Цена вечности: Незримые путы

Лес вокруг полнился шорохами, треском сучьев и угрожающим ворчанием. Птицы стихли, животные убрались подальше от места схватки. Ламберт чувствовал направленное на него внимание и приготовился к атаке — вслепую вламываться в заросли за опасным чудовищем выглядело глупым. На миг воздух замер, предупреждая нападение. Они выскочили почти одновременно — два огромных главоглаза, ощерившиеся клешнями и зубами. По поляне разлетелись капли яда. Ламберт отскочил в сторону, выходя из окружения, и с размаху ударил ближайшее чудовище, целясь в мягкую плоть. Клинок встретил клешню, получил инерцию для следующего удара, но атака провалилась из-за второго главоглаза. Ламберт выругался. Знай он, что их здесь двое — ни за что не взял бы заказ. Он закружил по поляне, уходя от ударов, чувствуя, как воздух заполняют ядовитые испарения. Пламя Игни заставило одно чудовище взреветь и отпрянуть, беспорядочно и слепо колотя по воздуху клешнями. Ламберт получил возможность перенести все внимание на одного противника. Он рубил и колол, уходя от яда, спеша изо всех сил, потому что знал: несмотря на Иволгу, яд главоглаза опасен, и возможность спастись была только одна — быстрее закончить бой. Главоглаз зарычал и бросился на него с удвоенной силой. Ламберт примерился и бросился вплотную к противнику. Укол, разворот, отскок. Удачно. Чудовище споткнулось, замедлилось. Еще раз. Ближе. Ламберт нырнул под клешню. Удар Игни, взмах клинка… Бок прошила боль. Ламберт тут же ушел перекатом, едва успев увернуться от второго главоглаза. Они не собирались позволять ему встать, бросились как один, нависая, брызгая ядом. Ламберт принял одну клешню на клинок, от второй откатился в сторону, едва не попал под другого главоглаза. Чертовы деревья будто нарочно вставали у него на пути, лишая возможности маневра. Или он становился слишком медлительным от попавшего в кровь яда. Ламберт бился почти вслепую, думая только о том, чтобы не оказаться прошитым клешней. Раздался грохот, и один главоглаз замер. Ламберт мгновенно узнал действие Северного ветра. Он отбил очередной взмах клешни второго чудовища, вскочил на ноги и нанес несколько смертельных ударов обездвиженному главоглазу. Рядом вспыхнул огнем другой противник, оглашая лес ревом. Ламберт увидел вихрь серебряного клинка и чью-то гибкую фигуру, легко уходившую от ударов главоглаза. Он подскочил к чудовищу сзади, вскидывая меч. Шансов у главоглаза не осталось. Глядя на двух поверженных чудовищ, Ламберт испытал удовлетворение. Он заставит деревенских заплатить за обоих, чего бы это ему ни стоило. Бок жгло, яд быстро растекался по венам. Ламберт пошарил на поясе, куда перед боем повесил еще один пузырек Иволги и выругался — пальцы нашарили только осколки, зацепившиеся за разорванную кожу. Краем глаза он заметил движение и вспомнил о неожиданной помощи. Мир вокруг начал растекаться белесыми пятнами, мышцы охватила слабость, бок онемел. Ламберт попытался рассмотреть человека, который оказался рядом, но видел только размытый силуэт. В голове помутилось. Нужно было попросить отвести его к лошади, там оставался еще один пузырек Иволги, но губы не слушались. Яд, попавший в кровоток, действовал быстро. Кто-то подхватил его, помог опуститься на землю. Смутные тревожные мысли проносились в голове Ламберта, хотя сам он не мог понять, что именно его тревожит. Губ коснулось прохладное стекло, ноздрей — знакомый запах Иволги. Неизвестный явно вознамерился помочь. Ламберт с готовностью сделал глоток и закрыл глаза. Он предпочел бы Белый мед, но выбирать не приходилось. Теперь оставалось просто отлежаться. Он не засыпал до конца, просто плавал в темном тумане пустоты, чувствуя, как возвращается в тело жизнь. Сперва его накрыл жар, потом охватил холод, а под конец пришло удивительно ласковое тепло. Ламберт долго наслаждался ощущением, не желая открывать глаза. По беспокойным теням на веках и тихому треску он понял, что лежит у костра. Он прислушался, но больше никаких звуков не доносилось. Ламберт вспомнил последние мгновения отуманенного ядом разума: незнакомого ведьмака, вдруг потратившего на него свои драгоценные запасы эликсиров, неожиданную помощь. Где-то на периферии бурлила злость на деревенских, не объяснивших как следует условия