Владыка морей

Вопреки предсказанию Тика, завтрак прошел невесело и настроение не улучшилось, хотя ветчина оказалась отличной и сыр острым. Дело принимало дурной оборот из-за проклятого молодого человека и его свадьбы. Его таинственное исчезновение вместе со слугой не могло не всполошить родственников, и с минуты на минуту надо было ожидать новых посещений слуг, друзей или, что еще хуже, солдат, судей, а то и альгвасила. Корсар и его спутники обсудили создавшееся положение, но решение все не приходило. Бежать в данный момент было абсолютно невозможно. Пиратов наверняка бы узнали, схватили бы и повесили, как бедного Красного корсара и его несчастных товарищей. Надо было дожидаться ночи, но кто мог поручиться, что родственники молодого человека оставят их в покое. Трое флибустьеров, обычно не уступавшие в ловкости и находчивости своим товарищам с Тортуги, были на этот раз в полной растерянности. Тик предложил переодеться в одежду пленников и идти напролом, но тут же убедился в невозможности осуществить свой план, так как костюм юноши не налез бы не только на него, но и ни на кого другого. К тому же такое предприятие могло бы оказаться слишком рискованным в городе, где повсюду рыскали солдаты. Брок, напротив, вернулся к старой идее и предложил отправиться в город, чтобы приобрести мундиры мушкетеров или алебардщиков. Но и это предложение было пока отвергнуто, поскольку для его успешного осуществления надо было дожидаться наступления ночи.Пока они ломали голову в поисках подходящего выхода из создавшегося положения, с минуты на минуту становившегося все более запутанным и опасным, в дверь опять кто-то постучал. На этот раз это был какой-то кастильский дворянин, вооруженный шпагой и кортиком, — возможно, кто-то из родственников юноши или его невесты. — Гром и молния! — воскликнул Тик. — В этот проклятый дом скоро выстроится целая очередь!.. Сначала явился юнец, затем слуга, теперь какой-то дворянин… А там, глядишь, появится отец, родственники, друзья и так далее. Дело кончится тем, что свадьбу придется праздновать здесь. Видя, что никто не торопится открывать, кастилец удвоил силу ударов. Он беспрерывно колотил тяжелым молотком в дверь, обнаруживая все свое нетерпение. Он явно был решительнее юноши и слуги.— Сходи, Тик! — приказал корсар. — Боюсь, капитан, что этого голыми руками не возьмешь. Нам попался крепкий орешек, и, уверяю вас, его сразу не раскусишь. — Я пойду с тобой, ты ведь знаешь, что у меня крепкие руки. Увидев в углу шпагу, хранившуюся у нотариуса в качестве семейной реликвии, капитан попробовал ее гибкость и повесил себе на пояс. «Толедская сталь, — подумал он про себя. — Берегись, кастилец». Тик и африканец открыли тем временем дверь, грозившую рухнуть от следовавших друг за другом яростных ударов молотка, и дворянин, держась рукой за шпагу, ворвался внутрь. — Вас пушкой будить, что ли? — спросил он раздраженно, меча вокруг яростные взгляды. Вновь явившийся был статным мужчиной лет сорока, крепкого телосложения, мужественный и высокомерный. Черные глаза и столь же густая борода придавали ему весьма грозный вид. На нем был элегантный испанский костюм из темного шелка и кожаные сапоги из желтой кожи со шпорами и отворотами, украшенными зубчиками. — Извините, синьор, что мы замешкались, — ответил Тик, потешно раскланиваясь перед ним, — но мы были очень заняты. — Чем-это? — спросил кастилец. — Лечением синьора нотариуса. — Неужели он заболел? — Его мучит свирепая лихорадка, синьор. — Зови меня графом, мошенник. — Извините, господин граф, я не имел чести быть с вами знакомым. — Убирайтесь к дьяволу!.. Где мой племянник?..Вот уже два часа, как он торчит у вас. — Мы никого не видели. — Ты шутишь со мной!.. Где нотариус?.. — В постели, синьор. — Немедленно отведите меня к нему!