Сердце умеет ждать

Не я тебя люблю — мое сердце, Не я тебя ищу — мои руки, Не я хочу тебя видеть в тоске — мои глаза, Не я сгораю от желания тебя коснуться — моя душа. Автор неизвестен У кого большая любовь, у того большое испытание. Джалаледдин Руми

Хазан, прищурившись, бросила взгляд через плечо на двух братьев. Ей было и страшно, и смешно одновременно. Только что она согласилась стать лицом марки. Она, Хазан Чамкыран, у которой из косметики завалялась только просроченная тушь еще с выпускного. Это смешно. Хазан Чамкыран, которая и каблуки-то в своей жизни не носила ни разу, которая может на них споткнуться и сломать себе шею. Это все-таки уже страшно. Но что в этой ситуации волновало ее больше всего, так это то, что задумали Эгемены. Уж слишком потерянный вид был у Синана и слишком насмешливо поползли вверх брови… старшего, когда она согласилась. Произносить его имя, пусть даже и мысленно, Хазан все еще не хотелось — из принципа. Улыбнувшись скорее себе, чем братьям, девушка решительным шагом направилась к воротам. Она знала прекрасно, что они сейчас же начали бурно обсуждать ее ход. Ход — как в игре. Они сделали свой, она свой. Вот только чем это все закончится? Надеясь, что мать никаким образом не остановит ее, Хазан отправилась куда глаза глядят. Обхватив локти руками, она перешла дорогу и вдруг в нерешительности остановилась возле пролива. Вот теперь ей казалось, что она совершила огромную ошибку. В ее жизни подобное случалось часто: сначала сделает, потом думает. Вернее, не думает, а жалеет. Ну какая из нее модель?.. — Аллах, и что я делать-то теперь буду? — вырвалось у Хазан. Чувство сожаления и отчасти стыда все захватывало и захватывало. Девушка всплеснула руками и закусила губу. — Что буду делать?.. — Сестра? С чем ты «что будешь делать»? — раздался неуверенный голос откуда-то сбоку. Резко повернувшись, Хазан удивленно, а потом пристально посмотрела на не пойми откуда взявшуюся Эдже. Боже, что за вид?.. — Эдже?.. Ты в порядке? Ты плакала?! Хазан схватила сестру за руку и вгляделась в ее лицо. Красные щеки, мокрые ресницы, тусклый, опущенный в землю взгляд. Причина этому всему может быть одна. — Мама. Что она опять сделала тебе, а? — Ничего. Правда, ничего. — Прекрати. Я же вижу! Эдже, расскажи. Расскажи мне. — Неважно. Это ты расскажи лучше, что случилось? — попыталась отвести тему Эдже, подняв взгляд на старшую сестру. — Из-за чего ты была такая взволнованная? Хазан, нахмурившись, взяла Эдже и за вторую руку. Пальцы были холодными. — Я сколько раз тебе говорила, рассказывай мне обо всем, Эдже! Я вижу, что она опять тебя расстроила. Что выкинула на этот раз госпожа Фазилет? — Сестра, прошу тебя, — на ее глазах появились слезы, — не спрашивай. У Хазан защемило сердце, как это всегда бывало при виде слез Эдже, и она поджала губы. Задумки и игры Эгеменов сразу же отошли на второй план, а точнее на дальний. Вот уже десять лет, как Хазан ощущала на себе весь груз ответственности не только за младшую сестру, но и за мать. Не то чтобы этот груз сильно ее обременял… Хотя иногда, в особенно плохие дни, казалось, что лучшим выходом было бы бежать из Стамбула как можно дальше, оставив маму с ее постоянной и неутолимой жаждой денег, сестру с ее все возрастающим нежеланием учиться, оставив этот старый дом… И все же она любила их, понимала, что без нее они совсем пропадут. Это относилось и к дому. Порой Хазан всерьез думала, что лишь ее теплые воспоминания останавливают эти ядовито-желтые стены от того, чтобы окончательно развалиться. Вот теперь и дома нет. А воспоминания-то остались. — Эдже. — Вздохнув полной грудью, Хазан взяла себя в руки. — Послушай. Я не буду лезть к тебе в душу, если не хочешь. Просто