Плоды персика поздним летом

Дзиньпэн натягивает съехавшую со лба шапку девушки обратно, слушая в ответ тихое ворчание, и улыбается. Ми Сук, безусловно, против существования шапок априори, как и уродливых длинных пуховиков, теплых болоневых штанов, громадных варежек и шерстяных носков, безумно раздражающих кожу. Но, по итогу, зимой все равно выходила закутанная, будто снеговик. Не без надзора Мина и Пэна в первое время, разумеется, но вот недавно она пришла домой с двумя пакетами зимней одежды, гордо показывая каждый новый предмет гардероба парням. Сейчас же, когда они почти четыре часа провели на улице, зайдя в кафе лишь чтобы взять по стакану кофе, согреться, без такого утепления девушка бы давным давно замерзла и попросилась домой. А ведь Дзиньпэн пообещал Венти чуть ли не целый день прогулки. Неясно, конечно, почему он не позвал, к примеру, Тигнари, с которым дружил, но что вышло то вышло. А отказаться Венти не смог из-за банальной вежливости. Или, может, ожидал кого-то еще, помимо Пэна и его партнеров. — Хочу блинчики. Мин оборачивается на остановившуюся посреди дороги Ми Сук и окликает своего парня и Венти, ушедших немного дальше. — Зайдем куда-нибудь? — М-м, — Дзиньпэн прикладывает пальцы к губам. — Здесь есть поблизости что-то приличное? — Ну, пара кафе и забегаловка, — Венти неуверенно поводит плечом. — Через квартал вроде есть кафешка, мы туда с... Я там был пару раз. — Я тоже замерз на самом деле, так что пойдем. Ми Сук, поправь шарф! Проворчав что-то себе под нос, девушка натягивает ткань выше, недовольно сверля партнера взглядом. Вернее, всех своих спутников, почему-то сейчас вдруг скакануло желание обвинить в невыносимом морозе именно их, а не матушку-природу. Да и не сказать, чтобы в Токио были такие уж холода... Просто, видать, Ми Сук слегка восприимчива к перепадам температуры. Наверное именно поэтому она блаженно кутается в плед, который принесла им официантка, и почти урчит, словно кошка, когда Мин садится рядом, приглаживая ее волосы. Дзиньпэн предпочитает сесть напротив, с Венти. Первые минут десять или пятнадцать компания даже не притрагивается к меню, греется и обсуждает что-то отдаленное. Внезапные ветра, слишком ранний снег в прогнозах, Новый Год и проблему подарков... Впрочем, через какое-то время Венти от этого разговора отключается, переводя взгляд за окно. Именно то кафе, где они с Сяо бывали бесчисленное количество раз. Не то, чтобы это вызывало какую-то боль или тяжесть на душе, парень, все же, не настолько страдает, чтобы чувствовать себя плохо лишь от нахождения в месте, где он когда-то был с любимым человеком, но, все равно, влиться в беседу друзей Венти не мог. И это оказывается, похоже, слишком очевидно для Дзиньпэна. — Что закажем? Мы с утра и не ели особо, — он потирает замерзшие ладони Ми Сук о свои и смотрит на Венти. — Ты ведь тут был, да? Ничего не посоветуешь? — Обычно мы брали только кофе и какой-то десерт, а из основного... Не знаю, салаты здесь неплохие, а что насчет горячего... — Здесь есть блинчики? — перебив его спрашивает девушка, даже приподнявшись над столом. — Э-э, вроде есть, — он неловко чешет запястье и пододвигает к себе меню, пробегаясь взглядом по строчкам. — А, да, точно, я когда то брал их здесь. Со сгущенкой и ягодами вкусные вроде... — Ягодами... — Ми Сук задумывается на секунду, а после поворачивается к Мину, дергая его за рукав. — Хочу. Можно же? — Конечно можно, — тот улыбается, тоже просматривая меню. — Не думаю, что особо голодный, но... Трайфл? Это что? — Популярный английский десерт, — откликается Венти. — Здесь, на самом деле, смешанное кафе, но большинство английские блюда, как я понял. Я последний раз пробовал трайфл в Венесуэле, там тоже какой-то ресторанчик тематический был, насчет него здесь не скажу ничего... Если прямо голодные, то можно взять сэндвичи, их плохо сделать сложно. — Может тогда их и возьмем, зачем париться? — На меня не берите, я только блинчики, — бубнит Ми Сук, дуя губы. — И раф? — И раф. По итогу сэндвичи берут только Дзиньпэн и Мин, Ми Сук ограничивается сладкими блинчиками, ровно как и Венти заказывает только ломтик чизкейка. Ну и, разумеется, все заказывают горячий кофе, как без него. Раф с кокосом, два эспрессо и латте оказываются на столе спустя пять минут после заказа и незамедлительно двигаются к замерзшим рукам, грея пальцы. И снова разговор ни о чем, снова что-то никак не интересующее ни одного из них, снова неловкая пауза буквально через пару фраз. Которую Дзиньпэн, внезапно, прерывает более интригующим вопросом. — Можно затронуть Сяо? — осторожно произносит он, тут же отвлекая своих девушку и парня от еды. — Я бы о нем тоже высказалась, — фыркает Ми Сук, недовольно хмурясь от укоризненного взгляда партнера. — Молчу. — Зачем спрашивать? Это не какая-то запретная тема. Тем более он твой брат, — Венти пожимает плечами. — Говори, если хочешь. — Во-первых мне жаль, что ты с ним связался. Мин прыскает со смеху, прячась в плече возлюбленной, и Дзиньпэн точно только с помощью небесных сил сдерживается, не обращая на них внимания. Тронув Венти за руку, он сводит брови к переносице, становясь более серьезным. — Игнорируй этих двоих, они слишком поверхностно ко всему относятся, — просит он. — А я говорю без шуток. Сяо правда не лучший кандидат в партнеры, но, все же, я так понял, расстаться окончательно у вас как-то не выходит? — Не слишком ли это личное, чтобы рассказывать вам? — Возможно. Но я не прошу рассказывать, просто хочу кое-чем поделиться. — Да ну? — Венти сощуривается, даже отставляет чашку с недопитым кофе в сторону. — И чем же? — Думаю, Сяо бросил тебя после смерти Гию, потому что слишком много проблем из-за него навалилось на тебя. Парень замолкает на пару секунд, пялясь на Дзиньпэна, а после несдержанно усмехается, смотря на него даже как-то...разочарованно? — Серьезно? И это причина? — Хочешь верить или нет, — собеседник сжимает губы. — Но Сяо на подкорках сознания больше всего боится, что у кого-то, с кем он сближается, появятся неприятности из-за него. Знаю, что это вообще ни разу не заметно, но он правда, скорее всего, не видит другого выхода, кроме как порвать все связи. — Нашей проблемой был Маэда. Он умер. И Сяо бросил меня, когда мне нужен был хоть кто-то рядом. Дзиньпэн грустно улыбается. — Мой брат так и не вылез из детства, я знаю, что это иногда невыносимо. И я не имею права просить тебя помочь ему или вытащить из этого состояния, но хочу попросить о кое-чем другом. С сомнением рассматривая мрачно-сосредоточенную мину собеседника, Венти отводит взгляд, не выдержав. И тут же на глаза попадаются Ми Сук с Мином, все это время внимательно слушающие их разговор. Да черта с два, зачем говорить о чем-то личном в присутствии стольких людей? Конечно, для Дзиньпэна они невероятно близки, они его возлюбленные, его семья. Но для Венти — просто чужие. — И о чем же? — все же спрашивает парень, вздохнув. — Если он захочет поговорить, взаправду захочет, пожалуйста, не отталкивай его сразу же. Даже если Сяо думает, что он для тебя — сплошные проблемы, то все равно захочет попытаться вернуть все как было. — Я в принципе удивлюсь, если он просто заговорит со мной об этом. — Думаю, это рано или поздно случится... — Ну или сейчас. Венти непонимающе смотрит на Ми Сук и поворачивает голову к входу в кафе, тут же слыша пронесшееся в голове «блять». Сука, Сяо. Здесь, собственной персоной, так невовремя и будто бы спланировано. Наступив на ногу Дзиньпэна под столом, парень прикусывает щеку, ловя взгляд одноклассника на себе. — Если ты это все знал заранее, то я тебя