Стараясь заманить графа подальше в коридор, прежде чем напустить на него Брока, повел кастильца за собой, но, подойдя к лестнице, внезапно обернулся и крикнул: — Хватай его, кум!.. Африканец бросился к графу, но тот был настороже и, обладая ловкостью настоящего моряка, одним махом перескочил на три ступеньки выше, резко оттолкнув Тика и решительно обнажив шпагу, воскликнул: — Ах, мошенник!.. Что все это значит?.. Я вам уши оторву!.. — Если вам угодно знать, что означает это нападение, то я вам объясню, синьор, — раздался голос капитана. На площадке неожиданно появился со шпагой в руках Тёмный корсар и начал спускаться по лестнице. Кастилец обернулся к нему, не спуская, однако, глаз с Тика и Брока, отступивших в глубь коридора для охраны двери. Первый вооружился длинной навахой, второй — палкой, столь грозным в его руках оружием. — Кто вы такой, синьор? — спросил кастилец, не обнаруживая и признаков страха. — Судя по одежде, вы дворянин, но не все золото, что блестит, и я не удивлюсь, если вы окажетесь бандитом. — За эти слова вы можете дорого поплатиться, мой дорогой, — ответил корсар. — Посмотрим! — Вы смелый человек, синьор, тем лучше. Я бы советовал вам, однако, отдать шпагу и сдаться. — Кому? — Мне. — Бандиту, устраивающему засаду для расправы над благородными людьми? — Нет, кавалеру Карлу Ди Рокканера, синьору Вентимилья. — Как, вы дворянин?! Могу я в таком случае знать, почему синьор Вентимилья подослал своих слуг, чтобы убить меня?— Вам это показалось, синьор. Никто не собирался вас убивать. Вас хотели разоружить, подержать в плену несколько дней, и больше ничего. — А с какой стати, позвольте узнать? — Дабы вы не могли предупредить власти в Маракайбо, что здесь нахожусь я. — ответил корсар. — Быть может, господин Вентимилья не в ладу с властями Маракайбо? — Просто они, а вернее, Лан Маитасун не питает ко мне особой любви, и ваш губернатор был бы очень счастлив заполучить меня в свои руки, как я его — в свои. — Не понимаю вас, синьор, — сказал кастилец. — Это не имеет отношения к вам. Итак, согласны ли вы сдаться? — О!.. Неужели вы думаете, что человек, вооруженный шпагой, сдастся, не защищаясь? — Тогда я вынужден буду вас убить. Я не могу позволить вам уйти: это означало бы поставить под удар себя и своих товарищей. — Но кто же вы такие, наконец? — Вы, наверное, уже догадались: мы флибустьеры с Тортуги… Синьор, защищайтесь! Я не собираюсь отпускать вас живым! — Охотно верю, ибо вас трое. — Не беспокойтесь о них, — сказал корсар, кивая на Тика и Брока. — Когда их командир сражается, они не имеют привычки вмешиваться. — В таком случае надеюсь скоро с вами справиться. Вы ведь еще не знаете, какова рука у графа Байрона. — Так же, как вы не знаете, какова она у господина Вентимилья. Защищайтесь, граф!.. — Одно слово, если позволите. Что вы сделали с моим племянником и его слугой? — Они мои пленники вместе с нотариусом, но за них не беспокойтесь. Завтра они будут на свободе, и ваш племянник сможет обручиться со своей невестой. — Спасибо, синьор. Черный корсар отвесил легкий поклон, затем, быстро сбежав с лестницы, напал на кастильца так стремительно, что тот был вынужден отступить на два шага. В течение нескольких минут в тесном коридоре только и слышно было, как свистят шпаги. Прислонившись к двери, Тик и африканец безмолвно следили за дуэлью. Скрестив руки на груди, они едва поспевали глазами за молниеносным сверканием шпаг. Кастилец сражался отлично, как настоящий бретёр. Он хладнокровно парировал удары и уверенно делал выпады, однако вскоре убедился, что имеет дело с одним из самых грозных противников, обладавшим железными мускулами. После первых ударов Тёмный корсар обрел свое обычное спокойствие. Он редко переходил в наступление, уходя в глухую защиту, словно хотел прежде утомить противника и посмотреть, на что тот способен. Крепко стоя на сухопарых ногах, он держался