a rocky heart for breaking teeth

Это превращается в привычку. Он чувствует себя зависимым, он никогда не может отказать Стиву, никогда на может взять себя в руки, и твердо сказать «нет». Через неделю, после их сессии с веревками, поздним субботним вечером саб возвращается, и стучит в дверь. Баки открывает, смотрит на него несколько секунд, и пускает внутрь. Он предполагает, что после того, как несколько раз доминировал над Стивом, ему хочется этого еще больше. Но этим он делает выстрел самому себе в ногу, так как чем больше они видятся, тем больше им хочется встречаться снова и снова, чем только больше ранят друг друга. Это порочный круг, и Баки слишком слаб, чтобы его разорвать. Он завязывает Стиву глаза, и на этот раз не закрывая ему рот, и заставляет его лечь к себе на колени, после чего шлепает его хорошенькую попку, пока она вся не покраснела. Под конец Стив задыхается и плачет, и пытается тереться членом о грубые джинсы Баки, отчаянно нуждаясь в хоть какой-то стимуляции. Баки вознаграждает саба за хорошее поведение — он медленно растягивает его, и безжалостно трахает пальцами, постоянно задевая простату, пока Стив не кончит от одних пальцев. Саб отплачивает за услугу, и снова берет его член в рот. Но Баки не снимает повязку с глаз, стараясь предотвратить чувство вины, которое он неизбежно почувствует, если взглянет в эти голубые глаза. (Что ж, это не помогло) Он изучает тело Стива, каждую его впадину и возвышенность. Он запоминает каждое чувствительное место, каждый дюйм кожи, каждое место, от прикосновения к которому сабмиссив вздрагивает, хнычет и корчится. Баки копит эту информацию как дракон копит золото, жадно и скрытно прячет эту информацию в пещерах своего разума. Он упивается сабмиссивом каждый раз, когда он кончает, не в силах отвернуться от него, не в силах перестать каждый раз сдаваться перед ним. Он считает дни, пока все не превратится в катастрофу, пока его не заставят наконец остановиться. Он ждет и боится этого, но не может прекратить все это. *** Стив приходит еще три раза, и каждый следующий его визит происходит раньше предыдущего. Баки не задает никаких личных вопросов, он фактически ничего не знает о нем. Его возраст, образование, профессию, или хотя бы где он живет. По сути, Стив незнакомец, что просто приходит к нему потрахаться, а Баки даже не может заставить почувствовать себя боль от того, что им просто пользуются, хотя он этого заслуживает. Его супрессанты полностью сгорели к их седьмой встрече. Баки чувствует это, насколько он стал беспокойным между визитами Стива, насколько интенсивны его желания. Его пугает то, как много у него желаний и потребностей. Каждый раз, когда они вместе, Баки связывает Стива, устраивает ему порку или контролирует оргазм, и он все ближе к тому, чтобы сдаться, и трахнуть саба. Ему до боли хочется растянуть Стива, выебать его, чтобы, наконец-то, завладеть им полностью. Но каким-о образом он все еще держится на последней ниточке терпения. Он все еще может держать себя в руках. Но на седьмой раз все пошло прахом, потому что Стив появляется с синяком под глазом. Баки открывает дверь когда слышит слабый стук, уже зная, кого ожидать по ту сторону. В тот момент, когда его взгляд останавливается на Стиве, он понимает, что-то пошло не так. Стив сгорбился, не глядя на открытую дверь. Его руки обхватили себя, как будто он пытается спрятаться, и на нем толстый свитер и пальто, несмотря на теплую погоды. Когда Стив, наконец-то, поднимает взгляд, Баки видит темный синяк, формирующийся вокруг этих глаз-незабудок, и его глаза застилает красная пелена. Мысль о том, что кто-то причинил вред этому сабмиссиву — его сабмиссиву, даже если он не имеет права так думать о Стиве, в одну секунду сводит на нет весь его предыдущий прогресс. Он больше не мирный гражданин, он больше не реабилитированный солдат, не обычный среднестатистический человек. Он в ярости, и он смертельно опасен, и кто-то платит за то, что поднял руку на его сабмиссива. — Баки, — тихо зовет Стив позади него. Сейчас они дома, и Стив