Хранители четырёх ветров

Ветер крепчал. Амос подняла взгляд на небо — солнце садилось, всё было окрашено алым. Толпа позади неё волновалась, то и дело раздавались выкрики. Волна, поднимавшаяся за ней, скоро снесёт барьеры. Селестия выберет Архонта. От них уже ничего не зависит. Амос сжала лук в руках, игнорируя ноющую боль в низу живота. Они всё равно не позволят её ребёнку умереть. Не теперь, когда падение Декарабиана уже неизбежно. Поздно. Не теперь, когда она почти выполнила свою часть сделки. Когда Декарабиан погибнет, её ребёнок станет единственной божественной силой на многие километры. Селестия не ошибается. У них не будет других кандидатов и её ребёнок станет Архонтом, плевать на всё, что случится после. Амос здесь уже не будет. Из неё достанут эту тварь, отравившую ей существование, и она убежит. Отправится так далеко, что не найдёт никто. Раз уж Селестии так нужен Архонт-марионетка, то она выдоит из этого всё, что сможет. И Амос слишком хотела жить, чтобы задавать лишние вопросы. Революция в любом случае произойдёт сегодня. Это уже не изменишь, вспять уже ничего не обернёшь. Поздно. Архонт взойдёт на небесный трон, на тот трон, который ей краем глазом довелось увидеть. Удобный, задрапированный бирюзовой тканью. Даже немного завидно. Кого они ждут? — Анемонии зацветут сегодня! — громко, слишком громко! Голос Сесила всегда был таким властным.? Амос подняла глаза. Лира в руках Сесила сияла бирюзой, словно маленькая упавшая звезда. А на его руках… Это что, кровь? — Начинаем! Толпа загудела и рванулась вперёд. У Декарабиана не осталось сторонников среди людей, но ветер подчинялся ему. Люди против духов ветра. Глупость. На самом деле это всё только лишь лишняя кровь. Главное теперь — подняться на башню. Сесил, второй глава Анемоний, побежал рядом с ней к башне. Лиру он отбросил, действительно, бесполезная теперь вещица. Амос улыбнулась ему, как могла и они ступили на первую ступеньку вместе. Почти бесшумные, как и всегда, шаги Мелины Амос тогда не заметила. Лестница была будто бесконечной. Амос даже на секунду показалось, что это лестница ведёт к небесам. К спасению. Да, правильно, к спасению… Ещё пара ступенек и она будет свободна. — Декарабиан, — выдохнула Амос. Бог обернулся к ним — его человеческая форма почти распалась, оставив только лишь очертания. И сердце, алое, налитое кровью. — Фиолетовый… — прошептал он. Амос подняла лук, руки налиты божественной силой, той, что одолжила ей Селестия. Меньше секунды на прицеливание, никакого права на ошибку. Стрелу снесло резким порывом ветра. — Сейчас! — раздался резкий вскрик и… Бам. Бам. Бам. Треск, мелькнувшие прямо перед ней белые волосы. Вой ветра. Снова треск. Сесил, пригвоздивший алое сердце бирюзовым кинжалом. Его лицо исказилось в крике, но Амос ничего не услышала. В ушах отчаянно засвистело. А затем на пол наконец упала первая капля крови. Одна за другой, прожилки между камнями загорелись бирюзовым. Пол, стены, потолок и… через него видно небо. Барьер — вот что трещало. Всё произошло мгновенно: от рук Сесила в небо ударил ослепительно белый луч, башня зашаталась и Амос потеряла контроль над собственным телом. В себя её привёл резкий удар. Из лёгких выбило весь воздух, камни впились в затылок и Амос с нарастающим отчаяньем поняла, что лежит на площади, прямо перед башней. В животе кольнуло, а потом боль ворвалась в сознание. Ветра смягчили её падение и ничего жизненно важного не было сломано, уж в этом Амос, бывшая когда-то целителем, не сомневалась. Но вот встать она не могла. Только расширившимися глазами наблюдать за точённой фигуркой на вершине башни. Она столько раз видела этот силуэт, исчезавший за углом, что спутать точно не могла. Сесил. Она опоздала. Тварь, росшая в её животе, сейчас умирала в муках, и стремилась утащить Амос за собой. Сквозь боль, охватившую нижнюю часть живота, Амос скривилась в усмешке. Селестия проебалась.

