Теперь в моих снах ты

Эта ночь была полна открытий не только для Гермионы Грейнджер. Северус в задумчивости стоял у двери в покои профессора защиты от темных сил и не понимал, что он делает. Профессор зельеделия проверял работы учеников, был ещё вечер, когда девчонка начала кричать. «Да что же это такое, ещё даже не ночь». Наверняка другие учителя тоже слышат. Ах да, в этой части только его подземелья, лаборатория, кладовая и класс защиты от темных сил этажом выше. Так что нет, кроме него никто не услышит. Ярость волнами поднималась в нем, он вскочил из своего кресла, и схватив палочку, направился к двери. Кажется, он намеревался больше не тратить на нее и минуты своего времени? Что ж, ради нее он сделает исключение. Снейп был так зол весь путь на этаж выше, что думал, что заткнуть ее силенцио на весь день будет мало. Эта девчонка не даёт ему спокойно жить, так почему он должен это терпеть? Но вот он стоит сейчас на пороге ее спальни и… не может сделать вообще хоть что-то. Дверь даже не заперта. Гермиона корчится, свернувшись в большом кресле, в мучительных, пусть и ненастоящих болях. А он смотрит на девчонку, и почему-то вся злость как будто растворяется, исчезает постепенно и незаметно, как сигаретный дым в небе. Северус пытается одернуть себя, заставить наорать на нее: «Когда ты вообще заботился о чьих-либо чувствах? Правильно, никогда. Потому что никто не заботился о твоих». Но тут такая тихая, спокойная по сравнению с криками на себя и весь мир, мысль раздается в его голове. Как лёгкий порыв ветра, принесший глоток свежего воздуха. «Она позаботилась о тебе». Снейп не привык к таким фразам в свой адрес, мягко говоря, даже в своей голове. Не привык, что они могут быть правдивыми. Не привык, что люди делают ради него что-то не из-за выгоды. И он стал холодным, закрытым и недоверчивым, не подпуская к себе никого. Но дело в том, что Северус не знал, какая выгода от его спасения была для Грейнджер: ведь она ни разу его ни о чем не попросила, ничего не потребовала взамен. Он не знал, почему она его спасла. И теперь он просто стоит, опершись на косяк входной двери и задумчиво смотрит на Гермиону. Что с ним произошло? Раньше он не замечал такого поведения за собой. Мало что вызывало у него что-то кроме раздражения или равнодушия. А сейчас? Не позволив мыслям развиваться дальше, Снейп наконец опускает окклюментные щиты. Он подумает об этом завтра. Так что Северус громко ударяет по деревянной поверхности, чтобы Гермиона проснулась, и уходит, ещё до того, как она открывает глаза. * * * Гермиона шагала по коридору министерства магии, направляясь в кабинет Поттера. Настроение было хорошее. Этой ночью, первый раз за последнее время, она выспалась. Грейнджер была несказанно рада этому, надеясь, что это начало спокойных ночей, но кое-что не давало ей покоя. Раньше она никогда не могла сама проснуться и вырваться из своих кошмаров. А тут ещё и этот запах. Откуда он мог взяться в ее покоях. Дождь шел утром, она не открывала окно, да и никаких трав она не хранила. Конечно, это мелочь, но… Погруженная в свои мысли, Гермиона быстро дошла до кабинета Поттера, не обращая внимания на любопытные взгляды и разговоры. После того, как Рита Скитер перемыла им всем косточки в своей новой книге («Жизнь и обманы Альбуса Дамблдора» пользовалась невероятным спросом) они все были сильнейшим магнитом для косых взглядов и слухов какое-то время. Гарри там был бедной жертвой с некоротким списком психических проблем. А Рон и Гермиона, которая, кстати прошлась ещё и по постелям всех последних знаменитостей, присвоили славу избранного себе. Но прошло время. Появились другие новости и сплетни, и внимания к золотой троице поубавилось. А те в свою очередь научились игнорировать «фанатов». — Можно? — заглянула Гермиона, негромко постучав перед этим, на случай, если бы у Гарри была встреча, но кроме бумаг его ничего не занимало. Так что Гермиона смело зашла в кабинет, закрыв дверь и накладывая заглушающее. — О, привет, Гермиона, — Поттер вскинул голову. — Привет. Слушай ты вообще что нибудь делаешь, кроме заполнения бумажек? — оглядывая стол друга, ответила Грейнджер с лёгкой ухмылкой и села на стул напротив Гарри. — Если бы ты заходила в перерыв, знала бы, что ещё я пью кофе, — в тон ей ответил Поттер. — На самом деле, сейчас просто нет никаких трудных проблем, требующих моего вмешательства. Хотя должность начальника отдела действительно добавляет этой бумажной волокиты, — важно проговорил он. — Думаю, это неплохо после наших с тобой «приключений». Гермиона хмыкнула: — Ты долго не продержишься. Даже если захочешь. — Ну, ты как всегда права, — развел он руками. — Вообще я пришла, чтобы рассказать про