Какицубата-цу

      Лифт поднимался медленно и бесшумно, но до него абсолютно никому не было дела. В меленькой комнате было невыносимо душно, невыносимо тесно для двоих людей. Эрену не давали вдохнуть: страстный, наглый поцелуй доводил сознание до умопомрачения. А назойливый звонок телефона, разносившийся по помещению, и вовсе не выглядел «назойливым», ведь на него просто не обращали внимания.       Эрен был готов поспорить на пару выдуманных миллионов йен, что буквально секунду назад его колени затряслись, когда он ощутил холодные ладони Аккермана под футболкой и мокрые губы на шее. Продолжая сжимать в пальцах все еще влажные стебли цветочного букета, Эрен прижимался спиной к холодной стене и дышал, старался дышать. Из-за резкого движения ирисы из букета выпадали из бутонов, темно-синие лепестки стали стелиться прямо у ног. Но это было не важно.       Запустив свободную ладонь в черные волосы, Эрен сжал их в кулак и тихо простонал в поцелуй. И тогда стало по-настоящему невыносимо. Стало тесно не только в движущейся комнате, но и в штанах. Захотелось остановить лифт и просить, умолять Аккермана трахнуть его прямо здесь и сейчас.       Без лишних слов.       Без лишних мысленных нотаций о совести, морали.       Ведь когда речь заходила об Аккермане — вся совесть и мораль всегда уходили на второй план, оседали на пол, мешали в ногах, прямо как выпавшие листья ирисов.       Сигнал, известивший о прибытии, расслышали только со второго раза. Путаясь в ногах, Эрен сжал руку на спортивной куртке Аккермана и, идя спиной назад, повел за собой. Не отрываясь от поцелуя ни на секунду, они столкнулись плечами с дверцами лифта и только тогда смогли отстраниться на пару миллиметров. Секунда — и Эрен больше не чувствовал теплых прикосновений к коже, не слышал сбитого дыхания Аккермана. Этот звук сменил звон ключей, которые он пытался достать из кармана.       — Кхм-м.       Кто-то, стоявший буквально в паре метров от них, громко прокашлялся. Кровь прилила к кончикам ушей, совесть обожгла щеки, а Эрен и Леви подняли головы, чуть ли не задыхаясь глубоким вздохом, когда в удивлении посмотрели на…       — Приветик, — растерянно произнесла Ханджи и помахала бутылкой вина. Хорошего, дорогого вина Akeno.       Зоэ стояла в длинном темно-коричневом пальто, аромат цветочных духов так и проникал в ноздри при каждом новом вдохе Эрена, который очень старался выровнять дыхание и очень «профессионально» сделать вид, что то, что Ханджи видела — это самый что ни на есть мираж. Но тем не менее, Ханджи смотрела на них с искренним изумлением и… Еще с каким-то необъяснимым чувством, которое Йегер попросту не мог сейчас понять.       Аккерман решил первым положить конец затянувшемуся молчанию, обращаясь к Зоэ:       — Мне напомнить про то, что я ненавижу твои внезапные приходы?       Он наконец достал ключи и, минуя нежданного гостя, открыл дверь. Встав возле нее, он задержал взгляд на Зоэ, которая быстро ступила за порог и недвусмысленно подняла бутылку вина, вскидывая брови.       — Вообще-то я звонила тебе! — она пришла в возмущение.       Да, звонила… Но никому до этого звонка не было никакого дела.       Услышав в ответ скомканное молчание, Ханджи тяжело вздохнула и продолжила:       — Я хотела извиниться за то, что произошло у вас с Эреном на выставке, — произнесла она и, разувшись, стала говорить уже по пути на кухню. — Но, видимо, ты — уже взрослый мальчик. Сам со всем разобрался, — и коротко улыбнулась через плечо Эрену, который старался уложить растрепанные волосы, привести себя хоть немного в порядок.       Бутылка вина с глухим стуком опустилась на барную стойку. Следом на нее упал растрепанный букет ирисов. И эта картина заставила Эрена многое переосмыслить в своей жизни. Спонтанной и несуразной жизни. Вот одну минуту назад он был готов раздеться прямо в специально остановленном лифте, а сейчас стоял за барной стойкой и старался хоть так прикрыть свое возбуждение в штанах. Было неловко.       Только Зоэ, кажется, совесть ни капли не мучала.       — Не думаешь, что пришла невовремя? — Леви никак не сдавался выдворить Зоэ из своей квартиры.       Эрен же молчал, предоставляя диалог скрывающему свое раздражение Аккерману и странно довольной Ханджи, которая в ответ лишь громко хмыкнула.       — Никак нет, — произнесла она и стала доставать с полки три идеально чистых и блестящих бокала. — Я не отстану, пока не извинюсь за неудобства. Вдруг я тогда разрушила вашу идиллию, — она обернулась, будто только что к ней пришло озарение. — Ой… Ну, не важно!       Глаз Аккермана чуть ли не дергался. Он недвусмысленно наблюдал за действиями подруги, которая по-хозяйски открыла выдвижной ящик и стала что-то искать, гремя посудой.       — Зоэ…       — Отстань, зануда, — отмахнулась Ханджи и повернулась к нему лицом. — Один бокал, ну же! Эрен, ты же не против, да?       — Эм-м… — из головы Эрена выбило буквально весь словарный запас, остались только невнятные звуки.       — Ну, вот! — воскликнула Ханджи, видимо, воспринимая в своей голове его слова за положительный ответ.       Зоэ дала штопор Аккерману и по-детски выпятила нижнюю губу:       — Ну, пожа-алуйста! Два бокала, и я уйду. Правда.       Леви же наглядно опустил руки в карманы спортивной куртки и произнес:       — Ты сказала один.       — Ты врешь. Я сказала «два», — и в подтверждением своим словам показала два пальца. И все бы ничего, но вдруг она повернулась в сторону. — Эрен-кун, докажи!       Йегер провел ладонью по лицу и, не сдержавшись, тихо усмехнулся. Вслед усмехнулась и Ханджи. Да, пожалуй… Что-то ему действительно нравилось в этой ситуации.       — Ага, — произнес он и посмотрел на миг улыбнувшуюся Ханджи, которая всучила прямо в грудь Аккермана штопор.       Явно сдерживая раздраженный вздох, Аккерман все-таки сдался. В одну руку он взял штопор, а в другую — бутылку вина. А Ханджи тем временем победоносно похлопывала в ладоши и широко улыбалась Эрену.       И по правде сказать, Эрен находил что-то особенно-прекрасное в этом случайно сложившемся пейзаже: раздраженный неожиданным появлением не менее неожиданного гостя Аккерман и сама Зоэ, которая только усмехалась над поведением друга. Эрен попытался скрыть усмешку от увиденного, но у него не получалось. Пришлось отвести взгляд.       Крепко держа бутылку вина, Леви со сосредоточенным лицом вкручивал штопор в пробку. А у Эрена перехватило дыхание от того, насколько красиво он это делал. На кухне горела только светодиодная лента под шкафчиками, а свет падал прямо на крепкие руки Аккермана. Часы на запястье изящно переливались, почти блестели, тени очерчивали проступившие толстые нити вен. И именно в эту минуту Эрен никак не мог понять, почему все это выглядело так… Горячо.       Еле слышный хлопок выкрученной пробки вывел Эрена из мутных мыслей. Разглядев, что вино было открыто, Зоэ тут же подпорхнула к Леви и начала следить за тем, как он стал разливать вино. Он держал бутылку в крепких руках, медленно опускал горлышко к кромке бокалов, так, что они глухо сталкивались стеклом друг о друга. Эрен не смотрел за тем, как темно-бордовая жидкость неспеша окутывает внутренние стенки посуды. Он смотрел на то, как тонкие пальцы сводятся на узком горлышке, крепко обхватывают ее и…       Эрен медленно выдохнул и прикусил внутреннюю сторону щеки, стараясь мысленно проигнорировать новую волну возбуждения, прилившую к низу живота.       — Я вчера не могла до тебя дозвониться, подумала, что что-то случилось, — произнесла Ханджи и, подняв бокал, стала легким движением болтать вино.       Аккерман протянул бокал Эрену, и тот, решая лишний раз не сталкиваться взглядом с Леви, с благодарным кивком его принял.       — Был занят, — ответил Леви и сел за барную стойку.       — Это очевидно, поэтому я и спрашиваю тебя с намеком на подробности, — в ее голосе проскользнула нотка серьезности.       Аккерман молча отпил вино и посмотрел на стол. И, подмечая это, Ханджи и Эрен тут же переглянулись между собой. Да, Йегер никак не мог забыть того, что Зоэ ему тогда сказала: когда Леви смотрит в одну точку, то он определенно о чем-то размышляет. И, видимо, только бог мог знать, что же сейчас творилось в его голове.       И лишь Эрен захотел сделать глоток вина, как его остановило одно-единственное предложение.       — Пятьсот тридцать миллионов йен, — наконец проговорил Аккерман.       — Что? — нахмурившись, спросила Зоэ и невольно переглянулась с не менее непонимающим Эреном.       