Лион, Лев Запада

      Люцериус Веларион смотрел за тем, как король подписывал очередные указы у себя за столом. По правде говоря, они могли бы подождать и до очередного заседания Малого совета, но ему нужно было потолковать с Эйрисом Таргариеном наедине.       Разумеется, подобный ход был дерзок, он оставлял его бока незащищёнными. Можно было бы сказать, что этот манёвр был отчаянным, а его необходимость лишь усугубляла ситуацию. — Вот и всё, лорд Веларион, — наконец произнёс король, положив перо. — Надеюсь, больше вы ничего не припрятали?       Эйрис улыбнулся. Люцериусу казалось, будто выражение лица Таргариена было скорее ироничным, подобное выражению жертвы, имеющей какое-то неявное преимущество и подкалывающей скрывающего под плащом кинжал убийцу... Или это всё его фантазия? Фантазия, которая в значительной степени была раскручена построением очередного заговора, в котором мастер над кораблями участвовал.       Веларион тоже улыбнулся. — По правде говоря, кое-что есть, Ваше Величество. До моих ушей достигли недобрые слухи о деятельности пиратов, бушующих по всему Узкому морю. — И что же? — недовольно переспросил Эйрис, поднимаясь. Он прошёл в угол покоев и наполнил два кубка вином. — Разбой в Узком море — это проблема весьма прискорбная. Всегда была таковой. Однако стоит ли нам беспокоиться о ней, если раньше она нас не волновала? Вы — умный человек, лорд Веларион, разве и вам это не очевидно?       Люцериус учтиво принял кубок. Король на какое-то мгновение смотрел в его глаза, словно что-то изучая, а затем зашагал по комнате. Утренний свет мягко стелился по плиточному полу и гобеленам, развешанным на противоположной открытым аркам балкона стене. Красные меховые одежды правителя шуршали, подчиняясь каждому движению.       Вопреки ожиданиям, Эйрис отказался переселиться в другие покои, более тёплые и подходящие для такого холодного времени года. Пожалуй, это был один из признаков всё растущей странной упрямости короля, который становился чуть более резок — особенно с Тайвином Ланнистером — менее вдумчивым. Эти мелкие ухудшения характера сразу отмечались наблюдательным Люцериусом. — Без сомнений, Ваше Величество, — словно бы из скромности склонив голову и пропуская мимо ушей комплимент, ответил мастер над кораблями. — В иной ситуации эта досадная проблема была бы... не более, чем проблемой. Отдалённой. Не нашей. Однако, по всей видимости, пиратское отребье достигло определённого уровня осознанности и организации, ранее не наблюдаемого...       Веларион следил исподлобья за бродящим туда и сюда Таргариеном, пытаясь подобрать слова, которые точно ударили бы в самое его сердце. — Но, Ваше Величество, и не это внушает мне опасения, а их укрепление на Ступенях.       Эйрис едва заметно вздрогнул, а затем снова продолжил своё движение, не оборачиваясь лицом к своему подданному. — Также давно, как существует проблема пиратства, так и существует проблема Ступеней. Там вечно селятся какие-то преступники.       Это не был нормальный ответ, пусть и казался таковым. Люцериус сразу понял, что король пытается получить из него больше сведений, не подавая виду, будто склоняется к его мнению. — Конечно, Ваше Величество. Я помню, что на заседаниях Малого совета упоминались разбои прибрежных районов. Сначала было мнение, будто этим занимаются одна или несвязанные между собой группы, однако теперь все нити ведут к Ступеням.       Эйрис продолжал шагать. — И вы в этом уверены, лорд Веларион? Готовы за это поручиться? — Ваше Величество, разве я когда-то вас подводил? Тем более, я хотел бы добавить, что редкие и, конечно, прискорбные, но едва ли раздражающие нападения на рыбацкие деревни стали частыми. Пираты заходят в дома простого люда, как к себе домой. Они насилуют девиц, топят младенцев, отбирают запасы еды, золота и серебра у старост. Они угоняют людей в рабство, подобно скоту на ярмарках. Жгут и убивают. Ваше Величество, это проблема. И проблема крупная. Говорят, что их вожак одержим нападением и завоеванием Вестероса — вы посмеётесь и будете вполне справедливы, но даже так, представьте сотни или тысячи ожесточённых налётчиков, идущих по землям честного народа Семи Королевств.       