скажи хотя бы: я могу как-то помочь? Эдже, казалось, на секунду задумалась, но потом медленно покачала головой. По ее щекам все струились слезы. — Нет, сестра. Мне никто не может помочь. Прости, я… Я пойду, наверное, в дом. Очень устала. Поговорим позже, ладно, сестренка? Эдже быстро поцеловала Хазан в щеку и, не дав сказать ни слова, быстро пересекла дорогу и скрылась за воротами особняка. — О Аллах, это еще что такое? — пробормотала Хазан, глядя ей вслед. Проблем в ее жизни не убавлялось, а только становилось все больше и больше. Остаток дня Хазан провела, бесцельно слоняясь по городу. Ее терзало столько разных мыслей одновременно, что слово «скучно» даже не приходило в голову. Опомнилась она, когда закат уже догорал в Босфоре, в нескольких километрах от особняка. Хазан глубоко вздохнула. Ну вот, теперь еще на автобусе возвращаться! Она даже не заметила, как похолодало, солнце уже не ласкало своими лучами, оголенные руки Хазан покрылись мурашками и тонкие волоски встали дыбом. Ускоренным шагом Хазан добралась до остановки. Автобуса видно не было, от нетерпения Хазан стала переминаться с ноги на ногу. И кто, спрашивается, просил уходить так далеко? Взгляд ее упал на рекламный баннер какой-то косметической фирмы, и она стала рассматривать лицо изображенной на нем девушки. — Как будто в жизни бывает такая идеальная кожа, — фыркнула Хазан, но непроизвольно провела тыльной стороной ладони по щеке, словно проверяя свою кожу на гладкость. Подъехал наконец автобус. Хазан села на самое дальнее сидение и вновь погрузилась в свои невеселые мысли. Вот куда завел ее упрямый характер на этот раз. Она — лицо марки! Хазан прокручивала эти три слова у себя в голове раз за разом, поворачивала их так и сяк, пыталась себе это представить, но у нее никак не получалось. Чуть не проехав свою остановку, она все такая же задумчивая зашагала к особняку. Ну и холод, а ведь днем было двадцать градусов. Молясь, чтобы никого не встретить, Хазан спустилась в комнату прислуги и выдохнула, лишь когда закрыла за собой дверь. Семейство Эгеменов, должно быть, ужинает в столовой в компании прислуживающей Фазилет. А где Эдже? Зайдя за выступ, Хазан нашла ответ на свой вопрос. Сестра свернулась калачиком на диване и то ли спала, то ли делала вид. Чтобы не разбудить ее, Хазан аккуратно поправила плед. Глаза Эдже вдруг открылись. — Это ты? Я думала, мама пришла. — Я, сестренка. — Хазан опустилась на край дивана и внимательно вгляделась в лицо сестры. Глаза вроде сухие, но красные. И взгляд пустой. — Отдохнула? — Да. — Мама в столовой? — Наверное. — Понятно. Ты не голодная? — Нет. Хазан начала злиться. Так каждый раз: она протягивает Эдже руку, говорит — я здесь, я готова помочь, а она закрывается, словно за все эти годы так и не поняла, что они на одной стороне. Ее ноздри раздулись от внезапно нахлынувших эмоций, а зубы сжались. — Я пойду подышу воздухом, — выдохнула Хазан и резко встала. — Сестра, — схватила ее за руку Эдже, — прости. Просто у меня в школе поднялась температура, а мама ругалась. — За температуру ругалась? — прищурилась Хазан. — Да. Сказала, что сейчас у нас нет возможности покупать лекарства и все такое… Ну, ты знаешь, дом же сгорел… — Это что еще за бред, Аллах Аллах? Ну, мама… Я с ней поговорю. — Стой! Не устраивайте новых скандалов. — Мы не устраивайте? — вспылила Хазан. — Это вы что-то опять проворачиваете, а я не в курсе! Что еще за бред ты выдумываешь, Эдже? Мама знает, что уж на лекарства я деньги как-нибудь да найду! — Господи, сестра, просто не трогай меня! Эдже разрыдалась, но на этот раз Хазан не бросилась ее успокаивать и расспрашивать. Она скрестила руки на груди и какое-то время молча наблюдала, а потом подняла