убью, — еле слышно шепчет Венти, впиваясь ногтями в собственные ладони. — Ах, как плохо ты обо мне думаешь, — тихо смеется тот, вскидывая руку и приветствуя младшего брата. — Я здесь! Венти скрипит зубами, когда видит Мина, одними губами говорящего «удачи», и еле заставляет себя кивнуть Сяо, подошедшему к их столику. — Я попросил его принести флешку, я вчера заезжал к отцу и забыл, — как бы между прочим поясняет Дзиньпэн. — Спасибо, что сорвался сюда. — Ага... — парень мнется на месте, отдав флеш-карту, и все-таки задерживает взгляд на Венти. — Можно тебя на минутку? — М-м, — Венти сглатывает, боязливо смотря на него, но пинок, тем более не одним, а сразу двумя ботинками — Ми Сук и Дзиньпэна — заставляют встать из-за стола. — Ладно. Но ненадолго. — Хорошо. Проводив взглядом брата и его, точно скоро снова возлюбленного, Пэн усмехается, допивая кофе. И почти сразу начинает собираться, накидывая шарф на шею. Тут же две пары глаз фокусируются на нем, стоило только подозвать официантку и попросить счет. Склонив голову к плечу, Мин с явным вопросом смотрит на него, в то время как Ми Сук словно интересуется «теперь доволен?» — Сегодня мы их уже не увидим, я вас уверяю, — смеется парень. — Надеюсь, Венти справится, если у Сяо крышу сорвет. — Точно сорвет, — Ми Сук заправляет волосы за уши, натягивая шапку. — Он столько держался, а тут вдруг серьезный разговор. Мин, посоветуй ему свои успокоительные, они вроде же крутые какие-то? — Их можно купить только по рецепту, я же говорил... — Собирайся давай, потом обсудите это все. Как-то он не планировал, что они окажутся у него дома, причем так быстро. Венти пару секунд неловко мнется, прежде чем осторожно присесть на кровать рядом с одноклассником. Напряжение повисло в воздухе, слишком очевидно, что обоим этот разговор ни в какую начинать не хочется. И с чего вдруг Сяо решил, спустя столько времени, сделать попытку разобраться? И хотя Венти не мог с уверенностью сказать, готов он послать парня с его извинениями или же, наоборот, накинуться с объятиями, все равно особого желания слушать не было. Поджав губы, Венти с сомнением смотрит на сидящего поодаль зачинщика разговора, и немного теряется. Сам же позвал, так чего теперь молчит, уперевшись взглядом в пол? Сам пришел, вырвал его с прогулки, где, между прочим, ему было более-менее комфортно, и теперь вот так сидит ничего не говорит? Вздох застревает где-то еще в районе груди, и парень царапает ладонь ногтем, отвернувшись. Вот и чего он ждет? — Извини. Распахнув глаза, Венти дергается, ошарашенно уставившись на одноклассника. Ему не послышалось? Так долго собирался с мыслями, чтобы сказать одно-единственное «извини»? Он скрипит зубами. Этого мало. Чертовски мало. Для всех тех слез, для тех дней в апатии, для всех сдерживаемых истерик и испытанной боли — мало. Здесь и часов извинений не хватит, Венти уверен. Может, если Сяо встанет на колени он подумает, но даже так — недостаточно. Но одноклассник сжимает кулаки, лежащие на ногах, и сглатывает, прежде чем продолжить. А взглянуть в глаза все также боится, разглядывая пришедшего на звуки людей Юня. — Прошу, если сможешь, извини. Я знаю, что это не то, что хочется слышать, да и, может, поздно, но... — Сяо прерывается, роняя голову и пряча лицо в руках. — ...лять... Венти потирает кончик носа и подтягивает колени к груди, наблюдая за парнем. Даже никаких...чувств эти слова не вызывают? А, вроде, должны же. Его горячо любимый человек признает ошибки и извиняется, так почему ему все равно? Настолько, что глаза даже не начинает щипать от накатившихся слез? Почему? Немного опустив веки, он кладет подбородок на ноги, совершенно точно не собираясь помогать Сяо собраться с мыслями. Сам все сделал — пусть сам и думает, как разобраться. И, пусть и спустя пару минут, одноклассник правда собирается с силами, даже поворачиваясь к нему. И сердце замирает от полных надежды глаз. — Я хочу поговорить. Обо всем. Хочу попробовать еще раз, прошу, Венти, последний... — Попробовать еще раз что? — наконец подает голос сам парень, нахмурившись. — Поиграться со мной? Меня такая идея не устраивает. — Нет. Я хочу, правда хочу, встречаться с тобой. Без оправданий для себя, что это все временное развлечение. — И думаешь, что в этот раз получится? — смягчившись спрашивает Венти, подсев ближе. — Здесь одним разговором не обойдешься. — Знаю, — спустя несколько мгновений отзывается Сяо, сжав губы. — И правда в этот раз хочу постараться. Если не получится... Я больше не побеспокою тебя. — Честно? Одноклассник молчит почти полминуты, прежде чем протянуть ладонь и накрыть ей лежащую на коленях руку Венти. И тот даже не вздрагивает, смотрит широко раскрытыми глазами, смотрит прямо в душу, не моргая. Только его короткие ресницы едва заметно дрожат — боится потерять такое выражение лица у бывшего возлюбленного? Сяо делает пару-тройку глубоких вдохов и выдохов, чтобы набраться сил сказать хоть что-то. Потому что Венти ждал и терпел и так слишком долго. И еще раз испытывать его на прочность парень не собирается. — Я правда не знаю насколько это может помочь, но... — он прерывается, теряясь и едва не отводя взгляд. — Но, если возможно... — Хочешь вместе пройтись по всей нашей жизни? — договаривает за него одноклассник, переворачивая руки ладонями вверх и осторожно переплетая свои пальцы с чужими. — Все еще хорошо знаю, что ты хочешь сказать, да? — Ну, — Сяо дергает щекой. — Да, что-то вроде этого. Хотя я не в положении требовать у тебя рассказов о прошлом. — Да я не против, так можно во всем разобраться. И я буду знать, что еще от тебя ждать. Венти задумчиво покусывает губы, разглядывая их руки, и сощуривается, еще раз, в последний, обдумывая это все. Точно уверен? Вот прямо на все сто? Уверен, что хочет снова связываться с этим человеком? По коже идут мурашки, но парень только сильнее сжимает ладони одноклассника в своих. Да, хочет. В груди щемит, стоит мысленно перебрать все воспоминания, связанные с Сяо. Возводить его до идеала и считать лучшим мужчиной в мире он, конечно, не собирается, но и назвать ужасным язык не повернется. У него ведь явно есть проблемы, это очевидно. С таким всегда трудно, особенно в отношениях, особенно — если эти проблемы присутствуют у обоих. Вот только все равно Сяо старался. Насколько получалось, хорошо или плохо, парень правда старался сделать что-то, чтобы встречаться с любящим человеком и любить его в ответ. Но сдался. Сяо рассорился с матерью и катализатором был Венти, Сяо вновь разбудил слухи о себе, своей ориентации, и катализатором был Венти, большинство считает Сяо связанным со смертью Маэды, а катализатором все также является Венти. И несмотря на это, спустя какой-то жалкий месяц (вообще-то даже столько не прошло), он вернулся, прося дать еще один шанс. Венти еще помнит, как горели губы и щеки от поцелуев и двусмымленных прикосновений, как в животе тянуло от сильного желания большего, и как было неловко вновь отстранять парня от себя, замыкаясь. И, даже так, он хмурится. — Первым говорить будешь ты, — твердо заявляет Венти, садясь дальше на кровать и подтягивая Сяо к себе. — Это не обсуждается. — Ты знаешь, я не силен в таком... — Ну, можешь начать с... М-м, — парень на секунду задумывается, удобно устроившись около подушек. — Развода госпожи Нин Гуан и твоего отца? Это, вроде как, основная жесть, с которой все пошло. — Ну, не совсем, — Сяо морщится вспоминая детство. — А что? Первая девушка? — почти насмешливо спрашивает Венти, сразу же затыкаясь и напрягаясь, стоит лицу собеседника приобрести какой-то...