Кажется, она думала, что хотя бы он понимает, о чем идет речь. Но Эрен не понимал. И из-за этого было еще непонятней.       — Я продал ресторан за пятьсот тридцать миллионов йен.       За окном сгущались сумерки. На кухне, казалось, происходило то же самое. Молчание окутало комнату самым пышным, необъятным облаком. Эрен шумно выдохнул в бокал, стенки которого запотели на пару секунд. Он никак не решался задать повисший в воздухе вопрос и просто смотрел за тем, как Аккерман свел пальцы на кромке бокала и устремил взгляд на вино. Но на лице по прежнему не проступило ни единой эмоции.       Именно поэтому Ханджи и решила взять разговор в свои женские руки, перед этим тихо прокашлявшись:       — Ты… заключил договор с Закариас-самой? — она рассеянно постаралась убрать челку за ухо, но пряди волос все равно вернулись на место. Да, выглядела она крайне пораженной. — Как? Я же писала о сумме в двести семьдесят миллионов.       Казалось бы, после этих слов требовался ответ. Вот только Аккерман как обычно вместо громких речей решил просто осушить бокал и с приглушенным стуком вернуть его на столешницу.       Эрен никогда не слышал вслух такие огромные суммы. Ему всегда казалось, что их и произносить нельзя. А здесь… Он не мог поверить в то, что Аккерман действительно продал ресторан за несколько сотен миллионов Закариасу, тому, кто его совсем недавно шантажировал.       И вдруг, выйдя из оцепенения, в разговор уже вступил Эрен:       — Ты его… подставил?       Ханджи переглянулась с Эреном и после уверенно кивнула. Да, не только ему закралась подобная мысль в голову. Вот только их было две: и одну из них он никак не мог собрать воедино, слова будто участвовали в бегах гокибури.       — Не подставил, а заключил сделку.       — Сошлись на стопроцентной ставке?! — негодующе воскликнула Ханджи, сжав ножку бокала в тонких, наманикюренных пальцах.       Эрен оперся рукой о барную стойку и чуть ли не с замершим дыханием стал наблюдать за тем, как Зоэ стала ходить по кухне. Она то прикладывала руки к губам, то опускала и смотрела на черный натяжной потолок, будто вглядывалась в свое собственное отражение. А Аккерман… Он молча сидел и подливал в бокал вино. Нельзя было сказать о том, что он беспокоился, переживал. Наоборот, его движения были четкими, а взгляд — спокоен, как самый что ни на есть штиль в самой бездне Челленджера.       Зоэ резко остановилась.       — Какой кошмар, — в воздух прошептала она.       Вмиг она зажмурила глаза, а сама, сжав руки в кулачки, одним движением повернулась лицом к Леви. И только она открыла глаза, как Эрен потерял речь: ее карие глаза блестели. Блестели от легких соленых дорожек, нагло сбежавших по щекам.       — Ты — чертов монстр, Аккерман! Ты сделал это! — воскликнула она и подбежала к другу, обнимая его крепкие плечи. — Я просто обожаю тебя, — проговорила Ханджи в его макушку.       Аккерман продал ресторан, исполнил одну из своих главных целей. Он заработал немыслимое количество денег, если только подумать, за один день и стал свободен, что было самым главным. Ханджи обнимала его с улыбкой на лице, щеки до сих пор поблескивали от влаги, но ее искренняя радость, смешанная со слезами, выглядела просто прекрасно.       Эрен тихо усмехнулся подобному проявлению чувств. Он хотел было произнести поздравления, но не смог. Потому что будто оцепенел, когда увидел Аккермана, смотрящего на полупустой бокал с блеклой, но явно искренней улыбкой на лице.       — Я жду от тебя моральной компенсации, Аккерман, — усмехнулась Зоэ и забавно шмыгнула носом рядом с черноволосой макушкой.       — Все, — легко, даже мягко отрезал Леви и отстранил от себя слишком эмоциональную Зоэ, — отстань, очкастая. Хватит ныть.       Казалось, она могла сказать еще много чего, но ее порыв мыслей вовремя оборвал звонок телефона. На радость Аккермана, Зоэ все же отстранилась и, протерев щеки, приняла входящий звонок.       — Ох, да, — ее голос слегка подрагивал, но совсем скоро она стала говорить как всегда весело и резво, — да-да, все в порядке. У меня такая новость, Смит! Жди меня! Уже заказываю такси, — и сбросила звонок, обращаясь уже к Эрену. — Так, я ушла, а ты следи за тем, чтобы Аккерман не напился.              