руки, показывая, что сдается. — Раз уж я помочь тебе не могу, то я пошла. Если захочешь поделиться, знаешь где меня искать. Не дожидаясь ответа, Хазан покинула комнату, злясь и на сестру, и на себя. Ее терпение не резиновое. И если сестра с мамой думают, что у нее, Хазан, нет переживаний и проблем, то они ошибаются! Выскочив на задний двор, Хазан только набрала полную грудь воздуха, как вдруг услышала голоса. Кажется, один принадлежал матери, а второй… — Госпожа Фазилет, вы в каком тоне со мной разговариваете? — вкрадчиво произнес Ягыз Эгемен. — Я с вами вежлив, но это до поры до времени. — Вежлив, значит? Ах, господин Ягыз, ах! С доченькой моей вы что-то были не очень вежливы. Хазан резко выдохнула и поднесла руку к губам. Неужели она про ту ночь в отеле? — Я устал от этого разговора. Это все — одно большое, если не сказать огромное, недоразумение. А теперь позвольте, я вернусь в дом. — Не позволю. — Хазан выглянула из-за кустов и увидела, что мать перегородила Ягызу дорогу. — Я с вами не договорила. — Чего вы хотите? — Эгемен выглядел смертельно уставшим, то ли от своих забот, то ли от госпожи Фазилет. — Как это чего? Как это чего, господин Ягыз? Вы думаете, у нас, бедных, гордости и чести, что ли, нет? Ах, ах, бедная моя доченька, воспользовался ей богатенький — и бросил! Хазан нахмурилась. Она перестала что-либо понимать в этом диалоге, но мать явно перегибала. — Я воспользовался? — Эгемен удивленно вскинул брови и прижал ладонь к груди. — Я что-то не понимаю, кем это я воспользовался и почему должен все это выслушивать. Вы можете нормально объяснить? — Я столько времени терпела, но больше не намерена! Мало того, что вы оклеветали мою старшую дочь, так теперь еще и младшую обесчестили. Думаете, я это так оставлю? Не-ет, господин Ягыз, нет! Я Фазилет — Фазилет! Не позволю, не дам в обиду своих девочек. Пока Фазилет произносила свою тираду, Хазан в кустах с каждым словом лишь сильнее раскрывала рот. Что он сделал? Что сделал этот бесчестный подонок?! Неужели… Нет. Хазан, конечно, подозревала, что у него что-то может быть с Эдже, но неужели все зашло настолько далеко? Она просто не могла в это поверить. Как ей было известно, у Эдже и с Ясином-то ничего не было! Нет, не может быть. От шока Хазан пропустила часть разговора. — Придите в себя. Вы знаете, куда приводит ложь, госпожа Фазилет? Осторожнее, а то она затянет вас в такую трясину, что вы оттуда никогда не выберетесь. — Прекрати мне угрожать и делай, что нужно, господин Ягыз. Иначе… — Иначе что? — Хазан вздрогнула всем телом, на этот раз не от холода. То же самое и таким же тоном он сказал в ту ночь в отеле. — Иначе я расскажу всем правду о твоем отце. Все, весь Стамбул… Да о чем это я, вся Турция узнает, что сделал Хазым Эгемен тридцать лет назад! Тут Хазан не выдержала и вышла из тени. — Мама? Ты что тут делаешь? Оба собеседника посмотрели на Хазан. Их с Эгеменом взгляды пересеклись, и на мгновение ей даже стало его жаль. Кажется, он был шокирован последними словами Фазилет до глубины души. — Иди, Хазан, давай. Холодно на улице, еще с тобой не хватало возиться. — Мама, я спросила, что ты тут делаешь. Ягыз, словно очнувшись ото сна, резко прищурился и вперил взгляд в Хазан. — Вы говорите… Я пойду в дом. — Никуда не пойдешь, господин Ягыз! — повысила голос Фазилет. — Мама, прекрати. Что здесь происходит? Хазан поставила руки на талию и переводила взгляд с одного на другую. Заметив, как взгляд Ягыза скользнул по очертаниям ее фигуры, она тут же убрала руки, позволив мешковатой футболке снова скрыть тот факт, что Хазан являлась девушкой. — Ничего. Ничего не происходит, я и господин Ягыз просто разговаривали. Иди домой, дочка. Хазан внимательно