дневник, — продолжила после небольшой паузы. — Снейп смог его открыть, и я нашла там любопытную информацию. — Снейп? — Гарри нахмурился. — Ты рассказала ему про расследование? — В общих чертах. Его знания и опыт могут нам понадобиться. И на министерство он не работает. — Ладно, но давай в следующий раз обсуждать, если рассказываем кому-то. — Конечно, прости, я сама не ожидала. Макгонагалл решила его вызвать. — Про директора Гарри знал, и кивнул. — Хорошо, и что было в этом дневнике? — Регулус искал способ уничтожить крестраж. В том числе экспериментировал сам. И ему удалось что-то вроде инверсии заклинания, — начала Гермиона. — Чего? — непонимающе протянул Гарри. — Думаю, тебе просто стоит прочитать самому, — девушка протянула ему книгу. Поттер кивнул и, приняв книгу из рук подруги, спрятал в ящик стола. После чего послышался щелчок замка. — Там вырвана страница. Видимо пожиратели не хотели, чтобы мы знали что-то о проведении этой инверсии. И это они запечатали его, добрались раньше нас. Гарри медленно кивнул, обдумывая сказанное: — Знаешь, у меня такое впечатление, как будто они играют с нами. Этот журнал, записки, вырванные страницы. Они не использовали магию, значит хотели, чтобы мы увидели, что там было что-то ещё. Какой-то бред, — покачал он головой. Гермиона вздохнула. Она тоже думала об этом. Вспомнила о ящике, в котором нашла этот дневник. На нем не было гравировки герба. Всё сходилось: пожирателям видимо пришлось взламывать ящик грубой силой. Репаро конечно может восстановить весь ущерб, но такую реликвию дома Блэков, как их герб, могут нанести только сами Блэки. Раньше они с таким не сталкивались. Это были не привычные следы из крови и убийств и опасные преследования, к которым они уже привыкли, вылавливая остальных. Эти действия казались очень просчитанными, продуманными до мельчайших деталей. И это пугало. Неизвестно, что они задумали и как далеко зашли. «Как план Дамблдора», — вдруг всплыла мысль. Гермиона вспомнила про его портрет в кабинете Макгонагалл. Когда она приходила, он ничего не говорил, лишь смотрел на нее своим мягким проницательным взглядом сквозь очки полумесяцы. Как будто ничего не произошло. Как будто он не рискнул жизнью такого количества людей. Как будто он не держал свой гениальный план в секрете до последнего, пока Поттер беззаговорочно доверял ему. Но когда прошло достаточно времени, чтобы образы стали хотя бы не такими живыми, а эмоции от пережитого не такими яркими, Гермиона подумала о том, что по другому эту войну наверно было не выиграть. Это был тот случай, когда ложь можно было назвать благом. Да, он взвалил на них всех тяжелейшую миссию. Но разве победа над таким опасным, жестоким и темным волшебником, как Волдеморт, могла быть простой? Они были согласны идти на жертвы. Гермиона знала, что Гарри в свое время провел много часов за разговороми с портретом Дамблдора, но она сама не говорила с ним ни разу. Что ж, кажется, пришло время. — И поэтому нам надо как можно быстрее понять, что они задумали. Я думаю, они могли использовать записи Регулуса, — негромко сказала Гермиона, — я хочу поговорить с Дамблдором. Он мог знать Регулуса, возможно, он сможет прояснить ситуацию с исследованиями Блэка. — Да, хорошая идея, — кивнул Гарри. Оба замолчали. Гермиона подумала о том, что им не мешает совсем чуть чуть расслабиться. — Ты свободен на выходных? — Что? — вскинул голову Поттер, и тут же сам продолжил. — Ммм да. К выходных должен уже закончить, — он обвел рукой свой рабочий стол. — Знаешь, мы могли бы пойти в то кафе на Бэйкер стрит. Я позову Луну. — О, я так давно там не был, — улыбнулся Гарри, вспоминая их посиделки. К ним часто присоединялись ребята из Ордена и одноклассники, но потом они всё больше были заняты на работе, и очень редко туда выбирались, уже только вдвоем с Гермионой. — Конечно, давай. — Отлично, — тоже улыбнулась ему Грейнджер. Они попрощались, и Гермиона уже открывала дверь, когда Гарри предложил: — Я думал пойти перекусить. Не хочешь составить мне компанию? Гермиона не ела с самого утра. Вместо обеда она дочитывала книгу, которую не успела вчера. Скоро в Хогвартсе должен быть ужин. И если она поест здесь, то сможет поговорить с Дамблдором наедине, пока Макгонагалл будет на трапезе. — Да, пойдем. Так что они вместе вышли из кабинета и направились в кафе в соседнем здании. * * * Ещё шагая по коридору к кабинету директора, Гермиона увидела Макгонагалл. — Директор, могу я поговорить с профессором Дамблдором? — вежливо спросила Грейнджер, когда они приблизились друг к другу. — Конечно, но как же ужин, Гермиона? — О, я не голодна, спасибо. Минерва пожала плечами и махнула рукой: — Проходи. Гермиона благодарно кивнула и вошла в