растерянно-подавленный вид. — Правда что-ли? — Не назову ее девушкой, — потерев шею бормочет парень, поджав губы. — Скорее... Любовница? Не знаю, у меня тогда особо представления об отношениях не было. — Как и сейчас в принципе, — еле слышно фыркает одноклассник и подбадривающе хлопает Сяо по кисти. — Ну, значит, с нее и начнем. Сейчас я хочу знать все. И, раз ты пришел извиняться, то я в праве требовать это? — Вполне. — Это будет долго, полагаю? Мне не прерывать твой монолог, или с моими вопросами и в формате интервью будет легче? — Венти приподнимает уголки губ. — Как ты умудряешься шутить? — вздыхает парень, кое-как выдавливая улыбку. — Не я же это все устроил. Сяо поводит плечом, в какой-то степени с одноклассником соглашаясь. Для него, наверное, это не так уж и серьезно. Вся эта ситуация. И разговор, и просьба попробовать заново, и в принципе нахождение рядом друг с другом. А вот самому Сяо кажется, что он вот-вот в обморок хлопнется. Ну, разумеется, взволнованный рассудок значительно приукрашивает его состояние, но все же. Кажется, с мыслями он собирается слишком долго, настолько, что Венти успевает, освободив одну руку, улечься на живот и приобнять подушку, внимательно рассматривая лицо одноклассника, эмоции на котором сменялись одна за другой. — Как ее звали? Сколько лет было? — не выдержав спрашивает он. — Мацумото Акеми, — мгновенно выпаливает Сяо. — Мацумото — фамилия, Акеми — имя. Мне было четырнадцать, когда мы начали встречаться, она на три года старше. — У-у, кто-то любитель маленьких мальчиков? Прости. Венти неловко чешет кончик носа, утыкаясь в подушку. Хотя это, кажется, немного расслабляет собеседника. Словно они снова друзья, и чрезмерная серьезность в разговорах не нужна вовсе. — Думая об этом сейчас... Да, у нее точно были не все дома. Ну, стоило понять это еще тогда, когда она трахалась с алкашами в переулках... — Пока вы встречались? — Типа того... Не скажу, что мне было отвратно во время нашего первого раза, но, — Сяо морщит нос. — Но и то, что я так уж сильно хотел этого, тоже. В этот раз Венти молчит. Потому что вопросы, чтобы вытянуть из парня хоть слово, более не требовались. И Сяо, кажется, сам это понял, вываливая все, что могло накопиться за эти годы, бесконечным потоком информации. — Из-за того, что мы начали встречаться, пока отношения отца и Нин Гуан были в напряжении, я ухватился за нее, просто потому что она была рядом, и этого хватало. Да и я до сих пор не умею разбираться в людях, что говорить о том, что было почти пять лет назад. Когда мы... — парень прерывается, все еще сомневаясь, что стоит акцентировать внимание на сексе с Акеми, тем более, когда он пришел просить прощения у, вроде как, возлюбленного. — Рассказывай, — шутливо ворчит Венти, толкая его в бок. — Я уже наслушался о том, каким донжуаном ты был, так что валяй. Еще парочка откровенных историй ничего со мной не сделает. — Да как ты! — уже было хочет возмутиться Сяо, но тут же вздыхает и прячет лицо в руке. — Тогда я еще не был...«донжуаном» этим. — Ну, вот, мы подбираемся к самому интересному повороту событий, — хихикает одноклассник, показывая язык. — И что там с вашим первым сексом? Принуждение и, конечно, без презиков? — И сидение на лице. — Аха-ха-ха! Боже, блять, полный набор. Венти перекатывается на спину и утирает выступившие слезы. Вообще-то им стоит быть серьезнее в такой ситуации, но, почему то, остается отчетливое ощущение, что он разрыдается, причем не от смеха, если начнет вникать. Почувствовав, как Сяо мстительно щипает его за кисть, парень ойкает, поднимая на него обиженный взгляд. — Я просто разряжаю атмосферу, ну тебя. — Я понимаю. Но в этот раз хочу побыть серьезным. Можно попросить пока что...не прерывать меня? Венти вздыхает и потирает шею. — Ладно, давай. — Спасибо. Сяо отводит взгляд в сторону и, краем глаза заметив вышедшего из комнаты кота, вглядывается в дверной проход, словно ища там конец потерянной мысли. — На самом деле, — наконец начинает он. — Я правда не особо хотел этого. Ну, секса и всего этого. Но она тогда так настаивала и просила... Да и вряд ли бы у меня хватило смелости отказать, думаю, Акеми же была, как я считал, единственной, кто меня слушает и понимает. Это было как-то по-животному, что-ли. В плане, быстро, без лишних разговоров, и только с целью поебаться без заморочек. Ладно бы это было от долгого ожидания и тому подобное, но потом бывало, что я приходил к ней домой, мы трахались, и я уходил. Акеми еще и талдычила, что каждой девушке на нежности поебать, а мне не верить ей было сложно. И потом девушка из старших классов, Юки, вроде, затащила меня в туалеты и отсосала. А Акеми даже бровью не повела, сказала, что все так и должно быть... — «Так и должно быть»? Сяо резко замолкает, возвращая взгляд к Венти. И, боже, сколько же усилий нужно было приложить однокласснику, чтобы скрыть страх? Или ужас, или недопонимание, или что это за блеск в глубине зрачков был, какой эмоцией отдавал? Парень сжимает руку, не касающуюся Венти, в кулак до побеления, и подтягивает ноги к себе. — Что это «взрослая» любовь, — тихо говорит он. — Что не быть верным — это нормально. И она делала также. Из-за этого мы, в принципе, и расстались, хоть Акеми и оставила меня в покое только спустя год или больше. Ну как, оставила в покое. Скорее просто перестала напрямую связываться со мной, а последствия от ее игрулек преследуют меня до сих пор. — Слухи с этим как-то связаны? — Они, скорее, с Гию, чем с ней. Хотя только она могла его подговорить на что-то такое, Маэда сам по себе слишком трусливый и нерешительный. — Ну, на домогательства у него смелости хватило. — И на дрочку во время звонка тоже... Стой, что за домогательства? — резко вскидывается Сяо. — А, — одноклассник задумчиво дует губы. — Ну, как раз после ситуации с дрочкой. Помнишь, я через пару дней отходил возвращать книги, которые брал в библиотеке? — Он же ничего не..? — Успокойся, — прервав взволнованного парня произносит Венти, мягко погладив его по костяшкам. — Просто потерся об меня, все хорошо. Сяо срывается на истерический смешок. — «Просто»? — Можем обсудить насколько это «просто» в другой раз. Мы остановились на происхождении слухов. — Ты издеваешься? — Сяо, сейчас не моя очередь говорить. Одноклассник скрежетает зубами, но с трудом кивает, сядясь вплотную к стоящим у стены подушкам. — Маэде кто-то прислал с моего профиля в твиттере... Ну, кхм, прислал... — Я понял. — Он показал это всему классу, — подводя итог бормочет Сяо, ссутуливаясь. — Я хорошо учился до этого, у меня были неплохие отношения с одноклассниками. Девушки, пусть их и было много, не хотели отношений и не обижались, почти со всеми я дружил... И Маэду когда-то я считал близким. Но ему, как выяснилось, нравилась наша староста, Джун Оота. — И вы с ней..? — Конечно. Это было на один раз, ни о чем большем я и не думал, да и скажи Гию о своей влюбленности — не стал бы трогать. Но он молчал, — парень сжимает губы, замолкая на пару мгновений. — И он видел нас в классе, когда она попросила меня помочь прибраться. Я видел, как слезы собирались у него на глазах, это было отвратительно. Сяо прерывается, в этот раз надолго, и просто закрывает глаза, собираясь с собой. Наверное, для него это чересчур. Вот так раскрываться целиком и полностью, затрагивая абсолютно все прошлое, включающее настолько дермовые моменты. Но, кажется, этот цирк все еще имеет какое-то основание, ведь Венти, не задавая лишних вопросов, кладет его ладонь себе на щеку, осторожно касаясь кожи пальцами. И смотрит как сочувственно-нежно, что надежда загорается в груди с каждой секундой все