рассматривала растерянное и вместе с тем крайне возмущенное лицо Ягыза. Может, ей тоже стоит сказать этому бесчестному, что она о нем думает? Или сейчас не время? В любом случае, если он действительно сделал то, в чем его обвиняет мама, мало ему не покажется. Уж Хазан об этом позаботится. — Не пойду. Я хочу знать, что опять вы все проворачиваете. — Ну, значит, пойду я. Эдже ждет. Господин Ягыз, я тебе уже все сказала. Подумай, но не затягивай, иначе узнаешь, не дай Аллах, что такое гнев госпожи Фазилет! С этими словами Фазилет удалилась. Хазан внимательно наблюдала за реакцией Эгемена. Он резко выдохнул весь воздух, как будто его кто-то ударил, и недоуменно смотрел вслед ее матери. — Прекрасно, просто прекрасно… — прошептал он и перевел взгляд голубых глаз на Хазан. — И что это было? — Послушай, был тяжелый день. Давай не будем сейчас это обсуждать и усложнять его еще больше, ладно? — Ладно. А о вашем чудесном предложении ты маме рассказал? Мне интересно, как так получилось, что ты решил сделать дешевку за сто долларов лицом своей драгоценной марки? Ягыз закатил глаза. Он выглядел глубоко усталым, даже несчастным. — Хазан. Прошу тебя. Пожалуйста, перестань. Но ее уже понесло. — Знаешь, я спрошу кое-что. Я же девушка, которую продает собственная мать. Что ты скажешь журналистам, когда они спросят, кто я? — Хазан сама не могла себя остановить. Она не знала, что на нее нашло, видимо, день и вправду был тяжелый. — Спросят, где нашел меня, какой конкурс я выиграла. А ты что скажешь? Что собирался провести со мной ночь, как с дешевой… — Все, хватит, прекрати немедленно! — прикрикнул Эгемен. На его лице заходили желваки. — Не желаю это слушать. Ну почему ты не предполагаешь, хоть на минуту, что я сожалею, Хазан? — Это кто сожалеет, ты что ли? Ни за что не поверю. И что у тебя с Эдже, бессовестный? Неизвестно, чем бы это все закончилось, если бы не то, что произошло дальше. Вдруг кто-то окликнул Ягыза из тишины. Все еще распаленная, Хазан развернулась и остолбенела. Прямо на них надвигался Ясин с вытянутой вперед рукой. На Ягыза был нацелен пистолет, самый, судя по всему, настоящий. Хазан застыла на месте. Кто-то с силой дернул ее за локоть — Ягыз, кто еще. Он завел ее в сторону и чуть назад, за себя. — Я к тебе пришел, светский! Давай решим все раз и навсегда. Или боишься? — Глупо говорить о страхе с направленным на безоружного человека пистолетом, — на удивление спокойно ответил Эгемен и медленно протянул вперед руку. — Опусти оружие, мальчик, это не игрушка. — Да что ты? — Ясин, ты чего? — подала голос Хазан. Первичный страх немного отступил, теперь она не отрывала взгляда от пистолета и думала лишь о том, как предотвратить глупость, которую собирался совершить возлюбленный ее сестры. — Не глупи, брат. Опусти оружие, можно же спокойно поговорить. — Хазан, не вмешивайся, — предостерег ее Ягыз, протягивая вторую руку в ее сторону в успокаивающем жесте. — Вот именно, сестра Хазан, не вмешивайся. Хоть что-то дельное говорит этот светский. — Ясин, прошу тебя… Давай поговорим. Опусти это. — Ты хоть знаешь, что он делает с твоей сестрой?! Этот подонок по хорошему не понимает, так я его научу. Я быстро его научу, что значит увиваться за чужими невестами! Хазан обеспокоенно посмотрела на Ягыза — как бы не вспылил и не спровоцировал Ясина. Но Эгемен сохранял свое привычное спокойствие, лишь только глаза выдавали крайнюю настороженность и сосредоточенность. — Послушай, мы уже поняли, что с тобой шутки плохи. Давай, опускай оружие. — А ты что, все-таки боишься, а, светский? Не переживай, мне сначала Эдже нужна. Эдже! Вдруг Ясин высоко поднял руку и выстрелил в небо. От неожиданности Хазан вскрикнула и прижала ладони к