Плоды персика поздним летом

Виолончель начинает резать уши, звуча второй час подряд, и Сяо раздраженно потирает виски, опустив веки. Разумеется от взгляда старшей сестры не укрылась ни его усталость, ни раздраженность, ни подавленность. Вот только она молчит уже, наверное, минут пятнадцать, словно ожидая чего-то. А делиться переживаниями парень не особо хочет, уперевшись взглядом в тарелку с кацудон. Аппетита не было еще с начала их совместного обеда, зачем он в принципе что-то заказал Сяо сам не знал. Наконец, не выдержав противной для его ушей музыки, парень отодвигает тарелку в сторону и подпирает подбородок ладонью, встречаясь с Гань Юй взглядами. — Ну и что ты хочешь, чтобы я сказал? — лениво спрашивает он. Девушка сразу приободряется. — Ху Тао сказала... — Что я поссорился со своим парнем? Боже, у вас серьезно больше нет тем для разговора, только я и мои отношения? — Но Сяо! — возмущенно прерывает его Гань Юй. — Я ведь твоя сестра, да и Ху Тао почти как член семьи, конечно нам интересно, что происходит в твоей жизни. Учитывая то, каким ты был с Венти, и какой сейчас. — Вот только не начинай, что он мог вытащить меня из всего этого дерьма, — раздраженно бросает парень. — Мы оба вгоняем друг друга в еще большую пизду, и, да, сестра, я в это верю, потому что это правда. Давать ему надежду на отношения было ошибкой. — Так что произошло-то? Знаешь, так резко рвать с таким человеком... — Я должен был терпеть просто потому что у него булимия, или как эта херня называется, и он психически нестабильный? Если бы мы не взяли перерыв, ему бы стало еще хуже рядом со мной. Да, плохо, что я понял это поздно, но начинать все заново — хуевая идея. — Следи за словами хоть немного. — Не сейчас. Может, пойдем уже? Гань Юй страдальчески вздыхает, взмахом руки подзывая официанта и говоря принести счет. Решать проблемы Сяо, которые, особенно, появлялись из-за его же глупости, всегда было головной болью. Вот только жаловаться у нее нет права, сама же вечно лезет, желая брату лучшей жизни. Если он вырастет и станет точно таким, как и старшая сестра, то Гань Юй не простит себе этого. Слишком... Слишком не то для Сяо. Не в его стиле. Лучше бы последовал примеру старшего брата и сорвался куда-то, может, даже прихватив с собой Венти. Оплатив обед и оставив пару тысяч йен в качестве чаевых, девушка поднимается из-за стола, молчаливо сверля затылок торопящегося уйти Сяо взглядом. Вот же гаденыш, даже не пытается сделать вид, что хочет во всем разобраться. Раньше он так просто не сдавался. Хотя, раньше он и не любил никого. Ну разве что... Встряхнувшись, Гань Юй надевает пальто и прощается с администратором, выходя на улицу. Щеки обжигает морозным ветром, она останавливается, доставая из кармана ключи, и поворачивает голову к брату. — Подвезти? Сейчас холодно, а такси не дождешься, час-пик. — Да нет, я... — Ебать, какие люди! Оцепенев от до боли знакомого голоса, девушка едва не роняет ключи. Она так и стоит, с раскрытым ртом и широко распахнутыми глазами. Стоит до тех пор, пока и Сяо не начинает ошарашаенно пятиться назад, смотря на окликнувшего их человека. Переведя взгляд на другую сторону улицы, Гань Юй не сдерживает истеричного смешка. Это он, черт подери. Он. Тот человек, на которого они всегда полагались, которого любили больше всего на свете, которого также сильно ненавидили, воспринимая побег за предательство. Широко улыбаясь и размахивая руками к ним шел Дзиньпэн, их старший брат. Старший брат, сбежавший из