Виски и лёд

Жилин целует коротко и нежно — топит своими горячими губами снежинки, не успевшие растаять на холодных губах купца. Ему хочется вплавиться в Стрельникова, позволить рукам в перчатках по-хозяйски блуждать по телу, настойчиво сминать и гладить, но вместо этого он только вытягивает вперёд шею и отстраняется непозволительно быстро, стараясь не касаться сырой от налипшего снега шубы. — От вас, Григорий Константинович, холодом веет, — Жилин делает шаг назад, хитро улыбаясь и отводя взгляд, влечёт и манит, несмотря на обиженный тон. — Могу и согреть, — голос Стрельникова, низкий и рычащий, выдаёт всё его нетерпение с потрохами. Перчатки небрежно стягиваются и отбрасываются в сторону — желание почувствовать жар кожи сквозь невесомую ткань ночной сорочки намного сильнее переживаний об их сохранности. Детектив упирается спиной в стену, всем своим видом демонстрируя, что ему больше некуда отступать — подходи и бери. Изголодавшегося по нему Стрельникова такая возможность получить своё устраивает более чем. Тяжёлая шуба падает с плеч на пол.