прямо, поддерживая равновесие левой рукой. Казалось, что для него этот поединок — обычная забава. Безуспешно кастилец пытался прижать его к лестнице, втайне надеясь, что он споткнется и упадет. Несмотря на град обрушившихся на него ударов, корсар ни на шаг не сдвинулся с места. Он словно не обращал внимания на жужжание клинков; с изумительной быстротой отражал удары, не покидая своей позиции. Вдруг он сделал глубокий выпад. Выбить шпагу из рук кастильца было делом одной минуты. Оказавшись безоружным, кастилец побледнел и испуганно вскрикнул. Сверкающее острие шпаги корсара на мгновение задержалось у его груди, затем поднялось кверху. — Вы отличный боец, — сказал корсар, салютуя противнику. — Вы не хотели отдавать мне шпагу, но я возьму ее сам взамен вашей жизни. На лице кастильца отразилось глубокое изумление, он застыл на месте, словно не веря, что остался в живых. Внезапно он быстро подошел к корсару и протянул ему руку. — Мои соотечественники утверждают, что флибустьеры — бесчестные люди, занимающиеся лишь грабежом на море, я же теперь могу подтвердить, что среди них есть достойные люди, которые в рыцарстве и благородстве превзойдут самых благовоспитанных дворян Европы… Господин рыцарь, вот вам моя рука: благодарю вас!.. Корсар с чувством пожал его руку, затем, подняв упавшую шпагу, протянул ему ее: — Сохраните ваше оружие, синьор: мне достаточно, если вы пообещаете не воспользоваться ею против нас до завтрашнего дня. — Обещаю вам, синьор, клянусь честью. — Теперь позвольте связать вас. Мне жаль прибегать к этой крайности, но я не могу обойтись без нее. — Делайте что хотите. По знаку корсара Тик подошел к кастильцу и связал ему руки, затем препоручил его Броку, который поспешил отвести его наверх, в компанию к племяннику, слуге и нотариусу. — Надеюсь, визитов больше не будет, — заключил Тик, обращаясь к корсару. — Боюсь, что вскоре к нам пожалуют другие гости, — ответил капитан. — Все эти таинственные — исчезновения не могут не всполошить родственников графа и его племянника, и тогда вмешаются власти Маракайбо. Нам стоит подумать о том, как бы забаррикадироваться изнутри и подготовиться к обороне. Ты не заметил, нет ли огнестрельного оружия в доме? — Я нашел на чердаке аркебузу и припасы к ней, а также старую, заржавевшую алебарду и латы. — Аркебуза нам пригодится. — А сможем ли мы выстоять, капитан, если солдаты пойдут на штурм дома?.. — Там будет видно, а сейчас могу тебе сказать, что живым меня Лан Маитасуну не видать!.. Итак, подготовимся к обороне. Позднее, если останется время, подумаем о трапезе. Африканец вернулся, поручив 8-Биту охранять пленников. Узнав, что нужно делать, он горячо принялся за дело. С помощью Тика он притащил в коридор всю самую тяжелую и громоздкую мебель, что не обошлось, разумеется, без долгих, хотя и бесполезных, причитаний нотариуса. Шкафы, ящики, массивные столы, комоды — все было свалено возле двери, так что получилась надежная баррикада. Не довольствуясь этим, флибустьеры с помощью других ящиков и мебели соорудили вторую баррикаду, у подножия лестницы, на случай если дверь не выдержит напора. Едва они закончили подготовку к обороне, как увидели, что 8-Бит кубарем катится с лестницы. — Командир, — воскликнул он, — на улице столпились горожане и все смотрят на наш дом! Я думаю, они заметили таинственное исчезновение входивших людей. — Ах так!.. — заметил, глазом не моргнув, корсар. Спокойно поднявшись по лестнице, он, стоя за занавеской, выглянул в — окно, выходившее на улицу. Бит сказал правду. Человек пятьдесят, разделившись на группы, толпились на противоположном конце улицы. Они оживленно переговаривались и указывали на дом нотариуса, в то время как из окон соседних домов выглядывали обеспокоенные люди. — То, чего я боялся, того и гляди, случится, — пробормотал корсар, нахмурив