взмах крыла чёрного: необычно и чертовски привлекательно.
---
Очередной человеческий город за спиной оставляет на душе Джина неизгладимое впечатление. Всё людское пропитано какими-то тайнами и загадками, но добродушная компания в спонтанном путешествии по одной из земных стран ему всё объясняет, что тут да как. Хосок, звонко хохоча, рассказывает ему исторические байки, Мисон знакомит с техническим прогрессом землян, а Намджун показывает природные красоты. Рядом с демоном неуютно, он старается не смотреть в его глаза. Вечерний ветер беспощаден, ангел кутается в пальто хранителя и примечает для себя, что искусителю совсем не холодно. Каждый раз, когда они проводят время вот так, вместе, в тишине, прерываемой только звуками леса и гор, Сокджин подмечает всё новые и новые демонические черты, о которых по вечерам рассказывает Тэхёну, слушающему брата с блестящими от восторга глазами. Чимин смущённо улыбается от такого поведения друга и желает его брату удачи и поскорее вернуться домой. Иногда он не участвует в их вечерних посиделках, координатор объясняет это тем, что ангелок на заданиях с Юнги либо на свиданиях с ним же. По голосу Джин слышит, как брат завидует Чимину, но молчит. Молчит, потому что его собственные чувства начинают меняться и ему страшно сказать кому-то об этом. Они путешествуют уже неделю, ночуют под ночным небом, жарят мясо на костре и весело хохочут с уморительных рассказов Хосока. Его копилка увлекательных историй, кажется, никогда не иссякнет, и ангел даже спросил, сколько же лет хранителю. — Шестьсот восемьдесят, — не моргая, отвечает тот, оскорблённый таким провокационным вопросом. — Вау, — тянет Мисон, помешивая рамён в большом котелке. Мальчишка уже настолько привык к обществу демона и двух ангелов, что для него уже неудивительны никакие цифры и незнакомые ему слова. Он ловит кайф в своих последних днях, наслаждается и предвкушает момент, когда они приедут в тот пункт назначения, где он в последний раз взглянет в глаза своей единственной любви. — Я охраняю души с малых лет, — продолжает хвастаться Хосок. А Джин невольно завис. Он уже не слушает ангела-хранителя. Его глаза как загипнотизированные следят за глазами напротив. Языки пламени рисуют на тёмной коже демона зловещие тени, от этого он выглядит непривычно, но в то же время знакомо — таким его встретил ангел впервые на пустом футбольном поле. Лицо Намджуна не выражает ничего, но он смотрит в ответ, как будто копается в мыслях ангела и что-то для себя понимает. Это странно, но Сокджина непреодолимо тянет к демонической сущности, что страшит хуже провала миссии. — Завтра зайдём в город, — говорит демон, отворачиваясь. Разорванный зрительный контакт бьёт по Джину будто ударом плётки, и он вздрагивает, понимая, что слишком долго пялится. Хосок резко замолкает и переводит взгляд на Намджуна, выгибая бровь. — Зачем? — озвучивает вопрос. — За провиантом, — отвечает за него Мисон, накладывая в чашку рамён. Перед отъездом он выгреб всю свою посуду и сгрузил свои пожитки в автомобиль демона. Попрощался с комнатой и, набравшись духа, вышел из здания в темноту улиц Пусана, чтобы нырнуть в тёплый салон демомобиля, как он назвал старенькую Дэу, и забыть своё прошлое. — У нас закончилась еда. Хосок ответом удовлетворён, и он принимает протянутую ему тарелку с супом, засверкав благодарной улыбкой. Он любит человеческую еду всей своей ангельской душой и даже рад тому, что они неделю путешествуют своим ходом — пешком, на машине, не используя крылья, для него в этом есть какой-то шарм. Он улыбается сам себе, не замечая, как Джин, потупив взгляд, отказывается от предложенной ему порции. Его душу тревожит что-то такое, непонятное ему самому, и он, поджав губы, поднимается со своего места и направляется в сторону небольшого обрыва, под которым течёт бурная