Ремус наконец покинул самолёт и шёл по телетрапу в здание терминала. Он не был фанатом полётов, поэтому был несказанно рад вновь оказаться на земле. Рем не сдавал свои вещи в багажное отделение, так что сразу собирался пойти на выход. Он прошёл через пару металлоискателей, после чего набрал сообщение Сириусу, пока справлялся с молнией на сумке.
Лунатик:
я прилетел!
как хорошо ощущать землю под ногами
я не сдавал багаж, так что сразу иду брать такси к общежитию
даже не верится, что уже вечером мы встретимся…
Когда он наконец-то оторвал глаза от экрана, то едва ли поверил в то, что видит. В противоположной стороне зала стояли две знакомые фигуры. Та, что повыше, говорила с кем-то по телефону, пока второй человек оживленно оглядывался, выискивая кого-то в толпе. Ремус изрядно напряг зрение, чтобы убедиться на сто процентов в том, что это он.
Сириус, что нервно переступал с ноги на ногу, постоянно заглядывая в телефон. Ремус хотел было окликнуть его, но слова будто застряли в горле. Их взгляды встретились. Даже стоя в противоположном углу помещения он видел, как уголки губ Бродяги ползут вверх, и вот он уже бежит навстречу, его косуха развевается из стороны в сторону. Ремус даже не заметил, как сам быстрым шагом шёл вперёд.
Сириус налетел на него, безумно смеясь. В нос ударил до боли знакомый запах мяты и кожи, тёмные волосы щекотали щеки, но он был нисколько не против.
— Ты сумасшедший… — только и смог выдавить Ремус, сжимая парня в объятиях, — Ты на полном серьёзе приехал сюда в такую рань… Я просто не могу поверить, на самом деле…
— Я тоже очень рад тебя видеть! — засмеялся Сириус. Даже сквозь слой одежды можно было почувствовать его бешеное сердцебиение.
— Сириус, моя очередь! — послышался голос откуда-то сзади.
Они неловко отстранились, всё ещё поддерживая зрительный контакт. Сириус смущённо улыбнулся, глубоко выдыхая, и отошёл в сторону. К ним вприпрыжку подошёл Джеймс, улыбаясь во все тридцать два.
— Лунатик, давно не виделись! — Джеймс по-дружески похлопал его по спине, второй рукой взьерошив Люпину волосы. — Пойдём, нас уже ждёт такси снаружи.
— О, ребят, нам не по пути. Мне нужно ехать к общежитию, чтобы оставить там вещи.
— И слышать не хочу! — Джеймс закрыл глаза, будто его только что ослепила внезапная вспышка света. — Ты едешь с нами, Лунатик!
— Ребят, правда, не стоит, я не хочу мешать… — Ремус неловко отказывался, пока мальчики говорили наперебой:
— Мама настояла, чтобы мы несмотря ни на какие твои уговоры взяли тебя с собой!
— Она в восторге от тебя и хочет познакомиться лично!
— О да, к тому же, у нас есть гостевая комната. Места хватит всем!
И Ремус не имел права сопротивляться. Они завалились в такси, и пунктом назначения стал дом Поттеров.
Ремус никогда не был там прежде и, как только машина подъехала к воротам двухэтажного частного дома, был порядком удивлён — дом Джеймса был похож на те идеальные домики из сказки. Перед ним расстилался ровно выстриженый газон, на заднем дворе виднелись бортики бассейна. Стеклянная дверь веранды открылась, к ним быстрым шагом шёл мужчина средних лет, очевидно, отец Джеймса. Широкая улыбка была до боли похожа на ухмылку Поттера младшего.
— Ремус, рад тебя видеть! — мужчина протянул ему руку в качестве приветствия, после чего забрал у него чемодан. — Идём внутрь, мальчики. Мама уже заждалась.
Джеймс открыл главную дверь, запуская всех в дом. Послышался грохот тарелок, в прихожую зашла мама Джеймса.
— Ремус, дорогой, наконец-то! — женщина притянула его к себе, целуя в лоб. — Как дорога? Мы тебя так ждали!
— Здравствуйте, миссис Поттер, всё хорошо, — Ремус не мог сдерживать смущенную улыбку, появлявшуюся на лице. К такому тёплому приёму он точно не был готов.
— Зови меня Юфимия, милый! — миссис Поттер обняла Ремуса за плечи, провожая к лестнице на второй этаж, — мальчики покажут тебе твою комнату, а я пойду прослежу, как бы не убежало молоко.
Его комната оказалась третьей по счету. Сириус и Джеймс жили рядом, что очень успокаивало. У кровати уже стоял его чемодан — мистер Поттер заботливо отнёс его наверх. Ремус присел на край кровати, чувствуя, как веки наливаются свинцом. На телефон вдруг пришло сообщение:
Лилс:
Ремус, привет!
