Сахарная вата, попкорн и воздушные шарики

      В последнее время я много размышлял о своём детстве, и хочу сказать, что у маленького меня было не так много вопросов, как накопилось у меня взрослого. Сейчас, прожив определённую часть жизни (во всяком случае, я точно стал взрослее, чем был тогда), я наконец понял, отчего у детей так сильно горят глаза. Да, возможно, вы мне не поверите, но это действительно так! Бывает, идёшь по детскому парку, мимо тебя быстро, будто маленький, еле заметный ветерок, пробегает мальчонка, а глаза у него светятся, словно лампы на гирлянде. Этот яркий и переливающийся свет я бы, наверное, сравнил ещё со светлячками где-нибудь в тёмной глуши большого леса. Они настолько яркие, что не увидеть их просто невозможно!       Так вот, к чему же я веду. За своими раздумьями я понял одну вещь: дети не задумываются над тем, о чём часто чуть ли не часами напролёт могут думать взрослые. Им не важно, во что они сегодня одеты, будь то классические чёрные брюки или же, наоборот, какая-нибудь красная юбка-карандаш по колено, или того хуже — по середину голени, какое распоряжение им даст начальник на общем совещании, и какой курс валюты был с утра. Взрослые не радуются тому, чему радуются дети, и это весьма печально. Они так не похожи друг на друга (возникает парадокс, не так ли?). Ведь детям всё равно, во что они сегодня одеты (Нет, конечно, девочки всегда выбирают, какой бантик они наденут: белый или розовый, да и между клетчатыми и полосатыми бабочками и подтяжками у мальчиков тоже есть выбор, но все они не тратят на это по полчаса, а то и по часу в день), какое распоряжение им даст начальник на совещании, и какой курс валюты был с утра.       Они радуются простому.       Приведу простой пример: сегодня за окном льёт дождь. Взрослый подумает — «вот не задача, сегодня придётся напялить на себя тёплый свитер, штаны с начёсом, тёплые носки и ходить неуклюжей пингвиньей походкой из-за кучи одежды. Так ещё и свой запропастившийся после солнечного дня зонтик нужно найти. Как же я не люблю такую погоду!», а ребёнок, увидев за окном ту же картину, быстрее наденет резиновые сапожки и побежит прыгать по новеньким, ещё не запачканным грязью и радужными колечками от машинного масла лужам. Конечно, потом этот мальчуган или девчушка вспомнит о своём красивенном военном самолете или сказочном замке с феями и единорогами, ещё совсем недавно нарисованными на асфальте разноцветными мелками, но детская печаль пройдёт быстрее, чем они это заметят. Дети редко отдают предпочтение грусти. Они горят необъяснимым желанием быть счастливыми, что не скажешь о взрослых.       Продолжая витать в своих мыслях, я понемногу начал вспоминать детство. Наисчастливейшее время в моей, хоть и недолгой, жизни. Сейчас, почему-то, мне вспомнился детский парк (да-да, эта мысль уже промелькнула ранее). Самой интересной и важной частью в этой парковой иерархии маленькому мне представлялись карусели. Особенно эти, карусели на цепочках. Точно! Они так и назывались — цепочные карусели! Фееричное зрелище: тебя сажают на разбитое сидение, сверху пристёгивают тоненькими, местами ржавыми цепочками, которые вот-вот рассыпятся, и пускают в путь, поднимая на высоту метра три-четыре. Ты, вместе со своим на ладан дышащим сидением крутишься по огромной окружности, словно преодолеваешь какой-то спринт на скоростной иномарке. Хотя тут как повезёт. На этой карусели можно было и космонавтом себя почувствовать: когда цепочка путалась, что случалось очень часто, я, сам того не замечая, начинал накручивать фуэте с оборотами как на стиральной машинке при отжиме. Здесь всё зависело только от везения, но в моём случае оно, почему-то, всегда принимало другую сторону.       Думаю, мой комментарий по поводу этой злосчастной карусели смог передать всю ненависть, скопившуюся за долгие годы посещения детских парков. Пожалуй, теперь расскажу о своём самом любимом аттракционе. Прозвучит несколько банально, но мне нравилось колесо обозрения. С детства я был довольно спокойным ребёнком и всегда придерживался стабильности. Даже в детских парках. Бывает, поднимет тебя механизм на двадцатиметровую высоту, а ты сидишь, как древний перуанский истукан, боишься лишний раз пошевелиться и вздохнуть — мало ли, вдруг кабинка потеряет равновесие. Странно, захотелось чего-то необычного и сладкого.       