он губами придвинулся к трусикам, поддевая пальцем их край и отводя его в сторону. Первые прикосновения языка сопровождались громким дыханием обоих.       Соня не могла думать ни о чём, кроме его прекрасного языка, зубов и губ, так умело ласкающих её.       Арсений ни о чём не мог думать, кроме её всхлипов и стонов, возбуждающих и подводящих к крайней точке даже без проникновения.       Такого с ними ещё не было. Хотя секса между ними было достаточно. Этот раз был слишком долгожданным, слишком запретным и эмоциональным. Их обоих буквально разрывало на части от чувственности и страсти, когда Арс уверенным и отточенным движением оказался внутри Софы.       — Блять, ты просто… я люблю тебя.       — Арс… — очередным стоном ответила девушка, уткнувшись своим лбом в его плечо.       Так горько и одновременно сладко.       Так желанно и одновременно гадко.

***

      — Арсений, а теперь потрудись объяснить мне, что сейчас произошло? — отойдя от совместного помутнения сознания, проговорила Соня, надевая брюки.       Бинго! Ей было стыдно на несколько порядков раз сильнее, чем она предполагала, негласно соглашаясь на близость. Она корила себя все минуты после того, как очнулась и отошла от послеоргазменной неги.       Совестливость и вина — самые противные чувства, испытываемые человеком.       — Я так и знал.       — Что же ты знал? — язвительно произнесла девушка, снова ощетиниваясь.       Ещё утром она хотела уехать в Москву, а сейчас сидела на арсеньевской кухне в Петербурге и была в шаге от истерики. Хотя такой исход был более чем предсказуемым, как и их секс. Отношения, которые с самого начала строились только на таком совместном времяпрепровождении, неуклонно ведут только к нему.       — Знал, что ты пожалеешь. Но я не заставлял тебя, ты сама не плохо проявляла инициативу, и это я не только про этот случай, Софья, — в этот раз он посмотрел на неё без укоризны, скорее, взгляд показывал усталость. — Теперь нам точно нужно поговорить, когда мы выпустили все… эмоции.       — Ты прав, нам следует.       — Где-то произошла катастрофа, снег пошёл вверх, а Земля повернулась на триста шестьдесят градусов. Вишневская приняла мою правоту, — съязвил Арсений, кривясь от своей же шутки, как маленький ребёнок.       Соня в ответ даже не стала возмущаться. Ну, а что все очки неловкости и неуместности говорить или делать что-то они уже заработали.       — Ладно, Сонь, думаю, мы успели сделать всё, пытаясь отсрочить этот разговор, — девушка посмотрела на него рассеянным взглядом.       — Да, Арс, я хочу извиниться.       — Серьёзно? Будешь перебивать меня на полуслове? Погоди… Что? Почему это ты извиняешься? — Арсений оторопел, хватая ртом воздух.       — Да, я считаю, что тоже виновата во всём этом. Мы оба виноваты, если на то пошло. Прости, что свешала на тебя всю вину. Да, это не изменяет того, что я до сих пор не понимаю, почему ты не посвятил меня в свои планы, решив бросить одну. Но в то же время… Арсений, ты хоть понимаешь, что наши недомолвки и глупые игры привели к этому? Мы врали друг другу с первого дня знакомства.       — О чем ты?       — О нашей клятве, ты хоть помнишь о ней? Никаких чувств…       — Только секс, — прошептал Арсений, хмурясь.       — Да, только ничего не вышло. А дошло до того, что я решила найти успокоение в другом человеке и ты тоже, мы делали больно друг другу, прихватив с собой ещё парочку. Если бы мы сразу поговорили обо всём, то, вероятнее всего, не было бы ничего. А это превратилось в какую-то извращённую историю любви. Я врала тебе, обвиняла во всех грехах. Боялась. Прости меня, я хотела бы всё изменить, но, сука, это невозможно, как и наше будущее, если мы не будем работать над нашими отношениями, да хотя бы говорить о том, что чувствуем, а не поступать, как подростки в пик переходного возраста, сбегая и прячась. Арс, я так скучала, я просто… Я так боялась за тебя…       Голос Вишневской местами менялся, она хрипела, отчеканивая каждое слово. Ей нужно было сказать всё это раньше, намного раньше. В любом случае все их разговоры ранее нельзя было сравнить с этим. Они оба расположились на развалинах, и им предстояло построить что-то новое. Для этого нужно было много сил, но это определенно должно было того стоить.       — Сонь, ты не должна… — сделав пару шагов навстречу девушке, произнёс Арс, — Прости меня. Я испугался, разозлился, ещё этот разговор с Сашей… Это всё так глупо, я не хочу оправдываться. Всё было так, как должно было быть. Ты во многом права. Но я не врал тебе тогда, когда говорил клятву. Я уважал тебя всегда, уважал твоё мнение, ты сразу дала понять, что мы можем быть только друзьями, поэтому не хотел с тобой отношений. Я лгал потом, лгал всё время Саше, не мог отпустить, чтобы вы с Андреем построили нормальные отношения. Я все время поступал, как эгоист, не задумываясь о том, какие последствия могут быть. Они накрыли даже раньше, чем я думал. Я не выдержал. Если честно, когда я пришёл забирать документы, я был зол на себя. Я приехал строить новую жизнь, карьеру, и всё испортил. Пусть я и поступил, как последний урод, уйдя, не попрощавшись, но зато у тебя есть твоя работа. А я знаю, как она для тебя важна. Важнее всего. Ты бы не поняла, ты бы сто процентов отговорила. Да, что там, увидев тебя, я бы не смог расстаться.       — Так это ты так со мной расстался? — не дослушав ответную речь Попова, Соня не смогла сдержать и перебила его.       — Да. Но, как я уже говорил, я пожалел. Я не хотел, чтобы ты приезжала. Не хотел тебя видеть…       — Это не утешает, Попов, — скрестив руки на груди, рыкнула Вишневская, глядя на мужчину исподлобья.       — Зато это правда.       — Если бы я не приехала, то ты бы не искал встречи со мной. Верно?       — Нет. Это сломало бы тебя. Представь, что я пропал, а потом появляюсь такой весь красивый и виноватый с объяснениями и объятьями. Каково тебе? Что бы ты сделала?       — Я бы послала тебя нахуй. Давно хочу кстати, сейчас, как раз появилась возможность. Ты вообще слышал, что я тебе сказала? Я извинилась, прямым текстом сказала, что хочу снова попробовать, а ты так просто говоришь, что не хотел меня, блять, видеть?! Как ты можешь говорить такое после того, что сейчас произошло. Ты признаешься мне в любви, — с каждым словом Соня повышала голос, не смея больше сдерживаться, — уезжаешь, бросаешь меня, потом возвращаешь, хотя нет, не так. Выводишь на разговор, трахаешь, снова клянёшься в любви и говоришь, что не хотел, чтобы я приезжала.       — Да ты просто невыносимая, ты когда-нибудь дослушаешь меня?       — А зачем? Ты и так всё сказал.       — Сонь, да ты же сама только что сказала, что нужно разговаривать.       — Я знаю, что я сказала.       — Ну так, пожалуйста, дослушай.       — Хорошо, — сбавляя обороты, проговорила Соня, выдохнув и присев за стол напротив Арсения. Весь их разговор она металась по кухне, пока Попов просто сидел за столом.       — Я не хотел тебя видеть, потому что знал, что захочу тебя вернуть, эгоистично поступая, как и всегда до этого.       — Но сейчас ты так и поступаешь.       — Да, но чёрта с два, я буду отпускать тебя. Я больше не хочу этого, я хочу быть с тобой. Строить дома, любовь, да хоть шалаши. Я дам тебе силы, я буду тебя успокаивать и слушать, когда ты не сможешь совладать с эмоциями, как сейчас. Я хочу быть рядом.       На последнем слове Софья кивнула, будто подтверждая подтверждая свои мысли.       — Хорошо, — задумчиво ответила она, вставая с места и подходя к окну, — Ты отвезешь меня на вокзал?