речка, шумя своими водами. Встаёт на краю, подставляя лицо ветру, и вглядывается в ярко-красный горизонт. — А ты уже начинаешь привыкать, — слышится хриплый голос за спиной. Охотник вздрагивает от этого пробирающего тона и неосознанно сжимается. — Смотреть на закат с высоты, кажется, твоё самое любимое? — демон встаёт рядом и не смотрит на вытянувшегося по струнке ангела, чувствуя его внутреннее беспокойство. — Когда? — Что когда? — Когда ты отдашь мне душу? — Джин поворачивает голову к искусителю и щурит глаза. — Когда наша сделка выполнится, — улыбается Намджун. — А эта сделка вообще существует? — Ты мне не веришь? — удивляется демон, поворачиваясь и пытливо вглядываясь в лицо напротив. — Насколько я понимаю, выбора у тебя всё равно нет, куколка, — и улыбается так, что по спине Сокджина бегут мурашки. Последние лучи скользят по коже демона, очерчивая точёные черты лица, снова завораживая молодого охотника. Все ли демоны такие? Тэхён говорил, что они могут подчинить себе кого угодно с лёгкостью, по щелчку пальцев… Джин опускает взгляд на руки Джуна и хмурится. Не хотел бы он быть пленённым этим придурком. Не успевает он отвернуться, как демон поднимает одну руку на уровень его глаз и щёлкает пальцами, а ангел зажмуривается от искры перед глазами. Распахнув глаза, он понимает, что всё ещё стоит у обрыва, но только один. Намджуна и след простыл. Охотник фыркает, отворачивается и вызывает брата. — Что такое? — лицо Тэхёна появляется сразу же, стоило нажать кнопку на экране. Рядом с ним сидит Богом, крутит земные ключи на указательном пальце и жутко бесит этим. Джин мечет недовольный взгляд в его сторону, и брат понимает этот сигнал так, как надо: — Выйди, нам надо поговорить, — обращается он к своему напарнику. — Детка, — сипит тот своим не очень приятным голосом, но хотя бы перестаёт брякать связкой железяк, — мы договаривались, что проведём этот вечер вместе. — Уйди, — раздражённо кидает ТэТэ, пихая наглеца в плечо, и, когда охотник всё же уходит, поворачивается к экрану, приближаясь максимально близко. — Что между вами происходит? — беспокоится ангел, вздыхая. Брат не скажет ему и под страхом смерти. — Он предложил мне встречаться, — хмуро отзывается Тэхён. — А я не хочу. Понимаешь, чувств-то ведь нет. И отказать нормально не могу, потому что мы с ним завязаны по работе. Вот и приходится чем-то жертвовать, — координатор жмёт плечами и шустро переводит тему. — Как у тебя дела? Анари тут спрашивала, долго ты ещё там пробудешь. Начинает уже психовать. — Намджун говорит, что через два дня прибудем в конечный пункт. — Здорово, так ей и передам, — начинает сиять Тэхён. — Но ты звони, а то мало ли. А вообще, мы тут подумали и пришли к выводу, что твой демон очень странный и… — Он не мой! — почему-то краснея, кричит Джин и затыкается, поняв, что перегнул с эмоциями. Но поздно — Тэхён расплывается в улыбке и начинает без умолку трещать что-то о симпатии и её знаках, отчего охотник фыркает и отключается, даже не дослушав предложение. Гнев на брата затапливает было грудь, но быстро отпускает. Ангел выдыхает накопленный в лёгких воздух и переводит взгляд в небо. Где-то там его дом. Такой родной и любимый всем сердцем. Ему неуютно на Земле, хоть и красиво. За спиной слышится хруст веток, но он думает, что к нему идёт или Хосок или снова демон, чтобы в очередной раз поглумиться над неопытным ангелом, однако шагов не слышит. Потому Джин медленно оборачивается, не видит никого и, услышав шебуршание листьев, смотрит под свои ноги и взвизгивает от неожиданности. Нечто длинное, мерзкого зелёно-коричневого цвета медленно ползёт к его стопам, шипя и сверкая огромными чёрными глазищами. Несколько боязливых шагов назад играют с ним злую шутку, но понимает он это уже поздно. Пошатнувшись на неустойчивом камне, тело выгибается в