кабинет. Дверь за ней закрылась, и на несколько секунд воцарилась полная тишина. — Здравствуйте, профессор Дамблдор, могу я поговорить с вами? — вздохнув и собираясь с силами, сказала Гермиона, подняв голову, чтобы посмотреть на портрет прямо над рабочим директорским столом. — Добрый вечер, мисс Грейнджер. Конечно, я слушаю, — ответил Дамблдор так, будто совсем не был удивлен ее просьбой. — Вы знали Регулуса Блэка? — Да, очень одаренный молодой человек. — Одаренный? — У него был острый ум и нестандартное мышление. Жаль только, что его не привлекала «светлая сторона», — усмехнулся директор беззлобно. — Но вы же знаете, что он решил пойти против Волдеморта, искал способ уничтожить крестраж. — Да, но, к сожалению, слишком поздно, — Альбус грустно улыбнулся. Гермиона молчала, подбирая слова, но бывший директор начал сам: — Вы здесь, чтобы понять, чем занимался Регулус, не так ли? Его исследования. — Да, вы знаете что-нибудь об инверсии заклинаний? — Инверсия, — постучал пальцем по подбородку, — кажется, на латыни это означало «переворачивать», если не ошибаюсь. — Примерно, — кивнула Гермиона. Она сама разбирала этимологию этого понятия на досуге. — Регулус предположил, что можно разложить заклинание на составляющие и переменить их действие. Похоже на работу контрзаклятий. Дамблдор выглядел задумчивым: — И что же, у него получилось? — Получилось, но повторять он не захотел. Регулус писал, что чувствовал боль похуже круцио и потерял много энергии. — Это вполне ожидаемо. Магия не может быть просто изменена без последствий. Гермиона покачала головой, пока что ничего нового Дамблдор ей не сказал. — Я не представляю, как он это сделал, честно говоря. Одна или больше страниц вырвано. Я не понимаю, как можно разделить заклинание. Какие действия он в этом момент выполнял? Дамблдор молчал некоторое время, прежде чем продолжить: — Мисс Грейнджер, вы любите музыку? Девушка непонимающе посмотрела на него. Кажется, это было не такой уж и хорошей идеей. Сейчас опять он скажет ей какую-нибудь витеватую, несомненно мудрую и несомненно непонятную фразу в своем стиле. Что ж, ладно, она послушает. Возможно, ей удастся найти этот скрытый смысл. — Да, я люблю музыку. Вам нужен конкретный жанр? Дамблдор опять мягко улыбнулся ей: — Мне нужно, чтобы вы рассказали, что такое музыка. — Ну, это мелодия, состоящая из множества звуков различных инструментов. — Ничего не меняется. Совершенно верно, мисс Грейнджер. Разные звуки звучат по-своему, но когда они сливаются в мелодию… мы слышим эту прекрасную неповторимую музыку. Гермиона начинала понимать, к чему он ведёт. — В итоге мы слышим целостную мелодию. Но если прислушаться, можно отделить звуки скрипки от пианино, например. А если постараться, то можно выделить и слушать только один инструмент, — он говорил неспеша, мягко, как говорил всегда. — Магия — это тоже своеобразная музыка, и видимо Регулус наконец понял, как можно с ней обращаться. Гермиона завороженно слушала Дамблдора. Ее глаза горели от такого интересного и любопытного разговора. Он не только был гением, но и похоже понял суть магического мира. — Какое определение вы можете дать магии, мисс Грейнджер? — Энергия, основанная на намерениях, — вспомнила толстый и древний фолиант «Истоки магии» Гермиона. Почти такая же формулировка была и в дневнике Блэка. — Несколько эфемерно, не находите? Магическая энергия подчиняется волшебникам, но почему-то мы воспринимаем ее слишком ограничено. Как будто она сосредоточена лишь в движениях палочки и специальных словах. Заклинаниями всё не заканчивается. Это намного больше. — Даже когда мы не колдуем? — Вернёмся к метафорам. Помимо музыки вы всегда слышите какой-то шум. Будь то разговоры, пение птиц, шелест страниц — неважно. — То есть магия всегда с нами? — Она в нас самих, мисс Грейнджер. Гермиона не знала, сколько прошло времени, пока она просто стояла и обдумывала слова Дамблдора, а тот в свою очередь терпеливо ждал. Он не сомневался, что Гермиона всё поймет. Может быть на это уйдет время, но девочка найдет свои ответы. Их молчание прервала открывшаяся дверь. Гермиона вздрогнула от неожиданности, но это вырвало ее из мыслей, и она поняла, что пора уходить. — Ну что, узнала всё что хотела, дорогая? — обратилась к ней Минерва. — Думаю, даже больше, — улыбнулась Гермиона. — Спасибо, профессор Дамблдор. До свидания, — она кивнула обоим директорам и ушла. Когда дверь за девушкой закрылась, Макгонагалл посмотрела на портрет Альбуса. — О чем вы говорили? — О музыке, — невинно ответил Дамблдор. А в ответ на недоверчивый взгляд, сказал:  — Не волнуйся, Минерва. Я лишь показал, где искать ответы. Макгонагалл покачала головой: — Ты в своем репертуаре, Альбус.