Теперь в моих снах ты

Все профессора собрались в кабинете директора. Никто не решался нарушить тишину в Хогвартсе, где теперь не был слышен грохот падающих камней и обвалов. Макгонагалл сидела за своим столом и невидящим взглядом смотрела перед собой, погруженная в свои мысли. Когда двери кабинета вновь распахнулись перед молодым мракоборцем, она вздрогнула и подняла голову. — Есть какие-нибудь новости? — спросила она, и все остальные профессора перевели обеспокоенные взгляды на Гарри. — Целители делают, что могут, чтобы восстановить уровень его энергии. Но пока ничего не получается. Скорее всего это займет очень много времени, — со вздохом ответил Поттер. Он только что вернулся из больницы Святого Мунго. Джинни и Никсон, которые остались с Гермионой, послали его закончить дела в замке. Он прошел в центр кабинета и оглянулся, будто был здесь первый раз. Трещины сильно обезобразили его. — Конечно, это сейчас не столь важно, как состояние профессора Снейпа, но мне кажется, требует нашего внимания, — через несколько долгих секунд немного смущенно проговорил Вайс. — Я так понимаю, наш ритуал сработал? Гарри немного замялся, не зная, что ответить. Действительно, в последние часы он думал совсем о другом, но вернулся сюда именно для того, чтобы найти ответ. — Филиус, мы ведь успели закончить заклятие? — обеспокоенно спросила Макгонагалл, опережая Гарри. — Думаю, да, профессору Снейпу удалось заключить всю темную магию в эту палочку, — кивнул Филиус. — Я нашел ее на месте обвала. Теперь ее нужно уничтожить. — Я могу забрать ее, в нашем отделе знают, что делать с такими артефактами, — предложил Гарри, но Флитвик вежливо ответил: — Если вы не против, я бы предпочел пойти с вами и убедиться. — Конечно, — пожал плечами Гарри, ему так было даже легче. — Когда Северус и Гермиона упали, — начала Минерва совсем тихим голосом, — все отвлеклись. Поток магии прекратился, и я не до конца уверена в законченности ритуала. — Нам остаётся только проверить, — ободряюще улыбнулся ей Алехандро и поднял палочку, направляя ее на трещину, пересекающую пустой портрет Финеаса Блэка. — Репаро, — его мелодичный голос прозвучал громко и слегка напряжённо. Все остальные тоже повернулись к стене с портретами, затаив дыхание. Ожидание затягивалось, и некоторые профессора уже начали перешептываться между собой. Лишь Гарри сохранял непоколебимое спокойствие. Поймав на себе внимательный взгляд Макгонагалл, он кивнул в сторону портрета над ее головой. В этот момент трещина начала исчезать. Очень медленно, но черный разлом, ставший за эти месяцы шире, начал затягиваться, словно рана, из которой больше не шла кровь. Темной магии больше не было в стенах Хогвартса. Все профессора с облегчением выдохнули и захлопали. Находясь на пределе, теперь они наконец расслабились и отпустили свои эмоции. Кто-то начал плакать, кто-то с силой пожимал друг другу руку и обнимался. Школа была спасена. — Это действительно Рождественское чудо! — воскликнул Флитвик, подходя к Гарри. — Спасибо, что собрали нас всех здесь, что не сдались! — Это наша общая заслуга, — с трудом улыбался мракоборец, принимая восклицания от других профессоров. Вдруг ему стало очень тяжело находиться в этом кабинете. Окружение душило его. Гарри необходимо было остаться одному сейчас. Сказав, что ему нужно идти, Поттер кивнул Макгонагалл на прощание, которой, кажется, также хотелось тихого уединения вместо переполненного преподавателями кабинета, и ушел. Идя по коридорам, он больше не боялся, что на голову ему упадет обломок. Хоть что-то у них получилось. Выйдя из замка, он направился к Черному озеру. Он прошел к самому краю деревянного пирса и сел, свесив ноги. Поставил локти на колени и спрятал лицо в ладонях. Холодный ветер забирался под мантию, заставляя Гарри ещё сильнее сжаться. Ему бы хотелось разбиться на невидимые частицы под порывами этого ветра и исчезнуть. Он подвёл Снейпа. Он не защитил Гермиону. Преподаватели считали, что проведенный ритуал спас Хогвартс, но Гарри думал по-другому. Северус Снейп умер всего пару часов назад, отдав свою жизнь за Гермиону. Об этом говорили пожиратели смерти в