пояснице, а перед глазами вдруг появляется, встревоженно вглядываясь, тот, кто так раздражает своим присутствием. Джин вскидывает руки к нему, но тот материализовался далеко и растопыренные в панике пальцы не достают до него, и вскрикивает, понимая, что летит вниз, с крутого обрыва, в последний раз зацепляя взглядом лицо Намджуна, на котором вдруг мелькают эмоции, а сам демон делает шаг вперёд. — Намджун! — выкрикивает ангел и летит спиной вниз. Крылья? Но если он распахнёт их сейчас, то рискует лишиться их, потому как скорость падения увеличивается с каждой секундой и крылья просто-напросто разорвет потоком ветра. Джин зажмуривается, трясётся от страха, понимает, что обречён. Его первая миссия провалена. В пух и прах уничтожена. А всё почему? Потому что испугался какой-то земной животины. Эх, надо было лучше учить биологию… Что-то сверху настигает его почти у крон деревьев внизу. Сильные руки обвивают его за талию, дёргая на себя и прижимая к напряжённому телу настолько сильно, что его глаза резко распахиваются. Руками он хватается за внезапную опору, прижимая к себе и зарываясь в изгиб тёплой шеи своим носом, и ощущает лёгкий подъём вверх. Плавный, тягучий, ангел боится посмотреть по сторонам, пытаясь унять бешенное сердцебиение, практически вжимаясь в своего спасителя. Чёрная ткань рубашки перед глазами не оставляет никаких сомнений в личности того, кто, по-видимому, ринулся за ним. Пелена испуга в его глазах проходит быстро, последний лучик солнца скользит по земле и скрывается за чёрной линией, погружая округу во тьму, и Джин поднимает голову, наконец, зацепив взглядом чужие крылья. Они огромные, их взмах широк, от основания до кончиков покрыты чёрными, расположенными один к одному, короткими пёрышками. Его завораживают их движения, ангел скользит ладонью по широкой спине, прикасаясь к основанию, и мысленно восторгается их красотой. Мышцы Намджуна каменные, двигаются размеренно, так же как и его крылья длиной, кажется, метра по полтора. Ладони демона сжимают его тело, Джин подчиняется, обхватывая чужую шею и болтающимися ногами окольцовывает демонические бёдра, чтобы не упасть. Намджун летит над речкой, пролетает над лесом, будто показывая ангелу ночную красоту, и дышит в ухо прерывисто, не желая лишаться такой близости. — Хватит, — шепчет охотник, и искуситель меняет курс, пикируя к берегу. Но на ноги он не приземляется, а лёгким движением крыльев оказывается параллельно земле, подцепляет носком ботинка песок и аккуратно укладывает свою ношу на спину. Джин немного утопает в песке, расслабляет ноги, выдыхает, открывая веки, и вперивается взглядом в нависшего над ним демона. — Что это было? — Обычная змея, — слышит тихий ответ. — Змея? — ладони Джина соскальзывают с шеи и останавливаются на плечах, пока в глазах напротив взрывается галактика. И, если честно, это очень красивое зрелище. Даже намного красивей земной природы. — Этот вид неядовитый, — продолжает демон. — Но даже и ядовитая змея не причинила бы тебе вред. — Просто… — стыдится ангел, — я перепугался… она откуда-то взялась и… — Ничего страшного, — Намджун обвивает своими ладонями запястья ангела и с сожалением в своих мыслях отлепляет его ладошки от себя и перекатывается на спину, укладываясь рядом. — Это нормально. Ты первый раз на Земле. — А сколько раз ты здесь уже бывал? — оживляется Джин. Он переворачивается набок, подкладывает сложенные ладони себе под щёку, и наблюдает за выражением лица демона. — Или это секретная демоническая информация? Демон глухо хихикает, прикрывая веки. Тёмное небо над ними подмигивает звёздами, одаривая мягким светом одиноко лежащие фигуры. — Я не помню. Джин привстаёт, вполне удовлетворённый ответом, ну не будет же он заставлять отвечать честно, и рассматривает распластанные под телом Джуна крылья. Ангел запускает