Эйрис усмехнулся. — Ты говоришь, что это проблема. Но это проблема и твоя, — прежде чем Люцериус открыл рот, король продолжил: — Они нападают и на твои земли, на твои корабли, ты желаешь с ними покончить столь яростно, поскольку страдает твой карман, не так ли?       Веларион какое-то время молчал. Было время бросить последний козырь — не при таком раскладе он собирался это сделать, не при таком.       Пираты не нападали на земли Велариона, но некоторые его из судов в самом деле страдали. Похоже, проклятые торговцы не могли усмирить своих же псов, которых прикормили. А этот выскочка? Ноа Корсар, неужели он не понимает, что замахнулся выше своей головы?       А король между тем продолжал: — Я не прав, Люцериус? Интересовали бы тебя рыбаки, если это не касалось тебя? — Ваше Величество, мне больно слышать это. Однако вы правы, я страдаю. Поэтому-то я и понимаю других лордов, чьи владения также страдают. Я пытаюсь оценить ущерб, нанесённый Семи Королевствам, считая свои потери, и это меня пугает. Тем более, я закипаю от гнева, когда до моих ушей доносится информация о том, как магистры и хозяева Вольных Городов радуются и пируют, пока вскормленные ими отщепенцами наносят вред нашему государству. Похоже, Триархия снова ополчилась против нас. Все факты говорят об этом. Я прошу вас уничтожить угрозу в зародыше, Ваше Величество, положить конец войне ещё до того, как она началась.       Поддержка Триархии была чистым блефом Люцериуса, но он был известен, благодаря своим шпионам. Собственно, эта и была причина определённого доверия к нему со стороны короля. Веларион попытался обернуть известный всем образованным мужам довольно долгий эпизод тайной и явной вражды Тироша, Лиса, Мира и Семи Королевств.       На сей раз пришла очередь Эйриса молчать. Он задумчиво склонил голову, а затем резко остановился и посмотрел на мастера над кораблями. — Ты в этом уверен, Люцериус? — Абсолютно, Ваше Величество. — Тогда.... Тогда нам действительно следует хорошо обдумать наши действия. — Ваше Величество, с подобной мразью договориться просто невозможно. Нужно пройтись огнём и мечом. Я выделю своих людей и предложил бы присоединить Ланнистеров к этой кампании. — Ланнистеров? — переспросил Эйрис. Он словно бы хотел что-то сказать, но ещё раз погрузился в размышления.       Веларион надеялся, что его манипуляция не слишком очевидна. В ней не было привычной утончённости, хорошей подготовки. От Ланнистеров нужно было быстро избавиться. Безусловно, их сокровищницы страдают от налётов на торговые суда, но Люцериус хотел покончить с этой западной угрозой, как можно быстрее. Тем более, этот Лион Ланнистер — люди уже говорят о его адском происхождении — опасно сходится с Рейгаром, да так, что числится в его друзьях. Да, мастер над кораблями надеялся, что именно его на смерть и отправят: Тайвин Ланнистер полезен в столице и тут, скорее всего, и останется, а его сын, несомненно, жаден до славы, как каждый юнец. На этом можно было бы и сыграть.       Люцериус хотел, чтобы Эйрис увидел в приказе Ланнистерам воевать возможность показать свою власть, укрепить свой авторитет и ослабить потенциального соперника, и, если усмотрев в предложении своего советника что-то, найдя собственную выгоду. — Хорошо, Люцериус, — после затишья сказал король. — Мы обсудим это на Малом совете.       День был, пожалуй, не более тёплым, чем обычно. Однако ясность неба, временное отступление тирании тяжёлых облаков, вечно низко нависавших над городом, общее оживление двора были восхитительны.       