сильнее и сильнее. Боже, как хорошо вновь почувствовать что-то такое. Парень прерывисто вздыхает, когда Венти, чуть опустив веки, позволяет двинуть рукой выше, тронуть лежащую на глазах челку, отвести пряди в сторону, погладить по тонкой переносице, пощекотать скулу еле ощутимыми прикосновениями. Почему глаза начинает щипать? — Он просто перестал говорить со мной после этого. Мне кажется мы могли бы это уладить, может, он бы побил меня или типа того... Но он просто сделал это. Прошло пять лет, он уже мертв, а я все еще не могу отделаться от этого хвоста. И тебя тяну туда же. — Я не против, — уверенно произносит Венти, садясь рядом с одноклассником и приваливаясь к его плечу. — Для меня репутация не так уж и важна... Тем более я в студсовете, там в курсе про нас, так что на меня уж точно никто рот не раскроет. — И как давно они... «В курсе»? — М-м, — одноклассник задумчиво дует губы. — Мико говорила, что они почти сразу заметили, что ты как-то слишком мягко и тепло со мной общаешься, но тогда это было только шутками. А удостоверились они, ну, после мероприятия, — буквально на мгновение вспомнив, как Сяо подошел к нему буквально посреди зала, Венти хмурится и щипает его за плечо, отведя взгляд. — Лучше бы после всего подошел ко мне, а не вот так. Мико очень хотела тебя придушить. — Сразу после конца смены ты ушел с Барбарой. Не думаю, что из нас двоих ты бы выбрал меня в качестве спутника. — Самокритично. Усмехнувшись, Сяо опускает веки и замолкает на какое-то время, обдумывая случившийся разговор. И очень сильно стараясь сосредоточиться именно на размышлениях, а не на том, что Венти прижался к нему ближе. И, черт, это сложно. Потому что так давно не было возможности не то, что прикоснуться, а хотя бы увидеть его на расстоянии меньше метра от себя. Что уж говорить сейчас, когда нужно лишь повернуть голову и нос защекочат растрепанные волосы на макушке. Кончики пальцев, кажется, начинают дрожать, и парень сжимает кулаки, успокаиваясь. Венти ведь и правда здесь, слушает его, сидит так близко, заставляя выдохнуть с облегчением одним лишь своим присутствием. — И потом я не видел смысла в хорошей учебе, если никто из моей компании не взглянет на меня по-прежнему, — вновь собравшись с собой продолжает Сяо. — Проходного балла мне хватало более чем, да и не выкинут меня так просто, все же. — А девушки? — Ну, — парень дергает уголком губ. — Были, конечно. Те, которым было все равно на слухи, или просто сильно толерантные... Хотя и в этом всем как-то искра угасла. Последний раз я спал с девушкой... М-м, думаю, полгода назад где-то. С шатенкой из А класса. — С Тэру-чан? Ого, она кажется такой сосредоточенной на учебе... — Джун была такой же, поэтому и вопросов с отношениями не возникло. — То есть... — Венти мнется, но, чуть отодвинувшись и заглянув однокласснику в глаза, все же говорит. — Пока мы... Э-э, ты не сближался больше ни с кем, кроме меня? — Сближ... Блять, серьезно? Венти поводит плечом, смотря на ошарашенного парня, и вздыхает, заправляя косичку за ухо. Вообще, да, такую реакцию он предполагал, но не спросить не мог. Не сказать, что ему самому задавать такой вопрос было приятно, напротив, в горле встал ком лишь от одной мыли о подобном. И, боже, как отрезвляюще-хорошо действует почти испуганный взгляд Сяо. — Я правда отвратительный человек, если ты думал, что я могу так поступить с тобой, — бормочет парень, зачесывая волосы назад и сжимая их у корней. — Ну, — Венти чешет кончик носа. — Ты как-то сказал, что мы вообще не встречались, так что... — Кх... Сяо прячет лицо в ладонях, морщась. Как же сейчас противно вспоминать собственные слова. Вот и кто его за язык тянул тогда говорить что-то настолько...радикальное? Сейчас, думая об этом, ему страшно даже представить, что было с Венти дома. Учитывая резкие смены настроения, чрезмерную эмоциональность и булимию. И хотя его, вроде как, до конца уроков забрал Бай Чжу, все равно кожа горела от стыда. Какой он уебок. Нет сомнений, их школьный врач смог успокоить Венти, может, даже убедить, что проблема не такая серьезная, а от таких людей, как Сяо, стоит держаться подальше, но... — Прости. Лицо Венти смягчается, когда он видит, как тело одноклассника бьет мелкая дрожь. Нет сомнений — у Сяо, вечно уверенного в себе, не боящегося ничего, готового набить морду каждому, кто скажет что-то не то, сейчас начнется самая настоящая паника. Вот только стиснуть его в объятиях он не торопится, прикусывает щеку, с трудом сдерживая порыв, и царапает заусенец ногтем. Больно, но лучше, чем сосредотачиваться на чувствах, кричащих броситься к Сяо и успокоить. Плюсом детства с его родителями был контроль таких порывов нежности, умение думать головой, а не дрожащим от слепой любви сердцем. — Моя очередь? — тихо спрашивает Венти, не смотря на парня. — Да, — спустя минуту или две полной тишины отзывается Сяо, медленно поворачивая голову к нему. — Мне спрашивать что-то или..? — Нет, мне будет труднее сосредоточиться, — одноклассник уверенно качает головой. — Я могу сам. Просто... Не перебивай. — Хорошо. Венти задумывается на какое-то время, теребя между пальцев шнурок толстовки, но в итоге вздыхает, садясь ровно и подальше от Сяо. Придется заставить его подождать немного — разложить все по полочкам не так-то просто. Но, раз даже Сяо с его нежеланием открываться смог, то и он себя сможет настроить на верный путь мышления. — М-м, не скажу, что у меня прямо жесть какая-то была в детстве, — с сомнением начинает он, бегая глазами по комнате. — Стандартная хрень с родителями, их требования по поводу оценок, поведения, ну, не особо выделяющееся. Венти прикладывает большой палец к губам, погружаясь в себя. — Они хотели развестись когда я в школу еще не ходил. Брак сохранили из-за работы, думаю, в компании бы возникли проблемы, будь они бывшими супругами. Разногласия, еще лучше появление любовников... Ну, короче, это тоже в геморрой вылилось. Столько ругани, сколько я дома слышал, мне кажется нигде не было. В принципе, я был слишком занят учебой и репетиторами, чтобы обращать все свое внимание на это, тем более я дома почти всегда был в наушниках, так что не особо докучающе было. Во-от, что еще... — Венти набирает побольше воздуха, откидываясь на спину. — А, ну, по поводу моей булимии. Или анорексии, правда, не знаю... Родители и их друзья слишком часто замечали, что я быстро поправляюсь, иногда мама даже упрекала. Не то, чтобы это меня волновало тогда, но когда это начало происходить чуть ли не каждый день то, ну, понимаешь. Я наверное лет в девять-десять начал много об этом думать, еще вкупе с переводом в более «престижную» школу, где мозги ебут активнее... Вообще, оттуда все пошло примерно. Самый адище начался, когда я свалился с простудой и пропустил пару недель, из-за чего много пропустил. Ты бы слышал моих родителей, когда я принес домой тесты с «удовлетворительно», а не «отлично». Вот тогда был пиздец, да-а. — Серьезно, за это ругать? — не выдерживая бубнит Сяо, кривясь. — Сяо, на меня орали, когда я проливал воду из стакана или рассыпал хлопья, — Венти хмыкает. — Правда думаешь мой отец стерпел бы такие низкие оценки? Быть лучшим — моя единственная тогдашняя задача. И для родителей это было как что-то обыденное, поэтому за высокие баллы я почти никогда особой похвалы и не слышал. Зато если было на пару-тройку ниже максимума... О-о, ты бы видел, какое лицо может состроить моя мама. Еще вздыхать так театрально, не могу. Хорошо, что обычно она быстро отходила и не надоедала с этим. Если честно, сейчас я бы попросил у себя в двенадцать прощения, за то что