Владыка морей

Ветер с моря донес чей-то сильный металлический голос, раскатившийся во тьме. — Эй, на лодке! — угрожающе приказал он. — Суши весла, или я пущу вас ко дну!.. Небольшое суденышко с двумя гребцами на борту, с трудом разрезая чернильные валы, торопливо уходившее от черневшего на горизонте высокого берега, словно скрываясь от неведомой опасности, вдруг резко затормозило ход. Оба быстро подняли весла, разом вскочили на ноги и с беспокойством стали вглядываться в даль. Перед ними возник силуэт огромного судна. Гребцам было лет под 20-30 каждому; густые, лохматые бородки, как видно не знавшие щетки или гребешка, придавали еще больше мужественности их и без того энергичным лицам. Их голову покрывала широкая войлочная шляпа со множеством дыр и потрепанными полями, а сильную грудь едва защищали рваные, полинявшие фланелевые рубахи с оторванными рукавами, перепоясанные столь же ветхими краевыми кушаками, за которыми были заткнуты но паре огромных тяжелых пистолетов, бывших тогда в ходу. Короткие штаны также сияли прорехами, а босые ноги были сплошь в грязи. Оба человека, которых можно было бы принять за беглецов с каторги, будь она тогда на побережье Карибского моря, как позднее в Гвиане, беспокойно переглянулись при виде огромной тени, неясно видневшейся среди блеска звезд на темно-синем горизонте. — Смотри, Тик, — сказал тот, что казался старше. — Смотри хорошенько, у тебя глаза острее. Дело идет о жизни или смерти. — Это какой-то корабль. Он от нас на расстоянии не более одного кабельтова, и все-таки я не пойму, идет он с Тортуги или из испанских колоний. — Неужели это друзья?.. Гм! Заплыть так далеко, под самые пушки бастионов, рискуя наткнуться на эскорт кораблей, сопровождающих какую-нибудь галеру, груженную золотом!.. — Как бы то ни было, Бит, но они нас заметили и не дадут нам уйти. Попробуй мы смыться, они одним залпом картечи отправят нас обоих к дьяволу. В это время в темноте вновь раздался все тот же мощный голос, далеко прокатившийся по волнам Великого залива: — Есть кто живой? — Дьявол… — пробормотал тот, которого звали 8-Бит. Его товарищ влез на сиденье и что было мочи крикнул: — Эй, какому наглецу хочется знать, куда мы держим путь?.. Если ему невтерпеж, пусть спустится к нам, мы ему все растолкуем с помощью пистолета! Столь самодовольное заявление не вызвало, однако, гнева у человека, стоявшего на мостике. Напротив, он, казалось, обрадовался и крикнул в ответ: — Вперед, смельчаки, вас ждут Береговые братья! У гребцов в лодке вырвался крик радости. — Береговые братья! — воскликнули они. Тот же, которого звали Тик, добавил: — Да утонуть мне в этом море, если я не узнал этот голос! — Кто же это, по-твоему? — спросил его товарищ, снова взявшийся за весла и налегший на них с новой силой, — Только одни из всех храбрецов с Тортуги мог решиться заплыть под самые стены испанских фортов. — Кто же это? — Тёмный корсар. — Гром и молния!.. Он!.. Неужели он!.. — А мы-то какую весть везём этому славному моряку… — пробормотал Тик со вздохом. — Весть о смерти… — А ему, поди, хотелось вовремя прийти на помощь и вырвать несчастного из рук испанцев. Верно ведь, приятель? — Да, Бит. — Это уже второй повешенный!.. — Да, второй. У него было два брата, и оба угодили на виселицу!.. — Он отомстит, Тик. — Я не сомневаюсь. И мы ему поможем. День, когда мы придушим трижды проклятого губернатора Маракайбо, будет самым счастливым в моей жизни! Я загоню тогда оба эти изумруда, зашитые у меня в поясе, а тысячу пиастров, которые мне за них, пожалуй, дадут, прокучу с друзьями. — Ну вот, доплыли!.. Говорил я тебе? Это корабль Тёмного корсара!.. Корабль, до того почти неразличимый в быстро надвигавшихся сумерках, оказался теперь в полушвартове от маленькой лодки. Это было одно из быстроходных судов, на которых пираты с Тортуги охотились за крупными испанскими галерами, вывозившими в Европу сокровища из Центральной Америки, Мексики и экваториальных районов, Пиратским парусникам с высокими мачтами было достаточно самого легкого ветерка. Как у лучших кораблей того времени, у них был узкий киль, высокий нос, крутая корма, прекрасное вооружение. Двенадцать пушек-каронад[1] торчали из бойниц, угрожая с правого и левого бортов, два длинных крупнокалиберных орудия на верхнем полубаке готовы были смести картечью любого, кто оказался бы на палубе вражеского судна. Пиратский корабль