воспоминаниях, которые им удалось увидеть. Только вот на месте Северуса должен был быть он, Гарри. Только его смерть должна была сработать, но пожиратели ошиблись. И Снейп тоже ошибся, рассчитывая так просто уйти. Грейнджер не позволила ему, заставив его сердце биться вновь. Гарри не знал, что будет теперь. Не знал, восстановится ли Северус. Не знал, что чувствует сейчас Гермиона. Не знал, как им помочь, потому что всё вышло из-под контроля. Жизнь подкидывала ему испытание за испытание, а он так устал. Беспомощность была ему худшим кошмаром. Гарри понимал, что нужно вернуться в больницу, быть рядом с Гермионой, но у него не было на это сил, и он почти ненавидел себя за это. Главное, что сейчас ей ничего не угрожает. Гарри надеялся, что случится ещё одно чудо. Что Гермиона не зря переживает сейчас все то, от чего Северус так хотел обезопасить ее. Что он выживет. Гарри не знал как, но надеялся, что нарушение его плана означало именно это, а не две сломанные жизни вместо одной. Мракоборец не знал, сколько просидел так, замерзая всё больше. И вдруг его окутало тепло. Он обернулся и увидел Никсона. Он сел рядом, наложив согревающее заклинание на них обоих. — Он в глубокой коме, его сознание нарушено, — проговорил он пустым голосом. — Он проснется? — спросил Гарри. — Никто не может сказать точно. Возможно, это случится через пару недель, возможно, месяцев. А, возможно, и никогда. Гарри сжал зубы и отвернулся. В горле стоял ком. — Гермиона с ним? — спросил он дрожащим голосом. — К нему никого не пускают, но Грейнджер собиралась ждать там всю ночь. Джинни почти силой забрала ее домой. Гарри кивнул и сморгнул стоящие в глазах слезы. — Он бы этого не хотел. — Ты ведь помнишь, что в этом кулоне была частица силы Северуса. Я надеюсь на то, что он сделал это потому, что продумал всё, — проговорил Никсон, рассматривая трещины на льду, сковавшем озеро. — Он не заставил бы Гермиону проходить через такое, — ответил Гарри, покачав головой. — Она ведь не позволит себе оставить его, даже если эта кома будет продолжаться годы. — Значит, не будет, Поттер. Значит, всё закончится хорошо, — выдохнул Гордон, стараясь поверить в свои же слова. — Дай Мерлин, Ник. * * * Восстановление Хогвартса шло очень быстро. Вдохновлённые очередной победой над тьмой, профессора работали каждый день, убирая обломки, выстраивая заново некоторые стены и накладывая новые защитные заклятия. В последний день уходящего года было решено устроить праздничный ужин в Большом Зале, который уже почти приобрел прежний вид. Также только там были рождественские украшения, которые наколдовала директор самолично за пару часов до ужина. Пару преподавателей уехали справлять Новый Год с семьёй, но большинство работало над восстановлением Хогвартса вплоть до 31 декабря, так что все с радостью поддержали идею о небольшом празднике. Гермиона думала, что это будет хорошим способом отвлечься, так же, как и работа почти до изнеможения в замке, поэтому не стала отказываться. Но она ошибалась. Стол преподавателей ломился от различных вкусностей, приготовленных эльфами, которые наконец смогли вернуться в школу. Запах запечённой индейки с картофелем, жаренного с пряными травами лосося, свежеиспеченного пудинга и других блюд заполнял Зал. Разговоры, хохот, звон приборов о тарелки и стукающихся бокалов. Весь этот шум начал раздражать Гермиону даже быстрее, чем она бы хотела. Их коллега лежал в больнице на грани жизни и смерти, а они позволяли себе веселиться. Грейнджер понимала, что у них есть повод, но внутри клокотала злость. Она потягивала красное вино и, немного развернув свой стул, смотрела в окно. Там пушистые хлопья снега медленно падали с неба, изредка ведомые слабым порывом ветра. Там было так же спокойно, как в палате профессора Снейпа, где она проводила почти всё своё свободное время, которого у нее, к счастью, было немного. Возвращаясь из Хогвартса, она, усталая, приходила в больницу Святого Мунго, поднималась на второй этаж и закрывала за собой последнюю дверь по коридору. Вешала свою мантию на крючок у двери, садилась на стул возле кровати и выдыхала. А профессор Снейп в белой кофте и