следует за ним, пока он ходит по комнатам и собирает спрятанные ножи. Он проверяет очередной нож, закрепляет его сзади в штанах, и Стив аккуратно касается его руки. — Баки, — он снова говорит, привлекая внимание. Баки поворачивается к нему, осознавая, что на мгновение перестал быть собой. Он больше не был Баки Барнсом, он был Зимним Солдатом, который готовится к бою. — Баки, ты пугаешь меня, — Стив говорит тихо, в его голосе звучат ноты отчаяния Баки вдруг чувствует как его начинает тошнить. Он всегда знал что слишком опасен для Стива, всегда знал, что в итоге причинит боль этому идеальному сабмиссиву. Он безуспешно пытался бросить его, отказаться от своих желаний, оставить беднягу в покое. Но для кого-то такого несокрушимого, такого смертоносного, как Зимний Солдат, Баки так слаб. — Прости. — задушено произносит он. Стив выглядит так, будто вот-вот расплачется, синяк под глазом выглядит опухшим и болезненным. Хотя Баки хочется выяснить, кто сделал это с его сабом, и убить их, но еще больше он хочет утешить Стива. Но он не знает как это сделать. Он не умеет утешать, он не добрый и мягкий мальчик. Он как разбитое стекло — с острыми, ранящими осколками, которые трудно собрать вместе чтобы выбросить. Людям нужно время чтобы исцелиться после соприкосновения с ним, если им вообще повезет выжить. И когда он сталкивается с таким нежным, ранимым сабмиссивом, он чувствует себя бесполезным. — Сэр… — умоляет Стив, делая шаг к нему. Баки пытается покачать головой, сказать ему «нет», что он не должен находиться здесь, что ему нужно найти другого дома, который не будет причинять боль, но он не может произнести ни звука. Вместо этого саб делает несколько робких шагов вперед, а затем тянется к нему. Баки замер. Он чувствует себя заряженным оружием — одно неверное движение, и Стив будет мертв. Он просто на автопилоте начал готовиться кого-то убить, а этот саб идет прямо к нему в руки. — Просто… обними меня. Стив прижимается своим телом к Баки, и утыкается лицом ему в шею. Их тела так идеально совпадают, это так естественно, и все что остается Баки — это просто обнять его. И это самое приятное, которое он когда либо чувствовал. Несколько мгновений они просто молчат, дыша в унисон, чувствуя тепло тел друг друга. Баки все еще зол и напуган, и не знает что делать. Но это так легко и приятно, просто стоять и обниматься, и Баки думает что просто позволит сабу это, если ему это поможет. — Кто обидел тебя? — Баки спрашивает, и ловит себя на мысли о том, что ответ может быть «ты, Баки. ты меня обидел». Потому что так и есть, не правда ли? Он причинял Стиву боль снова и снова. Он делал это не специально, последнее, чего бы он хотел — это причинить боль такому идеальному сабу. Но для монстра вроде Баки, причинять боль — это все, что он умеет делать. — Это не важно, — бормочет Стив ему в ключицу. От этого Баки хмурится, и он отстраняется от саба, несмотря на протестующий стон. — Это важно, — он настаивает, все еще держа Стива за плечи, чтобы снова не упасть в его объятия. Стив усмехается. — Не думал что тебя это так волнует, — бормочет Стив, отводя взгляд в сторону. Слова больно жалят, но Баки знает, что заслужил это за то, как ужасно обошелся со Стивом. — Стив… — начинает он, отпуская сабмиссива. Он избегал этого разговора, бежал от ответственности. Он знает, что должен был прекратить это раньше, но они просто продолжали сталкиваться друг с другом снова и снова. Баки не может продолжать оправдываться перед самим собой. Ему нужно покончить с этим, но он хотя бы может узнать, кто это сделал со Стивом. — Меня это волнует, в том то и проблема, — признается он, отворачиваясь, потому что он трус, который не может сказать это смотря прямо Стиву в лицо. — Что ты имеешь ввиду? — Я имею ввиду то, что я сказал, и то, что я говорил раньше. Я не подхожу тебе, я использую тебя. Я причиняю тебе боль, я только то и делал, что причинял тебе боль. — он замолкает, тяжело сглатывает, и наконец-то оборачивается, чтобы посмотреть в эти синие глаза-незабудки. Стив смотрит на него