Эрен усмехнулся и перевел взгляд на Аккермана, который молча оглаживал кромку полупустого бокала. Не напился? Это вряд ли. Из коридора доносилось какое-то шуршание, а после послышалось:       — Хорошего времяпрепровождения!       И ровно через секунду раздался приглушенный хлопок двери. Зоэ ушла, и теперь в квартире они были одни.       Стало значительно тише. Оставаясь стоять возле барной стойки, Эрен уместил щеку на кулак и посмотрел в окно. Тишина и спокойствие. Да… А ведь утром все было совершенно по-другому. И как же так получилось, что еще днем он мысленно посылал Аккермана далеко и надолго, а сейчас вновь стоит здесь и любуется пейзажем за панорамными окнами в квартире того самого Аккермана? Эрен никак не мог понять. Хотя, нет. Теперь мог.       Он до сих пор не мог забыть тех слов, которые Леви наконец смог произнести. Казалось бы, после сказанного в жизни ничего не поменялось, но все равно на душе было какое-то странное спокойствие. Пожалуй, остался лишь один-единственный вопрос, чтобы Эрен смог выдохнуть с тем самым чувством.       Только он все равно задал другой.       — Зачем ты завысил ценник? — спросил он и задумчиво прикусил губу, после чего продолжил свою мысль. — Ты ведь мог прогореть.       — Но я же не прогорел, — спокойно отозвался Аккерман.       Они не смотрели друг на друга, говорили будто и вовсе в разные стороны. Ведь если бы они прямо сейчас столкнулись взглядами, то все спокойствие пошло бы крахом.       Находясь в странно сложившейся тишине, прерываемой лишь легким стуком наручных часов, Эрену хотелось задать еще один вопрос, но буквально въевшаяся мысль о том, что Леви подставил Мика на несколько гребанных миллионов ради него — не давала думать о другом. Оттого и хотелось сделать шаг ближе.       И Эрен не стал ждать. Он его сделал. Правда, пока не понимал, что этот шаг положит начало чему-то большему.       Только Аккерман поднял бокал, Эрен мягко перехватил его руку и неспеша убрал бокал из тонких пальцев. И тогда Леви посмотрел ему в глаза. Сколько было в этом взгляде эмоций — описать сложно, почти невозможно. Хотя можно было постараться, Эрен хотел постараться.       Сделав еще один шаг ближе, он положил ладонь на щеку Аккермана и неспеша провел пальцами по острой скуле, подушечками пальцев ощутил легкую щетину, а сам не мог отвести взгляда от мягких губ. Молчаливых, притягательных губ, которые были готовы свести с ума.       И тогда Леви встал с места, ножки барного стула тихо проскребли по кафелю, но этот звук быстро растворился в приятной тишине. Стрелка на наручных часах ровно отбивала время, пока Леви вел руками вверх по талии Эрена. Сейчас движения Аккермана не пылали страстью, которая заставляла его делать все быстро, резко, вместо этого он был медлителен, словно та самая стрелка на его часах. Эрен чувствовал тепло от его тела, когда Аккерман остановился в миллиметре от него и прижал поясницей к столешнице.       И, казалось, сердце стало стучать чуть громче.       — Недолго ты продержался, — тихо произнес Эрен и, смотря за своими движениями, провел большим пальцем по скуле Аккермана.       — Кто бы говорил.       Эрен провел вниз ладонью по шее к крепкой груди и, успев сделать лишь один глоток воздуха, почувствовал поцелуй на своих губах. Неспешный поцелуй. Почти пьяный. Ведь губы Аккермана были горьковаты от выпитого вина, и Эрен просто не смог сдержаться: он углубил поцелуй и, сжав ворот куртки, прижал Леви к себе. Снова рядом. Снова близко. Нестерпимо близко.       Просторная кухня в одно мгновение превратилась в ту самую лифтовую комнату, рассчитанную только на двух человек. Ни больше ни меньше: здесь места хватало только для них. Стало душно, жарко, ничем не прикрытое желание прикоснуться друг к другу более откровенней окутало их с ног до головы. Аккерман вновь завел руки под футболку Йегера, но уже с желанием ее снять, избавиться от ненужной вещи, и одежда полетела куда-то на пол, а вслед за ней куртка и футболка Леви.       — Пошли в кровать, — выдохнул Эрен.       И этих слов хватило для того, чтобы напрочь позабыть о том, что происходило пару минут назад.       