штанах, — одежде для пациентов, укрытый до пояса одеялом, спал, никак не реагируя ни на ее разговоры, ни на ее слезы, ни даже на ее прикосновения, которые она позволяла себе очень редко. — Гермиона, вы не поддержите наш тост? — весёлый голос, прозвучавший совсем рядом, заставил девушку вернуться в реальность. Она пару раз моргнула и повернулась в сторону звука. Оказывается, все преподаватели смотрели на нее, видимо чего-то ожидая. Алехандро Вайс, сидевший рядом с ней, улыбнулся ей и поднял бокал, Гермиона чокнулась с ним своим, допила оставшееся вино одним глотком и, отодвинув стул, встала. — Простите, но мне нужно идти, — проговорила она. — Но, Гермиона, милая… — растерянно начала Макгонагалл. — С наступающим, — сказала девушка через плечо, направляясь к выходу из Большого Зала. Все в недоумении провожали ее взглядами. А Гермиона быстро покинула Хогвартс и трансгрессировала в Мелроуз. Уличные гуляния, кажется, всё ещё продолжались на центральной улице городка, но Грейнджер держалась оттуда подальше. Она шла крайними улочками, утопая ногами в сугробах и изредка находя узкую тропинку. Сначала Гермиона думала пойти в Мунго. Но при мысли о болезненной тоске, заполняющей ее сердце при виде Северуса Снейпа, такого неподвижного и бледного, что иногда она вскакивала и проверяла его пульс, она отмела эту мысль. Ее тянуло туда, к нему каждую секунду, но сегодняшний день Гермиона решила провести без этой странно удовлетворяющей боли глубоко внутри. Купив себе кофе в бумажном стаканчике и пончик, грустно улыбнувшись на вопрос баристы, почему она одна в праздник, Гермиона направилась в сторону собственного дома. Забравшись на холм за домом, она оглядела городок сверху. Освещенный всевозможными гирляндами и фонариками центр был ярким пятном в городе, который уже погрузился во тьму. Далёкий шум, слишком сладкий кофе, шоколадная глазурь в уголках губ, холод в глазах и терпкое одиночество, которым она наслаждалась. Кажется, она просидела там слишком долго, потому что из мыслей ее вырвал уже грохот фейерверков и радостные крики толпы вдалеке. Гермиона подняла голову, разглядывая разноцветные всполохи в небе, и не смогла улыбнуться. — С новым годом, — прошептала она. * * * Гермиона зашла в дом только, когда перестала чувствовать пальцы рук, сжимающие уже пустой стаканчик. Она разожгла камин и скинула мантию. Переодевшись в пижамные штаны, безразмерный свитер с оленями и длинные носки, Грейнджер вернулась в гостиную, придвинула кресло поближе к огню и забралась на него с ногами. Взяла книгу, которую начала недавно читать, но совсем скоро закрыла, почувствовав, как слипаются глаза. Как и обещал Гарри, кошмаров ей больше не снилось. Но видения всё же посещали ее. Гермиона не просыпалась от них, на утро с трудом могла вспомнить, что в них было. Это было похоже на смазанные картинки, пятна цветов и ничего четкого и конкретного. Грейнджер не придавала им значения. Но вчера она проснулась утром со странным желанием провалиться обратно в свой сон и остаться там навсегда. В том сне пятна сложились в силуэт, а картинки в сюжет. Естественно рождённый ее воспалённым разумом, но настолько правдоподобный, настолько знакомый. И сейчас она с облегчением поддалась тягучей дреме, надеясь увидеть его снова. * * * — Завтра вы пожалеете, — при каждом сказанном слове его губы касались ее, так близко они были друг к другу. — Тогда пусть завтра не настанет, — прошептала Гермиона, не в силах справиться со сбившемся дыханием. Она почувствовала, как он усмехнулся. И когда их губы встретились в резком, страстном поцелуе, Гермиона проснулась. Она вскочила, пытаясь вздохнуть. Сердце колотилось, грозя проделать дыру в ее грудной клетке, дыхание сбилось. Девушка приложила пальцы к губам. Они всё ещё помнили его поцелуй. Поцелуй Северуса Снейпа. Гермиона не знала, что и думать. Непонятная тяга к профессору, теперь ещё и такие сны с его участием, причем настолько реалистичные, будто бы она только что стояла на астрономической башне вместе со Снейпом. Грейнджер и подумать никогда не могла, что будет грезить о поцелуе с профессором зельеделия, но даже во сне это было