Виски и лёд

Покупка большого напольного зеркала с подсветкой — одна из лучших дизайнерских идей, которые посещали полковника: оно не только вписывается в интерьер, удовлетворяя его эстетическим требованиям, но и очень способствует реализации таланта Стрельникова как фотографа. Для своей совместной фотосессии они оставляют в комнате приятный полумрак — свет едва пробивается сквозь плотные шторы, но это сполна компенсируется мягкой, равномерной подсветкой. Ничего не обсуждается заранее, Стрельников просто берёт в руки камеру и подходит к зеркалу, а Жилин становится позади него: осторожно снимает тёмные очки и кладёт подбородок на плечо. Они синхронно переводят взгляд на отражение, чтобы в очередной раз убедиться, насколько красиво смотрятся вместе и как идеально дополняют друг друга даже в мельчайших деталях. Выждав момент, пока Стрельников сделает фото, полковник целует его в угол челюсти, пробегается ловкими пальцами по груди, легко потирая соски сквозь тонкую ткань, прежде чем медленно, одна за другой, начать расстегивать пуговицы на рубашке. В этой игре все движения должны быть неторопливыми и плавными, но нет ничего страшного, если в итоге некоторые кадры окажутся чуть смазанными — главное, что испытанные эмоции и ощущения они запомнят отчётливо. Расстегнув рубашку до конца, а следом за ней и ремень, Жилин ведёт рукой по Гришиному животу вниз, за пояс брюк, гладит и зарывается пальцами в волосы на лобке, одновременно с этим целуя и вылизывая шею. Внешне Стрельников сохраняет полную невозмутимость и продолжает снимать, но полковник знает, что его терпения не хватит надолго, поэтому прерывается, чтобы раздеться. Ему нравится делать это на камеру, неспешно, томно, но с вызовом смотря прямо в объектив. Избавившись от одежды, Жилин подходит ближе, отнимает одну руку Стрельникова от камеры и берёт в свои: направляет, проводит ей по шее и груди, оглаживает плечи и острые ключицы, хочет, чтобы Гриша сосредоточился на тактильных ощущениях и вспоминал нежность его кожи, глядя на получившиеся кадры. Когда президент срывается и требовательно тянется к его губам, Жилин довольно улыбается в поцелуй и увлекает Стрельникова за собой вниз, на постеленный перед зеркалом мягкий ковёр. Они уже очень хорошо изучили друг друга и знают, в каких позах не только получают больше всего удовольствия, но и выглядят особенно соблазнительно, поэтому исполняют свой чувственный танец, не сговариваясь. Стрельников отворачивается от зеркала и садится, позволяя стянуть с себя рубашку: длинные ноги полковника, скрещенные на его красивой, сильной спине, смотрятся великолепно, и Жилин делает целую серию снимков, оседлав своего президента. Ему тоже нравится фотографировать, поэтому камера не сразу возвращается к законному владельцу; вместо этого полковник просит Стрельникова лечь, чтобы покрасоваться верхом на нём, а Гришины руки, оглаживающие и сжимающие его бёдра, отлично дополняют каждый кадр. Камера снова оказывается у президента, когда Жилин становится в коленно-локтевую и прогибается в пояснице, маняще виляя и покачивая бёдрами. Стрельников фотографирует его сзади и не может удержаться от того, чтобы оставить пару крепких шлепков, прежде чем расстегнуть брюки и притереться изнывающим членом между ягодиц. Полковник несдержанно стонет и просит Стрельникова поскорее доснять плёнку: такие совместные кадры, несомненно, очень ценны, но чувство бесконечного единения и наслаждения, когда он внутри него — бесценно.