растопыренные пальцы в них, щекоча свою кожу пёрышками, и ласково улыбается. — Я думал, у демонов страшные крылья, но твои очень красивые. Намджун хмыкает, садится и складывает крылья. Джин как завороженный следит за его действиями и отмечает про себя, что ангелы с демонами, оказывается, очень похожи. — Пойдём в лагерь, — искуситель встаёт на ноги, отряхнув свои брюки, и протягивает руку ангелу. — А то Хосок с ума сойдёт от переживаний, — и мягко притягивает к себе Джина, скользнувшего своей ладонью в его, смущённо улыбаясь. До лагеря они добираются пешком в полной тишине. Только трава шелестит под ногами, а луна освещает красные до неприличия щёки ангела-охотника Сокджина, дрожащего внутри от нахлынувших на него неизвестных ощущений. Хосок бросается обниматься, сжимает в тисках, а ангелу думается, что эти объятия совсем не такие, какими его одаривал Намджун. Несмотря на то, что он практически впивался в талию пальцами, эта хватка была иной, нежной, сладкой… Джин отстраняется от хранителя, тянет улыбку, чтобы успокоить обеспокоенного Хо, а тот без умолку тараторит, щупает на предмет повреждений и фыркает в сторону демона. Ангел в его руках крутится словно марионетка, сам безотрывно следит за движениями демона, который подходит к Мисону, что-то говорит и тушит костёр. — Я так перепугался, когда услышал твой визг, — говорит Хосок, расположившись в палатке после того, как демон отправил лагерь на боковую. — Хотел было бежать к тебе, но Намджун опередил. Его перемещения это что-то, — он взбивает подушку, которую земной парень купил ангелам сразу, как те присоединились к нему и демону. — Мисон так и сказал: Намджун очень быстро справится. И правда, — гогочет, укладываясь поудобнее в импровизированную постель. — Мы видели, как вы летали. Но Джин молчит. Ему не хочется говорить, что-то объяснять или оправдываться. Какое угодно слово можно повернуть против говорящего и этот случай не исключение. Он может ляпнуть что-то не то, ведь даже не знает, что шевелится в его груди, обдавая жаром все внутренности. Его глаза постоянно зацепляются за статную демоническую фигуру, без его ведома, позоря ангельские честь и совесть. Нужно срочно поговорить об этом с Тэхёном, но как сделать это незаметно? И чтобы сам Тэхён не понял о ком речь? Ангел томно вздыхает, отворачивается от хранителя, пока не слышит сопения за спиной, и засыпает тревожным сном. Новый город нисколько не уступает в красоте предыдущим. Они едут по его окраине неспеша. На навигаторе Минсона зелёная стрелочка ведёт их к ближайшему торговому центру, где можно закупиться необходимым на последние два дня мини-путешествия. Джин отмечает про себя, что это чем-то похоже на его передатчик, но не говорит ни слова, переводя взгляд на Намджуна. Тот сосредоточенно крутит руль, не отрываясь от дороги. При дневном свете он не менее красив, а его чёрные глаза обретают человеческий вид, но всё такие же чёрные, как самая тёмная ночь, а его движения такие, будто он на Земле ошивается с завидной регулярностью. Ангел следит за руками, обхватывающими потёртое рулевое колесо, пальцами, барабанящими по нему же, и невольно вспоминает, как эти руки обвивали его тело. Тёплые руки. Джин поджимает губы и отворачивается к окну, ругая себя за любопытство, не замечая, как демон смотрит на него через зеркало заднего вида, своим горячим взглядом облизывая каждый сантиметр на чужом лице. Сидящий рядом Хосок поедает мороженое, которое купил у бабушки на обочине при въезде в город, и читает что-то в своём планшете. В салоне автомобиля ненавязчиво играет музыка. Еще немного и вот наконец демон тормозит. Пред компанией предстаёт неказистое двухэтажное здание. — Давай быстрее, — просит Мисона Намджун. Он выскальзывает из салона и наблюдает, как тоже самое проделывают остальные. — Одна нога тут, другая