так бурно реагировал. Моих нервов это точно не стоило. Прервавшись, парень ненадолго умолкает, чтобы передохнуть. И заодно подумать, как что говорить после, все же, абсолютно всю правду-матку он выкладывать не собирался. Ну, вернее, как. Некоторые подробности стоит упустить из соображений собственного спокойствия, ведь если он начнет говорить о том, сколько раз за день сгибался пополам в туалете с двумя пальцами во рту и слезами, льющимися градом по щекам, то Сяо точно так просто эту тему не пропустит. Раз уж сейчас выглядит таким серьезным и внимательно его слушает. Почесав руку сквозь ткань толстовки, Венти подтаскивает ноги ближе к себе, ставя подбородок на колени. Сейчас бы не обсуждать это все, а просто закрыть глаза, уткнувшись носом в теплую грудь, и уснуть. И это было бы замечательно, тем более, что Сяо вряд ли посмеет отказать в такой ситуации. Вот только Венти слишком хорошо понимает одну вещь — Барбара права, он влюблен. Влюблен сильно, так, что запросто отказаться от своих чувств не сможет. И куда лучше сейчас помучить себя, раскрывая нутро, чем потом страдать от недомолвок и очередных закидонов. С обоих сторон. — Лет до семнадцати, наверное, у меня не было много людей, с которыми я близко общался, — произносит он. — Вроде в шестнадцать я начал тусоваться с Лиамом и Хезер, но, думаю, подругой я могу назвать только Дитричу. Мы с родителями ездили в Нюрнберг, когда мне было четырнадцать, и Дитрича тогда просто подбежала ко мне на улице, сделала комплимент. Кажется, что-то по поводу значков на сумке, не помню. И как-то мы разговорились... Вон фотки с ней, — Венти указывает на три фотографии на пробковой доске. Повернув голову и прищурившись, Сяо концентрирует внимание на темноволосой девушке в очках, вечно висящей у одноклассника на плечах. Или вовсе сидя на его спине, кто знает, ракурс слишком близкий. — Дитрича, значит. — Да, Дитрича Фогель. Или Ди, Дифо, я ее обычно так зову, — Венти тепло улыбается. — Я рад, что мы с ней до сих пор иногда созваниваемся, она даже обещала... — А что за парень рядом? Ее? Парень замолкает, прерванный внезапным вопросом, и снова смотрит на фотографии. На двух из них присутствовала не только Ди, но и блондинистый парень, с широкой улыбкой. Будто бы одно лицо прифотошопили, как-то жутковато даже. Вздохнув, Венти прикрывает глаза, сжав пальцами колени. — Да нет, это Итан, Итан Алан Бронте. Наш учитель по экономике из школы, в которую я перевелся в пятнадцать. Позже и Ди приехала в Венесуэлу ко мне, уговорила родителей. — Вы были друзьями с ним? — Сяо почти удивленно приподнимает брови, нечасто же выходит, что ученики и учитель настолько дружат, чтобы фоткаться в таком непринужденном виде. — Друзьями... Уже было открыв рот, чтобы сказать что-то еще, Сяо затыкается, недоуменно рассматривая собеседника. Тот как-то... Помрачнел, что-ли? Он затронул неприятную тему? Но, если так, зачем хранить фотографии человека, воспоминания о котором заставляют делать такое лицо? Протянув руку, парень почти касается плеча Венти, но тот резко распрямляется, с улыбкой смотря на него. — Да, мы были его друзьями. Он помогал нам пройти в клубы, катал по городу, помогал советами и всегда находил время поговорить. Я не знаю человека, который мог бы сравниться с ним, — с неописуемой нежностью произносит одноклассник, и уголки его губ дергаются. — Итан — моя первая любовь. Сердце вдруг так болезненно сжалось. Сяо едва не давится воздухом, расширяя глаза. Непонятно почему, словно горло сжали невидимые руки, затрудняя возможность сделать вздох. И это звучит так глупо, так по-детски наивно и отвратительно, что парень паникует со своей реакции еще больше, чем с того, что когда-то у Венти был, возможно, роман с учителем, так еще и фотографии с ним все еще висят в его комнате. Кем же должен быть Итан Алан для него сейчас, что он с такой нежностью и любовью говорит о нем? — Один раз, когда мы с Ди и с ним выбрались в клуб, — продолжает Венти, словно не замечая Сяо. — Мы напились, и я не смог сдержаться. Когда Итан вышел покурить, я пошел за ним, и мы поцеловались. Блять. — Ненавижу запах алкашки и перегара, но я никогда в жизни не забуду, как он трепетно меня обнимал и прижимал к себе. Прекрати. — Думаю, Ди нас потеряла, кажется, что мы стояли около черного входа в клуб вечность. Это очень больно. Сяо чувствует, как в горле встает ком, как руки начинают дрожать, как тело словно бросают в огонь — невыносимо. И страшно, потому что такого никогда не было. Не было этого ужасного ощущения, которое расползалось по коже, залезало под нее, заставляло голову пульсировать, а пальцы содрогаться от нарастающей внутри паники. И, господи, от того, что Венти никак не реагирует, все только хуже. Он так спокойно говорит об Итане, сладко вздыхает, прикрывает покрасневшие от воспоминаний щеки ладонями и улыбается. Так нежно, так искренне, так тепло и открыто... И Сяо вдруг кажется, что такой улыбки, адресованной ему, он никогда не видел. Разомкнув вмиг пересохшие губы, парень вновь протягивает руку, желая сказать что-то, ухватить Венти за плечо, заставить посмотреть на себя, хоть что-нибудь, пожалуйста, только пусть он перестанет... — Теперь тебе больно? Сяо замирает с вытянутой вперед рукой, когда Венти придвигается к нему, приближает лицо почти вплотную, равнодушно вглядывается в широко распахнутые глаза. Страшно. Он мягко улыбается и подается вперед, невесомо прикасаясь губами к коже, совсем близко к дрожащим ресницами. — Настолько больно, что ты плачешь? Одинокая слезинка блестит на его губах, пока Венти отстраняется и обхватывает лицо Сяо ладонями. Он смотрит, теперь, по-доброму, снисходительно, и парень даже делает полноценный вдох, унимая дрожь в теле, вот только попытка успокоения делает ровно противоположное. Сяо обхватывает запястья одноклассника, сжимая чуть ли не до синяков, и с непониманием вглядывается в его глаза. — Что это... — сипло произносит он, ощущая, как даже губы начинают дрожать. — На следующий день Итан сказал мне, что ему жаль, — не обращая внимания на вопрос продолжает парень. — И что он никогда больше не позволит этому случится, пока я в школе. А еще пообещал приехать на мой выпускной, сюда, в Токио. И я собирался взаправду, как влюбленная малолетка, ждать его. Кажется, на секунду сердце прекращает биться. — А потом встретил мудака на крыше школы, который непонятно чем меня зацепил, и все покатилось в пизду. Сяо приоткрывает рот, ошарашенно пялясь на одноклассника. Кажется, смысл его слов еще долго будет доходить до парня, может, он так и не поймет. Просто будет сидеть, рассматривать Венти, поджавшего губы от сказанного им, и теряться в эмоциях, бушующих внутри. Так и не дождавшись ответа от собеседника, Венти роняет голову и опускает подрагивающие руки на кровать, стоит им только освободиться от хватки. Нет, играть холодного и равнодушного слишком тяжело для него. Перед глазами стоят собравшиеся на ресницах слезы Сяо, впервые проявившего такую слабость за все их общение. И, судя по его собственным рассказам, вообще за пару лет. — Я правда не знаю, почему влюбился, — еле слышно лепечет парень, пряча лицо в ладонях. — Ты грубый, безответственный, не знаешь ничего о личных границах или чем-то сокровенном, лезешь прямо в душу и, блять, как будто не думаешь ни о чем. Я был так счастлив, встречаясь с тобой, как у тебя язык повернулся сказать, что это все пустяк? — Венти... — Сяо предпринимает попытку приобнять одноклассника за плечи. — Заткнись. Дай мне выговориться, прошу. Тот прикусывает щеку, покорно убирая руки и даже отсаживаясь немного подальше. Сяо чувствует, что в его глазах стоят слезы, знает, что стоит ему проморгаться — они потекут по щекам, и остановиться он не сможет. И расплакаться вот так глупо, пока единственный, кому стоит рыдать это Венти, кажется ужасным. Пускай и слушать все это невыносимо, парень заставляет себя молча сидеть на месте и не двигаться. Потому что пальцы Венти, вцепившиеся в волосы, заставляют бояться сильнее, чем все сказанное им. Оставлять его одного после вывернутой наизнанку души... Больше так поступать нельзя. Продолжить Венти смог только после пары минут глубоких вдохов и выдохов. — Тогда даже Маэда казался лучше, чем ты. На первое время, пускай, после начались его приставания... И снова все из-за того, что вы когда-то не поделили девчонку. На крыше, во время обеда, тот случай в библиотеке, это должно было быть неприятно, а я не чувствовал отвращения. Ни единого раза, как будто это ничего не значит. И я не знаю почему, в какой-то момент, когда Маэда меня утешал, я правда думал, что с ним может быть лучше. Потому что о моем признании...