ты долетел?
Ремус:
привет
да, я у Поттеров
Лилс:
да, Джеймс говорил на днях, что ты гостишь у них до нового года
что ж, с возвращением!
уже завтра мы ВСТРЕТИМСЯ
я так рада ааааааа
Ремус:
я тоже безумно рад
наконец-то я всех вас увижу
Лилс:
ладно, знаю, ты безумно хочешь спать и готов убить за кровать
Ремус:
читаешь мои мысли…
Лилс:
до встречи!
Ремус убрал телефон и, как по волшебству, уснул, как только голова коснулась подушки.
— Лунатик? Рем?
В полумраке комнаты вдруг появился треугольник света, исходивший от дверного проема. Ремус приподнялся на локтях, сонно уставившись на человека в проходе.
— Да?
— Это Сириус. Можно зайти?
— Да, конечно… — Ремус устало потёр глаза руками, пытаясь прогнать сон. Интересно, сколько он проспал? Год? Минуту? День?
— Миссис Поттер просила не будить тебя, но Джеймс скоро будет заказывать еду на завтра, и я решил тебя проведать, — Сириус подошел к прикроватному столику, указывая пальцем на лампу. — Не возражаешь, если я…?
— Да, включай, — тёплый свет лампы заполнил комнату, заставляя недовольно поморщиться. Теперь Ремус мог легко разглядеть Сириуса, такого домашнего, в тёмной футболке и мешковатых штанах в клеточку. Волосы забавно вились у висков, выбившиеся из пучка пряди лезли в глаза, что внимательно рассматривали Ремуса с ног до головы, будто тяжело больного.
— Черт, зря я тебя разбудил. Ты такой сонный, нужно было дать тебе отдохнуть…
— Все нормально, — замотал головой Ремус, — Ты сам сказал, что Джеймс скоро будет делать заказ.
— Мы можем и сами, пока ты отдыхаешь, — Сириус собрался было встать.
— Постой… не уходи, — Ремус схватил Бродягу за руку, заставляя остановиться. Тот покорно сел обратно, уставившись на пальцы, обвившиеся вокруг его запястья. Ремус неловко убрал руку, улыбнувшись:
— Расскажи, как прошли твои каникулы?
— Ох, — Сириус вздохнул, ложась на бок, — я писал тебе практически обо всём, что происходило, даже и рассказывать нечего. Несколько раз приходила Марлин, мы с Джеймсом чуть не потерялись в городе, где живём всю свою жизнь… Ой, я рассказывал, как Питер чуть не упал с дерева? Короче, всё началось с того, что он решил сорвать невероятно красивую шишку для Элис…
Рассказать всё же нашлось что. Сириус подробно описал Ремусу позор Питера, переключаясь на совершенно ненужные подробности.
— …вот, а после, когда мы пришли в тот клуб, где я нажрался как чёрт знает что, — Сириус бросил на Ремуса неловкий взгляд, видимо, вспоминая о тех пьяных сообщениях. Ремус нисколько на него не злился, было приятно осознавать, что он — первый человек, кому Бродяга решил написать в нетрезвом состоянии. — Питер провёл всю ночь у унитаза. Бедолага, мы вызвали ему такси в девять вечера.
— На долю Питера легло много испытаний, — фыркнул Ремус, вытягивая на кровати длинные ноги.
— Да… Ладно, теперь твоя очередь. Расскажи мне о своих каникулах.
Ремус вздохнул, пытаясь придумать, с чего начать:
— Ну, мои каникулы были менее активными. Мы несколько раз ходили в гости к маминой сестре, посмотрели уйму новогодних фильмов. О, я встретился со своим другом детства. Мы ходили с ним в лес, я собрал неплохой гербарий.
— Покажешь?
— Я оставил его у мамы, чтобы листья высохли. Хочешь, заберу его, как следующий раз поеду в Уэльс?
Сириус улыбнулся, складывая руки под голову:
— Как твои успехи в вязании?
— О, — Ремус свесился вниз, доставая из рюкзака конструкцию, отдалённо напоминающую носок, — пока что я только закончил мысок. Скоро буду снимать две спицы и подходить к пятке.
Сириус подполз ближе, разглядывая вязаное чудище:
— Выглядит, если честно, страшно, — увидев выражение лица Лунатика, Бродяга засмеялся, толкая того в плечо, — Из этого буквально торчит четыре палки, как этой штуки можно не бояться?!
— Ладно-ладно, согласен. Эта хрень реально выглядит устрашающе, — засмеялся Ремус, по-доброму закатывая глаза. Сириус подвинул ногу ближе, легонько задевая колено Люпина, и принялся внимательно разглядывать носок, не забирая его из рук Ремуса.
— Это такая кропотливая работа… у меня бы глаз задёргался.