ушам. Господи, неужели это все на самом деле происходит? Неужели происходит? — Ясин, стой… — почти простонала она и перевела взгляд на Ягыза. В ответном взгляде она прочитала отчаяние, и это испугало ее еще больше. — Приди в себя, прошу тебя! Услышав откуда-то сбоку возглас, она посмотрела на источник шума. Мама и сестра. Только их здесь не хватало. — О боже, Ясин! — Эдже, не смей, дочка, стой спокойно! — Кого я вижу! Госпожа Эдже собственной персоной! Вас-то мы и ждали. Думаю, вы нам все проясните, моя дорогая возлюбленная. Хазан почти не слышала, о чем они все говорят. Все ее внимание сосредоточилось на пистолете, нацеленном на Ягыза Эгемена. На Ягыза Эгемена, который унизил ее, оскорбил, посчитал шлюхой, продажной, дешевой женщиной. Но сейчас он был просто Ягызом Эгеменом, которому угрожала смерть. — Это ты, Эдже, — вывел Хазан из глубокой сосредоточенности разъяренный голос Ясина, — это ты виновата. Ты взяла за руку этого типа. Разрушила все, что у нас было столько лет, предала меня. — Ясин, я не делала, не предавала! Прошу тебя, опусти, не делай… — Эдже горько заплакала, сдерживаемая матерью. Это стало последней каплей для Хазан. Она не могла просто стоять и ничего не делать, бездействие не входило в ее правила. Она чуть сменила позицию, встав так, чтобы удобней было обезоружить Ясина. Он сошел с ума и совсем не ведал, что творит. Кажется, Эгемен заметил это, он внимательно следил уже не за Ясином, а за ее движениями. Ясин тем временем все не унимался. — Я разочаровался, Эдже. Ты стала такой, как твоя мать. Она хорошо тебя всему научила. — Хватит уже, прекрати! — прикрикнул Ягыз. Его рука так и оставалась протянутой к Ясину, словно таким образом он мог как-то его остановить. — Следи за словами! — Так вот твои последние слова, Ягыз Эгемен? Что ж… Хазан поняла, что пора. Она не думала ни о чем, кроме как спасти сестру, себя… и Ягыза. Ее натренированное тело само знало, что нужно делать, мозг отключился, включились инстинкты. Оттолкнувшись, она набросилась на Ясина. Одновременно закричала Эдже, позвал ее по имени Ягыз… и выстрелил Ясин. Но до этого Хазан толкнула его руку с такой силой, с какой только смогла. Она тут же потеряла равновесие и полетела на землю. — Хазан! — вновь закричал Ягыз и ухватил ее за мгновение до падения. Хазан упала, но упала вместе с ним. Из нее вышибло весь дух. Повезло, рука Ягыза сильно смягчила удар. Но не это главное. Хазан начала приподниматься и непонимающе уставилась на Ягыза. Он с ужасом следил за выражением ее лица, изучая каждый сантиметр. — Ты цела? Хазан хотела ответить, но не вышло, тогда она просто закивала головой. Она все еще лежала на его руке. Осознав это, Хазан стала подниматься, и на этот раз получилось, она села на траве. В ее голове вдруг перемешались все события последних дней. Ниль, арест, пожар, предложение Ягыза и Синана, скверная история с Эдже, выстрел… Выстрел! Хазан резко втянула воздух и огляделась вокруг. Боже, только бы никто не пострадал! Задний двор уже заполонили полицейские, они поднимали Ясина. Эдже все рыдала в объятиях матери и стремилась от них освободиться. На первый взгляд все нормально. Ягыз, уже стоящий на ногах, протянул к ней руки. У Хазан мелькнула дурацкая мысль, что он лезет обниматься, и она чуть не расхохоталась в голос. Да он же просто хочет помочь. Протянув руку, которую он тут же осторожно обхватил, Хазан встала и отряхнула штаны. — Аллах мой, — на выдохе прошептала она. — Что это такое творится? Ягыз ее не слушал, а огромными глазами смотрел куда-то влево. Она проследила за его взглядом. Кто-то все-таки пострадал, но Хазан не могла понять, кто это. Кажется, садовник или кто-то еще из обслуживающего персонала. Неважно, а важно то, что