заказа, на свою неосмотрительность, приведшую его к схватке сразу с двумя ядовитыми тварями. Все эти мысли сплетались в одну — неизвестного ведьмака нужно поблагодарить. А следом зашевелилась неприятное ощущение — теперь он должен кому-то жизнь. Ламберт не любил долги перед незнакомцами. Глаза открылись с трудом, сначала до узкой щелочки, сквозь которую он ничего не смог рассмотреть, потом полностью, но взгляду мешала пелена. Понадобилось некоторое время, чтобы проморгаться. На небольшой прогалине действительно горел маленький костерок. Его неровное рыжее пламя привлекало сонм ночных бабочек, трепетавших вокруг, удаляющихся и снова бросающихся на свет. Изредка какая-нибудь из них вспыхивала, превращалась в мгновенную искру и опадала в золу. За пределами круга света темной стеной вздымался лес, таящий в себе ночных жителей. Изредка доносился голос филина, подавала голос сплюшка, звучала трель кузнечика. Все эти звуки говорили об одном — здесь было безопасно. У костра, опершись о ствол дерева и прикрыв глаза, неподвижно сидел ведьмак. Ламберт нахмурился. Он казался смутно знакомым, но никаких эмоций не вызывал. Виделись мельком на тракте? Рыжие в отблесках костра волосы, гладко выбритое лицо без шрамов. Понадобилось несколько мгновений, несколько усилий, чтобы всплыло имя — Айден. Будто услышав его мысли, ведьмак открыл глаза и встретился с ним взглядом. Месяц. Они встречались почти месяц назад. — Ты все это время ходил за мной? — голос Ламберта прозвучал хрипло, горло саднило. Он оглянулся в поисках фляги. — Нужно было отдать долг. — Айден открутил крышку со своей и протянул Ламберту. Тот недоверчиво покачал головой и сделал несколько жадных глотков. От холодной воды свело зубы. Должно быть, только что из ручья. В голове мгновенно прояснилось. Мысль о том, что кто-то следил за ним, пусть и с желанием отплатить, вызывала тревогу. Он ничего не заметил. Ни разу не почувствовал чужой взгляд, не уловил знакомого силуэта. — Впечатляет, — Ламберт попытался сесть, но бок немедленно заныл и он отказался от этой мысли, только приподнялся на локте. — Не знал, что Коты так щепетильны. — За всех не скажу, — Айден пожал плечами. — Если ты исключение, это все объясняет, — Ламберт запнулся, вспомнив, почему оказался в таком неудачном положении. — Все равно спасибо за помощь. Айден кивнул и полез в сумку. — Голоден? — Это тоже часть долга? — Ламберт приподнял брови. — Вежливость, — коротко ответил Айден. Он достал кусок вяленого мяса и принялся жевать, глядя в огонь. — Ведьмак Школы Кота и вежливость, — фыркнул Ламберт. — Я это запомню. — Странно было бы обвинять тебя в ошибках встреченного мной ведьмака из Школы Волка, — спокойно заметил Айден. — Ошибки — слишком мягкое название для поступков твоих братьев. — Ламберт все же осторожно сел и стащил куртку, чтобы рассмотреть рану. Кожа разошлась, открыв полоску темно-красной подживающей плоти. — Ты не стал себя излишне утруждать, — вслух заметил он, трогая рану. — Кровопотеря тебе не грозила, — Айден едва взглянул на него. — А далеко не каждый любит, когда его лишают защиты без необходимости. Я не знал, как ты среагируешь. — Где мои главоглазы? — вдруг вспомнил Ламберт. Он оглянулся вокруг, но они сидели на совсем другой поляне. — Неподалеку, — Айден махнул рукой в заросли. — Там. — Ты ведь не собираешься претендовать на плату? — Ламберт подозрительно взглянул на него. — Я же сказал, что помог в уплату долга, — Айден говорил размеренно, будто объясняясь с непонятливым учеником. — Тебе никогда не приходилось отдавать долги? Ламберт смерил его недоверчивым взглядом. Он ничуть не поверил ведьмаку, сидящему перед ним, потому что прекрасно знал репутацию Школы Кота. Она была заслуженной и еще ни разу не опровергалась. Оставалось надеяться, что этот ее представитель не вынашивал никаких неприятных замыслов. — Никогда не следил за теми, кому был должен, — прищурился Ламберт. — Я не собирался ходить за тобой остаток жизни, — уголок рта Айдена дрогнул. — Поверь, мой интерес был исключительно вынужденный. Что тебя беспокоит? — Мой учитель как-то сказал, — медленно произнес Ламберт, скривившись при воспоминании о старике, — что нельзя доверять тем, кто скрывается во тьме. — Мм, — протянул Айден. — А один из моих учителей предостерегал