моих словах тебе в том кафе знал только он. Даже Иошито еще не знает. И я не могу заставить себя винить тебя в этом всем, потому что ты, блять, столько раз защищал меня от Маэды. Что когда он говорил что-то обидное, что когда трогал, дрочил на меня в тот раз. Ты за секунду мог вспыхнуть, будто он делал все это тебе. Для меня это столько значило, мне казалось, что впервые после Итана я нашел кого-то, кто сможет также осторожно ко мне относиться, также понимать и чувствовать то же самое, что и я. И все рухнуло после его смерти... Маэде стоило сдохнуть, как ты сразу же, блять, бросаешь меня, говоришь, что для тебя это было ничто. Почему ты не мог попросить меня поговорить обо всем? Венти, не выдержав, резко поднимает голову, со слезами на глазах смотря прямо на Сяо. — Если считал, что ты для меня — лишь проблемы, почему не сказал? Не спросил меня? Почему подумал, что решать все в одиночку, еще и так по-идиотски — единственный выход? Венти двигается ближе, а одноклассник, как ошпаренный, отшатывается назад, почти падая на спину. Теперь в его взгляде и правда виден страх. Страх от того, что парень полез, куда было нельзя пускать никого. Никто, кажется, даже Гань Юй, не мог знать о таком. О том, что Сяо легче отстраниться от человека, чем мириться с тем, что от него одни неприятности. И откуда, черт возьми, Венти может это знать, говорить с такой уверенностью? — Пэн... — тихо озвучивает догадку Сяо, каменея от чужих прикосновений. — Я же не ребенок! — в сердцах восклицает парень, резко подаваясь вперед и больше не давая собеседнику ни единой возможности сбежать. — Зачем было устраивать цирк длиною в месяц, чтобы мучить и меня и себя? Мы почти выпустились из школы, а ты страдаешь хуйней и не можешь дойти до мысли, что решать проблемы с отношениями нужно в отношениях?! Лишь мгновение, и Сяо теряет дар речи. Лишь мгновение, и рыдания Венти заглушаются, пока он стискивает любимого в объятиях, зарывшись носом в ткань толстовки на груди. Лишь мгновение, и по щекам самого Сяо катятся так отчаянно сдерживаемые слезы. Стиснув зубы, он было упирается руками в плечи одноклассника, стараясь оттолкнуть от себя, но, внезапно, словно все силы покидают тело. Парень ссутуливается, жмурясь, и сжимает кулаки. Венти задыхается в слезах, пока льнет к нему все ближе и ближе, дает волю эмоциям, совсем не думает о потекшей туши и грязных разводах на чужой одежде. И за это же нужно говорить спасибо, нет? Говорить спасибо Дзиньпэну, приехавшему так внезапно, ни с чего вдруг позвавшему Венти погулять, вот так просто открывшему ему всю правду-матку. Сяо никогда в жизни не расплатится со старшим братом за все то, что он для него сделал. Начиная от счастливых воспоминаний из детства и заканчивая возможным хорошим будущим, которое построить своими руками парень не способен. — Я так зациклился на тебе, — бормочет Венти. — Совсем не смотрел по сторонам, только на тебя. Я все это время не обращал внимания ни на Иошито, ни на Дайске. А они ведь правда мои друзья. Пускай Дайске тихий и холодный, а Иошито буквально не может сидеть на месте, с ними обоими мне комфортно. Меня приняли в студсовете, мое слово в школе больше не пустой звук, даже учителя будут всерьез считаться со мной. Другие школьники не посмотрят на меня свысока, Мико теперь хочет сблизиться со мной, Альбедо помогает и дает советы в моих набросках. Барбара держит в равновесии, что бы не случилось, пытается помочь мне вновь... — Вы целовались с ней? Венти всхлипывает, поднимая непонимающий взгляд на одноклассника. Ему требуется не меньше секунд десяти, чтобы понять, что Сяо только что сказал, и раскрыть глаза шире. — Ты... — парень дрожит, сдерживая подкатившую истерику, и отсаживается назад. — Ты издеваешься? Я говорю, что она помогает мне, поднимает настроение, не дает скатиться в полный депрессняк, а тебя волнует, целовались мы или нет? Она любит меня и, несмотря на все, честно старается помочь вновь сойтись с тобой, как ты можешь говорить что-то такое?! Отскочив дальше от протянутых рук, Венти пошатывается, вставая на ноги, и вмиг теряется. И что он хочет сделать? Уйти? Снова сбежать от разговора, хотя сам сказал, что решать проблемы отношений нужно в отношениях? Но Барбара... — Мы не целовались, — тихо говорит он, сжимая-разжимая кулаки. — Ты говоришь про кафе? Она отвернулась, я поцеловал ее в щеку. Барбара могла не делать этого, могла обнять меня, притянуть ближе, поцеловать по-настоящему, потому что она хочет. И любит меня. И помогает во всем, даже если это касается тебя. — Венти, я не имел ввиду..! — Почему ты думаешь только об этом? Ты должен быть ей благодарен, что я еще могу с тобой говорить, нахожу силы для этого, — Венти отворачивается, пряча слезы. — Мне нужен перерыв, подожди здесь. Сяо застывает на месте, смотря вслед однокласснику, открывающему дверь, перешагивающему через лежащего на полу кота. Застывает, смотря вслед уходящему Венти. И внезапно становится так противно и гадко внутри, что все сжимается. И голову будто в тиски, и сердце горит. И так невыносимо страшно от того, что все это — непонятно, ново, больно. И кажется, будто Венти это все испытывает в троекратном размере. Будто бы не его собственный, Сяо слышит голос, почему-то эхом отдающийся в голове. Но Венти не оборачивается. Значит, не слышно? Значит, недостаточно громко? Не помня себя, парень встает с кровати, едва не спотыкается о подпрыгнувшего на месте Юня, выглядывает в коридор, сжимая дверной косяк. Венти просто идет на кухню, наверное, за водой, или успокоительным, или просто умыться, так почему вид его спины будто выворачивает Сяо изнутри? ..! Вот снова, этот голос, в котором он никак не может признать своего. Но в этот раз Венти останавливается. Останавливается, стискивает в ладонях натянутые рукава толстовки, ссутуливается. Пожалуйста, обернись, умоляю, это так страшно. Сяо стискивает зубы, слыша скрип. Ужасно больно. ..! Вздрогнув, Венти неуверенно смотрит через плечо, смотрит широко раскрытыми от удивления глазами. Смотрит, но лишь спустя несколько секунд оборачивается полностью, неуверенно делая шаг назад. И дергается только сильнее, когда Сяо оказывается слишком близко, сжимая его руки в своих. Но не успевает ничего сказать, только раскрывает рот, ошарашенно глядя на него. Глядя на него, почему-то рухнувшего на колени от бессилия. Сяо, хочет сказать Венти. Произнести имя, попросить встать, спросить, почему он так делает и неужели все так плохо. Но... — П...луйста... — неслышно бормочет Сяо, не позволяя взглянуть себе в глаза и пряча их за челкой. — П...