дома после ссоры с матерью почти шесть лет назад. — Быть не может... — невольно бормочет Сяо, шугаясь прикосновения сестры к плечу. — Он... Он, блять... — Чего такие кислые, братик ваш приехал! Оскалбившись, Сяо уже было хочет крикнуть что-то в ответ, но цепенеет точно так же, как и Гань Юй, видя человека за спиной брата. Его не интересует симпатичная девушка, идущая рядом с ним, не интересует член студсовета их школы. Его внимание целиком и полностью сосредоточено на Венти. На Венти, которого Дзиньпэн так легко приобнимает за шею. Возможно, именно поэтому сестра сжала его плечо сильнее, не давая сдвинуться с места, а Дзиньпэн навалился на одноклассника сильнее, прижимаясь почти вплотную. И как не стыдно делать такое на улице..! — Привет, Сяо, — здоровается Тигнари, поправляя берет. — И Вы, полагаю, Гань Юй? — Я... — девушка заторможенно переводит взгляд к говорившему мальчику. — Ох, а ты?.. — Я из студсовета школы, где учится Сяо, — поясняет он, немного осуждающе поглядывая на их с Венти спутника. — Дзиньпэн — ваш брат, да? Мы долгое время общались в интернете по работе, а сегодня случайно столкнулись на улице. Он искал отель, так что вот... — Вот как... А девушка с вами это..? — Мое имя Ми Сук Хан, — не отказывая себе в официозе представляется их спутница, немного склоняясь, но выдерживая зрительный контакт с Гань Юй. — Моя девушка! — встревает Дзиньпэн, приобнимая возлюбленную за талию и коротко чмокая в щеку. — В Инчон познакомились, когда я работу искал! — Инчон... Так ты был в Корее? — младшая сестра сжимает ворот пальто, неверяще оглядывая их обоих. — И за все это время ни одного звонка... Мы же переживали. — Ну-у, простите, я вряд ли бы чем-то помог, да и было бы пустой тратой времени. И ведь в конце-концов все хорошо, да? Сяо, пропуская этот разговор мимо ушей, все это время не отрывает глаз от Венти, стоящего чуть позади и слушающего что-то, о чем трещал Тигнари. В какой-то момент одноклассник поднимает взгляд, замирая, и будто бы даже хочет что-то сказать, смотря на бывшего парня... Однако почти сразу закрывает рот, отвернувшись. Что-то внутри обрывается. — Зачем ты вернулся? Дзиньпэн и Гань Юй замолкают, синхронно поворачиваясь к брату. Тот, видно, потеряв смысл молча стоять и ожидать обяъснений, хмуро разглядывает объявившегося родственника, сложив руки на груди. Благо, Дзиньпэн не заставляет себя ждать. — Мы с Ми Сук соскучились по Мину, нашему парню, у него командировка в Токио на це-елый месяц, поэтому мы взяли выходной в издательстве и... — Ваш парень?! Старший брат непонимающе моргает, смотря на удивленных родственников, а после, переглянувшись с Венти, ударяет себя по лбу. — Как я мог забыть, — смеется он. — Вам же с этой психичкой даже слышать такое странно, да? Ну, что люди могут втроем встречаться. — Да это..! — пытается влезть Сяо. — Это их дело. Парень мгновенно умолкает, обращая взгляд к Венти, но спорить и не пытается — просто не сможет. Сяо сам не знает, откуда уверенность, но перечить бывшему молодому человеку, смотрящему в его глаза с такой...