***
Прошла осень, а следом и зима. Со временем все в кампании начали замечать, что Су Хёк постепенно отдаляется от них: в свободное время находил некие отговорки, чтобы не идти гулять, сообщения стали редким случаем, а на звонки и вовсе перестал отвечать. Любимые места, где он проводил все своё время с друзьями стали лишь воспоминанием. Исключением разве что была Ева. Парень продолжал провожать ученицу до дома, так как им было по пути, и при этом частенько под разным предлогом, в виде кучи домашки или чего-то ещё отговаривал её гулять с остальными после занятий. Близость этих двоих, конечно, Гви-Нама жутко бесила, но он видел, что она всегда выбирает его. Будь то: с кем сесть рядом в кафетерии, кого попросить достать книгу с верхней полки в библиотеке или с кем вместе сбегать за телефоном, оставленным в классе. Тем не менее у хулигана всё никак не хватало смелости поговорить с ней о своих чувствах. А тем временем Ева, после разговора с Су Хёком, который состоялся во время одного из совместного похода домой, и вовсе не знала, что делать: — Я подумываю уйти из банды, — сказал он спокойно, однако то, как он сжал ручку чёрного портфеля подруги, выдавало его беспокойство. — Но почему? — сердце девушки забилось в волнении, от чего вопрос вышел резким, но к удивлению Су Хёка, без намёка на удивление. — Мне больше неинтересно всё это: издевательства, пустые разговоры. Может быть, я ошибаюсь, но тебе ведь тоже такое времяпрепровождение не приносит удовольствие? — Парень сказал это с ярко выраженной надеждой в голосе. — Если раньше мне казалось, что все эти стычки, насмешки над другими являются чем-то более менее обоснованным и безобидным, то теперь я вижу, что всё это превращается в издевательства и садизм. Ева, прежде чем ответить, несколько мучительно долгих секунд рассматривала свои ногти с зелёным полупрозрачным лаком. — Нет, не приносит, но, такие, как Ын жи и так далее, не вызывают у меня сочувствие, — говоря это Ева смотрела вперёд, нервно царапая длинными ногтями ткань голубого пальто, вспоминая плаксивое лицо девочки на бетонном полу. Этот парень умеет читать мысли? Ева только недавно сидя перед зеркалом за туалетным столиком замерла с кисточкой в руке и чётким вопросом в голове: «Зачем я делаю это?» Избиения или унижения жертв не приносили ей никакого удовольствия. Лишь равнодушие. Зато удовольствие ей приносили посиделки с бандой у кого-то на хате, громкая музыка, алкоголь, ловко скрученный косячок, весёлые гулянки на улице с вечными приключениями. Да. Она просто любила тусоваться с друзьями вот и всё. Кисточка заскользила по красиву лицу. " Нет, Ева не ври себе» — раздался голос в её голове. " Не ты ли смеялась, над разукрашенной рубашкой? Не ты хихикала, когда Мен Хван выливал на парня молоко?» — Не вызывают сочувствия у той, кто каждый раз кормит кошек по дороге? Ты же очень добрая, я знаю, — парень наклонился к ней, заглядывая в обеспокоенные серые глаза, пытаясь найти в них ответ. — Не сравнивай животных и людей. Первые никогда не причинят тебе боль, а люди — это… всего лишь люди. На этот раз молчал уже Су Хёк, обдумывая свои дальнейшие слова: — Давай уйдём от них вместе? Я познакомлю тебя со своими одноклассниками, они, как оказалось, очень клёвые, тебе понравятся. Слова друга означали, что ей придётся сближаться с новыми людьми, с которыми не факт, что получится найти общий язык. Ещё это означало отказаться от уже привычных ребят. Снова терпеть молчание телефона без единого смс. Это так чертовски пугало. А с чего ты взял, что я им понравлюсь? — впервые за беседу, их взгляды встретились. Внутри парня что-то перевернулось и больно ударилось, когда он поймал этот колючий взгляд. — Да и к тому же ребята из банды мои друзья… наши друзья. «Уйти из банды означало вновь стать уязвимой и подвергнуться риску, ведь можно остаться одной, но я тебе это не скажу». — Не нужны мне такие друзья, уж лучше быть одному, хотя я уверен, что один не останусь. Люди приходят и уходят, это данность, — он передал рюкзак Еве, остановившись у её подъезда. Ученица потопталась на месте, явно бурно размышляя о его словах, но всё же не сказав в итоге не слова, развернулась и зашла в дом.***