широко раскрытыми глазами, его рот слегка приоткрывается от удивления. Вопреки здравому смыслу, Баки улыбается. Это грустная улыбка, отражающая горе, которое он чувствует, но это улыбка. — Я плохой человек, Стив. Ты не хочешь, чтобы такой человек, как я, заботился о тебе. Стив чуть не спотыкается, тянется к нему, и хватает за за левую руку. — Ты не понимаешь! — он буквально кричит, хватая Баки и прижимая к себе. Из его глаз льются слезы, скатываясь по темно-багровому синяку. — Ты блять чертов идиот! Я люблю тебя! Обычно эти слова приносят огромную радость. Обычно в ответ ожидается взаимность. Обычно они заставляли чувствовать бесконечное счастье. Но Баки они приносят только боль. — Стив… — Баки пытается что-то сказать, но голос подводит его. Это худшее, что он мог только предположить. Он нанес гораздо больше вреда, чем мог себе представить. Любовь? Зимний Солдат не знает любви. Зимний Солдат не может понять любовь, он не может ее принять. Он не может полюбить в ответ. — Нет! — с решительностью кричит Стив в ответ. — Нет, твоя очередь слушать меня. Ты каждый раз отталкивал меня, вел себя так, будто ты какой-то ужасный человек. Ты прогонял меня, назвал меня шлюхой, вел себя так, будто ты невольный участник всего этого, хотя очевидно что тебе нравилось все что мы делаем. Но затем тебя будто подменяют, и заботишься обо мне так, как никто другой. Баки застыл на месте, потрясенный услышанным до невозможности. На покрасневших щеках Стива слезы, и он выглядит одновременно разъяренным, обиженным, но стойким и таким красивым. — Ты отправлял меня в сабспейс каждый раз, когда мы были вместе. Ты делал это так быстро, и так легко. И это все потому что ты хороший. Ты чертовски хороший доминант, и ты очень хороший человек. И все эти твои комплексы вроде «я такой плохой человек» мне уже порядком надоели. Потому что я нравлюсь тебе, и ты очевидно хочешь меня, и я не вижу ни одной причины, по который ты должен отказывать себе и мне! — Я чертов Зимний Солдат! — Баки кричит в ответ, теряя самообладание. Настала очередь Стива выглядеть удивленным, но, к его чести, он не отступает и не выглядит напуганным. — Я жестокий убийца, я оружие. Я убил и замучил бессчетное количество людей, а ты ведешь себя так, будто я какой-то гребаный плюшевый мишка. Зимний Солдат… — Мертв. — это слово застает Баки врасплох. Он пытается отступить назад, пытается снова найти запал, что был в нем буквально секунду назад, но внезапно чувствует себя растерянным. Стив не знает, о чем говорит, он не… — Зимний Солдат мертв. Ты не он. Ты Баки Барнс. Ты военнопленный и ветеран войны на реабилитации. — рука Баки дергается, а Солдат в его голове задается вопросом, откуда Стив все это знает, так как он даже не предполагал, что такое может случиться. Однако саб только пожимает плечами, и отводит взгляд в сторону. — Гугл полезная штука, знаешь ли. Ты попал в заголовки газет, когда Мстители разрушили Гидру и вернули тебя. Черная Вдова выложила в интернет огромную базу данных, и не сложно было найти информацию о парне по имени Баки с железной рукой. Он… Он теряет дар речи. — Ты… Ты знал обо мне? — это все, что он только может выдавить из себя. По какой-то причине, ему все это даже в голову не приходило. Все это время он думал что Стив ничего не знает, и у него даже нет возможности что-то узнать о нем. Зимний Солдат всегда был в тени, он был привидением. Но Баки Барнс… Баки Барнс не был привидением. — Ну, сначала я не знал. Но после нашего первого раза… эмм, я просто пытался поискать тебя в интернете, это показалось нормальным. Ну знаешь, просто найти информацию о человеке, который тебе понравился. Баки молча смотрит на Стива, полностью ошеломленный, от чего тот краснеет еще больше. — Так или иначе, я нашел и прочитал всю твою биографию. И я знал что это точно ты, из-за руки. Но мы никогда ни о чем не разговаривали, поэтому я даже не знал как поднять эту тему. Но Баки, ты не Зимний Солдат. Может ты и был им долгое время, может даже его часть все еще внутри тебя, однако… Не Зимний Солдат набирал мне