грустью не хочется. До боли сильно сжав кулаки, он цыкает, отвернувшись. — И пока их устраивает, то не вижу причин сувать свой нос, куда не нужно, — заканчивает Венти, неловко потеребив косичку. — Тем более... Тем более тебе. — И что же ты имеешь ввиду? — ершится одноклассник. — Ну-ну, не ссорьтесь, — прерывает их Дзиньпэн, вставая между. — Нет ничего удивительного в том, что кто-то, кто даже с одним любящим его человеком не смог построить нормальные отношения, не поймет возможность отношений втроем. Задохнувшись от непонятного чувства, сдавившего грудь, Сяо обращает взгляд горящих глаз к брату, теряясь. Вот то, чего он всегда боялся в детстве. Что приводило в ужас и заставляло восхищаться одновременно. Дзиньпэн смотрит свысока, осуждает, насмехается. Но, в то же время, указывает на ошибку. Ошибку, которую, скорее всего, можно исправить. Сяо инстинктивно делает шаг назад. Все же, несмотря на плохие взаимоотношения в семье, редкое общение с сестрой и длительный разрыв с братом, Дзиньпэн и Гань Юй для него — абсолютный и, возможно, единственный авторитет. — Как насчет того, чтобы выпить или поужинать на этих выходных? — как ни в чем не бывало предлагает Дзиньпэн, просматривая что-то в телефоне. — М-м, суббота подойдет идеально. У нас же нет дел, Ми Сук? — Никаких, — девушка качает головой. — Можешь повеселиться. — Отлично, вы как? — он поворачивается к брату и сестре. — Это..! — Я бы предпочла ресторан, нежели чем бар, — прерывает Сяо Гань Юй, удерживая его за предплечье. — В паре кварталов отсюда есть неплохой, как насчет... Шести-семи вечера? Постараюсь закончить работу к этому времени. — Чудно! Тогда, мы пойдем. Тигнари, куда там дальше..? Сжав зубы чуть ли не до треска, Сяо провожает брата и его спутников пожирающим взглядом. Вот только стоит перевести его на спину Венти, как все внутри сжимается от тоски. Ему хочется обратно. Хочется все вернуть, хотя он даже сам себе не может пообещать, что все это продлится долго. Щеки касается прохладная ладонь сестры, и парень мрачно смотрит на нее, полную непонятной тоски. Для них обоих произошедшее — шок, не меньше, не больше. Дзиньпэн бросил их на шесть лет, уехал, не предупредив. В другую страну, начал жизнь буквально с чистого листа, нашел любящих его людей, видимо, хорошую работу... А они остались гнить в Токио под покровительством родителей и давлением Нин Гуан. Все же, судьба благосклонна далеко не ко всем. Гань Юй нервно царапает бокал Кир Рояля кончиком недавно сделанных ногтей, и под столом предпринимает попытку ухватить младшего брата за руку, дабы тот не переволновался. Вот только парень вырывает ладонь моментально, хмуро поглядывая на сидящего напротив Дзиньпэна. Который, несмотря на повисшее напряжение, и правда наслаждался ужином и запеченной бараниной. В то время как его спутники даже к салату не притронулись, не то, что к основным блюдам. Наколов на вилку кусок мяса, Дзиньпэн наконец поднимает взгляд и, зацепив мясо зубами, ухмыляется, отложив столовые приборы. — Как будто смерть увидели, серьезно, — облизнув губы смеется он и вытирает руки. — Вы ведь знаете, почему я уехал. Правда думаете, что мне самому не нужно было время восстановиться после всего, что было? — Это... — Гань Юй нервно теребит скомканную салфетку. — Это было недоразумением! Даже так, бросать семью, никому ничего не сказав... — Недоразумением? — хохотнув переспрашивает парень. — То, что моя мать ударила меня было недоразумением? Что бросила в меня штуки четыре легкобьющихся стаканов из ублюдского стекла, разлетающегося по всей кухне? Это правда было недоразумением? — Пэн! — Что «Пэн»? — он наконец становится более серьезным, сложив руки в замок и нагнувшись над столом. — Она это сделала. Я конечно тоже пребывал в ахуе, что от ее ручонок у меня остались синяки и даже разбилась губа, но это так. Что еще мне нужно было делать? Оставаться жить с ней? Смириться с тем, что Сяо просто распиздел