Аккерман его услышал. Одним движением он прижал Эрена к себе и провел языком по его, углубляя поцелуй. И все в один миг перед глазами Йегера стало черным-черно: прикрыв глаза, он полностью отдался ощущениям. Ощущениям от того, как крепкими руками Аккерман оглаживал его оголенную талию, разнося мурашки по коже; от того, как Эрен путался в черных волосах, пряди которых щекотали подушечки пальцев; от того, как воздух между ними стал одним на двоих.       Казалось, он не чувствовал этого так давно, что уже и вовсе позабыл о том, как же все это приятно.       Эрен ощутил, как Аккерман стал идти в сторону спальни, и просто пошел за ним следом. Наугад, пока ноги заплетались между собой. И вновь стык арки, с которым Эрен встретился плечом. Но это было неважно, ведь даже легкой боли он не чувствовал, а чувствовал только то, как его прижимали к себе.       Время до кровати не исчислялось, казалось, секунды и вовсе не шли. Сев на край постели, Эрен потянул Аккермана за собой и не сдержал расслабленного стона, когда прикоснулся голой спиной к холодной простыне. Но даже это мимолетное чувство не смогло отрезвить помутненный разум. И алкоголь здесь был ни при чем. Собрав ступни в замок на пояснице Аккермана, он требовал прижаться к нему. Ближе, ближе. Еще ближе.       Ключицы покрывались теплом от медленных засосов, а ощущение мокрых губ на них заставляло выдыхать через приоткрытый рот. Руками Аккерман оглаживал худое тело Йегера, проходился подушечками пальцев по ребрам и целовал оголенную кожу на шее, опускаясь все ниже и ниже прямиком к груди.       — И вновь хорошее настроение? — выдохнул Эрен, разбавляя молчание.       — Да, — ответил Леви и провел ладонью по внутренней стороне бедра Эрена. — С тобой это уже вошло в привычку.       Хотелось почувствовать Аккермана еще ближе. И Йегер это почувствовал: расставил ноги и не сдержал протяжного стона, когда Леви провел ладонью по его возбужденному члену. Эрен был готов задрожать. От этих действий сбивалось дыхание, пульс прыгал, а сам он то и дело прикусывал губу, старался сдерживаться хотя бы сейчас, хотя бы еще пару минут. Но прекрасно знал, что это было только начало.       — Приму за комплимент, — произнес Эрен, и его голос вздрогнул на последнем слове.       И это было тем самым переломным моментом, который положил начало чему-то большему. Эрен провел ладонью по шее Аккермана, но он тут же перехватил его руку. Йегер мог ждать чего угодно, но не того, что следом сделал Аккерман: он поднес запястье к губам и провел ими по коже, оставляя за собой влажный след.       — Это он и есть, — произнес он.       И прикусил кожу на тонком запястье, явно оставляя засос, который еще будет жалить приятной болью пару минут. Пару неисчисляемых минут. Эрен как завороженный наблюдал за этими движениями, чувствовал то, как его окутывает приятное тягучее, словно сладкий мед, возбуждение.       Аккерман провел языком вдоль по тонкой вене и посмотрел на Эрена, который мысленно молил всех богов, чтобы Леви не останавливался. Продолжал. Продолжал дальше. Но он вдруг резко завел руку над головой Эрена и приблизился к его лицу. Горьковатый запах вина легко проследовал за ним.       Только вот Йегера эти движения раззадорили. Возбуждение ударило по щекам. Одним движением он положил ногу на поясницу Аккермана и перевернул его спиной на постель. Смотря за тем, как черные волосы разметались по белой простыне, а в светло-серых глазах застыло удивление, — Эрену снесло голову. Полностью. Он навис над Аккерманом и, взяв его лицо в ладони, желанно поцеловал. Языки заскользили друг по другу, а каждый раз прикасаясь ягодицами к члену Аккермана, возбуждение возрастало.       Эрен провел ладонью по оголенной груди, чувствуя горячую кожу под кончиками пальцев, и спустился до нижнего белья. Томный вздох Аккермана остался на влажных губах Йегера, когда он стал водить рукой по его твердому члену. И Леви углубил поцелуй. Он был жадным, страстным, таким, каким обычно называют, самым что ни на есть пошлым.       