пострадал человек. Дай Аллах, ничего серьезного, чего нельзя было сказать о положении Ясина. Дальнейшие события пролетели мимо Хазан. Она понимала, что нужно поддержать сестру, и даже пошла было с ней и остальными к воротам, но затем улучила момент и скользнула в дом. Свидетелей хватало, обойдутся без нее. Внутри никого не было, точнее, ей на пути никто не попался. Хазан беспрепятственно дошла до комнаты и уселась на диван, поджав ноги. Колени она накрыла пледом, под которым спала Эдже. На Хазан обрушилось все, что произошло, и она даже чуть сгорбилась, словно от тяжести. Все перемешалось, запуталось, пошло наперекосяк. Вчера ее жизнь тоже нельзя было назвать спокойной, а сегодняшний день, кажется, побил все рекорды. Чего ждать от завтрашнего? Она уже ничего не понимала. В голове как будто кто-то сменял карточки с вопросами. Было ли у Эдже что-то с Ягызом Эгеменом? Щелк. Как она сможет позировать и сниматься в фотосессиях с нулевым опытом? Щелк. Будет ли все в порядке с садовником? Щелк. Где Синан, почему его так долго нет?.. Хазан помотала головой. Синан влез в ее мысли, словно непрошеный гость. Она так и не смогла определиться, что чувствует к нему. Но сейчас, сидя одна в полной тишине, она была готова ответить на этот вопрос. Потому что, что бы ни случилось, мыслями она будет возвращаться к нему. И пусть даже себе она бы в этом не призналась, Хазан отдала бы все, чтобы сейчас он был рядом, изрек одну из своих фирменных шуточек, и все стало бы хорошо. И плевать на все игры, потрясения и выстрелы на свете. Потому что она… Потому что она влюблена в него. Да, пора бы уже перестать врать самой себе. Она влюбилась, и произошло это не вчера. Нет, далеко не вчера. И ей так сильно хотелось, чтобы ее чувства были взаимны. Но чтобы узнать, так ли это, она должна решиться и довериться ему, впустить в свое девичье сердце. Хазан готова была сделать это, ему нужно было лишь сделать первый шаг. А он тянет, мнется, не решается. Это сильно выбивало Хазан из колеи. Она обратилась мысленно к его брату. Только она начала думать про него хорошо, как всплыли подробности о его связи с Эдже. Может, нет никакой связи? Была бы сестра здесь, Хазан бы спросила ее прямо, и все бы прояснилось. Эдже бы никогда не стала врать. *** Вопреки всяким ожиданиям Хазан и к ее огромному неудовольствию, Синан и Ягыз свою игру не прекратили. Вечером она так и не смогла поговорить ни с ними, ни с Эдже — заснула прямо на диване прежде чем все вернулись домой из полицейского участка. Ей приснилось, что приходил Синан и нес что-то несусветное про то, что он сильно виноват перед ней, а потом поцеловал в лоб и ушел. На утро в особняке все вели себя, как обычно, и Хазан уже засомневалась в том, что все было на самом деле. Проснувшись, она отправилась на кухню, но не застала там ни матери, ни сестры. Обе долго не брали трубку, но Фазилет в конце концов ответила. — Аллах аллах, ты чего названиваешь? — Мама, где вы? Почему вчера меня не разбудили? — Не стала будить, дочка, не стала. Потом поговорим, отключайся. — Что значит отключайся? Я тебе вопрос задала, где вы? — По делам пошли, о Аллах, тебе-то что? Занимайся своими делами. Хазан вздохнула, стараясь сохранять спокойствие. — Мама, ты что говоришь? Вчера такое было, какие дела? Как Эдже? Бедная, она в шоке, наверное. — Нормально, нормально. Мы все потом поговорим. А сейчас нам пора, отключаюсь. — Но… — В трубке уже раздались короткие гудки. — Вот же проклятье! Именно в этот момент перед Хазан вырос Ягыз Эгемен. Она застыла и настороженно окинула его взглядом. Как всегда, одет с иголочки, идеальная укладка, слегка надменный вид. Вот он, Мистер Само Совершенство. — Доброе утро, Хазан. — Доброе. — Она