Все знают, что в парках всегда продают воздушные шары и сахарную вату, а если вы смогли отыскать целый аппарат с попкорном и клубничное мороженое — вам определённо повезло!       Я ведь совсем забыл спросить: а вы в детстве любили карусели? А воздушные шары? Может быть, и сахарную вату любили? Или вы больше предпочитали купить огромное ведёрко сладкого попкорна и уплетать его в одного?       Если вы на всё ответили единогласное «да», то моя история однозначно вам понравится! Она про маленького, но взрослого мальчика, такую же девочку и детские обещания.       Тогда мне было порядка шести. В один из по-летнему жарких июньских дней (точно помню — это был выходной, кажется, двадцать пятое июня), я со своими родителями решил провести время вместе в парке аттракционов неподалёку от нашего дома. Мне безумно нравилось это место, ведь помимо кучи каруселей в парке был небольшой лесочек из молодых клёнов со множеством мест для пикника. Первоначально в моих маленьких планах было посидеть именно там.       Да что уж греха таить, я даже упросил маму купить пуннопанов с разными начинками и сделать пару десятков фиолетовых и зелёных мочи (несуразных пирожков из рисовой муки, по внешнему виду чем-то смахивавших на дешёвые конфеты в сахарной посыпке или такой же недорогой рахат-лукум), потому что мне безумно нравился вкус черники и матчи. Помню, папа, только услышав о предстоящей прогулке, сразу же заторопился и стал что-то кашеварить на кухне. Через сорок минут он показал мне здоровенные кимпабы с овощами и чуккой, коим я был рад даже больше, чем фиолетовым и зелёным мочи.       Прошло не больше, чем пара-тройка часов, как мы уже прогуливались по детскому парку. Атмосфера витала просто непередаваемая. Всё было настолько ванильно и по-детски, что взрослый я бы не понял всей этой прелести: куча разноцветных каруселей с переливающимися светодиодными гирляндами, необъяснимо стремящимися куда-то вверх (такое для меня было в новинку, нигде ещё не видел подобного), автоматы с безделушками, дартс с пушистыми игрушками на любой вкус и цвет, тир с такой же перспективой и моё любимое колесо обозрения. Хотя нет, пожалуй, я забыл ещё один важный компонент этого места — киоск со сладкой ватой, попкорном и гелиевыми фольгированными шариками. Как ни странно, на такой огромный парк он приходился всего один, и к тому времени вокруг уже скопилось полно чьих-то пап и мам, смиренно ожидавших своей очереди за шапкой розовой ваты на палочке или ведёрком сладкого, а может быть, и соленого попкорна, пока их дети резвились где-то на игровой площадке.       Стоило нам только разыскать подходящее место для предстоящего пикника, как мне резко надоело сидеть на одном месте и захотелось попутешествовать. Пока родители не спеша раскладывали тарелочки с вкусностями на покрывало и увлечённо обсуждали работу (Они оба работали врачами, поэтому очень часто их беседы затягивались на час, а то и на два), я, между делом, уже планировал план побега.       Рассчитав нужное время вплоть до секунды, я, не оглядываясь, рванул куда глаза глядят. За посещение аттракционов я сильно не волновался, ведь в кармане завалялась припасенная на такой случай пара тысяч вон, а вот за что-то вкусное и вредное я побаивался, ведь если бы я залез в кабинку колеса обозрения, на сладкую вату мне бы не хватило. Вот он, устав взрослых! Всё, абсолютно всё в этом мире измеряется в деньгах! Здесь пара тысяч, там пара тысяч, и удовольствие подошло к концу!       Ладно, не будем об этом. Слишком много слов.       Когда я бежал, воздух казался таким сладким, что сводило зубы. Будто в него пересыпали сахара или добавили слишком много карамели. Не сбавляя темп, я решил взглянуть на небо. Из-за приторности воздуха оно даже показалось мне слегка розовым, но всё наслаждение прекрасным как рукой сняло, когда в моём верхнем обзоре появилась кучка попкорна, через пару секунд посыпавшаяся ровно на мою макушку и быстро, с треском упавшая на асфальт, а также звонкий девчачий крик, больше походивший на писк какой-то неведомой птицы.       — Эй! Ты вообще под ноги смотришь?! — выказывая всё возмущение, спросила девочка, поочерёдно переводя взгляд то на меня, то на упавший попкорн.       — Смотрю! — звонко ответил я, с неким укором бросив на неё оценивающий взгляд. На вид она была примерно моей ровесницей. Огромные глаза с пышными ресницами, маленький нос, щёчки и пухлявые губы. Чёрные волосы были завязаны в тугой высокий хвост, закрепленный яркой зеленой резинкой с какой-то броской штукой, похожей на бусину, а завершением в этом образе служили миленькое зелёное платьишко с красивым фартучком и белые перламутровые балетки.       — Ты рассыпал мой попкорн! — воскликнула девчушка.       — Давай я куплю тебе сладкую вату и шарик, и будем квиты, — предложил я.       — Но я хочу попкорн! Сам ешь свою сахарную вату, я её не люблю! — важно отвернувшись, проговорила девочка.       — Я могу купить тебе билет на колесо обозрения! Это куда лучше, чем твой попкорн! — и это предложение сработало. В её огромных глазах тотчас забегали озорные огоньки, на что я победно улыбнулся. — Где твои родители?       — Я убежала от них. — девчушка стыдливо опустила глаза в пол и начала виновато покачивать своей маленькой ножкой.       — Эй, я тоже убежал! Может, вместе приключения поищем? — не снимая улыбки, спросил я.       — Я не «эй»! Меня, вообще-то, Инсан зовут! — она презренно посмотрела в мою сторону.       — Хорошо! Рад познакомиться, Инсан! Меня зовут Сонхва, — я решил показать своё первоклассное актёрское мастерство и изобразил что-то наподобие реверанса, но в ответ вместо аплодисментов получил лишь еле слышную усмешку. — Не смейся! Пойдём уже!       Как я и обещал, я купил два билета на колесо (удивительно, но кассирша даже не спросила, где мои родители), и мы с Инсан тут же рванули в его сторону. Не прошло и пары минут, как мы радостные сидели друг напротив друга в одной из кабинок колеса обозрения и глазели по сторонам, пытаясь как можно чётче запомнить наш огромный город с высоты птичьего полёта. Хотя, это скорее Инсан пыталась обозреть и запомнить всё вокруг. Она чуть ли не прыгала на своём сидении, глазея то на небо, которое к тому времени уже успело приобрести слегка розоватый оттенок, то на многоэтажки, то на Намсан, то на маленькие домишки, находившиеся поодаль от парка. Что не скажешь обо мне. Всё мое маленькое внимание было направлено только на эту девчонку. Я так пристально наблюдал за ней и был не в силах отвести глаз. Уж настолько мне она понравилась.       — Эй, Инсан, а давай дружить? — вдруг ни с того ни с сего произнёс я, в миг разрезав накопившуюся тишину на маленькие кусочки.       — Давай! — сразу же ответила девочка, даже не оборачиваясь на меня.       — Ты точно хочешь со мной дружить? Я ведь оставил тебя без попкорна, — уточнил я, но в ответ получил моментальный кивок и лёгкую улыбку.       Выйдя с карусели, мы сразу же услышали, как кто-то чётко проговаривал в громкоговоритель наши с Инсан имена, а уже спустя пять минут меня за руку схватила испуганная мама и потащила домой.       — Если мы друзья, тогда в этот же день, на этом месте через пятнадцать лет! — успел крикнуть я прежде, чем расстояние между нами возросло вплоть до калитки парка. Не знаю, услышала ли она меня или нет, но я всё же решил проверить.       Конечно, в тот вечер я сильно отхватил от родителей за свой побег, по обыкновению пообижался и поплакал для вида, но даже в тот, казалось бы, непростой для меня момент, я не сильно задумывался о своём проступке, ведь именно в тот день в моих мыслях поселилась та девчонка в зелёном платьишке.       С того дня моя жизнь шла обычно, своим чередом. Спустя пару лет мы переехали в другой город, там я закончил начальную школу, перешёл в среднюю, позже закончил и её и оказался уже в последнем звене. Больше на побеги меня как-то не тянуло, каждое утро не отличалось от предыдущего, а вечером я частенько чередовал футбол в школьной команде и занятия танцами в танцевальной группе. Учился я тоже обычно, что и подобает среднестатистическому ученику. С друзьями дела обстояли, конечно, похуже, чем с оценками. Скорее всего, здесь больше проявлялись моя интровертная натура и неосознанное нежелание общаться заставляло меня менять компании довольно-таки часто. Во всяком случае, намного чаще, чем это делают другие.       Единственное, что озадачивало меня до сих пор, так это та девчонка из парка. Мне действительно было очень интересно, где она сейчас, как учится и чем занята. Но было ещё не время узнавать о таких подробностях. Прошло всего двенадцать лет.       