лоб. — Ладно, если уж и мне суждено погибнуть в Маракайбо, значит, так записано в книге судеб. Бедные мои братья, кто же за вас отомстит!.. О!.. Видно, смерть еще не близка, а фортуна улыбается пиратам с Тортуги!.. Тик, ко мне!.. Услышав, что его зовут, моряк не замедлил явиться. — Слушаю, капитан. — Ты мне сказал, что нашел боеприпасы. — Да, бочонок фунтов на восемь — десять пороха, синьор. — Поставь его в коридоре, под дверью, и приладь к нему фитиль. — Гром и молния! Мы взорвем весь дом? — Да, если понадобится. — А пленники? — Тем хуже для них, если солдаты попытаются нас схватить. Мы имеем право на защиту и воспользуемся им без колебаний. На улице, вдали, показался отряд аркебузиров, сопровождаемый толпой любопытных. Под командованием лейтенанта маршировало две дюжины отлично вооруженных мушкетами, шпагами и дагами солдат, словно направлявшихся на войну. Рядом с лейтенантом корсар заметил какого-то старого господина с седой бородой, вооруженного шпагой, и решил, что это кто-нибудь из родственников графа или молодого человека. Отряд проложил себе дорогу среди граждан, заполонивших улицу, и остановился в десяти шагах от дома нотариуса. Солдаты выстроились в три шеренги и взяли мушкеты наизготовку, словно собирались открыть огонь. Понаблюдав несколько минут за окнами, лейтенант переговорил со стоявшим рядом стариком, затем решительно подошел к двери и постучал тяжелым молотком. — Во имя закона, откройте! — Вы готовы, мои храбрецы? — спросил корсар. — Готовы, синьор, — ответили Тик, 8-Бит и Брок. — Вы останетесь со мной, а ты, мой славный африканец, поднимешься на верхний этаж и посмотришь, нет ли там лазейки, которая позволит нам выбраться на крышу. С этими словами он поднял жалюзи и, облокотившись на подоконник, спросил: — Что вам угодно, синьор? Увидев вместо нотариуса мужественное лицо корсара, одетого в широкополую черную шляпу с развевающимся черным пером, лейтенант растерялся от удивления. — Кто вы такой? — спросил он спустя мгновение. — Я хотел бы поговорить с нотариусом. — Я его заменяю, поскольку он пока не может двигаться. — Тогда откройте: у меня приказ губернатора. — А если я не захочу? — В таком случае я не отвечаю за последствия. В этом доме происходят весьма странные вещи, и я получил приказ узнать, что случилось с господином Эдгаром, его слугой и его дядей, графом Байроном. — Если вам не терпится это узнать, то могу вам сказать, что они находятся у нас в доме, все в добром здравии и даже в отличном расположении духа. — Пусть они сойдут вниз. — Это невозможно, синьор, — ответил корсар. — Я требую подчиниться или велю взломать дверь. — Как вам угодно, но предупреждаю, что за дверью установлен бочонок с порохом, и при первой же попытке взломать дверь я подожгу фитиль и взорву дом вместе с нотариусом, господином Эдгаром, его слугой и графом Байроном. Теперь попробуйте, если посмеете!.. При этих словах, произнесенных спокойным, решительным тоном, не допускавшим ни малейших сомнений, ужас объял солдат и присоединившихся к ним зевак. Кое-кто поспешил убраться подобру-поздорову, опасаясь, что дом, того и гляди, взлетит на воздух. Даже лейтенант отступил назад. Корсар невозмутимо стоял у окна, словно простой зритель, не спуская, однако, глаз с аркебузиров, в то время как стоявшие за ним Тик и 8-Бит следили за действиями соседей, высыпавших на террасы и балконы. — Но кто вы такой? — спросил наконец лейтенант. — Человек, не желающий, чтобы ему кто-либо мешал, даже офицеры губернатора,— ответил корсар. — Я приказываю назвать ваше имя. — Не вижу в этом необходимости. — Я заставлю вас сделать это. — А я взорву дом. — Но вы с ума сошли! — А вы тоже. — Ах, вы оскорбляете меня? — Вовсе нет, синьор, просто вам отвечаю. — Кончайте!.. Ваши шутки зашли слишком далеко. — Вы думаете? Послушай, Тик… Подожги-ка фитиль у бочонка с порохом!