лег в дрейф, чтобы дать возможность лодке подойти. Однако при свете фонаря на носу были видны десять — двенадцать вооруженных человек, готовых открыть огонь при малейшей опасности. Когда лодка подошла к борту парусника, оба моряка ухватились за канат, брошенный им вместе с веревочной лестницей. Закрепив лодку, они втащили в нее весла и с удивительной ловкостью взобрались на палубу. Два пирата приставили им ружья к груди, в то время как третий осветил фонарем их лица. — Кто вы такие? — спросил он у них. — Черт побери!.. — воскликнул Тик. — Здесь не узнают старых знакомых?.. — Акула меня сожри, если это не Тик!.. — воскликнул человек с фонарем. — Так ты еще жив, а на Тортуге тебя считали погибшим!.. Еще один воскресший из мертвых! Ты ведь 8-Бит из Гамбурга, не так ли? — Он самый! — прозвучал ответ. — Выходит, ты ушел от веревки? — Ну да! Смерти я пришелся не по вкусу и потому решил пожить еще годок-другой. — А ваш капитан? — Тише… — предостерег Тик. — Не бойся, говори. Он погиб?.. — Проклятые вороны!.. Чего вы раскаркались? — вдруг разнесся тот же металлический голос, что грозил морякам, когда они плыли на шлюпке. — Гром и молния!.. Тёмный корсар!.. — пробормотал с дрожью в голосе Бит. — Это мы, капитан, — громко ответил Тик. С капитанского мостика сошел человек и направился к ним, держа руку на пистолете. Одет он был во все черное, с элегантностью, необычной для пиратов Мексиканского залива, которые довольствовались обычно парой штанов и рубашкой и заботились больше об оружии, чем о своем внешнем виде. На нем был богатый камзол из черного шелка, отороченный кружевом того же цвета, с отворотами из черной кожи, темные шелковые штаны, опоясанные широким кушаком с бахромой, и высокие сапоги, а на голове большая войлочная шляпа, с которой до самых плеч свисало черное перо. Во всем облике этого человека было что-то мрачное. Его бледное, будто мраморное лицо с короткой черной бородкой, слегка завитой и подстриженной, резко выделялось на фоне воротника и широких полей шляпы. Однако черты лица его были прекрасны: правильный нос, небольшие, красные, как коралл, губы, широкий лоб, прорезанный неглубокой морщиной, придававшей ему меланхолический вид. Его жёлтые, как янтарь, красивого разреза глаза под длинными бровями сверкали иногда так, что приводили в трепет даже самых бесстрашных флибустьеров всего залива. Его высокая, стройная фигура, величавая осанка, аристократические руки сразу выдавали в нем человека знатного происхождения, привыкшего повелевать. При его приближении моряки со шлюпки переглянулись с некоторым беспокойством, прошептав одновременно: — Тёмный корсар! — Кто вы такие и откуда плывете? — спросил их корсар, остановившись перед ними и не снимая правой руки с пистолета. — Мы пираты с Тортуги, нас зовут Береговыми братьями, — ответил Тик. — А плывете? — Из Маракайбо. — Вы бежали от испанцев? — Да, капитан. — С кем вы ходили в море? — С Синим корсаром. При этих словах Тёмный корсар вздрогнул. Постояв минуту в молчании, он метнул на обоих пиратов взор, в котором сверкали молнии. — С моим братом.. — сказал он, и голос его дрогнул. Он схватил Тика за руку и потащил его на корму. Подойдя к капитанскому мостику, корсар обратился к человеку, застывшему там в ожидании, и приказал:. — Держитесь подальше от берега, синьор Кольт, оружия не складывать, фитили держать зажженными, обо всем подозрительном докладывать немедленно. — Слушаюсь, капитан, — ответил человек на мостике. — Ни одно судно или шлюпка не подойдут к кораблю без вашего ведома. Не выпуская руки Тика, Тёмный корсар спустился с ним вниз, вошел в небольшую, элегантно обставленную каюту. Хотя на пиратских кораблях после девяти вечера запрещалось зажигать свет, она была освещена лампой с позолоченным абажуром. Показав на стул, он кратко сказал: — Теперь говори. — Я к вашим услугам, капитан. Однако капитан не стал задавать вопросы Тику, а, скрестив руки на груди, принялся пристально его рассматривать. Лицо Тёмного корсара побледнело еще сильнее, приобретя почти мертвенный оттенок, грудь вздымалась от волнения. Дважды он приоткрывал уста, словно собираясь что-то сказать, но так и не произнес ни слова, словно боясь задать вопрос, ответ на который, как он предчувствовал, будет ужасным. Наконец, сделав над собой усилие, он глухо спросил: — Его казнили? — Кого? — Моего брата по прозвищу Синий корсар. — Да, капитан, — ответил