прошу... У него больше не получается сказать еще что-то, только дрожащими руками удерживать Венти здесь, содрогаясь всем телом от паники, резко окутавшей все сознание. Теперь он знает, что это такое — паника. Когда все вокруг почему-то кажется таким большим, страшным, непонятным, а ты словно ребенок без родителей, не знающий, что можно сделать. Ребенок, способный только расплакаться и надеяться на жалость кого-то еще. Слишком долго этот ребенок тер глаза, сдерживаясь. Вскинув голову, Сяо вцепляется в руки одноклассника еще сильнее, подается вверх, но не встает на ноги. И стоит предпринять еще одну попытку заговорить... Венти застывает, словно каменный, стоит ему только услышать всхлипы и увидеть льющиеся градом слезы. У Сяо. У человека, для которого это — слабость. У человека, из-за которого он сам мог всю ночь рыдать, не видя смысла делать что-то еще. — Прошу, пожалуйста, не уходи, — почти задыхаясь слезами выдавливает Сяо, дрожа еще сильнее. — Пожалуйста, я знаю, что это ужасно, знаю, что я для отношений худший выбор, Барбара была бы куда лучше, я очень бы хотел, чтобы ты был с ней. Чтобы был счастлив, чтобы...чтобы был не со мной, с ней, она ведь куда, к-куда лучше, и добрее, и лучше, и...и... Умоляю, не уходи, не оставляй меня, пожалуйста. Я хочу попробовать еще раз, последний, пожалуйста, я сделаю что угодно, правда, ни за что в жизни больше не скажу и не сделаю ничего, что тебе не понравится. Я п-просто хочу остаться с тобой, хочу помогать тебе, хочу поддерживать, я очень хочу полюбить тебя также сильно, как могла бы Барбара... Также, как она уже тебя любит, прошу... Сяо рыдает, правда рыдает, стоя на коленях перед Венти, сжимая его руки почти до боли, будто пытаясь притянуть к себе. Он едва может дышать, тараторя без перерыва, говоря какие-то глупости, которые путают. Путают Венти, который не может и слова вставить, только слушает всхлипы вперебивку с абсолютно идиотскими мольбами. Идиотскими, потому что Сяо умудряется втиснуть туда других людей, совершенно не имеющих отношения к их конфликту. Как он может одновременно просить Венти дать второй шанс, остаться с ним, и говорить, насколько Барбара была бы лучше? Зачем в принципе делать что-то, что может заставить парня усомниться, если он и так не до конца уверен? — ...рошлом я тоже понимаю, что делал. И-и я не хочу, никогда больше не буду хотеть сделать что-то такое, я хочу быть с тобой, Венти, пожалуйста, не уходи, прошу, позволь мне попробовать еще раз, что угодно, пожалуйста. Я правда могу, хочу, умоляю, я правда могу делать все что ты скажешь, про...прошу... Венти не выдерживает. И Сяо дергается, оказавшись в его руках. Еле как дыша, он смаргивает с ресниц слезы, замыливающие всю видимость, и прячет глаза, уткнувшись в изгиб бледной шеи. Обхватив Венти руками, парень прижимается к нему настолько близко, насколько это возможно. И от этого плакать хочется только сильнее. Содрогаясь от рыданий, Сяо чувствует все, все осторожные прикосновения, как зарываются в волосы пальцы, как по спине проходится ладонь, как Венти, все еще потерянный и сомневающийся, старается его успокоить. Его. Сяо скрипит зубами, голова невыносимо сильно пульсирует от боли в висках, и даже затеряться в алкоголе или сигаретах сейчас он не может. Потому что это не помогает. Никогда не помогало. — Умоляю, не бросай меня, — бормочет парень, отодвигаясь и заглядывая Венти в глаза. — Жестоко просить о таком, — тихо отзывается тот, поджав губы. — Ты меня путаешь. Аккуратно взяв лицо Сяо в свои ладони, одноклассник проводит пальцами по щекам, стирая дорожки от слезы, бережно массирует виски, медленно подается вперед и прижимается к его лбу своим, смотря прямо в глаза. — Мне страшно, — шепчет он. — Страшно, как и тебе, только не от навернувшихся эмоций. Что, если я оступлюсь, дав тебе еще один шанс? Я правда хочу поверить тебе, прямо сейчас броситься на шею и зацеловать, уснуть вместе с тобой, а утром проснуться и вести себя так, словно ничего из этого не было. Словно мы никогда не расставались. — Но так...так не получится, — еле слышно возражает Сяо, опуская взгляд. — Я слишком много сделал, чтобы забыть это так просто. — Да, это верно. Я не знаю сколько мне нужно времени, чтобы снова влюбиться в тебя так сильно, как только могу. — Пожалуйста, не торопись с этим. Венти удивленно приподнимает брови, и парень без слов понимает, что за вопрос он хочет задать. Почему? — Потому что... Потому что я все еще не могу с уверенностью сказать тебе то же... Умоляю, не торопись. — Я начинаю ненавидеть слово «умоляю», — фыркает одноклассник, мягко улыбаясь. — Хорошо. Мы попробуем заново. Резко распахнув глаза, Сяо заставляет Венти выкинуть руки назад, больно ударившись ладонями об пол, лишь бы не упасть, и точно-точно краснеет, вот только в полумраке плохо видно. — Правда? — он переспрашивает, словно боясь того, что ослышался. — Да. Я тоже не могу без тебя. Но, — Венти щелкает парня по носу. — Это последний шанс. Если ты снова... Мы расстанемся навсегда. И я первым тебе это скажу. — Я понял. Я постараюсь. Очень постараюсь. — Приятно слышать, — одноклассник смеется, улыбаясь еще шире, и вновь прикасается к щеке Сяо рукой. — Тогда, ты же не будешь против, что я тебя сейчас поцелую? — Венти... — уже было начинает говорить тот, сразу же затыкаясь и прикрывая глаза. — Конечно нет. Кажется, вечность прошла с тех пор, когда он в последний раз ощущал тепло чужих губ на своих. Когда над ним кто-то нависал, когда он осторожно опускался на спину и обхватывал возлюбленного за плечи, так жарко отвечая на поцелуй. Похоже, иногда боль и слезы правда могут стать катализатором такого способа забыться. Венти дрожит от каждого прикосновения, от каждого звука их торопливых и несдержанных поцелуев, от каждого неловкого движения, попытки зайти дальше. И, боже, сейчас так не хочется отталкивать Сяо, говорить притормозить. Просто дать волю себе и наверстать упущенное, забыть о том, когда он скучал по этим рукам, объятиям, по этому теплу. Сжав темные волосы на затылке, парень собирает слезы губами, расцеловывает все лицо, нежно гладит по прикрытым глазам. Минутная нежность, и Сяо вновь бросается на него, жадно впиваясь в губы, кусаясь, толкаясь языком глубже и заставляя трястись от новых для него ощущений, завязывающихся в тугой узел. До боли приятно. Неаккуратные прикосновения, рука, что залезла под толстовку и сжала грудь, от всего этого чувство, словно Венти только-только осушил полбутылки той самой текилы, которой с ними делились Кадзуха и Хейдзо, те пьяные студенты. Хватая ртом воздух, парень прогинается в спине от прикосновения холодных пальцев к позвоночнику, и жмурится. Следы влажных поцелуев остаются под челюстью, на шее, ключицах, еще ниже, под оттянутым воротом толстовки, на открытом животе. И это отрезвляет. Вздрогнув, Венти хватает Сяо за плечи, притягивая наверх, и в последний раз впивается в его губы. По коже идут мурашки от чересчур громких звуков и причмокиваний, но парень, все же, заставляет себя отстраниться и наконец вздохнуть спокойно. Облизнувшись, он с заметной усмешкой смотрит на запыхавшегося Сяо. — Тормози, — наконец произносит парень, принимая сидячее положение. — Мы не в фильмах, ебаться сразу после ссоры или разрешения проблемы — отстой. — Или в самой ссоре, — согласно кивнув добавляет одноклассник. — Извини. — Все хорошо, мне понравилось. Почаще бы так делал, сомневаться в тебе не буду. Ох, наверное, теперь Сяо будет принимать каждое слово слишком близко к сердцу. Ведь прямо сейчас он обхватывает щеки Венти ладонями, покрывая бесчисленными