Мастер над кораблями не мог подобрать более удачной времени для прогулки, хотя она и имела весьма определённую цель, не выражавшуюся в простом наслаждении.       Миновали смеющиеся дамы, шушукающиеся о чём-то — конечно, Веларион всех их знал. Точнее, знал их секреты, что в сущности одно и то же. Однако столь скучное занятие не находило место у него в голове в этот момент. — Лорд Веларион, — послышался высокий голос.       Люцериус обернулся и заметил в приближающемся человеке нового мастера над шептунами, Вариса. Подчёркнутая любезность при обращении по фамилии была вполне в его духе. — Столь благое стечение обстоятельств свело нас! Я ведь так и не беседовал с вами с момента моего приезда в столицу.       В речи евнуха чувствовалась его иноземность. Удивительно, но, кажется, этот пухлый человек решил избавиться от акцента, поскольку разница с первыми днями была существенной. Люцериус мысленно посмеялся над этим подражанием остальному двору и пожал Варису руку. — Лорд Варис. Стечение обстоятельств или ваш хитрый умысел?       Евнух улыбнулся. — Ах, разве стоит портить интригу, милорд?       Веларион рассмеялся. — Пожалуй, что нет. Однако неужели вы начали этот разговор только для того, чтобы упрекать меня? Вы несправедливы, лорд Варис. — Что вы. Я полагаю, что вы слышали новости, я прав? За этим-то я и пришёл, если честно. — Новости? — Да, новости о Ступенях. Я озвучу это на Малом совете, но думаю, что вы куда осведомлённее большинства, не так ли?       Люцериус помолчал. В какую игру пытается играть этот чужестранец? — Да, лорд Варис, я слышал нечто подобное, так что же? Ступени привлекают худших, это известно. — Лорд Веларион, я надеюсь, что мы говорим и знаем об одном и том же.       Они прошли мимо осыпавшихся клумб, прошагали по расчищенным от снега тропинкам к другому концу сада, выходящего на Черноводный залив. Направление выбирал сам Люцериус, ища что-то или кого-то взглядом.       Придворные встречались всё реже. Их голоса понизились до заговорщеского шёпота или не менее предательского молчания. — И о чём же вы знаете, лорд Варис? — в тишине сада спросил мастер над кораблями, не переставая бегать глазами. — Милорд, — евнух широко огляделся, словно бы ждал слов Велариона, как сигнала, — всем известно, как вы близки к королю, я прошу вас донести до него мои сведения: эти пираты, они не просто скопища отчаянных охотников до наживы, они спонсируются Тремя Сёстрами, об этом сообщают мои пташки из-за моря. Магистр Ардвакас в своём письме докладывает о том, что необходимо загрузить и предоставить пиратам девять способных к бою крупных кораблей. Я боюсь, лорд Веларион, что приближается конфликт.       Люцериуса пробил озноб. Неужто его чистый обман был правдой? Не лжёт ли ему евнух? Нет, похоже евнух был разгорячен, он был искренне встревожен, это было видно по его лицу. Надо рассудить трезво: подобный поворот событий значительно уменьшает риски сказанного королю ранее для него самого, получается, он вовсе и не солгал, а если его поддержит ещё один член совета.... Веларион усмехнулся, вспомнив собственные надежды о том, как бы король углядел в его манипуляции свою выгоду. — А вам то что? — спросил мастер над кораблями. — Не поймите меня неправильно, лорд Веларион, я убеждён в силе наших армий и флотилий, однако... Однако любая война — риск оказаться на плахе для побеждённых. Не говоря уже о том, что война между двумя частями света ставит меня в положение весьма шаткое — кому я верен на самом деле?       Варис говорил убедительно. Слишком много слов для правды в обычной ситуации, но тут... Пожалуй, с его доводами можно было согласиться и принять их.       Люцериус на мгновение остановился. Он заметил знакомые фигуры, которые и искал, и двинулся к ним. — Хорошо, лорд Варис, — бросил Веларион поспевающему за ним евнуху, — я поговорю с Его Величеством по этому поводу. Вы и сами можете высказаться, на сегодняшний вечер назначено собрание. — Это всё, о чем я мечтаю, — ответил Варис.       