Я больше никогда не заставлю тебя плакать

Яркие лучи солнца ослепляли лазурно-голубые, такие искренние и доверчивые глаза мальчика. Зажмурившись, он отвернулся от окна и зарылся в мягкое одеяло. — Просыпайся, соня-засоня! Уже солнце давно поднялось над горизонтом и своими лучами пытается разбудить тебя! — громко, но в то же время любя произнёс Док. В ту же секунду он запустил свои руки под одеяло и защекотал Молнию. — Ну все, дедушка, хватит тебе! — открыв глаза, сонным голосом вскрикнул мальчик и сам того нехотя, засмеялся. — Ладно-ладно, больше не буду. Завтрак тебя ждёт внизу, зеленый чай я заварил. Не забудь выпить таблетку после того, как поешь! Я сейчас уеду на работу в больницу, приеду где-то в 4-5 часов вечера. Если что-то случится, то позвони или напиши, хорошо? Джексон дома, он за старшего. Все, я пойду, мне пора выезжать, — Хадсон поцеловал Молнию в лобик и потрепал по светлым волосам. — Я все понял, папуль, удачи тебе! — мальчик прижался к мужчине, крепко обняв, и через 5 секунд отстранился, улыбнувшись на прощание. Док сделал то же самое и ушёл, закрыв за собой дверь. Улыбка с лица Молнии сразу же спала. Он нехотя встал с кровати, снял голубую пижаму с белыми мишками и переоделся в домашнюю одежду: красное худи с вышивкой «молнии» на левом плече и чёрные брюки от «Balenciaga». Мальчик медленно подошёл к двери, тихонько открыл ее, и чтобы не было щелчка, закрыл. Спустившись по лестнице, он завернул направо и оказался на кухне, которая была соединённая с залом. Молния сел и молча стал есть. После приема пищи он выпил таблетку и хотел включить телевизор, но передумал и собирался проскочить обратно в комнату, но его остановил голос сзади: — Почему посуду за собой не помыл? У нас в доме есть слуга? Ау-у-у, служанки, помойте посуду за МакКуином! Как слышишь, никто не откликается! Так почему же ты позволяешь себе не мыть за собой посуду?! Голубых кровей? Мальчика передернуло, все тело содрогнулось. Он резко повернулся к Джексону и тихим голосом виновато промолвил: — П-прости… Я…я с-совсем забыл… — Молния вернулся обратно на кухню и сразу включил воду. Через 3 минуты МакКуин выключил воду, вытер руки полотенцем и направился к лестнице, но Джек схватил его за руку и со злостью дернул к себе. Мальчик упал на колени, а обе ладони поцарапал при быстром скольжении. Он стал всхлипывать и прерывисто дышать. — Мне очень жаль… — Засунь своё «жаль» знаешь куда?! Ты меня жутко бесишь, мне насрать на твои «жаль»! — рявкнул Шторм, после чего ударил его в живот. Молния оглушительно вскрикнул от боли и расплакался. Джексон врезал ему звонкую пощёчину, от чего мальчик пошатнулся и оперся о пол руками, чтобы окончательно не ударится головой. Шторм ушёл в свою комнату, оставив МакКуина одного. Он ещё громче заплакал, но пытался успокоиться. Держась за живот правой рукой и опираясь о пол, Молния со стонами и вскриками встал. Он дошёл до раковины, холодной водой прополоскал рот, потом, держась за перила лестницы, дошёл наконец до комнаты, зашёл и упал на кровать. Мальчик пытался не плакать, держаться, но не получалось. В животе боль то утихала, то нарастала. Он подложил под живот подушку и свернулся калачиком, тем самым боль не такая сильная. Молния никогда не рассказывал Доку о том, что Джексон бьет его сразу, как он уезжает. По всем мелочам, а иногда и без них. Он хотел рассказать Хадсону всю правду, чтобы он его больше не оставлял с братом. Но синяки не так беспокоили, а царапины уж тем более. Вовсе не хотелось доставать старика своими проблемами. Почему? Может, потому….