На следующий день Су Хёк пришёл под лестницу, в место, где банда собиралась, когда на улице было холодно. И как и обещал, заявил, что больше не желает тусоваться в кампании задир. Слово за слово и вот уже он дерётся с Гви-Намом. «Считаешь себя лучше нас?», «Лучше тебя уж точно», «Ты ёбаный предатель!» — грубые фразы текли рекой между уже бывшими друзьями. Дружба — на самом деле такая хрупкая вещь. Вот вы гуляете вместе после школы, делясь самым сокровенным, а вот вы просто проходите мимо с обидой на сердце. Сначала кажется, что, если постараться можно всё вернуть и былые шутки, и воспоминания, но потом оказывается, что ничего уже не станет так, как прежде. Когда у тебя всю жизнь есть друзья, тебе кажется, что это обыденность и норма, и ты порой их даже совсем не ценишь, но когда они уходят, ты понимаешь, как это тяжело — быть без них. Всё закончилось быстро предсказуемой победой Су Хёка, который отделался лёгкими ссадинами, у Гви-Нама же нереально болел живот после смачного пинка. Кровь же стекала с краюшка его рта из-за прилетевшего в лицо кулака, но ничего, он привык к таким ощущениям. Су Хёк подошёл к Еве, стоящей с дрожащими у лица руками. Он хотел прикоснуться к ней по привычке схватив за запястье и утащить из этого, ставшего отвратительным ему, места, но та оттолкнула его прежде, чем он успел сделать это и принялась поднимать Гви-Нама, который сидел, прислонившись к стене, тяжело дыша. — Отстань от меня, — Гви-Нам злобно зыркнул на суетившуюся школьницу, не желая показывать свою слабость. — Баран упёртый, в медпункт пошли, — маленькая, по сравнению с хулиганом, девчушка потащила за собой сдавшегося под её напором Гви-Нама прямиком по коридору. Все остальные же кидали гневные взгляды на предателя, крича, чтобы он убирался вон. Су Хёк не слышал их, после драки в его ушах стоял оглушающий звон, он неотрывно смотрел в след парочке, уходящей в медпункт. «Победил вроде его, но чувствую себя проигравшим. Заебись».***
—Кто-то из нас двоих же должен быть нянькой, — ответила Ева на ворчания Гви-Нама, вспомнив их разговор в первый день знакомства. — Ну у тебя и память, — они улыбнулись друг-другу. Правда его улыбка вышла измученной. — Бля я не хочу идти в медпункт, будет слишком много вопросов. — Маршрут перестроен. — Ты ещё смеешь шутить? — Ой, да ладно тебе! — Девушка усадила побитого на лавочку за поворотом, где обычно никто после уроков не ходил, и через 5 минут вернулась уже с ватными дисками, перекисью и пластырями. — Повезло, что медсестра была занята, — ученица начала аккуратно обрабатывать его раны. — Ты их стащила? — прозвучал нахальный голос, как будто никто только что не причинял ему острую боль. — Пфф, о да. Иначе она доебалась бы, сам знаешь. — Моя девочка. Ева замерла с ваткой в руке, уставившись на него изумлённо. Гви-Нам с фирменной ухмылочкой наблюдал за тем, как её щеки медленно наливались свинцом, и перехватил её руку, приложив большой палец к запястью. — Эй! Я знаю, что ты делаешь. Не надо мой пульс чекать, — она попыталась вырваться, но он лишь ближе притянул девушку к себе, из-за чего та упёрлась коленями ему в ноги. — Блять, я так давно хотел поцеловать тебя. Ты ведь позволишь мне это сделать? — Гви-Нам наклонил голову, чтобы заглянуть к ней в глаза, спрятанные за прядями светлых волос. — А если кто-то пройдёт, — она не решалась поднять на него смущённый взгляд. Он издал глухой гортанный звук. — Тебя реально волнует это сейчас? — и не встретив сопротивления хулиган поднял её подбородок. — Когда ты стала такой скромной? — его голос понизился. Он посмотрел в её холодные глаза, которые светились, как два огромных озера. Их блеск затмевал всё вокруг, заставляя всё больше биться сердце. Гви-Нам любит это сочетание в её внешности: её глаза напоминали ему дождь и облака, а волосы — солнце. В ней так много всего, нет сомнений, она — особенная. Хулиган хотел сказать ей, что она не похожа на остальных, но это бы звучало так банально, так что он предпочёл промолчать. А ещё в его голове было столько прилагательных: яркая, весёлая, милая, необыкновенная, смелая, внимательная, полная энтузиазма, умная (хотя она так не считала, но всем помогала с химией и математикой), уверенная в себе. В первую встречу Гви-Нам сравнил Еву с ангелом и это, действительно, так. Её мягкие черты лица и почти белые волосы выглядят по неземному, но в реальности она была далеко не Божьим одуванчиком. И ему это нравилось. В ней не было дотошной правильности и Ева никогда не осуждала его за поступки. Школьница просунула свою тёплую руку под его кефаль к шее, открыто выражая своё согласие на продолжение. От этого действия импульс тока пронесся по телу парня и он смело приник к её манящим губам, давно мечтая узнать, каковы они на вкус. Он почувствовал клубничный сахар от её любимых кислых мармеладок и эта маленькая деталь запросто заставила задиру опьянеть от горячего желания. Из-за урока математики со злой училкой на Еве был этот мерзкий зелёный свитер, который, однако ей был к лицу. Он шёл только ей. Этот противный свитер подходил только ей. А на нём была красная нашивка с именем. Возможно, когда-нибудь она отдаст «Еву Панферову». Ева Панферова — красиво звучит. Необычно. Короткая чёрная юбка и такого же цвета гетры. Голое пространство кожи между одеждой манило.