о том, как я целовался с моим «лучшим другом» матери, а она меня чуть ли не убила? — Пэн, ты знаешь нашу мать и тебе следовало просто...! — Просто что, Гань Юй? — раздраженно прерывает ее Дзиньпэн, загораясь. — Мы были одни в квартире, Сяо отпустили со школы раньше, чем следовало. Он это увидел и распиздел — где здесь моя вина? Чего мне стоило не обозлиться на него, потому что это был ебаный ребенок, который нихера не понимал. Парень пододвигает к себе бокал белого вина, делая большой глоток, и вздыхает, прикрывая глаза рукой. Обещал же Ми Сук, что не взорвется на этой встрече, не начнет вываливать все накопившееся на них. Вот только стоило узнать, что Сяо, как был долбоебом, так им и остался, внутри все рухнуло. Честно, ему было глубоко плевать на Венти или его друзей, но сам факт того, что к этому причастен его брат... Бесит неимоверно. Переведя взгляд на Сяо, он скрипит зубами. Выглядит так же, как и в тот раз. Сяо видел, что делала Нин Гуан, слышал как Дзиньпэн просит ее прекратить и еле как сдерживается, чтобы не ударить в ответ. И тогда он точно также стоял в стороне, сжавшись от страха. По полу разлетались осколки от битых стаканов, крики матери раздавались по всей квартире вплоть до дальнего коридора и их спальни. И она прекратила только когда Дзиньпэн перехватил ее запястье, сжав чуть ли не до хруста. У него нет резона винить Сяо в бездействии — он был ребенком. Пускай тупым, слабым, бесхребетным, но ребенком. К сожалению, нынешняя картина от этого не отличается. Он все также вжимает голову в плечи и отводит взгляд, страшась предпринять что-то самостоятельно. Противостоять кому-то, кроме девочек и мальчиков из школы весьма сложно, не так ли? — Я не виню себя за то, что уехал, — наконец спокойно произносит Дзиньпэн. — И не позволю вам винить меня хоть в одной из своих бед. Я не обязан быть для вас поддержкой и опорой, вы сами должны уметь выбираться из дерьма, в которое сами себя загнали. — Мы были детьми, — тихо возражает Гань Юй. — Если бы ты нами интересовался или научил... — Нет. Девушка вздрагивает и стыдливо опускает глаза. У них был пример для подражания, вот только они его не использовали. Дзиньпэн отличается от них, кардинально. Он — сильный, целеустремленный, не боится постоять за себя и разорвать все контакты с человеком, даже будь этот человек центром его вселенной. Ах, да, точно. Дзиньпэн не позволяет себе таких глупостей, считать кого-то всем для себя. Прикусив губу, Гань Юй царапает брюки ногтями и все же умолкает, не видя вариантов для продолжения этого разговора. Казалось бы, они не видели друг друга так долго, неужели, общаться можно только на эту тему, мусолить старые обиды? — Я не желаю вам худшего и не говорю, что вы безвылазно в дерьме, хотя так, может, и кажется, — начинает Дзиньпэн более мягко. — Вот только жалеть вас никто не будет, да и не должен. Вы оба прогнулись под мать, хотите этого признавать или нет. Извините, можно счет? — Конечно, одну минутку! — официант доброжелательно улыбается и убегает. — Видимо, не стоило вас замечать на улице, — вздыхает парень. — Да и Венти с Тигнари как-то помрачнели после этого... — Почему Венти был с вами? Дзиньпэн умолкает на полуслове, удивленно смотря на брата. Надо же, открыл рот впервые за вечер? Сощурившись, он внимательно оглядывает Сяо и, как бы тот этого не хотел, замечает нотки ревности с обидой в глубине злых глаз. Хохотнув, парень потирает переносицу и откидывается на спинку диванчика. — Ох, боже, какой ты