что не хотелось расстраивать Дока? Может, потому что его было жаль? Да, так и было. Мальчик терпел все побои и хорошо скрывал увечья от деда. Но именно сегодня МакКуин хотел написать ему прямо сейчас, рассказать всю правду, ведь это—ненормально! Но Молния боялся, что Джексон убьёт его. В таком напряжённом времени в голову придут и похуже вещи. Он расплакался, уткнувшись в одеяло, чтобы приглушить звук. Мальчик сам не помнил как, но через 15 минут отрубился. Проснулся он от того, что его кто-то слегка тормошил. Молния приоткрыл глаза и увидел… Дока? Как он мог так быстро приехать?! Что-то случилось?! — Сынок, что случилось? У тебя на левой щеке синяк, ты где-то упал? Разум МакКуина ещё не проснулся, он долго вопросительно смотрел на мужчину. Потом опомнился и сказал: — Я…я н-не знаю… Ай! — он вскрикнул и схватился за живот. — Убери руку, милый, я посмотрю, — Молния послушно убрал и застонал. Док приподнял его худи и увидел большой синяк, который красовался на животе. Хадсон ужаснулся. Правой рукой он стал не сильно нажимать, от чего мальчик вскрикнул и машинально повернулся налево, сгорбившись. — Тише-тише-тише, потерпи немножко, сейчас я приду! — он отошёл на пару минут, потом вернулся и сделал укол обезболивающего в вену. Док заботливо укрыл Молнию и стал поглаживать по голове. Через 5 минут лекарство начало действовать, и он уснул. Хадсон стал переживать, потому что мальчик никогда не жаловался на какие-то боли. Он немного подумал, поразмыслил и решил отвезти его в больницу на УЗИ, вдруг что-то серьёзное… Так как мужчина был и сам врачом он знал, что при первом звоночке нужно обследоваться и узнать, в чем причина недуга. Иначе потом будет ещё хуже. Он взял полис Молнии, потом на руках отнёс его в машину и положил на заднее сиденье. За все время дороги Молния не просыпался. Через 20 минут они уже были в больнице. Док попросил своего знакомого сделать ему УЗИ. Мальчик проснулся и был в какой-то неосознанности. Пока ему делали, он то закрывал глаза, то открывал. После того, как врач сделал УЗИ он отошёл с Хадсоном в коридор: — У него острый аппендицит. Думаю, он до этого был, но из-за того, что его сильно ударили-обострился. Нужно срочно сделать ему операцию. Док стал переживать ещё больше. Он подписал бумаги, о согласии на операцию. Пока все готовили, Молнии выделили палату. Док отнёс его туда, положив на кровать. Через 5 минут он проснулся: — Ч-что, г-где я? — сонно и напугано спросил Маккуин и попытался сесть. — Тише-тише, лежи-лежи! Сейчас ты в больнице…у тебя воспалился аппендикс, поэтому нужно сделать операцию. Не бойся, она не сложная. Все будет хорошо! Зрачки Молнии резко увеличились в размерах. Он сжал одеяло в ладони и испуганно спросил: — Операция?.. Какая операция?! Со мной все нормально! Со мной все хорошо! Сейчас я… — Чи-чи-чи, сынок, успокойся. В этом нет ничего страшного, ты ничего не почувствуешь, просто поспишь! Мальчик расплакался. Он ничего не понимал, его даже не пугало то, что через несколько минут будут резать его тело скальпелем. Нет, вовсе не это. А то, что его, его собственная тайна раскрылась. И совсем скоро, в прекрасный день, он зайдёт не туда и его убьёт Джексон. Он всегда был плодом страшных снов и причиной ночных панических атак Молнии. С самого первого дня рождения, Джек возненавидел Молнию. Если бы не он, их мама не умерла… она скончалась при родах, хотя врачи предупреждали ее. Но для женщины было в приоритете своё чадо, чтобы оно выжило. Именно мама осталась у Шторма, пока не потерял ее… Конечно, Дока он также любил. Но вся любовь перешла к маленькому внуку, а не старшему. Как и часто случается, не правда ли? Их отец умер ещё, когда мама была на 3 месяце беременности. По сути, они оба остались сиротами. И вот прошло 16 лет, старшему 