Теперь в моих снах ты

Было около полуночи. Гермиона пыталась найти какое-нибудь зелье от головной боли в своих запасах. Она опять заснула над книгами вечером. Пыталась найти информацию о сути и потоках магии в книгах. Слова Дамблдора произвели на нее сильный эффект, от части перевернув представление о волшебстве. Перерыла множество древних фолиантов, но ничего внятного не нашла. Очень мало волшебников вообще задумывались о таком, ещё меньшим удавалось сделать хоть что-то без четкого заклинания. Похоже Гермионе придется постигать открывшиеся свойства магии самой, ну а пока ее мозг взрывался и отказывался работать. Проснулась она с ужасающей болью во всем теле и непомерной усталостью. К этому Грейнджер привыкла, но кроме того даже магия плохо слушалась ее. Она попыталась призвать пузырек с зельем с помощью Акцио, но ничего путного не вышло, и Гермиона принялась искать вручную, сбросив всё на отсутствие концентрации и заткнув тихий беспокойный голосок в голове, говоривший, что она могла выставить щит при неожиданном нападении, иногда даже без палочки, а тут всего лишь заклинание поиска. Главное — это найти что-нибудь, что угодно, даже маггловские таблетки, от этой ужасной головной боли. Метание Гермионы прервал настойчивый стук, после чего незваный гость распахнул дверь и влетел в комнату. — Гарри? Что случилось? — Гермиона стояла посреди своей гостиной и совершенно не понимала, что происходит. Гарри видимо был чем-то очень взволнован, потому ходил по комнате туда сюда, то и дело проводя рукой по непослушным волосам. — Так, Гарри, Гарри, подожди, остановись. Пожалуйста, успокойся и расскажи мне, в чем дело, — голос девушки был мягким и спокойным, но достаточно строгим, что наконец привело Поттера в чувства. Он присел в кресло и медленно вздохнул и выдохнул. Достал из кармана мантии дневник Регулуса и протянул его девушке, которая тут же положила его в карман своей мантии. Странно, но можно сказать, она хранила его там. Это место казалось ей самым безопасным и эффективным, ведь мантия почти всегда при ней. По просьбе Гермионы домовой эльф принес им по кружке чая с ромашкой и лимоном, и Гарри начал рассказ. — Я прочел тот дневник. Признаться, мало, что понял про эти его исследования и инверсию. Не сомневаюсь, ты уже разобралась с этим, — он кивнул на книги на рабочем столе. — Но когда я прочел об использовании артефактов для усиления эффекта, я вспомнил один случай. В мае из отдела тайн пропал один артефакт — палочка Волдеморта. Та, которая была у него до бузинной. Как ты знаешь, ребята из того отдела не очень разговорчивы. Я узнал об этом гораздо позже и не придал особого значения. Мне было всё равно какую палочку я поймаю, когда буду разоружать пожирателя смерти. Но похоже очень зря. Гарри покачал головой и замолчал на несколько секунд. — Наверняка это они выкрали ее. Использовали для какой-то инверсии, я не знаю. В дневнике было написано, что магия артефакта поможет волшебнику. Сколько же людей Волдеморт убил этой палочкой. Для чего, если не для этого, они могли ее использовать. Гарри выглядел удрученным, опять виня во всем себя. — Гарри, — Гермиона потянулась к его руке, — ты не виноват. Это отдел тайн не уследил, а вы всё равно вряд ли бы ее нашли. Не кори себя. Поттер сжал ее пальцы и вымученно улыбнулся: — Как думаешь, они собирались кого-то убить? Гермиона хотела бы обнадежить друга, но его никогда не устраивала красивая ложь. — Думаю, они составили план для этого, и он уже начинает выполняться. Как будто в подтверждение ее слов, в коридоре за дверью кабинета послышался тихий скрежет, и Гермиона с Гарри почувствовали какое-то изменение в энергии вокруг них. Выбежав в коридор, они увидели, что та самая трещина, с которой всё началось, на их глазах разрасталась вверх и, похоже, вниз на другой этаж. А с потолка сыпалась мелкая каменная крошка. — Вот черт. Спустя примерно полчаса Гарри и Гермиона снова сидели в своих креслах с кружками чая, в которых по надеждам обоих было успокоительное. Грейнджер решила, что поиски обезболивающего более лёгкое для ее психологического состояния занятие, поэтому снова перерыла свою