Остальные три года прошли в том же духе: я закончил школу, поступил в Сеульский Национальный Университет на факультет музыки (я не рассказывал, но помимо танцев я очень любил играть на фортепиано, а в последние годы школы начал потихоньку осваивать виолончель) и сейчас учился уже на втором курсе, потихоньку приобщаясь к всеобщему искусству и познавая все его тонкости. Здесь я обзавёлся единственным другом, общение с которым стало для меня важнее, чем со всеми школьными друзьями вместе взятыми (конечно, ведь там их почти не было), и мы очень часто вместе зависали в музыкальном классе. Сиджин не редко выводил меня на откровенные разговоры, поэтому я мог с уверенностью сказать, что он знал меня куда лучше, чем мои родители. Да, про Инсан он тоже узнал, причём это случилось на первом курсе, так ещё и в очень неловкий момент.       В тот день мы сидели в кафе в компании наших новоиспечённых одногруппников и отмечали успешное начало учебы. Я думал, всё пройдёт в адекватной манере, но уже через пару бутылок соджу мы все дружно играли в «правда или выпивка». Я был полностью уверен, что вопрос про отношения опустят, ведь мы были еле знакомы, но не тут-то было. Стоило очереди дойти до меня, как тут же от соседа слева прилетел этот вопрос. Во мне на тот момент было уже слишком много алкоголя, поэтому я решил раскрыть карты. Только потом до моей пьяной головы дошло, что ничем хорошим это не закончится. Естественно, я получил насмешек на целую голову выше, чем я сам, но помимо них меня также назвали странноватым и слегка чокнутым.       — Неужели, ты веришь, что она придёт? — пьяно воскликнул кто-то из одногруппников, небрежно стукнув кулаком по столу. Кажется, это был Ю Хеён. Голос был по-взрослому грубым, но с нотками детскости в интонации.       — Что такого в том, что он хочет повидаться с человеком? Да, они виделись лишь единажды, но это произошло в детстве, а детские воспоминания затмить очень непросто, — заступился за меня Сиджин. Позднее последовало много болтавни на этот счёт, но хочу сказать одно: в тот вечер я точно понял, что мы подружимся.

***

      Наконец, наступил июнь. Прошло ровно пятнадцать лет с того момента, как мы с Инсан без спроса решили покататься на колесе обозрения. Накануне было сложно уснуть, ненарочито я пронизал всё подсознание вдоль и поперек представлением о предстоящей встречей и очередными раздумьями о девчонке. Было столько вопросов: «придёт ли она?», «узнаю ли я её?», «узнает ли она меня?», «во что она будет одета?», «что мы скажем друг другу при встрече?».       На утро, на свой страх и риск, я всё же решил поехать в город, где провёл своё детство, и посетить тот самый парк. Дорога заняла всего пару часов, но за этот короткий промежуток я успел испытать весь спектр чувств, начиная с детской неуверенности и заканчивая взрослым пофигизмом со словами «будь, что будет».       Несмотря на весь выплеснутый адреналин в поездке, я шёл в детский парк с некой нервозностью, но в тоже время ностальгируя о прошлом. Людей почти не было, что очень странно для выходного вечера.       За прогулкой я заметил, что парк не сильно изменился: всё те же разноцветные карусели, палатки с тиром, дартс и колесо обозрения. Находкой для меня стали новенькие игровые автоматы, аэро-хоккей и уже не один, а целых два киоска, где крутили сладкую вату, насыпали попкорн и надували гелиевые воздушные шары.       Сам того не заметив, я дошёл до назначенного места, но никого там не обнаружил. Для полного восполнения событий пятнадцатилетней давности я даже прихватил с собой тот самый билетик с колеса обозрения, бережно хранившийся на полке все эти пятнадцать лет и подобающе оделся, но похоже, я один воспринял это обещание всерьез.       Не помню, сколько я там простоял: может быть, пятнадцать-двадцать минут, а может быть и целый час, кто знает это время. Снова этот устав взрослых! Помимо денег они ещё считают время! Правда, теперь я наконец понял, насколько оно быстротечно.       Полностью погрузившись в свои мысли и позабыв о счёте времени, я, как и тогда, начал смотреть на небо. Оно уже приобрело свой розоватый оттенок, намекающий о том, что Инсан заметно задерживается. Людей в парке к тому моменту стало в разы больше, и теперь на площадке я стоял далеко не один.       