I love you, darling

Любой, имеющий хоть малейшее представление об анатомии человека, скажет, что внутри у Хамении бьётся сердце; что там, под кожей, очень много жизненно необходимых органов; что по всему телу у него много вен, по которым идёт вязкая кровь, но Казутора возразит, ведь внутри у него пустота, среди которой всё же есть небольшой островок с тёплыми чувствами к тебе. Он встанет под холодный душ, окунётся в правду с головой, попытается понять своё место в мире, покроется мурашками от продолжительного нахождения под ледяными струями, но вряд ли заболеет, пока на том острове ярко горит костёр. Может быть когда Земля совершит полный оборот вокруг солнца, Казутора поймёт, кто он такой. Поймёт, почему жить действительно стоит. Поймёт, что закатное небо очень красиво, особенно когда осознаёшь, что есть другой человек, который разделяет твоё мнение и тоже смотрит пушистые облака. Он любит тебя настолько, что обойдёт весь мир; разберётся в квантовой физике и высшей математике, хоть иногда не может сложить семь и пять. Он будет каждый день витать в облаках, а может однажды и навсегда поселится в мире, где от травмирующей реальности есть только название. Ханемию не будет интересовать, как он выглядит со стороны, ведь какой в этом смысл? Не поймёт многих людей на улицах, кричащих о том, насколько они сильно любят, но когда снова встанет под ледяной душ, будет думать о том, что в воображаемом мире Казутора ведёт себя именно так. Он никогда не поймёт твоего стремления к совершенству во вред себе. Это ведь такая глупость, зачем, дорогая? Не поймёт, почему иногда люди не могут сдержать себя, почему они обязательно вслед кинут колкое слово после утомительного спора или ссоры, из-за которого чувствуешь в груди неприятную обиду. Они заставляют тебя расстраиваться, а сами же уже через пару минут забудут об этом. Разве они те, которым можно безоговорочно верить? Ханемия не поймёт и себя: почему он постоянно молчит? Почему вместо тысячи разнообразных слов в японском языке, он выбирает простое «мгм». Если бы ты однажды спросила его: «Что ты чувствуешь ко мне?», то он бы промолчал, не смог бы связать и двух слов от нахлынувших на него эмоций. Но однажды Казутора всё же сможет выдавить из себя слова. Он выплюнет их вместе со жвачкой, потерявшей вкус, но вложит очень много чувств в эту фразу: — Я правда люблю тебя. — Не разбрасывайся такими словами, Казу. Его маленький островок затоплен слезами.