невероятно. — О, Мерлин, — выдохнула она и встала, направившись в душ, надеясь, что вода растворит все ее мысли. В последнее время их было слишком много. После завтрака Гермиона решила наведаться в больницу. Она просидела возле кровати Снейпа около часа, прозрачным взглядом смотря перед собой. Она размышляла о том, что сегодняшний сон не был похож на отрывочное видение. Это было яркое и запоминающееся сновидение, и это немного пугало Гермиону. Ведь такого не должно было быть, вдруг это значит, что лекарство не сработало? Аргументом, которым успокаивала себя Грейнджер, было то, что никакой физической или моральной боли она не испытала. Всё было наоборот, ей нравилось вот уже вторую ночь растворяться в таких снах. На прощание Гермиона позволила себе сжать руку Северуса. Но его пальцы не дернулись в ответ на ее прикосновение, веки не дрогнули, дыхание осталось таким же глубоким и медленным, вопреки ее глупой надежде. * * * С того дня сны с Северусом начали сниться Гермионе почти каждую ночь. Новые места их встреч, новые ситуации, хотя иногда сны и повторялись. Неизменным оставалось одно — он и она вместе. Гермиона не понимала, что происходит. Она никогда раньше не задумывалась об отношениях со Снейпом, но ее подсознание как будто сняло целый фильм об их истории любви. Из-за этих снов ее постоянно обуревали противоречивые чувства. С одной стороны мозг говорил ей, что она не знает этого человек, что у них были исключительно деловые отношения, которые не всегда подразумевали даже приветствия. Но сердце буквально кричало ей, что они намного ближе. Гермиона перестала различать, где их реальные отношения, а где ее сны. Каждый сон, в котором образ Северуса был невероятно ярким и намного более глубоким, чем она его знала, заставлял ее верить, что такое могло быть в реальности. Что она действительно любила его. Все чувства слишком сильно смешались. Гермиона сидела в палате Северуса часами, размышляя об этом, пытаясь вспомнить. Но что-то постоянно ускользало от нее. Никуда кроме больницы и продуктовой лавки раз в неделю, она не ходила. Грейнджер заперлась в своем доме, перерывая все вещи в надежде найти что-то, что она даже сама не знала. В один день она спустилась в подвал, где обнаружила лабораторию, имеющую довольно заброшенный вид. Заодно девушка решила провести уборку. И под одним из шкафов нашла кое-что любопытное. Часами она сидела и пялилась в стену, пытаясь разобраться с беспорядком в голове и сердце. Ей не хотелось никого видеть. На письма от коллег она не отвечала. Но изредка приходилось пускать Гарри с Джинни. Они волновались, но не обижались на ее просьбу побыть одной. Так прошло пару недель. Из газет Гермиона узнала, что Хогвартс полностью восстановлен, и сейчас идут различные проверки от министерства, чтобы удостовериться, что ученикам можно возвращаться. Это значило, что скоро возобновится работа в школе, но Грейнджер не представляла, как она будет преподавать в таком состоянии. Она сама уже устала от этих метаний и непоняток, но не знала, как привести себя в чувства. С этим нужно было разбираться. Поэтому в один день, когда Гарри опять пришел к ней, вместо того, чтобы сказать, что у нее всё в порядке и вежливо выпроводить, Гермиона отвела его на кухню, села напротив и сказала: — Мне снятся сны. Поттер, немного растрёпанный и с красными щеками от мороза, посмотрел на нее широко раскрытыми глазами, в которых удивление сменили тревога и страх. — Снова кошмары? Ты чувствуешь боль? Ты просыпаешься по ночам? — тут же завалил он ее вопросами. — Нет на все твои вопросы. Это не кошмары, это обычные сны. Болезнь не вернулась, — ответила Грейнджер немного усталым голосом. — Но почему они возобновились? Пять зелий должны были обеспечить отсутствие снов, — нахмурился Гарри. — Кое-что случилось во время последнего приема, — начала Гермиона, тяжело вздохнув. — Я уронила флакон, кажется, там было ещё несколько капель. Возможно, из-за этого. Гарри несколько секунд молчал, обдумывая слова Гермионы, а потом покачал головой. Он потянулся и накрыл ее ладонь в своей. — Не переживай, мы со всем разберемся. Девушка кивнула, не поднимая на него