там! — кричит убегающий парень, махая рукой. — Это как так? — удивляется Джин, прислоняясь к автомобилю и скрещивая руки на груди. — Это быстро, — отвечает ему Хосок с другой стороны машины и продолжает что-то тыкать в своём передатчике. — С кем ты переписываешься? — интересуется охотник, поворачиваясь и теперь уже грудью упираясь о край железного демонического коня. — Ни с кем, — отлепляется хранитель от экрана и устремляет взгляд в друга, ведь они явно подружились за эти несколько дней, правда? — Бука, — дует свои пухлые губки ангел, надувая при этом ещё и щёки. Хосок прыскает в кулак и убирает средство связи, принимаясь мило дразнить Джина. Намджун отвлекается от их разговора, рассматривая район. Обычный корейский пригородской район, ничем не примечательный, со своим колоритом, одноэтажными домами, частными магазинчиками и обычными людьми. Хотя и в таких местах могут жить нормальные люди. Смотря на что хватает денег. Демон в очередной раз хмыкает — вот что значат деньги в этом мире: власть и вседозволенность. — Воу, что за шикарный задок! — слышит он позади и лениво поворачивает голову в сторону шума. Какой-то мужчина, остановившийся неподалёку и прикуривающий сигарету, не без интереса скользит похабным взглядом по фигуре Джина. Тот как-то съёживается и оборачивается к незваному гостю лицом. — Нет, нет, повернись обратно, зайка, — скалится, отшвыривая окурок. — Ты здесь заездом? Или навсегда? Джин глупо хлопает ресницами и неловко отшагивает в сторону, понимая, что с этой стороны он один и защитить его некому. Как гласит пакт о неразглашении своей личности: нельзя, чтобы люди тебя рассекретили, и потому ангел решает отступить от человека. А то мало ли чего он хочет. Тэхён как-то рассказывал, что население планеты очень жадное до низменных потребностей и не прочь позабавиться с кем угодно, хоть всю ночь напролёт. — Откуда взялась такая красота, м? — мужик тем временем всё приближается, и ангела охватывает паническая атака. Он совсем не знает, как ему вести себя в подобных ситуациях, а вызвать Тэхёна у всех на глазах вообще не вариант. И вот мерзкий мужчина протягивает к нему свою грязную лапищу, намереваясь преградить ему путь к отступлению, как позади слышится нервный выдох Хосока, а между ним и человеком резко материализуется Намджун, хватая загребущую руку за запястье, сжимая до чётко слышимого хруста. Джин от этого звука вздрагивает, цепляется за пальто демона, сжимая ткань в кулаках, и зажмуривается на пару с хранителем от нечеловеческого вопля. — Не трогай его, шваль, — грозно хрипит Джун, одной рукой отпихивая корчившегося от боли мужика. Выбежавший из здания Мисон с полным пакетом еды удивляется, но вмиг ориентируется, заскакивает в салон, захлопнув дверь, и ожидает, когда они покинут это место, пока какой-нибудь наряд полиции не обратил внимание на произошедшее. — Садись в машину, — просит демон. Но Джин его не отпускает, стоя как статуя и во все глаза рассматривая скулившего человека через чужое плечо. — Сокджин, — он заглядывает в глаза ангела, мягко отцепляя от себя его руки. Тот смотрит напугано, и внутри демона что-то надламывается. — Прошу тебя, нам надо срочно уезжать, — Намджун оставляет нежное прикосновение губами к тыльной стороне ладоней, не отрывая взгляда. Ангел приоткрывает рот, выдыхает жаркий воздух прямо демону в лицо и краснеет, начиная часто моргать. — Эй, голубки, — зовёт их Хосок, и Сокджин выдирает свои руки из захвата, а потом, нахохлившись, залезает в авто, игнорируя ухмыляющегося хранителя. Намджун, шустро усевшись на место водителя, стартует с места плавно, иногда посматривая на ангелов через зеркало, и думает, что, наверное, ему показалось. Он многое повидал в своей жизни, но чтобы ангел пугался или испытывал что-то ещё, он видит впервые. Кто же такие они, современные ангелы? Автомобиль