Неожиданно я почувствовал, как в меня кто-то врезался, а увидев над собой кучку попкорна, будто на мгновение перенесся в события пятнадцатилетней давности. Сразу после того, как несколько вспученных кукурузин украсило мою макушку, я тут же взглянул на виновницу происшествия.       Передо мной стояла девушка примерно моего возраста в ярко-зелёном платье и уже хотела начать возмущаться, но стоило только нам взглянуть друг на друга, как вместо возмущения на наших лицах стала читаться, как мне показалось, искренняя улыбка.       — Эй! Чего уставился?! — неожиданно воскликнула девушка, окончательно выводя меня из транса. Она была невероятно похожа на ту девочку пятнадцать лет назад, я ни на секунду не мог отвести от неё взгляда.       — Я… я не уставился. Не было такого! — невозмутимо сказал я, пафосно задрав голову к верху, но уши начали предательски краснеть.       — По-моему, ты очень плохо врешь, — за придиркой последовала широкая улыбка.       — И вообще, я не «эй», меня… — меня тотчас перебили.       — Меня зовут Сонхва, я знаю. И кажется, ты задолжал мне попкорн, — девушка вытащила из миниатюрной сумочки малюсенький бумажный листочек — тот самый билет на аттракцион пятнадцатилетней давности. Щёки Инсан расцвели розоватыми цветами, улыбка стала ещё шире, а в глазах забегали озорные огоньки.       — Ты припозднилась, Инсан, — также улыбнулся я.       После этой встречи мы провели много времени вместе: отстояли целую очередь за попкорном, я умудрился достать два рожка с тремя шариками клубничного мороженого, а она купила мне любимую сахарную вату. Мы даже удостоились поприсутствовать на акустическом концерте какого-то местного музыканта, виртуозно перебирающего гитарные струны и поющего только на ему понятном языке, но изюминкой нашей долгожданной встречи стало посещение колеса обозрения. Снова усевшись в кабинку напротив друг друга, мы уже не глазели по сторонам и не засматривались на вечернее нежно-розовое небо. Теперь не только я смотрел на неё, но и она смотрела на меня. Мы смотрели друг на друга почти не моргая, будто пытались получше запомнить каждую черту лица, словно это были маленькие детали огромной конструкторной композиции.       — Можно я тебя обниму? — неожиданно для себя выдал я, но ответ не получил. Уже через секунду меня оковали крепкие теплые объятья. Я тут же обнял её в ответ. Скажу честно: волосы пахли просто бесподобно — по запаху напоминало детское персиковое пюре, смешанное с мультифруктовым соком.       — А можно я… — так и не договорив, Инсан замялась.       — Что? — удивлённо спросил я, всё ещё не выпуская её из объятий.       — Ну… посодействуй мне сейчас, — смущённо прошептала девушка и неумело, чуть касаясь, накрыла мои губы своими. Серьёзно, я аж разулыбался на её жест, но прерывать не стал. Зачем прерывать романтику, длинною во всю жизнь?       Довольные мы, выйдя из кабинки, все еще продолжали улыбаться, крепко держа друг друга за руки.       — Если быть честным, я ожидал рупр, который будет трубить наши с тобой имена на весь парк, а через мгновение моя мама одёрнет мою руку и заберёт меня домой, — ощущая всю ностальгию момента, сказал я и взглянул на Инсан.       — Мы уже взрослые, Сонхва. Теперь нашим мамам не обязательно искать нас по парку, потому что нам вздумалось попутешествовать, — улыбнулась девушка, так же посмотрев на меня.       — Да, теперь всё измеряется в деньгах и времени, и мы не радуемся тому, чему рады дети, — с грустинкой в голосе проговорил я.       — Зато мы можем сами себе покупать сахарную вату, сладкий попкорн, клубничное мороженое и фольгированные шарики, — сказала Инсан и, нехотя отпустив мою руку, отправилась в сторону киоска с шарами.       — Может, купить тебе один? — я повернулся в её сторону.       — Если только один, — улыбнулась она. — Хочу вон то солнышко, потому что оно похоже на тебя.       — Тогда я возьму вон тот прелестный цветочек, потому что ты и он очень схожи, — обрадовано воскликнул я.       Не успело пройти и пяти минут после покупки, как яркое солнышко и красивый цветок уже парили в небе, стремясь добраться до только что вышедших из-за облаков звёзд.       В тот вечер я, наконец, ощутил себя взрослым, но в то же время не перестал быть ребёнком, верящим в чудеса и не знающим цену материальности. А вы когда-нибудь в детстве давали обещания? Благодаря своему я, кажется, встретил свою судьбу. А вы? Что вы обещали, будучи детьми?