глаз. — Если не кошмары, то что именно тебе снится? — спросил Гарри. Гермиона замялась. Ей самой было непросто принять это, не то, что надеяться на понимание со стороны. Сделав глубокий вздох, она всё же решилась: — Мне снится Северус Снейп. Гарри очень медленно поднял на нее взгляд, его брови поползли вверх, и он спросил, изо всех сил борясь с паникой: — И что именно? — Как будто мы с ним… — она опустила голову, запустив пальцы в волосы. — Как будто мы с ним вместе. — Ты можешь рассказать поподробнее? — спросил Гарри, стараясь, чтобы его голос не срывался. Видя вполне спокойную реакцию друга, Гермиона встала и принялась описывать свои сны, ходя туда сюда по кухне. Она опускала подробности, но рассказ всё равно вышел длинным. Оказывается, ей не хватало выговориться. Дослушав, Гарри понял, что план Снейпа, который был всего в шаге от успешного завершения, с треском провалился. Сам Снейп не умер, а Гермионе начали сниться стёртые им воспоминания. Поттер даже не хотел задумываться, почему так получилось. Главным сейчас было разобраться с последствиями этого всего. Но он не знал, как. С каждым сном, Гермиона будет вспоминать всё больше и больше, также больше будет мучиться, хотя даже не знает, что всё это реальность, а живёт она жизнью, где забытые пробелы заполнены ложью. Но будет ли лучше, если она узнает, что Северус сделал на самом деле? Никакой из вариантов не устраивал Гарри, но третьего дано не было. — И ещё я хочу спросить тебя, — нарушила образовавшуюся тишину Гермиона. — Сможешь ли ты объяснить это? Она вынула из кармана вязаной кофты маленький стеклянный флакон с биркой, на которой было две едва заметные буквы «С. С». Гарри взглянул на флакон и тяжело вздохнул, покачав головой. — Ты ведь что-то знаешь, да? — спросила девушка, всматриваясь в печальные глаза Гарри. — Вы что-то недоговариваете мне. Всё не так просто. Поттер молчал, смотря куда-то в сторону. — Гарри, пожалуйста, я не смогу так жить. Опять искать грань между снами и реальностью. Мне нужно знать правду, — проговорила она дрожащим голосом. На кухне снова воцарилась давящая тишина. — Да, нужно, — сказал наконец мракоборец. * * * — Почему воспоминания возвращаются во снах, если он стёр мне память? — спросила Гермиона разбитым голосом. Она сидела, притянув колени к груди, пока ветер трепал ее волосы. Никсон, наблюдавший, как Энни на другом берегу небольшого озера кормит уток, повернулся к девушке. Она смотрела куда-то далеко, в ее глазах отражалась гладь озера и такая же глубокая тоска. Он не должен был, но не мог не сказать ей. — Северус не стёр тебе воспоминания, — его голос стал словно гром в тишине для Гермионы. — Что? — Он поставил блок, — Никсон сел рядом с Гермионой на небольшой деревянный помост. — Ты должна была вспомнить всё только, если он выживет. Каждый месяц он с Энни приезжал сюда, в дом, стоящий прямо у озера, где раньше они жили всей семьёй. Впервые он решился привести сюда ещё кого-то. Гордон хотел помочь Гермионе отвлечься, а ее присутствие помогло ему понять, что он готов отпустить прошлое. Грейнджер ошарашенно смотрела на него несколько секунд, а потом прошептала: — Но разве это можно назвать жизнью? Мракоборец пожал плечами. — Может быть поэтому память возращается отрывочно. Эти воспоминания есть в твоём подсознании, но блок снят не до конца, — задумчиво проговорил он. А Гермиона перевела взгляд на их отражение в неподвижной глади озера. И в голове ее билась единственная мысль о том, что Северус допускал, что выживет, а значит была надежда. * * * Гермиона слушала наставления целителя, запоминая, какие зелья и процедуры необходимы Северусу. Через пару дней после того, как Гарри рассказал ей о том, почему она до сих пор жива на самом деле, Грейнджер пришла в больницу Святого Мунго с намерением забрать профессора домой и ухаживать за ним самой. Целители согласились. Жизни Снейпа больше ничего не угрожало, его энергия достигла минимального уровня за две недели, и теперь нужно было просто ждать и следить за его состоянием. Грейнджер вернула все его вещи, которые он оставил в Коукворте, обратно в их дом. И теперь она возвращалась туда вдвоем с