И только Аккерман завел ладонь под белье Йегера и провел тонкими пальцами вдоль по члену, — жар хлестнул по щекам обоих. В одну секунду они отстранились друг от друга, сняли оставшееся белье и вновь утонули в поцелуе. Леви опустил руки на тонкие бедра и сжал их. В глазах Эрена помутнело. Прислонившись ягодицами ко влажной головке, кровь прилила к лицу, в горле пересохло, а в голове стала кружиться одна-единственная мысль:       — Войди в меня, — прошептал Эрен в губы Аккермана и положил ладонь на его.       И взгляд Аккермана говорил сам за себя: он хотел этого не меньше, чем сам Йегер. С шумным вздохом Эрен поднес ладонь Леви к своим губам и провел языком по пальцам, рисуя влажные узоры по коже. Хотелось стонать только от мыслей о том, что должно последовать за этими движениями.       Подхватив Эрена под бедра, Аккерман провел мокрым пальцем по кольцу мышц между ягодиц, и Йегер не сдержался. Он сжал плечо Леви и прикусил губу, пряча тяжелый вздох. Аккерман входил медленно, пока внизу живота все окутывало теплом, возбуждением, которое смазкой проступало на головке члена Эрена.       Кожу пробрали колкие мурашки, разметавшиеся по всему телу и доходящие чуть ли не до кончиков пальцев на ногах, которые Эрен поджимал от окутывающих самых различных чувств. Тихий, полный исступления стон порезал тишину комнаты, когда Аккерман провел по комку нервов внутри и начал двигаться быстрее. Свободной рукой он за волосы притянул Йегера к себе и крепко поцеловал, входя уже двумя пальцами, разгибая их, толкаясь до упора и задевая влажные, горячие стенки внутри. И Эрен сам не заметил того, когда стал сам насиживаться на его пальцы, вспоминая о том, как же сексуально выглядели напряженные руки Аккермана.       Он был без ума от одной лишь мысли о том, что Леви может довести его до оргазма одними лишь пальцами.       — Я хочу тебя, — требовательно произнес Аккерман и прикусил его губу, оттягивая вниз.       На это Эрен мог лишь простонать. Тонко и умоляюще. Почувствовав, что Аккерман отстранился от него, Йегер заметил, как Леви потянулся к полу за презервативом, и перехватил его руку. То ли лишний бокал вина, то ли что-то еще — не смело сдержать одной мысли в себе. Йегера встретило молчание, но это молчание было громким, ведь он провел кончиками пальцев вверх по запястью, взял резинку и принялся сам натягивать ее на возбужденный член.       Пальцы стали влажными от смазки. Видя то, как замирает дыхание Аккермана, а руками он еще сильнее сжимает мягкие бедра Йегера, Эрен и сам потерялся в ощущениях. Оперевшись ладонью о татуированную грудь, он прикусил губу и, обхватив ладонью твердый член Аккермана, стал сам на него медленно насаживаться. Им обоим было душно, жарко. Казалось, Йегер даже ни на секунду не вспомнил о недавнем бокале вина, опьянение он чувствовал совершенно от другого.       От Аккермана.       По телу пробежала волна холодных мурашек, легкой боли в районе поясницы, но Эрен старался не обращать на это внимания. Он прикрыл глаза и, рвано дыша через приоткрытые губы, водил руками по голой груди Аккермана. Склонялся все ниже и ниже, целовал жарче, горячее, пылающе. И плавные движения бедер стали быстрее, ровнее. Внутри Эрен чувствовал горячий член Аккермана, и эти ощущения обжигали тело.       — Быстрее, Эрен, — хрипловатым голосом скомандовал Аккерман и, уложив руки на ягодицы Эрена, стал нетерпеливо надавливать, просил сесть еще ниже, войти еще глубже.       Молчание прорезали шумные вздохи и влажный, липкий от пота хлопок соприкоснувшихся тел. Только Йегер сделал первое плавное движение вверх-вниз, как прикусил губу и что-то тонко промычал. Выпрямляясь в спине и опираясь руками о крепкую грудь, он стал двигать бедрами быстрее, пошлее, и это будоражило сознание.       Один стон сорвался с губ, а вслед за ним второй, третий… Вверх-вниз, вверх-вниз. Быстрее, быстрее и еще быстрее. Эрен сжал руку в кулак на крепкой груди, пока Аккерман оглаживал его выступающие ребра, проходя по коже горячими пальцами. Он прогибался в спине и выдыхал в поцелуй. Во всех его грубых и резких движениях, которыми он подчинял и заставлял Эрена подстраиваться под свой ритм, — Йегер понимал, что даже так Аккерман руководил им всем. Даже так Эрен принадлежал Аккерману.       Но хотелось большего.       Йегер тихо простонал и склонился над лицом Аккермана, кладя ладонь ему на шею, пока под кожей гулко прыгал пульс.       — Трахни меня, — прошептал Эрен и провел ладонью по щеке Аккермана, — трахни меня так, как ты любишь.       