меня от помощи другим. Даже в уплату долга. Ты всегда следуешь советам своих учителей? — Твой наставник превзошел все мои ожидания, — фыркнул Ламберт. — Но чего еще ожидать от Котов! Он снова надел куртку и услышал тяжелый вздох. А подняв голову, встретился с мерцающим золотистым взглядом. Необычным взглядом с кошачьим прищуром. — Ты задался целью оскорбить меня? — спросил Айден. Его лицо не выражало ничего. — Ну что ты, — Ламберт ухмыльнулся, скрывая легкую растерянность. Обычно собеседники отступали, ретировались, огрызались в ответ, но не задавали прямого вопроса. — Это было бы невежливо. Над поляной повисло молчание, наполненное теми же ночными звуками, но уже не такое миролюбивое как прежде. — Ладно, — проворчал Ламберт, все-таки этот ведьмак только что почти спас ему жизнь. — Наверное, не все ведьмаки Школы Кота плохи. — Не все люди одинаковые, — отозвался Айден, мельком взглянул на него. — Мне казалось, твой возраст позволяет это понять. — Люди — не все, — недовольно фыркнул Ламберт, — в отличие от ведьмаков. Особенно воспитанных в одной Школе. У нас гораздо меньше возможностей для разностороннего развития характера. В животе заурчало, выдавая его голод, и Ламберт с унынием вспомнил, что в запасов совсем не осталось. Он намеревался пополнить их после заказа. В глазах Айдена блеснула усмешка. Он полез в сумку и протянул Ламберту кусок мяса. — И чем, по-твоему, схожи все ведьмаки? — Айден подвинулся так, чтобы видеть лицо собеседника. — Заботой о собственной жизни, а не о долгах, — Ламберт благодарно кивнул, снова глотнул воды и откусил добрый кусок мяса. Айден смотрел на него, выжидательно вскинув бровь, и он быстро прожевал, чтобы продолжить мысль: — Единственное, что имеет ведьмак, — это жизнь. Вот о ней мы и беспокоимся в первую очередь. И совсем не стремимся подставляться за других. Если бы главоглазы меня убили, тебе бы уже не пришлось возвращать долг и рисковать жизнью. — А ты часто так поступаешь? — Айден задал вопрос совершенно серьезно, без тени насмешки. — Я — нет, но пойму, если так поступит кто-то другой, — пояснил свою мысль Ламберт. — Ты не слишком высокого мнения о ведьмаках, — Айден протянул руку, и Ламберт не сразу понял, что он просит воды. — Еще бы, — буркнул Ламберт, возвращая фляжку. — Но ты и сам ведьмак, — заметил Айден. — Откуда же такая неприязнь? — Я не обязан любить ведьмаков только потому, что сам ведьмак, — поморщился Ламберт. — Я не выбирал своей судьбы и меня с нее воротит. — Никто из нас не выбирал, — спокойно заметил Айден. — Но я бы не назвал нашу судьбу такой уж плохой. — Ну да, — хмыкнул Ламберт. — Шататься по большакам, впроголодь, что может быть чудеснее! — Я не говорил, что наша участь лучшая, — Айден внимательно смотрел на него. — Просто указал, что не худшая. Ты мог бы родиться нищим, собирающим объедки, или кметом, уповающим на урожай… — Я как раз родился кметом, уповающим на урожай, — проворчал Ламберт. — И какую жизнь ты выбрал бы сейчас? Вопрос застал Ламберта врасплох. Айден не сводил с него серьезного, пристального взгляда, под которым он почувствовал себя неуютно. Потому что ответ был однозначен — никогда за свою жизнь он не пожелал вернуться в прошлое. В памяти мелькнули образы, которые он не хотел бы вспоминать никогда. Ламберт отвел взгляд, размеренно пережевывая мясо. — Зачем злиться на то, чего не можешь изменить? — тихо обронил Айден. Он снова глядел в костер. — Это так же бессмысленно, как считать всех ведьмаков одинаковыми. Ламберт смолчал. Раздражение и тревога внутри утихали, успокоенные невозмутимостью человека, сидящего напротив. Не так он представлял себе ведьмаков из Школы Кота. Тишина снова обволакивала поляну, навевая дремоту. Слабость еще давала о себе знать. Айден поднялся почти бесшумно. Плотно закрутил крышку у фляги, повесил ее на пояс, застегнул перевязь и только потом снова взглянул на Ламберта. — Удачи, Волк. — И тебе, — кивнул тот. Айден мгновенно растаял между темных стволов. Ламберт прислушался. Вдали фыркнула лошадь, звякнула упряжь, а потом все стихло. Ведьмак из Школы Кота уехал, и только сейчас Ламберт вспомнил, что не назвал ему своего имени. Хотя сильно сомневался, что в этом была необходимость. Он вздохнул, тяжело поднялся на ноги и направился искать своих главоглазов.