очень быстро оказывается за городом, Мисон уже что-то рассказывает, смеясь вместе с Хо, однако Джину не до смеха. Он что-то почувствовал тогда, стоя за широкой спиной демона. Что-то, что напугало его не меньше, чем вчерашнее падение с обрыва. Что-то, о чём не хотелось забывать. Желание узнать истину бьёт по его сознанию и ангел, сглотнув, смотрит на свой передатчик на изящном запястье и прикидывает, как можно, незаметно для рядом сидящего Хосока, написать сообщение брату. Однако понимает, что это невозможно. Нужно дождаться вечера и только тогда, уйдя в лес, он сможет позвонить Тэхёну. Дорога снова бесконечная. Демоническое авто то и дело качает, а приложившийся к окну щекой охотник вздыхает, умирая от безызвестности. Ему невтерпёж, однако полдень только-только вступил в свои права и уступать место вечерним сумеркам даже не думает. Потому Сокджин, вздохнув незаметно в очередной раз, косит взгляд в сторону водителя и ловит чужой в ответ. Глаза демона будто прикованы к нему, обжигают даже сквозь идеально чистое зеркало, Джин чувствует, как тот пытается залезть к нему в голову, прочесть мысли и чувства. Ангел хмурится и мотает головой из стороны в сторону, Намджун на это мягко улыбается и отворачивается, сосредотачивая внимание на дороге. А вот охотник принимается с интересом рассматривать широкие плечи, двигающиеся локти и гладкую тыльную сторону ладоней на руле, улавливая еле слышное постукивание пальцами по оплетке. Когда демон это делает, вены на видимых участках рук вздуваются, заставляя ещё сильней залипнуть на тёмной коже. Чужой коже, что так красива в лучах полуденного солнца, проникающего сквозь лобовое стекло. Они едут по трассе, обгоняя медленно ползущие машины людей. Намджун благоразумно молчит, не перебивая болтающих человека и его бывшего ангела-хранителя, и больше ни разу не взглянув на ангела до конца дня. Предпоследнего дня. В лагере, который вечером разбит на поляне, слышен только треск костра, чувствуется аромат овощей и мяса, что вскоре составят скромный ужин. Солнце почти село, Джин, закутавшись в плед, сидит на камне и вглядывается в дымку над горизонтом. Он дрожит, потому что не знает, как начать разговор с ТэТэ. Намджун к нему не подходит и, кажется, вообще не помнит о существовании в их компании охотника, что немного раздражает и злит. Ну потому что в смысле? Не он здесь зачем-то соблазнил душу, отправился с ней в путешествие, ещё и двух ангелов-неудачников прихватил с собой. Вздыхает, ощущая запах леса, и улыбается сам себе. Ангел крутит головой, понимает, что рядом никого нет, и наконец вызывает брата. Тот ждать себя не заставляет, являет свою заспанную мордочку и непонимающе моргает, зевая. — Я хотел звонить тебе с утра, — мямлит он. — Твой инструктор нашёл тебе координатора. — Мгх, — кивает Джин, уперевшись рукой в щёку, и пробегается взглядом по лицу на экране. — Что это? — тыкает пальцем в немного размазанное пятно, явно выделяющееся на коже координатора. — А, это, — трёт скулу ангел, смято улыбаясь. — Подрались с Чимином. — Из-за чего? — Он не одобряет мои отношения с Богомом. Говорит, если нет чувств — то это не что иное, как грех. Я ему попытался объяснить, почему я так делаю… и вот, — Тэхён разводит руками. — Дерётся он знатно, у меня ещё рёбра болят. А ты чего звонишь так поздно? — А я… — Джин запинается. Он крутит головой по сторонам, чтоб убедится, что рядом нет никого. — У меня возник вопрос. Тэ, как понять… ну, например, что влюбляешься? — Хм, — ангелок с экрана призадумывается, пальцами смешно сжав свой подбородок. — В книгах, которые я читал, написано, что ты сам поймёшь, когда твоё сердце забьётся быстрее, твои щёки запылают, и ты не сможешь оторвать взгляда от объекта симпатии, — Тэхён задумчиво ковыряется в носу, смотрит на палец и, не найдя там ничего, вытирает