25, младшему-16. Джексон продолжал жить у Дока, потому что тот был не против. Он имел медицинское образование и на отлично окончил институт, но не стремился идти работать. Для Хадсона была выгода в том, что ему есть с кем оставить Молнию. Мальчик был довольно болезненным ребёнком, часто простужался и ему противопоказано нервничать, но в таком «аду» это невозможно. А ещё он был астматиком, за что в школе его гнобили, поэтому перевели на домашнее обучение. С 3 стадией живётся несладко. Иногда (а сейчас это было довольно часто), когда Молния засыпал, Док вставлял ему в ноздри 2 трубочки, которые шли от чемоданчика с кислородом и подключал. Так как у мальчика мог ночью быть приступ, он начинал кашлять, задыхаться и тем самым просыпался. Док хотел, чтобы он крепко спал. Он думал, что Джек любит Молнию и заботится о нем. Ведь мальчик не жалуется? Нет. А Шторм при Доке хорошо относился к братику, только иногда бросал презрительные взгляды в его сторону. Также, Молния и Джексон называют Хадсона дедом или отцом, потому что по крови-он дед, а по душе стал папой. Док успокаивал его 5 минут: — Не стоит так переживать, мой маленький! Я буду рядышком, совсем не больно будет! Зато потом у тебя не будет живот болеть! Это вынужденная мера, аппендицит у многих людей появляется… Я тебя больше никогда не оставлю одного! Пришла медсестра. Она вколола мальчику успокоительное, потом повезла кровать на колёсиках в операционную. Док шел рядом с ней и повторял, что все будет хорошо, не о чем сейчас беспокоиться. Маккуин закрыл глаза и даже стал засыпать. Но его разбудил хирург. Он огляделся, увидел дедушку и немного успокоился. — Привет, Молния! Ты меня не знаешь, поэтому давай познакомимся. Я твой доктор, ты можешь прямо так меня называть. Смотри! Это обычная кислородная маска, ты дышал в ней, правда? Так вот, тебе сейчас нужно совсем капельку подышать. Хорошо? Маккуин в недоумении не понимал, что происходит. Он замер, его зрачки бегали туда-сюда. Повернувшись к отцу, тот его гладил по голове все это время. — Мой мальчик, я с тобой, все будет хорошо! — он поцеловал сына в макушку и улыбнулся, но глаза были полны грусти, печали и переживания. Молния улыбнулся в ответ, повернулся обратно и в знак согласия помахал головой. Хирург взял маску и поднёс к нему. Тот начал вдыхать ртом, выдыхать носом. Он не понимал, что это анестезия, успокоительные отключили его разум больше, чем на половину. На первых четырёх секундах ничего не происходило. На пятой он ощутил лёгкую сонность. На шестой и седьмой глаза сами по себе стали закрываться, тело слегка пошатываться. На 8 он почувствовал даже какую-то невесомость. На 9 он окончательно закрыл веки, провалился в сон и из сидячего положения стал падать. Доктор подхватил его, медленно опустил голову на подушку и убрал маску. Маккуина переложили на операционный стол. Стали подключать разные приборы, поставили ИВЛ. Хадсон подошёл к нему, присел и поцеловал в лобик, погладив напоследок по голове 4 раза. Он вышел из операционной. Потом пошёл в палату ждать, пока операция закончится и Молнию привезут. Док зашёл и изумился: на 2 кровати сидел Джексон. Он вскочил и подбежал к деду: — Как он, с ним все хорошо? —обеспокоено спросил он. — Ч-что?! Что ты здесь делаешь?! То есть сначала ты бил его неизвестное количество времени, а сейчас беспокоишься о нем и о его здоровье?! Я обескуражен тем, что он мне ничего не рассказывал… — Папа…мне очень-очень жаль…я не понимал, что делаю плохо, но сейчас я это понял…мне.