Тик со вздохом. — Его казнили, так же как и другого вашего брата, Красного корсара. Хриплый крик, жуткий, душераздирающий, вырвался из уст капитана. Он прижал руку к сердцу, опустился на стул, надвинув шляпу на лицо. Так просидел он несколько минут, и моряк со шлюпки слышал его рыдания. Но вот корсар вскочил, словно устыдившись своей слабости. Лицо его, утратившее прежнюю бледность, стало спокойным и ясным, но взор метал яростные молнии. Он дважды прошелся по каюте, прежде чем продолжать разговор, а потом сказал: — Я боялся опоздать, но теперь мне остается только мстить. Его расстреляли? — Повесили, синьор. — Ты уверен в этом? — Я своими глазами видел это. На площади Гранады. — Когда его повесили? — Сегодня, после полудня. — Как он встретил смерть? — Как герой, синьор. Синий корсар не мог умереть иначе. Мало того… — Продолжай. — Когда ему затягивали веревку на шее, у него еще хватило сил плюнуть в лицо губернатору. — Этой собаке Лан Маитасуну? — Да, герцогу фламандскому. — Опять он! И вечно он!.. Что же он, поклялся истребить мой род до последнего колена? Одного из моих братьев он предательски убил, второго повесил!.. — Это были самые отважные пираты во всем заливе, синьор, вот почему он их так ненавидел. — Но мне остается еще месть!.. — воскликнул флибустьер грозно. — Нет, я не умру, прежде чем не спущу шкуру с этого Маитасуна и всех его близких! Я не успокоюсь, пока не сгорит город, которым он правит. Маракайбо, ты стал моим роком, но и я стану злым роком для тебя!.. Даже если мне придется обратиться ко всем флибустьерам Тортуги и всем буканирам Гаити и Кубы, я все равно не оставлю камня на камне от тебя!.. Расскажи мне обо всем. Как вас схватили? — Нас захватили врасплох, безоружных, капитан. Как известно, ваш брат направлялся в Маракайбо, чтобы отомстить за смерть Красного корсара, ибо он, как и вы, поклялся стереть с лица земли фламандского герцога. Нас было восемьдесят отчаянных смельчаков, готовых сразиться с целой эскадрой. При входе в залив Маракайбо нас застиг ужасный ураган. Он вынес корабль на мель, а яростные волны разбили его вдребезги. Всего лишь немногие из нас с большим трудом выбрались на берег, и мы были в столь плачевном состоянии, что не смогли бы оказать ни малейшего сопротивления. К тому же у нас не было оружия. Ободряя отстающих, ваш брат осторожно повел отряд через болота, стараясь, чтобы испанцы не заметили нас и не организовали погоню. Мы надеялись найти надежное убежище в густых лесах, но нарвались на засаду. Триста испанцев во главе с самим Ланом Маитасуном напали на нас врасплох, окружили железным кольцом, перебили сопротивляющихся, а остальных увели в плен в Маракайбо. — И мой брат оказался в их числе? — Да, капитан. Хотя его оружием был один кинжал, он сражался как лев, предпочитая умереть на поле боя, чем попасть в руки врага, однако фламандец его узнал и приказал схватить живым. Избитых и оплеванных, приволокли нас в Маракайбо, где приговорили к повешению. Однако мне с моим другом, 8-Битом, повезло больше, чем другим. Вчера утром мы совершили побег. Из хижины одного индейца, у которого мы нашли пристанище, мы наблюдали казнь вашего брата и его храбрых корсаров, потом, вечером, с помощью одного африканца захватили лодку, решив пересечь Мексиканский залив и добраться до Тортуги. Вот и все, капитан. — Итак, мой брат погиб!.. — сказал корсар, и его спокойный голос был страшен. — Я видел это, как вижу вас сейчас. — И он, как видно, все еще висит на площади? — Да! И провисит еще три дня. — А потом его выбросят… — Да, капитан. Корсар вскочил с места и подошел к флибустьеру. — Ведом ли тебе страх?.. — спросил он странным голосом. — Я не боюсь самого дьявола, капитан. — Тебе не страшна смерть? — Нет. — Ты последуешь за мной? — Куда? — В Маракайбо. — Когда? — Этой ночью. — Пойдем на штурм города? — Нет, для этого у нас пока недостает сил, но Лан Маитасун еще услышит обо мне. Сейчас я отправлюсь туда с тобой и с твоим товарищем. — Одни? — спросил Тик с удивлением. — Да, одни. — Но что вы задумали? — Мне нужно тело моего брата. — Смотрите, капитан, не угодите в их руки сами. — Да знаешь ли ты, кто такой Тёмный корсар? — Гром и молния! Это самый храбрый из всех корсаров Тортуги. — Тогда иди и подожди меня на мостике. Скажи, чтобы приготовили шлюпку. — Не надо, капитан, у нас есть своя, это настоящая гоночная лодка. — Отлично!