ванны, и не он растирал мои ноющие мышцы, пока мне не станет лучше. Не он приносил мне воду после наших сессий, чтобы убедиться что у меня не будет обезвоживания. Зимний Солдат ничего не знает о согласии, потому что у него его никогда не спрашивали. Но Баки, ты знаешь обо всем этом. Это был ты. Он не знает что сказать, он даже не знает что думать обо всем этом. Как будто все самые ласковые и теплые слова, услышать которые даже мечтать не смел, ему преподносят на блюдечке с голубой каёмочкой. Он и представить себе не мог, что у всего этого будет такой исход, что у него будет такой шанс. Что у него будет шанс быть со Стивом. Но вот Стив, побитый и заплаканный, стоит перед ним, и в его глазах столько надежды, что Баки физически больно стоять так далеко от него. Он осторожно протягивает руку, хотя ему страшно это делать, и у него есть на это причины. Ему страшно, потому что он боится что не заслуживает этого, он боится снова причинить Стиву боль. Он все еще боится того, что Стив не захочет его в ответ. Стив на какое-то мгновение выглядит самым счастливым человеком в мире, и его серьезное выражение лица сменяется на облегчение. Однако именно в этот момент Баки колеблется и отстраняется, и видеть при этом выражение лица Стива, это будто получить удар ножом в сердце. — Я… мне нужно сначала кое-что спросить. — говорит он, и впервые за все время его уверенность пошатнулась. Его голос дрожит, и он думает что настолько сильное чувство взволнованности это что-то новое, и он никогда раньше не испытывал такого ранее. Уж точно не в качестве Зимнего Солдата, и не как выздоравливающий Баки Барнс. — Ладно, — медленно говорит Стив, и Баки кажется, что Стив выглядит как человек, что пытается не спугнуть дикое животное. И вместе с тем, Баки осознает что по сути, таковым сейчас и является. — Той ночью, когда у тебя был сабдроп. Что ты… что ты тогда чувствовал? — он чувствует себя глупо, задавая этот вопрос, ведь он даже не смог правильно сформулировать вопрос. Но все, о чем он может думать, это слова доктора Брэдфорд «Ты спросил у него?». Стив удивленно смотрит на него. — Что я чувствовал… в сабдропе? Баки вздыхает, недовольный собой, и трясет головой. — Нет, я имею ввиду… чего ты… тебе тогда хотелось этого? Это звучит так глупо, даже для него самого. Он ненавидит себя за то, что даже не может задать простой вопрос. Он был так красноречив, когда отталкивал Стива, а сейчас, когда у него появился шанс, совсем крошечный шанс быть с ним, не может внятно связать двух слов. Но вместо того, чтобы рассмеяться, или разозлиться на Баки, или чего-то еще, что он ожидал от Стива, саб только улыбается ему. Эти глаза цвета незабудок практически сияют, и Баки чувствует, как тепло от этой улыбки пронзает его грудь. — Я думал о том, что ты можешь волноваться по этому поводу. Да, Баки, я хотел этого. Я хотел всего, что произошло тогда между нами. И мне правда очень жаль, что я поставил тебя в такое положение. Я чувствовал себя таким потерянным, и все о чем мог думать — это ты. И мы определенно должны поговорить о этом — что делать, если такая ситуация когда-то повторится. Но Баки, я. я определенно хотел этого. И не только потому что у меня был сабдроп, а ты оказался рядом. Я хотел тебя. И я все еще хочу тебя. Это все, что ему нужно было услышать. Даже если он думает, что это глупая идея, даже если он считает Стива сумасшедшим, он не может отрицать, что хочет этого. Он хочет Стива больше всего на свете. И, может быть, это плохо, может быть, он не должен желать его так отчаянно, может быть, ему следует отвергнуть Стива раз и навсегда, и избавить их двоих от боли. Но его ноги двигаются сами по себе, шагая к Стиву, от чего глаза саба расширяются, и он бросается вперед, в объятия Баки. Им еще так много нужно сказать, о многом им нужно поговорить. Слишком много неопределенности, слишком много страхов, слишком много вещей, которые могут пойти не так. Но есть одна вещь, которую Баки знает точно: он никогда не чувствовал себя так хорошо, как когда его сабмиссив находится в его руках.