идиот. А тебе какое дело? Вы разве не расстались? Ой, прости, вы же не встречались вовсе, да? С чего переживания? — Ч-что, значит не встречались вовсе? — ошарашенно встревает Гань Юй, оборачиваясь к брату. — Что ты ему наговорил помимо того, что вы расстаетесь? Сяо! — А ты забыла, какой он мудак что ли? — почти искренне уливляется Дзиньпэн, скучающе зевая. — Странно, что они продержались так долго. — Тебе откуда об этом знать! — раздраженно бросает Сяо. — Венти известная шишка для верхов школы, а Тигнари из студсовета и мы друзья. Немного сплетен — и я вкурсе почти обо всем, — парень благодарно улыбается официанту и оплачивает ужин, положив несколько купюр. — Ты вообще знаешь, какие слухи ходили, пока вы «не встречались»? — Не хочу знать... — Венти они никак не затронули, перестань трястись. Просто все считали, что ты приударил за симпатичным новеньким. Наоборот за него боялись. Дзиньпэн встает из-за стола, его примеру следует и брат с сестрой. Пока они одеваются и выходят на улицу, он, на самом деле, с неподдельным интересом наблюдает за Сяо. Нет сомнений, он все также тот еще мудак, который ничего не смыслит в нормальных, здоровых отношениях, да и не совсем понимает, что значит «любить», однако, несмотря на все это, появилось еще что-то... Что-то, что давало надежду на возможность вправки ему мозгов. Интересно. Вдохнув морозный воздух, Дзиньпэн расслабляет плечи, подставляя лицо порывам ветра. Зима уже совсем близко. Стоит выпросить у их начальства или директора Мина выходные. Проводить Рождество и Новый год раздельно — такая себя идея. — Тебя подвезти? Парень оборачивается к сестре, неуверенно теребящей ключи от машины. — Хм-м, да я бы на самом деле прошелся и поговорил с Сяо. Квартира отца не так далеко отсюда, да? — Дзиньпэн простодушно улыбается. — Был рад увидеться, извини, если испортил вам настроение. Ну, мама говорила, что я в этом хорош. — Н-нет, ничего, ты ничего плохого не сказал, — Гань Юй торопливо машет руками и трепетно обнимает старшего брата, вдыхая родной запах. — Я тоже была рада наконец тебя увидеть. — Не избавляешься от старых привычек. — Что ты имеешь в... Девушка вздрагивает, когда с плеча сдергивают не только пальто, но и пиджак, и ошарашенно распахивает глаза, уже через пару секунд понимая, о чем говорил Дзиньпэн. Его взгляд не меняется, не мрачнеет, только исчезает улыбка, а вместе с ней и Сяо шарахается, пялясь на ее руку. — Видишь? — равнодушно говорит Дзиньпэн, касаясь синяка на плече сестры. — Вы оба — идиоты бесхребетные. — Э-это! Я просто ударилась, так что..! — Просто ударилась о кулак своего нового парня, да, конечно. Вспыхнув, девушка торопливо прикрывает руку, сжимаясь. Кажется, на ресницах вот-вот задрожат слезы. — Как ты понял..? — еле слышно лепечет она. — Ты ей почти не двигала, — как что-то очевидное поясняет парень. — Я на какое то время вообще испугался, что там перелом или вывих. Да и когда обняла, то старалась не касаться. Сильно болит? — Нормально все, я... — Привыкла? Гань Юй отворачивается, стыдясь взглянуть в глаза ему или же Сяо. Она должна была быть примером для него. Сильной, уверенной, не боящейся ничего. А в итоге старший брат так легко раскрыл все ее пороки. — Ты со старшей школы в этом дерьме, — Дзиньпэн гладит девушку по волосам. — Хватаешься за любые проявления любви, лишь бы почувствовать хоть что-то. А ты, — он поворачивается к Сяо, смотря почти с тоской. — Наоборот, сам тянешь к себе людей, в самом конце отбрасывая как можно дальше. Насколько