В увидевших мастера над кораблями и стойко ждущих его очертаниях можно было опознать Лиона Ланнистера и Рейгара Таргариена, держащих тренировочные мечи и щиты. Люцериус счёл это необычным, поскольку никогда не слышал о том, чтобы Лион участвовал в каких либо занятиях по фехтованию. Возможно, следует сказать шпионам, чтобы они больше уделяли внимание этому выродку, что потребует определённых перераспределений, но разве это такая уж большая цена за спокойствие?       Лион Ланнистер возвышался над всеми присутствующими. Расшитая багрянцем одежда заставляла его выглядеть, подобно монарху древности, несмотря на то, что настоящий принц стоял рядом. Присутствие Льва было незыбленным, отягощающим. Юное бледное лицо было серьёзным, в какой-то степени жёстким. Зелёные глаза впились в самую душу мастера над кораблями. Люцериус едва поборол желание упасть на землю, его дыхание перехватило, конечности под складками одежды задрожали. Лион моргнул, странное ощущение от его взгляда исчезло.       Беловолосый Рейгар Таргариен, стоявший рядом, весело улыбался. Тем не менее, в его улыбке было что-то меланхоличное, так пленявшее придворных дам. Его одежда тоже была багряной, но, в отличии от золотых нитей Ланнистера, блестела ещё и черным цветом. — Милорд, Ваше Высочество, — поприветствовал их мастер над кораблями, взявший себя под контроль.       Лорды и принц обменялись рукопожатиями. Мастер над шептунами вежливо откланился, по всей видимости, добившись своей цели. — Никогда не слышал, чтобы вы занимались с мечом, лорд Лион, — с широкой улыбкой сказал Веларион. — Тем более, в тренировочном бою с принцем. Наверное, это тяжело? — Вы преувеличиваете, лорд Люцериус, — рассмеялся Рейгар, — вы любите так смущать публику, не так ли? Между прочим, старина Лион превосходно обращается с мечом, я попросил его наставлять меня, его знания о школах фехтования изумительны. — Неужели, Ваше Высочество? Тогда я в самом деле слишком недооцениваю нашего друга.       Лион взглянул на мастера над кораблями. — Принц слишком скромен, чтобы признать свои достоинства и слишком добр к друзьям, лорд Люцериус, — сказал он.       Люцериус улыбнулся. — А вы — извините, что так резко — уже рассматриваете возможность получения рыцарского титула? — Боюсь, что во всей столице нет ни одного сира, который смог бы выдержать ворчание нас двоих! — весело воскликнул Рейгар. — Его правда, — подтвердил Лион, хлопнув Таргариена по плечу. Было непривычно видеть, что он улыбается. — Я мог бы подыскать вам хорошего рыцаря, вот только вам придётся подождать его прибытия пару месяцев, — произнёс Люцериус. — Чем же так плохи рыцари Королевских Земель, лорд Люцериус? — озадачился принц. — Вы ведь явно говорите не о них: вряд ли их ждать настолько долго, даже учитывая непогоду.       Люцериус помолчал. Он изобразил сожаление о том, что взболтнул лишнего: — Верно, Ваше Высочество, однако... Нет, забудьте, я не в праве рассказывать вам об этом, уж извините меня. Дела государства. — Ну мне то вы можете рассказать об этом, своему принцу, лорд Люцериус. — И лорду Лиону, — напомнил Веларион, взглянув на названного. Он помолчал. — Если вы никому не расскажете, то я могу немного приоткрыть тайну. — Обещаем, — резко ответил Рейгар.       Люцериус изобразил колебание. Он медленно, отчеканивая слова, принялся говорить: — У членов Малого совета имеются весьма тревожные новости. Намечается кампания и рыцари ближайших земель, скорее всего, присоединятся к войску. Каждый мечтает заработать славу для своего дома. — Вы об этом говорили с лордом Варисом? — спросил Лион. — Да, именно об этом, вы проницательны, милорд. Впрочем, вряд ли битвы затянутся надолго, но если вам нужен рыцарь, как можно скорее, я и предлагаю вам предоставить его — небольшое одолжение, так сказать.       