комнату. Наконец-то ее старания увенчались успехом. Поттер же забыл о всей своей невозмутимости начальника отдела в министерства и снова носился по комнате, постоянно бормоча что-то невразумительное, и уже взъерошивая свои волосы. Наверно это из-за того, что на часах было около часа ночи, рядом была его подруга, а министерский кабинет заменила гостиная в Хогвартсе. Здесь он мог позволить себе волноваться. Через полчаса они выдохлись и просто упали в кресла. Лимит волнения был исчерпан. — Что мы будем делать? — вопрос Гермионы был похож на риторический. — Эээ, пойдем к Макгонагалл, можно прямо сейчас, — пожал плечами Гарри. — Сейчас час ночи, мы никуда больше не пойдем. — Ой, да, точно. Чудесный чай сделал их голоса спокойными и тягучими. Возможно, там было не успокоительное, а огневиски. — Что мы вообще имеем, — протянула Гермиона. — Всё началось с угрозы тех смертников. Сил говорить подробно не было. — Ага, а потом трещина в полу. А потом мы нашли записку в журнале Луны и дневник Регулуса. И всё это оставили… как ты там говорила, — Гарри на секунду задумался, — смертники? Да, хорошее название, будем их так называть. — Да, а потом трещина начала расти. Неужели Хогвартс разрушается, — медленно кивала Гермиона, смотря в огонь в камине. — Ну если это так, то очень медленно разрушается, к нашему счастью. Но пока это ведь всего лишь трещина, — добавил Поттер. Десять минут или час прошли в молчании. — Наверное, придется отправить учеников по домам. Мы же никак не можем остановить это. — Да, наверно, придется. Гермиона не задумывалась раньше об этом, и эта мысль ее опечалила. Прошло всего лишь около месяца с начала учебы, а дети будут вынуждены поехать домой, если они не найдут решение. — Так, надо сделать арифмантические расчеты, — начала мыслить вслух Грейнджер. Она всегда так делала, когда четкого плана действий не было. — И поискать заклинания, связанные с разрушением зданий. И поговорить с Макгонагалл. О, и надо разобраться в защитной магии Хогвартса. — Да, кстати, почему замок за такое время не разрушился. Всмысле от старости или ущерба от битвы. Мы смогли всё восстановить. Почему сейчас не можем? — Ну, энергия основателей поддерживала его. — А сейчас почему не поддерживает? — Я не знаю, Гарри, — девушка отставила пустую чашку и протёрла глаза. — Если даже Гермиона Грейнджер не знает, то у нас серьезные проблемы, — с шутливой обреченностью сказал Гарри. Гермиона слабо улыбнулась и толкнула его в бок. — Что ж, ладно, я пойду. Наверное, зайду завтра, поговорим с Макгонагалл вместе, — Гарри встал и потянулся. — Хороших снов. — Ага, доброй ночи, — с нескрываемой иронией ответила Гермиона. Гарри хмыкнул и, обняв подругу напоследок, ушел. Гермиона плюхнулась обратно в кресло. Вот она снова одна. Огонь в камине потух, и ее окружила ночная тьма. Она была почти осязаемой, такой тягучей и плотной. Лунного света, пробивающегося через небольшое окошко, было слишком мало, чтобы рассеять ее. Девушка вынуждена была признать, что ей тяжело. Уже давно. Она как будто тонула, погружаясь всё глубже, потому что постоянно гналась за глотком воздуха. Кошмары, усталость, очередной злодейский план. Ей необходим был этот воздух. Но как его найти, Гермиона давно не имела понятия. «Так, ну всего лишь через шесть часов вставать. Хороший повод — вообще не ложиться». С такими оптимистичными мыслями, Гермиона села за книги. Но голова отказывалась работать. Девушка решила не мучить себя работой сегодня (ну точнее сегодня ночью, впереди же ещё целый рабочий день), всё равно ничего путного не выйдет. Так что, она просто подперла голову и уставилась куда-то невидящим взглядом. Вскоре по оконному стеклу забарабанил дождь. «Почему бы не пойти освежиться». * * * Северус собирался идти спать, когда услышал странный звук в коридоре. Он решил проверить и обнаружил трещину на стене в коридоре. Снейп тут же вспомнил слова мисс Грейнджер. Действительно, никакие заклинания не работали. Это было странно. Немного постояв, Северус почувствовал слабый запах сырости. Значит снова начался дождь. Слишком много мыслей, которые надо обдумать, накопилось у него. Вряд ли он смог бы нормально