же тупыми нужно быть, чтобы нихуя не делать. — Как будто это так просто, ты же сам знаешь, почему! — Свалишь все на Акеми? — скучающе интересуется парень. — Сяо, тебе было пятнадцать. Мозгов должно было хватить, чтобы понять — она наркоманка, скачущая по хуям. Ты сам влез в это. И едва не потянул этого Венти за собой. Сяо ершится. — Не приплетай его сюда, — зло выплевывает он. — Боюсь-боюсь. Гань Юй, — Дзиньпэн касается другого плеча девушки. — Езжай. Я доведу его до дома. — Хорошо... До встречи? — Не думаю. — Хотя бы звони, — слабо просит Гань Юй, снимая машину с сигнализации. — Большее вряд ли будет уместно. — Верно. Проводив удаляющийся автомобиль мрачным взглядом, Дзиньпэн вздрагивает от холода и поправляет шарф, оборачиваясь к Сяо. Улыбнувшись, он убирает руки в карманы и обходит брата, молчаливо давая понять, что стоит ускориться. Первые минут десять проходят в абсолютной тишине, да и младшего это точно устраивает. Ведь Дзиньпэн наверняка начнет говорить про его прошлое, про Венти, про Акеми, может, про всех остальных девушек. И к этому Сяо точно не готов. А мысли про Венти задевают даже сильнее всего остального. И даже думать «почему?» не хочется — он ведь решил, что с ним покончено. Но, когда взгляд падает на их с отцом дом, и Сяо уже было удивляется — неужто брат и правда просто его проводит, Дзиньпэн сворачивает к площадке, утаскивая за собой и спутника. Плюхнувшись на качели, он откидывается назад, прикрыв глаза. — Давно здесь не был, — трепетно выдыхает парень, словно предаваясь воспоминаниям. — Ни с чем не сравнимо. — Привел меня сюда о детстве поговорить? — скептически спрашивает Сяо. — Ну, и о нем тоже, — Дзиньпэн поднимает веки, глянув на брата. — Ты — бесхребетный, жалкий и трусливый мудак, знаешь? От неожиданности парень замирает с раскрытым ртом, но, даже спустя минуту, не придумывает, что можно ответить на это. Потому лишь обращает потерянный взгляд к старшему брату, хлопая ресницами. — И тупой к тому же, — вздыхает тот, обхватывая ледяные цепи ладонями и раскачиваясь. — Венти и правда хороший человек. Нет, я не собираюсь лезть в ваши отношения и говорить снова бежать к нему, поэтому заткнись. Я просто говорю, что с ним ты и правда... Выглядел иначе, если верить Ху Тао. Отец вообще считает, что ты весь прям светился от счастья. Да и если я спрошу, неужто ты скажешь, что все время, проведенное с ним, тебе ненавистно? — Ну, — Сяо садится на качелю рядом, смотря в пол. — Нет, наверное. — Хуево, что ты понимаешь себя только через разговоры со мной и Гань Юй. И правда бесхребетный. — Да ты! — младший вспыхивает, скрипя зубами, но даже возразить ничего не может. Так больно слышать правду. — Ты бы ни за что не сошелся с Венти без Гань Юй, ни за что не понял, какой на самом деле без меня, — по телу Сяо идет дрожь, стоит ему уловить двойной смысл в этих словах. — И ни за что не поймешь что такое «любить», если так и продолжишь отталкивать всех, кто готов тебе это «любить» показать. Мне вообще кажется это первый раз, когда ты к кому-то проявляешь интерес, не завязанный на сексе... Дзиньпэн мгновенно прерывается, строго смотря на брата, дабы тот не успел ничего возразить. — Я не считаюсь, это было давно и мы братья. Помимо Акеми, ты ведь только к Венти что-то и испытывал, нет? — Ты сказал, что не будешь лезть. — Не получается, как видишь, — смеется Дзиньпэн. — Будь аккуратнее. Все может пойти под откос, и в итоге ты станешь копией Гань Юй, которая кроме тебе подобных никого и не может заинтересовать. — Не пойдет оно под откос. Я не опущусь до...