Северусом. Для Гермионы подготовили специальный портал, чтобы они с Северусом безопасно переместились в Мелроуз. — Да, целитель Мартон, я всё поняла, — кивнула Гермиона. — Главное, помните, вы всё ещё живёте, так что не забывайте и о себе, — сказал ей напоследок целитель и встретил печальный взгляд карих глаз. * * * — Кто мы друг другу? — прошептала Гермиона, сидя в кресле у кровати Северуса. На календаре уже был февраль. Гермионе продолжали сниться, как оказалось, ее же воспоминания. С каждым таким сном, она тосковала по нему всё больше. Она путалась в своих чувствах, не понимала, действительно ли они реальны. Ей так хотелось, чтобы Снейп наконец проснулся, всё было слишком сложно без него. А ещё Гермиона плохо выносила мысль, что он сознательно пожертвовал своей жизнью ради нее. Чувство вины терзало ее при каждом взгляде на Северуса. А то, что он хотел защитить ее от этого, причиняло ещё больше боли. Но Северус не подавал никаких признаков перемен. Грейнджер разминала ему мышцы, поила питательными и укрепляющими зельями, подолгу разговаривала с ним, рассказывая, как прошел ее день, последние новости, свои сны, но в ответ ей всегда было молчание. Она смотрела на него, такого далёкого и такого знакомого одновременно, и путалась ещё больше. Единственное, что она понимала точно, так это то, что долго она так не протянет. * * * — Я не могу без тебя, не могу, не могу, — она уронила голову на кровать рядом с его плечом. Ее ладони, лежащие на его груди сжались в кулаки. Гермиона прикусила губу, чтобы не заорать от чувства безысходности, накатывающей на нее с каждым днём всё сильнее. Слезы пропитывали простынь. — Пожалуйста, пожалуйста, проснись, — молила она. Утром каждого дня она собирала себя по кусочкам, чтобы придти в Хогвартс и провести уроки. Работа больше не доставляла ей никакой радости, но без нее Грейнджер уже сошла бы с ума. Хотя после каждого урока она возвращалась домой через каминную сеть, чтобы проверить состояние Северуса. Ее образ жизни трудно было назвать здоровым. Гермиона спала в гостиной, где кресло превратилось в диван, но почти всё своё время она проводила в спальне с Северусом. Там она читала, проверяла работы школьников, составляла темы для следующих уроков. Гермиона часто засыпала в кресле рядом с кроватью, вымотанная работой и своими мыслями. Всё становилось темнее и темнее. Надежда угасала с каждым днём. Друзья и коллеги твердили ей, что она должна продолжать жить своей жизнью, не забывать о себе и радоваться моментам. Но закончилась зима, наступил март, а Гермиона всё не могла понять, как ей продолжать жить как ни в чем не бывало после всего, что она узнала. Она была благодарна друзьям за заботу, которые пытались помочь ей, но убеждала всех, что с ней не нужно носиться. Джинни старалась ее развлекать, водить по магазинам и кафе, Гермиона шла только, чтобы не расстраивать подругу, но хватало ее обычно ненадолго. Никсон приносил ей огневиски. А Гарри… Гарри следил, чтобы она не утопилась. Почти каждые выходные Гермиона трансгрессировала на пляж. Поттер не знал, что это за место и почему Гермиона приходит именно сюда, он просто стоял вдалеке от нее и наблюдал. Чаще всего она просто сидела на песке. Иногда заходила в воду, расставляя руки навстречу ветру. Один раз забралась на скалу и прыгнула в океан, теряясь в его волнах. И каждый раз Гарри возвращал ее домой. Спустя месяц она уже не рыдала каждый день возле кровати Северуса. Осталась только болезненная пустота. Но надежду она не теряла, заставляя себя каждый день заново поверить в лучшее. Иначе всё теряло смысл, а ей нужна была хоть какая-то опора. Так прошли март и апрель. Но Грейнджер перестала различать дни между собой. Всё слилось в один поток бесконечной борьбы и ожидания. * * * И вот в один вечер всё изменилось. Гермиона вслух читала какую-то книгу, сидя на кровати рядом с Северусом, когда его рука дернулась, а веки зашевелились. — Мерлин, — выдохнула девушка, отбросила книгу и, взяв палочку, послала патронус целителю. Она надеялась, что тот появится здесь как можно быстрее. Будто бы они могли упустить момент, когда Снейп может проснуться. В страхе