поцелуями вмиг покрасневшее лицо. Что же, ему остается только пытаться сказать хоть что-то сквозь заливистый смех, обнимая парня за шею. — А-ха-ха, господи, прекрати! Нет, ну правда, хватит, это щекотно! — Я понял, — уверенно говорит Сяо, со всей возможной серьезностью смотря ему в глаза. — Правда. Я изменюсь. — Не сомневаюсь, — хихикает Венти, чмокая вновь возлюбленного в кончик носа. — Буду с радостью за этим наблюдать. И буду рядом... Тебе налить воды? От слез может быть обезвоживание. — Было бы неплохо. — Тогда давай, потом пойдем спать. Останешься на ночь? Не думаю, что сейчас хочу оставаться наедине с собой. — А твои родители? Хитро улыбнувшись, парень поднимается на ноги и подтягивает Сяо за руки. — Закроем дверь на ключ и будем сидеть тихо, — заговорщчески шепчет он однокласснику на ухо. — Они уйдут рано, так что без проблем. Иде-ем, я уже хочу спать! Холодная постель слишком хорошо контрастирует с жаром тел, и по коже бегут мурашки, стоит оказаться без толстовки, теперь прижимаясь к простыне вплотную, всей спиной. Венти резко вдыхает, откидывая голову назад и подставляясь под горячие беспорядочные поцелуи, следы от которых, кажется, останутся по всему телу. Живот, грудь, шея, еще ниже, открытые из-за шорт бедра, колени, икры, лодыжки. Он дрожит от мягких прикосновений, от влажных поцелуев, от языка, скользящего по коже. Сильные руки, стискивающие бедра, тяжесть навалившегося Сяо, все это вместе взятое заставляет гореть, трепеща от ожидания. Неужели, в этот раз они смогут зайти дальше? Это кажется таким немыслимым, даже если возлюбленный разводит его ноги в стороны, кусает внутреннюю сторону бедра, посасывает кожу, оставляя ярко-красные следы. Его шепот, который едва можно разобрать, когда он поднимается поцелуями ввверх, пока что игнорирует шорты, сминает ягодицы, заведя руки под тело, лижет грудь и соски, вынуждая дрожать в его руках и то и дело поводить бедрами. — Ты такой горячий... Единственное, что вырывается у Сяо прежде, чем он касается языком раскрытых губ, посасывает то нижнюю, то верхнюю, кусает, облизывает, боже, все, что возможно сделать он делает, сводя с ума. И Венти правда не знает, куда себя деть, остается только сжимать его плечи, шею, отвечать на поцелуй, подаваться вперед, теряться в мыслях о том, насколько это все развратно и грязно. И как же, блять, хочется. Скользнув рукой ниже, по груди Сяо, его животу, напряженному прессу, еще ниже... Парень сам неловко ойкает, касаясь стояка, оттянувшего ткань домашних штанов. Двигаясь наощупь, он краснеет еще сильнее, найдя головку и почувствовав влажное пятно кончиками пальцев. — Ты их испачкал, — смущенно бормочет Венти, неуверенно потирая член сквозь штаны. — Нужно будет утром кинуть в стирку... — Не думай об этом сейчас... М-м, блять, можешь...можешь приспустить..? — М-могу... Сглотнув, он жмурится от горячего дыхания прямо на шее и двигает вторую руку туда же, оттягивая резинку штанов и белья заодно. Венти вздрагивает, даже на расстоянии чувствуя жар, исходящий от стояка парня. И, боже, он правда готов умереть от смущения прямо сейчас. Осторожно коснувшись пульсирующего члена ладонью, Венти с сомнительной благодарностью смотрит на одноклассника, когда тот накрывает его руку своей, помогая обхватить стояк так, чтобы не было больно. — И просто... Гх, просто двигать? — Только не грубо и не быстро, — выдыхает Сяо, прикусывая губу. — Начни медленно, у нас нет смазки. Предэякулятом как-нибудь обойдемся. — Это смущает... — Можем перейти к чему-нибудь поинтереснее, — легко отступает парень, убирая ладонь Венти от себя и соскальзывая вниз по его телу. — Э?! — тот дергается, встречаясь с Сяо взглядами. — С-стой, что ты собрался... Ай, нет, стой! Венти не успевает протянуть руки, как их сжимают и заводят над головой, крепко вжимая в простынь. По коже бегут мурашки, а внутри заседает страх — почему так резко? То, что сейчас Сяо слишком уж близко прикасается к промежности... Это неловко. Как и то, что он тянет за шнурок от шорт, залезает пальцами под резинку, слегка стягивает их вниз... — П-подожди пожалуйста, хорошо? Эй? Я не хочу сегодня, слышишь? Сяо! Не слышит. Не слышит, спуская ткань еще ниже и ниже, видит края черного белья, слегка улыбается, в любую секунду готовый наброситься. Ни разу у него не было с парнями, но почему-то кажется, что все это будет слишком легко и просто. Даже несмотря на то, что Венти уже плачет. — Да постой! Сяо? Сяо, черт возьми! — Сяо? Резко распахнув глаза, парень приподнимается на кровати, стараясь сделать полноценный глубокий вдох. Не сразу выходит сфокусировать зрение, но ладони, опустившиеся на щеки, очень даже помогают, и Сяо недоуменно приподнимает брови, смотря на обеспокоенного Венти. Взгляд перемещается за его спину, на электронные часы, и парень моргает. Почти два ночи, почему он его разбудил? — Все в порядке? — взволнованно спрашивает Венти, поправляя спавшие на глаза пряди. — А... А почему должно не быть? — Ну, — парень мнется, беря его руки в свои. — Ты просто мычал что-то, и у тебя снова слезы потекли... Я подумал, может, кошмар? Тебя не стоило будить? Сяо, не понимая совершенно ничего, окончательно просыпается, протерев глаза. Мычал что-то? Плакал? Кошмар? Нет, это несерьезно. Он не помнит, когда ему в последний раз снилось хоть что-то, не то, что кошмары. Да и с чего бы, они ведь наконец вновь сошлись, уснули вместе, Сяо раз двадцать поцеловал его перед сном, успев надоесть, так почему ему должен присниться кошмар? И вдруг, как вспышка, моменты из сна появляются перед глазами. Передернувшись, парень сжимает губы в одну тонкую линию, стараясь спрятать страх. Пиздец, чтобы такое снилось... — Определенно стоило, — отстраненно бормочет Сяо, потирая ладони одноклассника. — И это был кошмар, ты все правильно понял. — Вот как, — Венти подается вперед и осторожно целует парня в щеку. — Хочешь его рассказать? — М-м... Не помню, на самом деле, извини. — Ну и хорошо. Может, принести воды? — Нет, давай ляжем. Уже поздно. — Как скажешь. Сяо зачесывает волосы назад, окончательно успокивая себя, и ждет, пока одноклассник вновь опустится на подушки. И только тогда он сам ложится, устраиваясь у него на груди. Глупо и как-то нереалистично, но биение сердца правда успокаивает? Значит, не только в книжках про сопливую романтику такое существует. Закрыв глаза, Сяо даже задерживает дыхание на пару секунд, вслушиваясь в ритм пульса. Венти такой спокойный. Даже когда они спустя месяц недопониманий снова вместе, в одной кровати, так близко друг к другу. Когда перед сном они так жарко целовались, готовые зайти на грань дозволенного... Парня передергивает от воспоминания о кошмаре. Да, совершенно точно кошмар, никакой не влажный сон. Казалось бы, не было ни единого раза, чтобы слезы у его девушки были чем-то плохим в сексе, чем-то, что может расстроить. А теперь одной мелькнувшей перед глазами картинки достаточно. Пальцы Венти перебирают темные пряди волос, ровно до тех пор, пока он сам не засыпает, уткнувшись носом в макушку одноклассника. А Сяо так быстро заснуть не может. Поерзав и устроившись поудобнее, он переводит взгляда на окно, которое они, к слову, забыли зашторить. С утра придется вставать закрывать, чтобы солнце в глаза не светило... Вздохнув, Сяо опускает веки и обнимает парня крепче. Таким невероятным кажется все произошедшее. Его слезы, мольбы о еще одном шансе, прощение... То, что они сейчас так запросто лежат в кровати, прижимаясь друг к другу. И то, что в этот раз Сяо придется самому прятаться от чьих-то родителей. На губы набегает улыбка — просто удивительно.