такого. — Не считаешь, что уже опустился? Сяо закрывает рот, сжав цепь качели. Ему не нравятся откровенные разговоры, никогда не нравились. Вываливать кому-то душу, причем неосознанно, и не быть в состоянии остановиться... Страшно подумать, если когда-то придется рассказать абсолютно все какому-то определенному человеку. Все, начиная от страхов детства, заканчивая глупостями, которые он творил в шестнадцать. — Будь я другом Венти, — продолжает спустя какое-то время Дзиньпэн. — То сказал бы тебе не приближаться к нему и на километр. Однако, так уж вышло, что ты мой младший брат и я тебя все-таки люблю. И хочу позаботиться о твоем будущем. В ответ слышна лишь тишина. — Вроде, у студсовета скоро мероприятие зимнее. Сходим туда с тобой. Гань Юй не зови, без нее как-нибудь обойдемся, — вставая говорит парень. — Потом я бы хотел с Ми Сук и Мином позвать Венти на прогулку, надеюсь, ты не против. В любом случае, присоеденишься если захочешь. — С чего вдруг! — Сяо рывком поднимается на ноги и подлетает к брату. — С чего вдруг тебе..! Звук пощечины раздается по тихой улице. Замерев от шока, Сяо пялится на лицо старшего, не выражающее абсолютно ничего. Равнодушие стоит в его прозрачных глазах, точно такое же, как и в детстве. Всегда у него такое выражение лица, всегда! Неважно, отчитывает он кого-то или хвалит, увидеть в глубине глаз искренние эмоции почти невозможно. Или это работает только с ним? — Считай, это от Венти, — без особой задорности говорит Дзиньпэн, но, все же, приподнимает уголки губ. — Мой тебе совет — еще раз сто подумать, а не стоит ли поговорить с ним нормально. И хотя бы решить все вопросы по поводу расставания, а не вот так все бросать. Может, даже поползешь вымаливать у него прощения. Бывай. Щека горит от удара, но Сяо даже не ощущает желания злиться или дать в ответ. Это было заслуженно. Возможно, было бы лучше, ударь его Венти самостоятельно. Провожая старшего брата взглядом, парень напрягает челюсть. Это правда. Все, что он сказал. Он и правда слеп, пока его носом не ткнут в собственные проебы. Все это время ему помогали Гань Юй и Венти, сейчас Дзиньпэн. Но ведь когда-то Сяо останется один, без них. Сейчас даже думать о том, чтобы мириться с Венти, кажется издевательством над одноклассником, сколько он уже его мучает. Вот только... Вот только все равно эти мысли заполняют голову. Домой Сяо приходит уже через несколько минут, нет абсолютно никакого желания торчать на улице, кутаясь от ветра. Да и там, в тишине, только голова трещит от ненужных размышлений. Проходя на кухню, он включает чайник и достает кружку. Внутри все еще стоит то противное чувство. Боже, стоило брату просто приехать, просто заговорить, и сразу такое ощущение, что все поехало в пизду. Что у Гань Юй, что у него. Вспоминая синяк на ее руке, Сяо сжимает зубы и закрывает глаза, стараясь сосредоточиться на чем-то еще, только не на том, что Дзиньпэн — единственный, кто чего-то добился самостоятельно, кто вырвался из рук матери, кто... Треск. Сяо вздрагивает, смотря на осколки, оставшиеся на столешнице от кружки. Истеричный смешок застревает в глотке, пока он осматривает руку и вытаскивает маленький осколок. На звук из кабинета выглядывает отец. — Стакан разбился? — обеспокоенно спрашивает он, подходя ближе и осторожно беря ладонь сына в свою. — Ох, надо обработать... Что-то случилось? Выглядишь... Мрачнее чем обычно. — Старший брат случился, отец.