Не жалея.       Так, как будто в последний раз.       И Аккерман, кажется, этого и ждал. Он схватил талию Эрена и одним движением перевернул его на спину — за ним проследовал запах одеколона, смесь еловых шишек и мяты; аромат разгоряченного тела, пота. А крепкими руками он стал оглаживать бедра и раздвигать ноги Эрена. Но тот был готов это делать сам.       — Заставь меня стонать, — продолжал Эрен и, откинувшись на белых простынях, посмотрел на Аккермана и произнес, — Леви.       — Стонать? — переспросил Аккерман и провел руками под коленями Эрена. — В прошлый раз ты кричал.       В свете неоновых вывесок с окна в светло-серых глазах разыгрался настоящий огонь, такой, какой нельзя было описать. Но Эрен и не хотел его описывать. Он хотел чувствовать. Резким движением Аккерман приподнял ноги Эрена в коленях, склонился над голым, открытым телом и сделал первый толчок. И этого хватило, чтобы выбить из легких весь воздух у них двоих.       Аккерман стал двигаться вперед-назад, входить до упора с каждым разом все быстрее и быстрее, да так, что он буквально вжимал его в матрас. И Эрен стонал, путался рукой в черных волосах и сжимал их, притягивал лицо Аккермана к себе и рвано выдыхал в поцелуй, пока тело пробивало дрожью каждый раз, когда Леви задевал комок нервов внутри.       Прогибаясь в спине и не смея открывать глаза, дыхание Йегера сбилось вконец. Он чувствовал все в этот момент. Из-за громких стонов он лишь на секунду слышал шорох простыни, которую собирал в кулак, заставляя ее будто пойти трещинами. Мышцы запястий сводило, колени дрожали даже при том, что Аккерман сжимал его ноги до белых костяшек, до красных пятен на мягкой коже Эрена. Горячий пот отпечатывался на постельном белье, которая неприятно прилипала к телу, когда он выгибался в спине и то выкрикивал, то шептал имя Аккермана.       Леви. Леви. Боже, Эрен не знал себя.       Дыхание Аккермана отражалось от его горячих искусанных губ, которые стали сухими от частых вздохов. Все, что происходило до этого, — нельзя было вспомнить. Из головы выбило все мысли, которые сейчас были лишними. Глаза были закрыты, вокруг стояла темнота. А в ушах — громкие, хриплые стоны, которые сейчас было просто невозможно различить. Единственное, что Йегер мог понимать в эту секунду, так это то, что ответные стоны Аккермана он слышит прямо рядом с ухом.       Дыхание замерло, когда Эрен прогнулся в спине и прикоснулся грудью к горячей груди Аккермана. Йегер свел руки в цепкий замок за его шеей, а на голову словно вылили ведро холодной воды. Ноги неистово задрожали, а по телу прошлась наэлектризованная волна удовольствия, пока перед глазами мигали искры — настоящие прожектора. От шеи отразился хриплый вздох Аккермана, с которым он кончил, но все еще продолжал сжимать худые бедра Эрена.       Тело стало схоже на перистое облако, руки, будто сами по себе не смогли больше держаться на крепких плечах, отчего Эрен опустил ноги и, шумно выдыхая в потолок, расслабился на кровати. Открыв веки, он все же мутным взглядом посмотрел на Аккермана, который провел ладонью по влажному лбу и убрал выбившиеся пряди назад.       Уставшее, но с определенной тенью удовольствия лицо Аккермана вывело из всех посторонних мыслей. В глазах — спокойствие, хоть и его татуированная грудь никак не могла успокоиться. Эрен никак не мог поверить в то, что видел перед собой, потому что это казалось сном, самым прекрасным сном художника, который увидел в нем свой идеал.       В комнате послышалось тихое шуршание простыни и одеяла. Когда Аккерман ложился рядом с ним на спину, Эрен видел, как подрагивали его перенапряженные руки, которые были разукрашены нитями толстых вен. Казалось, в ночном свете с улиц Аккерман не мог выглядеть еще красивее. Только вот Эрен так не думал.       Пересилив желание остаться без движения, Йегер все же перевернулся на бок и с легким чувством уложил влажный лоб но плечо Аккермана. Воздух между ними был обжигающим, но даже несмотря на это, они продолжили переводить дыхание. В легких ощущалась немыслимая свобода. А по телу наконец разнеслась приятная волна удовлетворения.       