она взяла его руку обеими ладонями. Чувство, как его пальцы подрагивают, сжимая ее руки, заставило что-то внутри взлететь вверх, перебивая ее дыхание. Через пару минут прибыл целитель. Он тоже был довольно взволнован, такой случай на его практике был первым. Проведя диагностические заклятия, он быстро просмотрел волшебные диаграммы и сказал: — Уровень его энергии почти достиг нижней отметки нормы, его здоровью ничего не угрожает. Просто будьте с ним рядом. Похоже совсем скоро он проснется. Гермиона закрыла рот рукой и заплакала. Первый раз за четыре месяца от счастья. Целитель приободрил ее и ушел, а Гермиона всё не могла выпустить руку Северуса. Решив, что останется с ним на ночь, Гермиона убрала с кровати книги, переоделась в пижаму и потушила свет. С трудом заставив себя отлучиться в ванную, чтобы почистить зубы, она вернулась и легла с краю кровати на бок лицом к мужчине. Смотря на него в тусклом свете Луны, Гермиона отчего-то начала волноваться. Всё, чего она хотела, чтобы Северус проснулся. Но она не знала, какой будет его реакция. Она не была уверена в его чувствах, просто потому что все их отношения виделись ей во снах. Гермиона не решилась залезть под одеяло к Северусу и заснуть, уткнувшись в его шею, хотя безумно хотела. Но ещё больше она хотела, чтобы он позволил ей сделать это сам, притянул к себе и обнял. Ей хотелось, чтобы всё это наконец закончилось. * * * Гермиона села и потянулась. В окно светило яркое солнце. К счастью Гермионы сегодня была суббота и весь день она могла провести дома. Здесь, с Северусом, она заснула очень быстро, ощущая себя намного уютнее, чем на диване в гостиной. Проснулась Гермиона с чувством паники и ужаса, что она расслабилась, когда надо было следить за Снейпом. Но, увидев его, мирно спящего рядом, она успокоилась. Она сжала его руку ещё раз и встала, направившись в спальню. Приняв освежающий душ, Гермиона переоделась в светлые штаны и лёгкую кофту со шнуровкой впереди. Погода в конце апреля была уже теплой, но пока Гермиона всё ещё продолжала топить камин. Вернувшись в комнату, она замерла на пороге, выронив полотенце, которым вытирала руки. Она увидела, как Северус открыл глаза и зажмурился от яркого света, заливающего комнату сквозь окно. Гермиона махнула палочкой, и шторы аккуратно сдвинулись, оставив лишь тонкую полоску света, пересекающую пол, кровать и проходящую по ногам мужчины. Северус повернул голову. Перед глазами всё плыло, но кудрявые каштановые волосы он узнал даже так. Он с трудом сел и несколько раз моргнул. Гермиона тут же подошла и подняла подушки ему под спину. Он с благодарностью кивнул и оглянулся. Его пока расфокусированный взгляд остановился на Гермионе, по щекам которой лились слезы. — Где мы? — спросил он, получилось хрипло и едва слышно. — Ты не узнаешь наш дом, Северус? — спросила Гермиона дрожащим голосом, на ее губах появилась язвительная усмешка, но глаза… Северус не мог оторвать от них взгляд, переливающиеся, светящиеся изнутри чувствами. Такие живые. Но наполненные такой тяжёлой болью. — Видимо, ты жалеешь, что это не рай, — снова сказала Гермиона. Северус нахмурился. Все мысли путались, он плохо понимал, что вообще происходит. Неужели он выжил? Но что с Гермионой, почему она так расстроена? — Ты расскажешь мне, что случилось? — спросил он, не отрывая взгляда от девушки. — Я надеялась, это ты мне расскажешь, что случилось. Например, почему ты решил, что стереть мне память и умереть — хорошая идея? — ответила Гермиона, теперь в ее глазах появились слабые искры ярости. Северус выдохнул и покачал головой. Всё должно было быть совсем не так. — Потому что я хотел, чтобы ты жила нормальной жизнью, без снов, чувства вины и… — он не успел закончить. — И тебя, так? — она привалилась плечом к косяку двери, своим взглядом прожигая дыру в сердце Северуса. — Ты всё вспомнила? — спросил он. — Да, когда мне снова начали сниться сны. Северус напрягся, пытаясь отгородиться от заполняющего внутренности безнадежного страха. — И что тебе снилось? — Все воспоминания, которые ты стёр. Теперь в каждом моём сне ты, Северус, — Гермиона вытерла щеки и потерла глаза. Мужчина