поспать сегодня. Поэтому Северус снова зашагал на астрономическую башню. Знакомые прохлада и свежесть встретили его. Сигарет Снейп не взял. Помочь ему могла только бутылка огневиски, но впереди предстоял рабочий день. К сожалению, он не мог позволить себе напиться. Пришлось погрузиться в размышления абсолютно трезвым. Северус думал, что его будет тревожить эта трещина. Ведь раньше ему не встречалось практически ничего, с чем он не справился бы засчет магии. Но нет. Он знал, что-то происходит с замком, поэтому был готов. Готов и к последующим действиям разрушения, и аврорам, которые наверняка нагрянут к нему утром. Хотя нет. Похоже, Поттер и Грейнджер самостоятельно занимаются этим. Они скорее всего постараются привлечь его к содействию. Грейнджер. Да, Грейнджер занимала мысли Северуса намного сильнее, чем… что бы то ни было ещё за последнее время. Конечно, он этого не признавал. Но мысли можно отрицать, в отличие от фактов. Прошлой ночью с ним что-то случилось. Явно не присущее ему поведение. Но он не мог. Не мог заставить себя накричать на нее. Снейп видел всё, что творилось с Гермионой все эти дни, недели. Кошмары, да и он сам, заставили ее бодрствовать до изнеможения. Неужели Северус пожалел ее? Нет, жалость после того, что он видел, что прошел сам, он не испытывал ни к кому, в том числе и к себе. Но тогда что заставило его тихо уйти прошлой ночью? Ветер переменился, и теперь капли дождя иногда попадали на мужчину, опирающегося на витые поручни ограждения. Северус снова подумал о том, почему приходит сюда. С ним сейчас был только этот холодный дождь. А с ней только мрак ночи. Кажется, он понял, что почувствовал тогда на пороге ее комнаты. Северус почувствовал одиночество Гермионы. Ее некому было защитить, некому было помочь, некому быть рядом. Он сам жил так уже слишком долго. Привык, перестал обращать внимание. Но тогда вдруг осознал. Чувство, когда встречаешь очень хорошо знакомого человека, которого не видел так долго, что успел позабыть. И вдруг понимаешь, что всё это время чего-то не хватало, что жизнь не была… настоящей. Вместе с ее одиночеством Северус вдруг резко ощутил свое. И пусть он не признает этого, но на долю секунды, может и меньше, в его темной и уже очень долго наглухо закрытой душе зажглась надежда. Возможно, они могли бы спасти друг друга от этой непроглядной, безнадежной тьмы. Из размышлений его вывело какое-то движение сбоку. Снейп напрягся, но сразу же узнал силуэт мисс Грейнджер. Кажется, она замерла в нерешительности. Неужели Снейп не один ходит сюда в бессонные ночи. Странно, но ему не хотелось ее прогонять. — Доброй ночи, мисс Грейнджер. Слава Мерлину, в темноте не было видно ошарашенного лица Гермионы. Мало того, что она не ожидала увидеть профессора Снейпа здесь, так он ещё и не грубит и не прогоняет ее. — Доброй, профессор, — надеясь, что смущения не слышно в ее голосе, ответила Гермиона, подходя к мужчине. Она увидела, что он в рубашке, которая немного промокла, а на плечи накинута мантия. Когда девушка оперлась о поручни рядом с ним, капли начали попадать и на нее. Гермиона не отклонилась, хоть вода и была холодной. И не заметила черных глаз, пристально наблюдающих за ней. Было зябко стоять там, но по Снейпу и не скажешь, хотя на нем не было даже его вечного сюртука. Гермиона посильнее запахнула мантию и тут почувствовала во внутреннем кармане что-то жесткое. Пары мгновений хватило, чтобы вспомнить про дневник Блэка. — Вы вроде хотели почитать, — Гермиона достала и протянула Северусу книжку. Тот удивлённо выгнул бровь, но всё же забрал дневник. — Искали меня для этого посреди ночи? — ухмылка растянула его губы. — Я не искала вас. Просто не спится. Как и вам, могу предположить, — хмыкнула Гермиона. Странно, но увидев Снейпа в простой рубашке, вдали от темного кабинета, заставленного котлами, Грейнджер вдруг поняла, что он тоже обычный человек. Он не может язвить и злиться вечно, хотя по его лицу всё ещё нельзя было прочитать ни одной эмоции. Его баритон оказался бархатным и глубоким, хотя ледяные нотки никуда не делись. «Невероятный голос, когда не снимает в ярости баллы с Гриффиндора». Игнорируя