***

      Рейс «Москва — Санкт-Петербург» прибыл в аэропорт уже как двадцать минут, но Арсений опаздывал, снова проклиная создателей виски за двухдневное похмелье, о котором никто не должен был знать, уж точно не она.       Высмотреть в большом потоке людей Соню оказалось ещё сложнее, чем добраться в аэропорт на своей машине. Питер покрыла пелена снега, на дорогах было опасно, поэтому гнать нельзя было, именно так он и будет оправдываться о своем опоздании.       Соня оглянулась по сторонам, любуясь снежным Петербургом через окно аэропорта.       «Где его носит? Если он и сейчас подумает мен бросить, то я найду его и задушу» — думала она, косясь в сторону входа, где иноязычных пассажиров встречали люди с именными табличками. Приглядевшись более тщательно, она заметила Попова с перевернутой табличкой, на которой было написано её имя и нарисована кошка.       — Больной… — прошептала она себе под нос и, не скрывая улыбки, пошагала к нему.       Арсений, наконец, найдя её взглядом, успокоился.       — Это слишком банально и глупо, Попов, — проговорила Соня, приблизившись к мужчине и забрав из его рук табличку.       — Мне послышалось «романтично».       — Ты глухой, — просмеялась Соня.       Арсений подхватил её смех, обнимая девушку и кружа в воздухе.       — Я соскучился, — прошептал он ей на ухо, все также прижимая к себе.       — А я думала, ты снова хочешь со мной расстаться, — пошутила Софья, отвечая на объятья со всем пылом и нежностью.       — Ага, мечтай, — ответил он, вовлекая Соню в короткий поцелуй.       

***

      — Что это? — веселым тоном произнёс Попов, рассматривая стопку разноцветных папок, которые, оказывается, заполняли самую тяжелую сумку Сони.       — Пётр Михайлович не хотел меня отпускать, подарил мне половину кабинета.       — Надо пересмотреть твои отношения с бывшим начальником.       — Ой, успокойся, Отелло. Это мой первый работодатель, и вообще я отдала этому месту очень много лет. — произнесла Соня, раскладывая свои вещи в шкаф, в котором уже стопками лежали вещи Попова.       После их эмоционального разговора на кухне Соня долго думала о той самой «постройке». Не про здания, конечно, а про отношения. Перепугав Арса своим неоднозначным «Отвезешь меня на вокзал?», она пришла к простому выводу: построить что-то новое можно только, отказавшись от старого. Пусть не полностью и не сразу, но изменения приходят в нашу жизнь только, когда мы начинаем меняться сами.       Поэтому первым делом, приехав в Москву, она подала заявление на увольнение, конечно же, уверив Арсения в том, что она ещё приедет к нему на выходных, пока не собираясь раскрывать всех сюрпризов о том, что она вообще-то подумывала о переезде и смене деятельности. Не сдержавшись, она всё же позвонила ему этим же вечером и сообщила радостную новость. Он не смог сдержать эмоций, уже планируя их совместные вечера с просмотрами фильмов и поеданием пельменей.       Конечно, между ними ничего пока сильно не изменилось. Не бывает так, чтобы разом и всё прекрасно. Картина отчасти оставалась прежней. Соня боялась. Боялась подвоха, побега и лжи. Арсений же боялся подвести, не оправдать ожиданий, снова наделать ошибок. Новость о переезде Софьи он принял легко, лишь позже задумываясь о том, как им будет сложно уживаться вместе после такого перерыва, и внимая сониным словам, даже рассказал ей о своих опасениях, впервые переживая, как школьник над исходом их телефонной перепалки.       — У тебя завтра собеседование, да? — оторвавшись от раскладывания вещей Сони, которые привезли парой часов ранее, проговорил Попов.       — Да, и что-то я волнуюсь. Странно это всё. Я никогда так резко ничего не меняла.       — И, если честно, я до сих пор в шоке, — картинно округлив глаза, произнес Арсений, скрасив свою реплику доброй улыбкой.       Больше не хотелось кричать, доказывая что-то, тем более, когда появилась возможность начать всё, если не заново, то хотя бы по-другому.       — Я тоже, это уже точно не та Соня, что была год назад.       — Это хорошо или плохо?       — Я не знаю, увидим, — ответила Софья, подходя к Арсению и обнимая его со спины.       Все касания были такими странными и даже неловкими, что каждый раз вызывали улыбки.       — Увидим, Кошка, — Арсений обернулся к Софе, притягивая её к себе и в защитном жесте крепче прижимая к себе. — Увидим.