молчал несколько минут, обдумывая услышанное. — Как я выжил? — наконец спросил он. — Я дала тебе зелье из кулона, который, оказывается, тоже был подарком от тебя. После этого ты пролежал в коме почти четыре месяца, — проговорила Гермиона. Злость прошла, и теперь остались только усталость и болезненная надежда наконец получить ответы на свои вопросы и закончить с этим. — Послушай, Гермиона, — начал Северус, подняв на нее взгляд, полный сожаления. — Такого не должно было произойти. Я сделал всё, чтобы ты не вспомнила об этом. — Ты вообще не имел права так поступать! Ты не имел права распоряжаться моей жизнью! Зачем, Северус, зачем ты сделал это? — А ты не понимаешь? — спросил он тихим голосом, глядя на нее пробирающим до самых костей взглядом. — Я не понимаю ничего. В последние месяцы на меня обрушились эмоции, которые я проживала почти пол года. Я снова не понимаю, где реальность, а где лишь сны. Я не понимаю, что было между нами на самом деле. Так что, пожалуйста, Северус, скажи хоть раз, что ты чувствуешь, — ее голос срывался, она не могла сдержать слез. Ей невыносимо хотелось просто утонуть в его объятиях, но между ними всё ещё была дистанция. — Думаешь, свою жизнь можно отдать за другого из чувства жалости или, может быть, безразличия? — с толикой яда спросил Северус, поворачиваясь и опуская ноги на пол. — Из чувства долга, и ты прекрасно об этом знаешь, — его глаза яростно сверкнули. — Так что умоляю, просто скажи мне и прекрати мои мучения, потому что я… — Ты что? — Я люблю тебя. Я всё ещё люблю тебя, Северус. Она повернулась и прижалась спиной к стене, закрывая глаза и всхлипывая. Северус с трудом встал. Пошатываясь, он сделал несколько шагов к Гермионе, не обращая внимания на жуткую слабость. Мужчина взял ее за руки, отводя их от ее лица. — Посмотри на меня, — голос его вновь стал хриплым. Она подняла на него заплаканные глаза. Северус стоял так близко, между ними осталось всего пара мгновений. Она молила, чтобы он не отстранялся. Именно о такой его близости она мечтала всё это время. — Я сделал это, потому что всё, что меня заботило, была ты и твоя жизнь. Другого выхода, чтобы спасти тебя, не было, и я не сомневался. Я понимал, что не смогу… — слова давались ему тяжело, но он не отводил взгляд, — не хочу оставаться здесь без тебя. Гермиона сжала его руки, которыми он всё ещё удерживал ее ладони. — Я полюбил тебя, Гермиона, так, как думал, что уже не смогу. Я люблю тебя. Перестань сомневаться. Я люблю тебя, — его голос сорвался на шепот. Его слова всё прекратили. Исчезла вся боль, вся неопределенность и страх. — Скажи ещё раз, — попросила она. Северус подался вперёд и прошептал, обжигая своим дыханием ее кожу. — Я люблю тебя. Их губы встретились в поцелуе, полном этой любви, страстной, яростной и упоительной, но в то же время наполненной безграничной нежностью. Северус прикусил ее нижнюю губу и слегка оттянул. Опять приник к ее губам, и его язык собственнически проник в ее рот. Не во снах, а в реальности он целовал ее так, что Гермиона сходила с ума. Оставив влажный поцелуй на ее скуле, Северус склонил голову, тяжело дыша. — Я не могу поверить, что я здесь, с тобой, — прошептал он. Для человека, двадцать лет скрывающего свои эмоции иногда даже от самого себя, сегодня он слишком много чувствовал. Но с ней это было легко. Он коснулся губами ее ключицы, а она зарылась пальцами в его волосы и проговорила: — Поверь, потому что это навсегда. В этот момент ноги подвели Северуса, и он начал оседать на пол. Гермиона подхватила его и немного смягчила падение, падая вместе с ним. Теперь они оба сидели на полу, опираясь друг на друга. Гермиона обняла его за шею, уткнувшись ему в плечо. — Ты не представляешь, как я скучала. Даже когда воспоминания ещё не вернулись, — проговорила она. Он притянул ее ближе к себе и прижался губами к ее виску. Они поговорят, но позже. Обсудят всё, что случилось за это время. А сейчас хотелось просто сидеть вот так рядом и ощущать тепло друг друга. Всё позади. Вопреки всему, они выжили и снова встретились. И теперь у них было всё время мира. Теперь можно было просто жить, наслаждаясь друг другом.