его о свою майку. — Что-то типа такого… О, и ещё, тебе хочется узнать о нём всё. Про то, что тебе хочется с ним целоваться до умопомрачения, говорить? — Ты уже это сказал, — усмехается охотник. Про себя он отмечает, что некоторые из симптомов влюблённости у него всё-таки наблюдаются. Вздохнув, ангел благодарит Тэхёна и советует ему лечь спать, а завтра помириться с Чимином. Негоже самым дружным в Раю ангелам ссориться по пустякам. — И да, я с Чимином согласен. — Ой, да ну тебя! — взвывает координатор и резко обрывает связь, надув перед этим щёки в обиде. Оставшись наедине с собой, ангел поднимает голову и вздрагивает, когда перед ним материализуется демон. Стоит и смотрит так внимательно сверху вниз, что ангелу становится неуютно, но встречного взгляда он не отводит. Широко открыв веки, охотник замирает на месте и даже не дышит. Ему кажется, что в тёмных демонических зрачках именно сейчас рождаются новые вселенные, сверкая светом и затягивая случайных свидетелей своего рождения в самую глубину пучины, поглощая безвозвратно. И он понимает, что разговор с Тэхёном никаких точек над i не расставил. — Ч…что? — шепчет. — Ужин готов. — О, да, я сейчас приду, — мямлит ангел, опустив голову. Его щёки скрываются волосами и он благодарен этому, потому что щёки загораются смущением от одного лишь голоса Намджуна. Боже, что с ним происходит? Демон проходит мимо. Джин оборачивается и смотрит ему вслед, только сейчас подметив, насколько красива и статна демоническая фигура со спины. Охотник стонет, зажмуриваясь, и встаёт, ругаясь на древнем языке себе под нос. Ужин проходит как обычно: в смехе Мисона и Хосока и в долгом молчании демона и ангела. Первым спать уходит парень, следом за ним идёт хранитель, а Намджун принимается убирать костёр. Он работает руками, не использует ни капли своей магии и Сокджин снова зачаровывается чужими движениями. Слюна скапливается на его языке и он понимает, что хочет знать: какого прижиматься губами к тёмной коже и чувствовать пульсацию, а может быть и дрожь под ней. — Что с тобой в последнее время? — вдруг слышит он голос и снова, неизвестно в который раз за этот вечер, вздрагивает. — Ничего. — Ты не сводишь с меня глаз. — Ты себе льстишь, — дует губы ангел, оборачиваясь плотнее в плед. — Нисколько, — Намджун почему-то замирает над сверкающим последними искрами костром и поворачивается к ангелу. Снова смотрит. Будто выворачивает душу и Джин, не выдержав, вскакивает. — Сколько! — выкрикивает. — Я… Боже! Да пошёл ты, — взмахивает рукой, успокоившись также быстро, как и завёлся. А чего это он вспылил вообще? — Вот наблюдаю я за тобой, — останавливает его демон, — и у меня вопрос: неужели Всевышний дал ангелам чувства? — Уже как триста лет, — устало отвечает он. — Зачем? — Намджун делает шаг вперёд. Не отводит взгляд от охотника. От его пристального взгляда неловко, Джину хочется отвернуться, испариться, исчезнуть. Спина зачесалась сама с собой — это крылья готовы прийти на помощь и унести своего хозяина прочь. Но ангел успокаивает их, мысленно благодарит за услугу, и они успокаиваются, а в это время демон подходит к нему почти вплотную. Между ними остаётся буквально пара шагов, и тело Джина пробивает мелкая дрожь. Ангел стоит, словно вкопанный, не понимает, что делать в подобной ситуации, во все глаза рассматривает лицо Намджуна, на котором не может прочесть ни одну его мысль. Так обидно: демон, значит, умеет пробираться в ангельские души, а ангелы что? Сокджин нахмуривается, поджав губы, и замечает, как тёмный омут напротив опускается от его глаз к губам и возвращается обратно. Только теперь на губах напротив расцветает ухмылка. — А мне откуда знать? Я родился гораздо позже, — выдыхает Джин, бегая взглядом по демонической коже лица и шее. Ну и демоны, конечно, эти… одно любовное напряжение от