Только вот Эрену все еще почему-то думалось о том, что когда-то это может закончиться. В один прекрасный день что-то опять пойдет не так. А ведь для того, чтобы избавиться от этой мысли, его отделял лишь один-единственный непроговоренный вопрос.       — Леви, — произнес Эрен и, положив руку на крепкую грудь, приподнялся, чтобы посмотреть на лицо Аккермана.       Но он одним движением не позволил ему продолжить: положил ладонь ему на губы и встретился с ним взглядом. Недолгим, но таким, что Эрен уже успел подумать в голове обо всем. И он просто ждал, ждал того, чего никак не хотел слышать. И в груди поселился страх того, что все его знакомства всегда завершались в постели.       — Я пришел к тебе на работу не за тем, чтобы просто извиниться, — признался Аккерман и убрал руку с губ Йегера.       Его ладонь все еще была горячей. Такой же обжигающей, как и воздух. И сейчас Эрену было сложно сказать о том, что сегодня он не сможет обжечься.       — Если ты так подводишь этот разговор к… — и Эрен осекся.       Прощанию.       Не смог договорить свое собственное предложение, потому что ему попросту не верилось в то, что даже после признания о взаимных чувствах — он все же передумает. Сделает так, как делали остальные: сначала говорили о том, какой же Эрен все-таки прекрасный, а после секса предпочитали уходить без оставленных телефонных контактов.       — У тебя были серьезные отношения? — спросил Аккерман.       Да. Правда, максимум на два-три дня.       Но врать не хотелось.       — Нет, — честно ответил Эрен и поджал губы.       За все три курса он никого не нашел, хоть и спал со многими. Да и ему не хотелось с ними оставаться. Вот только с Аккерманом остаться по-прежнему хотелось. Хотя бы еще на одну ночь.       Черт возьми, для Эрена это желание было схоже с наркотической ломкой.       — Я был бы не против, если бы ты задержался у меня, — произнес Аккерман.       Что?       Эрен непонимающе нахмурился и все же решился встретиться взглядом с Аккерманом, который уже как несколько минут смотрел на него.       — Хочешь, чтобы я остался у тебя на вторую ночь? — переспросил Эрен.       Он чувствовал себя глупо. Очень глупо.       — На несколько ночей, — произнес Аккерман и поднес руку к лицу Эрена, убирая выбившиеся пряди волос ему за ухо. Эрен молчал и просто дышал глубже, еще глубже, чтобы хорошо расслышать следующие слова. — Переезжай ко мне.       Эрен услышал, и слова отдались громом в голове. Все, о чем он ныне думал, смешалось между собой, создавая невообразимый водоворот.       И Эрен почувствовал себя настоящим идиотом, настоящим параноиком, который все это время сомневался в ответном признании Аккермана, просто потому что эта ситуация напомнила ему прошлые дни. Только вот он не учел того факта, что…       Все, что было связано с Аккерманом, — никогда не было похоже на то, что происходило ранее. Не их первая встреча, когда Леви так нагло оставил ему купюру в пять тысяч йен. Не то чувство потерянности, с которым он вышел из кабинета Дота Пиксиса и понял, что одна встреча — ничего не сможет изменить в его жизни, кроме денег.       Потому что здесь-то он и облажался. Конкретно облажался.       Ведь после первого свидания в ресторане последовало второе в Токийской филармонии. У них были совместные ночи, секс, одиночная игра на пианино для одного-единственного слушателя, совместный завтрак. И кошка, которая все еще привыкала к Эрену.       Но которая прямо сейчас под легкое клацанье когтей о пол прошла к кровати и запрыгнула на постель. Ярко-голубые глаза были направлены прямо на Эрена с нескрываемым интересом, даже с ожиданием.       — Да, — тихо произнес Эрен и поднял взгляд на Аккермана, — да, я не против.       Аккерман легко кивнул и провел ладонью по шее Эрена в желании притянуть его за поцелуем. Только…       — Тц, — недовольно цокнул Аккерман и отстранил руку, как только Кисидзетэн нагло забралась ему на живот и, подмяв под себя лапы, кажется, с чувством собственной гордости улеглась.       Над этим Эрен лишь тихо, но свободно посмеялся и посмотрел на Аккермана, который все же положил ладонь ему на щеку и поцеловал, явно чувствуя легкую улыбку на мягких губах Эрена, который в мирной тишине просторной квартиры наконец понял, что такое то самое умиротворение.