В очередной раз Люцериус подумал, о том, как груба его работа, о том, к насколько неутончённым интригам он перешёл. Но делать было нечего. Он мог подослать своим спутникам кого-то, кто рассказал бы об этой готовящейся войне, однако это вызвало бы ещё больше подозрений. Тем более, сроки были сжаты, требовался быстрый результат, а аккуратная игра всегда была долгой и утомительной. Люцериус надеялся, что добавив немного эгоизма в свои слова, он сможет попытаться не допустить появления у слушателей сомнений в его честности. Хотя разве смогут эти юные создания уловить ноту лжи от старого змея и без этого? Тем более, его слова подтвердятся, ведь отцы, заседающие в Малом совете наверняка упомянут о Ступенях в разговоре с сыновьями, не так ли? — Спасибо, — ответил Лион. — Мы подумаем о вашем предложении.       Несмотря на вежливый тон Ланнистера, мастер над кораблями не чувствовал себя спокойно рядом с ним. Он и сам не мог объяснить свою пугливость, потому попытался выбросить из головы эту тревогу. — Я всегда к вашим услугам, — добавил Веларион, снова изобразив доброту.       Заседания Малого совета всегда были напряжёнными, даже несмотря на их видимую обыденность.       В этом — погружённом в приятную полутень множеством свеч — зале, где одну часть помещения отгораживали искусно сработанные резные панели из тёмного дерева, а у круглых каменных колонн затесались высокие медны курильницы, творилась история. Каждый член совета представлял какой-то столп власти такого чудовища, как Семь Королевств. Каждый здесь вёл борьбу за свои интересы, прикрываемые общим благом. Здесь разрушались и укреплялись в огне переговоров тайные союзы, изящная роспись на пергаменте повергала королей и возвышала других. Здесь не было места дружбе или чему-то, кроме холодного расчёта.       Во всяком случае, так зал Малого совета представлялся Люцериусу Велариону.       Только мастер над кораблями занял своё место, как широкие двери, ведущие из коридора в это самое, вырисовывавшееся почти зловещим в мыслях Велариона помещение, отворились и все за столом встали. Вереница из облачённых в латных доспехи с распластавшимися на нагрудниках трёхглавыми драконами королевскими гвардейцами вошли в зал, заняв свои места по углам. От них отделился лишь лорд-командующий гвардейцами Герольд Хайтауэр, Белый Бык, прошедший к столу и пристально следящий за всеми, будто бы выискивая угрозу. Следом за гвардией вошёл Эйрис Таргариен с блестящей на его благородном челе золотой короной. Он улыбался всем присутствующим, как старым друзьям. — Садитесь, садитесь! — сказал он.       Если представить каждого придворного — от мала до велика — как змею или змия, пригревшегося на ком-то, то короля можно было представить, как самого смертоносного среди них, на котором остальные удержаться и пытаются. И даже весёлость короля не должна обманывать кого-то, кто намерен выжить в Королевской Гавани.       Следуя воле монарха, все сели. Эйрис тоже занял своё место и откинулся на высокую спинку. Он по очерёдности посмотрел на присутствующих сановников, здесь были все: десница Тайвин Ланнистер, великий мейстер Пицель, мастер над шептунами Варис, упомянутый Веларион и Белый Бык, мастер над законами Саймонд Стонтон и мастер над монетой Кварлтон Челстед. — Итак, — начал Эйрис Таргариен. — Кто хочет высказаться первым?       Всё за столом переглянулись. Заговорил Кварлтон Челстед: — Несмотря на пополнение казны в прошлом году, я вынужден сообщить, что чем сильнее растягиваются холода, тем больше мы тратим. До сегодняшнего дня мы поддерживали довольно стабильные выплаты в дома помощи беднякам. Во избежание ненужных потерь денег, я предлагаю эти расходы сократить. — Эти расходы, лорд Челстед, помогают нам предотвращать голодные бунты, — твёрдо возразил Тайвин Ланнистер. — Ваши слова безрассудны. — Голодные бунты случаются постоянно, — ответил Челстед, посмотрев через стол на Ланнистера. — Мы не можем допустить падение роста экономики, поскольку это ударит по нашим будущим планам орошения Дорна. Смерть бедняков печальна, но мы должны думать в масштабах целого королевства.       