мне так стыдно… Я обязательно извинюсь перед ним, я изменюсь в лучшую сторону! Я буду сидеть с ним, заботиться по-настоящему о нем! — Ты хороший манипулятор, Джексон. Я не должен доверять тебе. Но я дам тебе возможность извиниться перед братом при мне. Если ты желаешь и сидеть с ним, то тоже при мне. Шторм слегка обрадовался такому исходу событий, он думал, что дед начнёт кричать на него. Но Док сейчас был только в мыслях о Молнии, о переживаниях… Ведь одно дело оперировать незнакомых тебе людей, а другое-понимать, что сейчас делают то же самое другие хирурги с твоим внуком… — Что мне сделать, чтобы ты не держал на меня зла?.. — робко спросил Джек. Хадсон заметно разозлился. Он подавил свою злость только ради сохранения спокойствия. Пройдя небольшое расстояние, Док присел на стул, выдохнул и спустя 5 минут молчания строго произнёс: — Показать, как искреннее ты любишь брата, если это и правда так, что маловероятно. Чтобы он смог сам простить тебя. Я попрошу его, чтобы Молния говорил все на чистоту, не выгораживая тебя, — он перевёл взгляд на Джека, — Мне так стыдно, что я не видел, что ты делал с моим сыном, который и так много чего плохого повидал за свою не слишком долгую жизнь. Но больше этого я не допущу!.. А теперь поезжай домой — Я хочу остаться здесь! Пожалуйста, разреши… — промолвил Шторм, с сожалением смотря на деда. — Джексон, не зли меня! Скройся, — крикнул Хадсон. Джек в любой другой ситуации вступил в серьёзный конфликт. Но сейчас он был настолько подавлен, что вовремя заткнул свой рот, свое самолюбие и уехал домой. Операция длилась примерно 1 час. Когда она закончилась, Молнию привезли в палату. Доктор подключил много аппаратов: на лице у мальчика была маска ИВЛ, в левой вене руки капельница и другие. Хадсон сел на стул, который был рядом с кроватью слева (от Молнии). Он погладил его по волосам, потом легонько взял двумя ладонями руку сына и стал поглаживать ее пальцами. Док сильно сожалел о всем случившемся и считал, что виноват он не меньше, чем Джексон. Он стал шепотом просить прощение понимая, что тот не слышит ничего. Но это успокаивало душу мужчины, пусть и немного. Когда солнце стало постепенно опускаться вниз, а Луна со звёздами выходить, Хадсон продолжал сидеть рядышком с Молнией. Он постепенно отходил от анестезии и уже, можно сказать, спал. Но дед не собирался сам ложиться, он переживал. Ну а вдруг внук проснётся ночью, запаникует, испугается? Приступ астмы будет? Для него они тревожные и стрессовые. Док пытался оберегать Маккуина насколько это возможно. Приступы вызывались волнением, напряжённостью или сильным испугом, а иногда все сразу. Он начинал сначала кашлять, потом задыхаться все сильнее и сильнее. Если это все-таки произошло, то нужно как можно скорее сделать укол в шею от удушья, потом держать маску с кислородом и долго успокаивать, быть рядом. Слава Богу, сейчас они вроде бы перестали быть такими частыми. Наверно, потому что он принимал дорогие и хорошие лекарства, пил валерьянку, когда это нужно. Ночь проходила довольно спокойна снаружи, но довольно тревожна внутри Хадсона. В 6 часов утра Молния стал постепенно просыпаться. Он приоткрыл глаза и начал оглядываться. — Мой мальчик, ты проснулся! — Док поцеловал его в лоб и стал поглаживать по волосам. — Папа… а г-где я? — Ты в больнице, малыш, тебе сделали операцию. Но сейчас все хорошо, ты немного побудешь здесь, а потом поедем домой! — мужчина улыбнулся. — К-какую оп-перацию?.. — недоуменно спросил Молния. — У тебя был аппендицит, но сейчас все хорошо! Не переживай, тебе сейчас нужно отдыхать, — Хадсон побольше укрыл его одеялом и поцеловал в щеку. Мальчик почти сразу уснул, потому что был слабым, а лекарства более усиливали желание спать. Спустя 5 часов он снова проснулся, только на этот раз увидел пред собой не Дока, а Джексона.