***

У сломленной богини в руках засветился кристалл. Она думала, что барьеры Селестии, те барьеры, о которые она разбила все костяшки, преодолеть невозможно. Даже Ирминсул, и тот не мог пробить своими корнями и ветвями этот барьер. Но Венти… Почему он вообще был на такое способен? — …Истарот? — его голос, постоянно прерываемый шумом, впился в голову. Там, где не прошли сильные ветки Ирминсула, прошёл слабый ветерок. Если бы кто-то сказал ей раньше, она бы рассмеялась ему в лицо. Барьеры Первородного непреодолимы! — Хей, Истарот… Я хотел извиниться. — снова шум, Истарот резко обернулась и взмахом руки отогнала обеспокоенных людей. — Прости, что прогнал тогда. Я был неправ, и я пойму, если ты не захочешь со мной разговаривать… — …Венти? Венти-Венти-Венти, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! Стой, не уходи! Пожалуйста, не оставляй меня! О небеса, Венти, я так устала… Помоги, помоги, помоги! — ты уже прошёл барьер, Венти, пожалуйста, просто сломай его! Истарот закрыла глаза. О небеса, она глупа, раз просит от него такого. Сломать барьер не смогла она, тень Первородного. Для Венти это будет верная смерть. — Вдох, выдох, я здесь. Я не ухожу, всё в порядке… Расскажи мне, что случилось, — Истарот выдохнула. Венти… возможно у него хватит желания помочь этой стране. Но она ни за что не позволит. — Я… Я теперь тебя понимаю, Венти, — Истарот улыбнулась, будто бы Венти смог её увидеть. — Мои люди раньше спускались в глубины только ради кораллов, приносящих плодородие земле. Теперь мы заточены здесь… Селестия посмела отобрать у моих людей свободу. Они отобрали у моих людей даже солнечный свет, — Истарот замолкла. Говорить это было тяжело. — Это тот город фей, про который ты мне рассказывала? — спросил Венти и Истарот легко представила, как он наклоняет голову, передние пряди болтаются туда-сюда. — Как он называется? — Бьякуякоку, — улыбнулась Истарот. — Царство белой ночи с языка этих островов. Это из-за того, что теперь у нас есть искусственное солнце. Раньше оно звалось Царством вечной ночи. — Я запишу это, — в голосе Венти явственно сквозила улыбка. — Скажи мне, что я могу для тебя сделать? — Истарот выдохнула. Венти, возможно, искал её не просто из-за старой дружбы. Но он достаточно хороший человек, чтобы не проигнорировать её мольбы. Человек.? — Селестия выстроила вокруг нас барьер. Именно поэтому мы не можем выбраться, даже моих сил не хватает, — Венти промычал что-то, будто закусив кончик карандаша. Он обычно делал так, когда думал. — У меня есть один план, но… — Если это твоя смерть, то можешь забыть, — оборвал её Венти. — Не позволю, — Истарот улыбнулась, опустив глаза. Только смерть божества вызывала всплеск энергии достаточно сильный, чтобы разбить барьер. Даже если Венти и сумел преодолеть его, разбить по-иному не выйдет. — Венти, по-другому никак, — Истарот обернулась. Там, вдалеке, горел Гелиос. Её люди не будут страдать, а значит и она в посмертии не будет. — Помолчи, — немного грубо, но Истарот лишь покачала головой. Венти, наверное, долго её искал. А когда нашёл, то получил лишь фразу о том, что она скоро умрёт. Она извинится, потом. Когда-нибудь. — Я найду решение, — в голосе Венти зазвучала сталь. — Я не позволю ещё и тебе пойти на заклание. Хватит с меня. — Венти, прошу тебя, — покачала головой Истарот. Поздно. — Я уже давно всё решила. Первородный… бросил этих людей. Уж не знаю, почему, но факт остаётся фактом. У них осталась только я… — Венти уже явно намеревался что-то сказать, но Истарот успела первой. — Ты бы умер за Мондштадт. Возникло молчание, в котором комфортно не было никому. — Да, я бы умер за Мондштадт. Моя жизнь — малая цена за их благополучие. Но знаешь, чему я научился здесь, в Тейвате? — Истарот вздрогнула. Тейват? Как цветы, которые цвели в небесном дворце? Первородный ненавидел эти цветы, пусть и пытался не показывать. Но это была единственная вещь, которая вызывала у их повелителя такие сильные эмоции. Это было заметно. — Я буду жить ради этих людей, — выдохнул Венти. — Это гораздо сложнее, чем умереть. Но я буду жить. И ты будешь, просто дай мне время. Я придумаю что-нибудь, — Истарот подняла глаза к тёмным сводам пещеры. На барьере была трещина. Да, но надеяться уже поздно. Первое столетие после ссоры с Венти она не искала встречи с ним. Бьякуякоку, тогда ещё Царство Глубин, с проходом между пещерами и поверхностью, было в порядке. Через ещё несколько столетий, когда упал барьер, Истарот искала выход. О Венти думать у неё не было времени. Венти… Она не знала, искал ли он её. Но теперь уже и вправду поздно. — Делай что хочешь Венти. Я помогу тебе во всём, даже если это не касается Бьякуякоку. Но моих планов ты не изменишь.