Орошение пустынь Дорна — одна из идей Эйриса Таргариена. Люцериус не думал, что её хоть когда-нибудь воплотят, но это не мешало дуракам лелеять её. — Я согласен с лордом-десницей, — вставил Люцериус, решив продемонстрировать свою доброжелательность к Ланнистерам — не слишком вызывающую, достаточную, чтобы убавить их возможные подозрения. — Я уверен, что в начале нужно пережить эту зиму, а уже потом рассматривать иные замыслы. От года в год всё меняется, поэтому может получиться так, что мы не многое потеряем, если к моменту начала строительства каналов мы накормим собственный народ.       Мастер над монетой раздражённо фыркнул: — Последнее слово за Его Величеством.       Эйрис сложил пальцы у подбородка. Мастер над законами Саймонд всё это молчал, ловя каждый вздох короля, чтобы польстить ему. — Я думаю, — произнёс монарх, — мы можем отложить вопрос орошения пустыни на неопределённый период.       По всей видимости, король и сам перегорел своей идеей, раз так легко от неё отказывается. — Как удачно вы сказали о народе, — вдруг возник Варис. Он мельком посмотрел на Велариона, который, услышав речь евнуха, тайно восторжествовал. — Мои пташки сообщают, что пираты Узкого моря, при поддержке Трёх Сестёр, начали деятельность против нашего государства. Они нападают на торговые суда, грабят деревни. До меня донёсся шёпот, что магистр Ардвакас недвусмысленно выражает радость по этому поводу, будучи замешанным в этих грязных делах.       Здесь же встрял и Люцериус: — Точно такие же сведения получил и я, милорды. Я думаю — опираясь на историю и данные — нам нужно нанести удар первыми. Вожак пиратов, Ноа Корсар, заявляет о желании напасть на Семь Королевств. — Лорд Веларион, — начал говорить Пицель, — нам нельзя сравнивать сегодняшний день и день прошедший. В истории есть много поучительных уроков, однако.... — Что сделают пираты против объединённой мощи?! — громогласно запротестовал Саймонд, перебив мейстера. — Ваши слова пусты, лорд Веларион!       Доселе хранивший молчание Герольд Хайтауэр не остался в стороне, он прямо обратился к королю: — Ваше Величество, Война Девятигрошовых королей научила нас действовать быстро. Я редко комментирую дела остальных милордов: я в первую очередь воин, не им учить меня сражаться, не мне учить их вести дела государства, однако тут я согласен. Я предлагаю лично возглавить силы и принести вам голову этого «завоевателя».       Что же, Веларион явно не ожидал такого поворота, как и все остальные. Внезапный отзыв на эту ситуацию такого легендарного воина, как Белый Бык, поднял важность этой кампании в глазах заседающих. Вероятно, его зацепили слова о Триархии, этой иноземной угрозе — куда же лезет этот старик.       Эйрис Таргариен задумался. Люцериус надеялся, что всё пройдёт по задуманному плану, был готов молить богов о помощи. — Лорд Тайвин, ваш сын, лорд Лион, готов отправиться на войну? — спросил король после молчания. — Всегда, — ответил Тайвин. Велариону показалось, будто он заметил улыбку, закравшуюся в уголки губ десницы. — Тогда пусть он готовиться, — приказал Таргариен, поднимая голову. Его взгляд приобрёл жёсткость. — Выделите людей, корона сделает то же самое. Сир Герольд, вы и сир Барристан тоже присоединитесь к походу. — Я тоже выделю людей, Ваше Величество, — произнёс Люцериус. Лучше пожертвовать парой сотен человек и иметь репутацию человека слова в глазах короля, нежели пожадничать. — А кто возглавит кампанию? — спросил Герольд Хайтауэр. Вполне логичный вопрос, когда речь идёт о двух легендарных воинах и каком-то юнце на одной войне.       Всё взгляды обратились к королю. — Мой сын, — ответил Эйрис Таргариен. — Принц Рейгар.