постаралась чтобы ее голос звучал приветливо. Кивнув, Хазан направилась к двери, ведущей к комнате персонала, но Ягыз остановил ее. — Вообще-то, я шел к тебе. — Не поняла? — Я шел к тебе, — терпеливо повторил Ягыз, не отрывая насмешливого взгляда от ее лица, — чтобы сказать тебе, чтобы ты собиралась. — Собиралась? Куда это? — На съемки. Хазан шумно сглотнула. — Как это? С-сейчас? — Да. — Сегодня? — Ну да. Какие-то проблемы? — прищурился Ягыз, внимательно наблюдая за Хазан. — Я думал, ты согласилась, разве нет? — Да… Конечно, но надо предупреждать ведь! Да и к тому же, то что случилось вчера… — Ну, вот я тебя и предупреждаю. Со вчерашним у меня проблем нет, это осталось в прошлом. Но если ты передумала, скажи. Никто не будет заставлять тебя насильно. Хазан гордо вскинула подбородок. Не дождутся. — Нет, какие проблемы? Если вы не передумали, то и я нет. Ягыз энергично закивал, улыбаясь. — Тогда одевайся, я жду тебя здесь. Хазан тоже улыбнулась и спустилась вниз. Так, упрямость она проявила, а дальше-то что? Что ей делать? Какие съемки? Девушка сжала кулаки. Она по собственной глупости позволила им втянуть себя в это, теперь пути назад нет. Иначе она так и не узнает, зачем братья Эгемены придумали и разыграли весь этот спектакль, сделав ее в нем главной героиней против ее воли. И вот теперь она, Хазан Чамкыран, смотрела на себя в зеркало и не узнавала. Хотя получилось однозначно лучше, чем в ту злосчастную ночь, когда она впервые встретила Ягыза Эгемена. Ведь в этот раз ее красили профессиональные визажисты, и она сразу дала им понять, чтобы не смели переусердствовать. Ей выщипали брови и придали им форму, подвели глаза, накрасили ресницы и слегка выровняли тон ВВ-кремом. Волосы, всегда собранные в неаккуратный хвост, струились водопадом по плечам и переливались под светом ярких ламп. Из зеркала на нее смотрела все та же Хазан, только испуганная и… Ну, немножко другая. Но это все еще была она. — Госпожа Хазан, выглядит просто супер! — восторженно похвалила одна из визажисток. — Давайте немножко припудрим, и готово. Позволив провести с собой все необходимые манипуляции, Хазан встала и окинула взглядом свою фигуру. Платье село хорошо, это стоило признать. И оно, что тоже очень важно, совершенно не было откровенным, наоборот, прикрывало плечи, бедра и грудь, при этом подчеркивая точеную фигурку Хазан и ее округлые формы. Конечно, девушка предпочла бы обойтись без этого, но что поделать. — Все готово, госпожа Хазан. Можете идти к фотографам, вам там все объяснят. Поблагодарив стилистов и визажистов, Хазан неуверенно сделала пару шагов в сторону камер и остановилась. Каблуки, хоть и устойчивые, все же были очень высокими для нее. К платьям она вообще не привыкла. Может, еще не поздно отказаться от этого маскарада? Хазан задала себе вопрос, что бы сейчас сказал ей отец. «Что он очень тобой гордится и ты его красавица-принцесса», — подсказал голос в ее голове. Она выровняла спину и сглотнула комок в горле. Если бы папа был жив, все было бы по-другому. Медленно, она все-таки пошла к месту проведения съемок. Ее неуверенные шаги отдавались по всему помещению. Заметив Ягыза и Синана, она чуть сменила траекторию. Они о чем-то оживленно спорили, но при ее появлении замолчали. Их удивленные взгляды развеселили Хазан, но она была слишком напряжена, чтобы улыбаться. Больше всего ее волновала реакция Синана, и вот настал момент, когда она ее узнает. — Ну как? — неуверенно приподняла бровь Хазан. Синан молча сглотнул. В его взгляде она могла прочитать восхищение, удивление и что-то еще. Сожаление? Но с чего бы? Показалось, наверное. Ягыз за его спиной тоже не отрывал глаз от Хазан, но его эмоций она понять не могла. Да и не так