все доводы разума, Гермиона вдруг почувствовала странное спокойствие, стоя здесь рядом со Снейпом. Ей не нужно наигранно улыбаться или быть сильной. Можно расслабиться, выпустить грусть, тревогу и усталость. Которые кстати становились какими-то незначительными под этим дождем на такой высоте. Вот и удивительное свойство дождя. Или стоящего рядом человека. — Вы пробовали «сон без сновидений»? — вдруг спросил Северус. Девушка кивнула: — Где-то полгода назад перестал работать. Я пробовала усовершенствовать, но ничего не вышло. — Я дам вам попробовать свою наработку, — Северус всё ещё смотрел прямо, за завесу дождя, но от него не уклонилось удивлённое выражение лица мисс Грейнджер. — Спасибо, сэр. Снейп не ответил. Пусть попробует. Если поможет, это сохранит сон им обоим. «Почему она не уходит?» Нет, это не было претензией. Просто Северус действительно не понимал. Диалог исчерпал себя, стало холоднее, но она осталась. «Нет, ну что за глупости. Конечно не из-за тебя. Ты правда думаешь, что она ищет твоей компании?» А из-за чего собственно он сам всё ещё тут стоит. — Почему вы спасли меня? — Гермиона сначала подумала, что это просто причудливый шум дождя, но повернув голову, она встретила пронзительный взгляд обсидиановых глаз. Когда суть вопроса дошла до нее, девушка покачал головой. Она надеялась, что он не узнает. Неужели кто-то рассказал. — Макгонагалл, да? Он медленно кивнул. Пока решил не говорить о воспоминаниях. — Гриффиндорская смелость, — пожав плечами и пытаясь скрыться за улыбкой, ответила Гермиона. — Я спрашивал не об этом. Тогда ещё никто не знал, что я был на вашей стороне. Тогда для всех я был лишь убийцей Дамблдора и пожирателем смерти. Так что я повторяю вопрос: почему вы спасли меня? Знала ли ответ сама Гермиона? Снейп терпеливо ждал. — Я... не знаю. Что-то во всей истории не сходилось. Гарри рассказывал мне: Драко Малфой должен был убить Дамблдора. Но не смог. Вы сделали это. А ещё я знала, что бузинная палочка может передаваться не только через убийство, достаточно просто обезоружить противника. И это кстати сделал Малфой, — Гермиона запнулась, но продолжила через несколько секунд молчания. — Честно говоря, всё это я обдумывала уже после всего. А тогда... я просто почувствовала, что вы не предали нас. Наверно, какое-то шестое чувство или интуиция лишили меня сомнений тогда. Вы учили нас все эти годы. Отчасти благодаря знаниям с ваших уроков, мы выжили, когда искали крестражи. Похоже я не поверила в ваше предательство, — образы и размышления летали у Грейнджер в мыслях, когда она бежала к Воющей хижине. Ее подсознание похоже сложило всю картинку намного раньше, чем она сама узнала всю правду. Больше она ничего не сказала. Но в ее мыслях крутилось ещё кое-что. Уже после просмотра воспоминаний Снейпа, Гермиона вспомнила одну деталь с самого первого урока зельеделия. Профессор тогда спросил Гарри, что получится, если смешать корень асфоделя и настойку полыни. По Викторианскому словарю цветов асфодель, который является разновидностью лилий, означал сожаление. А полынь означает утрату. Несложно сложить всё вместе. Конечно, это могло быть просто совпадением, но Гермиона перестала верить в случайности. Северус оказался не готов к такому откровению. Так значит, Грейнджер просто не поверила, что он предатель. Самый темный и сильный волшебник не раскусил его, а она вот не поверила. Невозможно. И всё же он жив, а рядом с ним стоит та, кто спасла его. Этот мир не перестает его удивлять. Дождь усилился, и Северус заметил, что Гермиона начала подрагивать. Сняв с себя мантию, он накинул ей на плечи теплую шерстяную ткань. — Нет, а как же вы? К тому же у меня есть мантия, — удивлённые и, неужели, возмущенные карие глаза уставились на него. Северус усмехнулся. — Я привык к холоду, мисс Грейнджер. Его голос показался мягче. А в глазах промелькнула… Гермионе, наверное, показалось. В его невероятных глазах промелькнула благодарность, прежде чем он снова отвернулся. До самого утра только шум дождя нарушал тишину астрономической башни. До самого утра там можно было увидеть два темных силуэта. До самого утра они выбрали остаться.