них. — Сколько тебе? — Намджун облизывает губы и прищуривает глаза. Джину кажется этот вопрос оскорбительным, однако ответ на него он даёт. Намджун молчит какое-то время, затем выдыхает и отшагивает назад. Костёр за его спиной совсем гаснет и тьма молниеносно обнимает одинокие фигуры посреди поляны. Из одной палатки идёт мягкий приглушённый свет, но он не может достать до ангела, стоящего ближе к источнику света. Однако даже так охотник видит, как пристально разглядывает его демон. — А тебе? — голос почему-то охрип. — Достаточно, чтобы знать многое. Всевышний никогда бы не позволил своим детям мучиться от пожирающих людские души эмоций. Что случилось? Джин оскорбляется сильнее. — Ты надоедлив, — грубит он и разворачивается к своей палатке, намереваясь уйти. — Вы всё ещё рождаетесь из инкубатора? — прилетает в спину, заставляя остановиться, успевая сделать лишь один шаг. Ангела пробирает дрожь. Откуда демон знает, как устроен Рай? Он, сжимая челюсти, оборачивается и впивается грозным взглядом в смотрящего на него расслабленного Намджуна, которого внезапно хочется задушить. Здесь и сейчас. Зато домой вернётся пораньше. И с человеческой душой. — Не смотри на меня так, — демон смотрит пытливо, вот только на этот раз залезть внутрь охотника не пытается. Знает, что всё равно не получится — у того стоит защита, довольно мощная. — Инкубатор… Как старомодно, — он разводит руками, пожимая плечами. — Он наградил вас людским добром, но забыл применить на вас человеческое размножение? — Ангелы это ангелы, — поднимает бровь Джин и смотрит на демона с непониманием. — Они не могут размножаться как люди, — глаголит он прописные истины, — демоны в Аду этого не знают? — Могут, — усмехается Намджун, прокрутив в воздухе ладонью. Что значит этот жест ангелу не понятно. — Все твари умеют размножаться подобным образом. — Но мы — нет, — качает головой ангел. Честно говоря, этот разговор его утомляет. С чего вообще они спорят об этом посреди ночи? Какой же этот демон… необычный. — Мы высшие существа, мы создаёмся волею Всевышнего. Боже, какой же ты глупый… Демоны все такие? — А из чего вы создаётесь? — спрашивает Намджун, продолжая ухмыляться. Так забавно щупать искажённое сознание ангела. — Что? — не понимает вопроса Сокджин и глазеет на демона, хлопая ресницами. — Согласно постулатам биологии, всё живое создаётся из чего-то. Будь то клетка, будь то человек. Последний, например, создаётся из биоматериала другого человека, — демон щёлкает пальцами. Вот только ничего не происходит, Джина от этих щелчков уже коробит. — Биоматериала? — охотник задумывается и пытается понять суть этого странного слова. — Что это? — Сперма, — скалится демон, похотливо сверкая в полутьме чернющими глазами. В сочетании с красивым разрезом выглядит это довольно зловеще. — Когда люди занимаются сексом, мужчина даёт свой биоматериал женщине, чтобы та могла зачать ребёнка. В Раю что, человеческую биологию не преподают? — И как это он её передаёт? — возмущается ангел. Кажется, что сейчас его нагло обманывают, несут какую-то несуразицу и полную чушь. Он судорожно пытается вспомнить хоть что-нибудь из уроков по земной биологии, однако, как назло, в голове пустота. Намджун смотрит на него неморгающим взглядом, от которого Джину становится уже натурально плохо. Он покрывается крупными мурашками и отступает назад, надеясь разорвать неловкий зрительный контакт между ними. Демон взмахивает рукой, словно отмахивается от чего-то или кого-то назойливого, и грациозными шагами начинает приближаться. Ангел чувствует, как ему душно, его накрывает огромное желание убежать домой, но нельзя. Нельзя возвращаться в Рай без души. От этого зависит его дальнейшая карьера. — Хочешь, покажу? — хрипит Намджун, практически нависая над Сокджином, что испуганно глядит в ответ и кротко дрожит.