они ее волновали. Ягыз изобразил подобие вежливой улыбки и молча удалился. Они остались наедине. — Ты… — начал Синан и вновь замолчал. — Что, слишком, да? Я так и думала. — Нет, Хазан, это… Ты просто прекрасна. — Его слова прозвучали так искренне, что Хазан не смогла сдержать счастливой улыбки, несмотря на все внутреннее напряжение. — Правда? Спасибо. — Я не могу подобрать слов, серьезно. Ты превзошла мои ожидания. — Ох, Синан… — Уже пора. Пойдем, я провожу. Он провел ее к камерам и поставил перед ними. На лице Хазан до этого момента все еще сияла улыбка, но тут ей стало не по себе. Совсем не по себе. — На меня, госпожа Хазан, — попросил фотограф. — Так, проба. Улыбайтесь! Но ей уже стало очень трудно сохранять улыбку. На нее было направлено несколько камер и целая куча ламп. Вокруг ходили люди, и все взгляды были устремлены на нее. Из-за яркого света она не могла ни на чем сосредоточить взгляд. Весь настрой, который и так был не ахти какой, вдруг испарился. — Госпожа Хазан, посмотрите сюда. И улыбайтесь, — повторил просьбу фотограф. Ее глаза бегали по лицам напротив. Синан… Где он? Только что, кажется, был здесь. Должен быть здесь. Он бы не бросил ее в такой ситуации одну. Точно бы не бросил. — Госпожа Хазан! Ее терпение лопнуло. Она быстро скинула каблуки, от которых уже начали болеть ноги, и отбросила волосы с лица. — Нет, я не могу… Простите. Простите пожалуйста. — И она чуть ли не бегом бросилась в сторону, в которую, как она думала, ушел Синан. Найти его труда не составило. Но он был не один, а с Ягызом. Кажется, они ссорились. В планы Хазан совершенно не входило подслушивать, но и перебивать не хотелось, поэтому она в нерешительности застыла в проеме. — У тебя так все просто, да, Синан? — тон Ягыза совершенно не предвещал ничего хорошего. — Вот так, видите ли? Все, что здесь происходит — дело твоих рук. Ты затеял эту игру. Не устраивает, что она позирует? В таком случае, ты прямо сейчас пойдешь, выведешь ее отсюда за руку, — он перешел на крик, — и, черт побери, расскажешь, почему с ней так поступили в ту ночь, все ей расскажешь! Ягыз так надрывался, что его лицо покраснело от злости. Синана она не видела. Но это все было уже неважно, потому что мир Хазан начал рушиться. — Расскажешь, кто послужил причиной ее растоптанной гордости, кто отправил меня в тот номер! Так и скажешь ей — скажешь все то же самое, что мне сказал перед тем, как отправить в отель той ночью. Что там?.. Ах да, девушка, которой торговала ее мать, ждет меня в постели, так?! Так ты говорил?! От крика Ягыза сотрясались стены. От его крика сотрясалась душа Хазан. Что-то внутри нее с треском надломилось, полетело в пропасть и осталось там навсегда. — Хватит! — закричал в ответ Синан. — Замолчи уже! Зазвонил чей-то телефон. Для Хазан это был звук словно из параллельной вселенной, где нет лжи, где гордость не сломлена, а сердца не разбиты. — Да, — ответил на звонок раскрасневшийся, тяжело дышащий Ягыз. — Что-что? — Он вдруг рассмеялся странным, нервным смехом. — Ну конечно, я подумал, госпожа Фазилет. Хазан тихонько всхлипнула. По ее щекам потоками струились слезы, и если имя матери как-то ее тронуло, то лишь совсем чуть-чуть. — Конечно. Да. Потом поговорим. — Он убрал телефон и со странным выражением посмотрел на младшего брата. — Иди и поговори с ней, умный ты наш, и расскажи всю правду. Вот до чего довела твоя ложь. Мир Хазан рухнул окончательно. — Расскажи, а потом можешь меня поздравить, — добавил Ягыз. — Не понял? — Синан чуть нахмурился. — С чем поздравить, брат? — С помолвкой. — С какой… На ком ты женишься? — На Эдже, — отстраненно отозвался Ягыз и повернулся. Вот тут-то они оба ее и заметили. И мир Хазан рухнул во второй раз.