Прохладные подушечки пальцев разглаживали пряжу, нащупывали петли, легонько трогали чужие, более тёплые после сна, руки. Ремус хмыкнул:
— На самом деле, половину вязала мама, ибо я вечно пропускал петли. Только к концу я полностью влился в процесс.
Сириус тихонько засмеялся, по инерции накрывая чужие ладони своими.
— Ты всё равно молодец. Я бы так не смог.
Ремус смущённо улыбнулся, плечом случайно касаясь предплечья друга. Он не знал, как понимать то, что пальцы Сириуса сейчас мягко поглаживали его костяшки, но он не хотел это останавливать. Жёлтый свет лампы освещал кровать лишь наполовину. Тёмные шторы закрывали их от от остального мира. За окном, кажется, бушевал ветер. Ремус поднял взгляд на лицо Сириуса, что смотрел на него в ответ. Какое-то время они лишь разглядывали друг друга, пока серые глаза плавно не опустились вниз, к его губам. Ремус мог поклясться, что он видел, как Сириус медленно приблизился, когда момент был прерван тихим стуком в дверь.
— Ремус, спишь?.. О, Бродяга! — Джеймс аккуратно открыл дверь, садясь к ним на кровать. Сириус убрал руки, и Римус почувствовал, будто у него только что отобрали что-то важное.
— Я думал тебя будить, а вы тут сидите, болтаете! — Сохатый зашел за шторы, уставившись в окно, — Ну и погодка… Звонила Марлин, кстати. Сказала, что они с Доркас подъедут к нам на пять минут позже. Я вот что думаю: может, сходить проверить багажник машины? Мало ли, вдруг там хлам какой-нибудь валяется. Ребята вряд-ли обрадуются, если мы вдруг начнём перебирать ненужные вещи с утра пораньше.
Видимо, смысл слов доходил с опозданием не только до Ремуса. Он не осмеливался смотреть на Сириуса, но по неловкому молчанию понимал, что мыслительные процессы тому тоже сейчас даются с трудом. Джеймс выглянул из-за шторки, недоуменно уставившись на друзей, и Ремус вынужденно пробормотал что-то одобрительное.
Поттер довольно хлопнул в ладоши, направляясь к двери:
— Супер. Я в гараж, присоединяйтесь, если хотите, — и добавил чуть погодя, увидев, как Ремус уже встал с кровати, а Сириус и не пошевелился. — Это значит, что Сириус без возражений поднимает свой ленивый зад и идёт разбирать со мной багажник, а Ремус остаётся отдыхать после изнурительного перелёта, я же не изверг какой-то.
— По отношению к Рему, может, и не изверг… — Сириус лениво поднялся с кровати, выходя из комнаты и оставляя Люпина наедине со своими мыслями.
— Ремус!
Не успел Люпин и шагу ступить с порога дома, как Лили прыгнула ему на шею с обьятиями, крича в самое ухо:
— Наконец-то! Я уже начинала считать секунды до встречи!
Ремус довольно улыбнулся, отрывая девушку от пола, прокручиваясь вокруг своей оси. Лили звонко засмеялась, становясь на ноги и всё ещё разглядывая лицо друга, будто не могла поверить в его существование. Дверь за спиной открылась вновь, на улице оказались ещё две пары ног с огромными сумками. Видимо, в порыве безудержного счастья, Лили позабыла о своей ненависти к Бродяге и Сохатому и полетела навстречу мальчикам, целуя обоих в щеки.
— Наконец-то! Мэри, Марлин и Доркас сейчас подъедут. Питер с вами?
— Я тут! — Питер махнул рукой, открывая багажник машины, чтобы сложить туда запасы еды.
Первым от шока отошёл Сириус и, как только Лили отошла помочь Петтигрю, уставился на Ремуса:
— Что это сейчас было вообще?
Люпин поджал губы в улыбке, поворачивая голову в сторону Джеймса, пораженно поглаживавшего рукой свою щеку в том месте, где пару минут назад были губы Эванс.
— Видимо, она очень рада меня видеть. Джеймс так и останется стоять?
— Я не могу дать тебе точный ответ, на моей практике такое случается впервые, — медленно ответил Блэк, похлопывая Сохатого по плечу, — Брат, вернись на планету Земля!
— Я, блять, эту щеку никогда мыть не буду… — проморгался Джеймс, глупо улыбаясь, — Лучший день в моей жизни…
— Ну, чего замерли? — послышался недовольный возглас Маккиннон. Девушка облокотилась о ворота, поставив тяжёлую сумку на землю. Рядом стояла Доркас, широко улыбавшаяся всем присутствующим. — Время-то тикает, а мы всё ещё не выехали!
— Можешь так не торопиться, — улыбнулась Лили, погружая пакеты в багажного отделение, — Мэри опаздывает.
— Вот видишь, — обратилась к Доркас Марлин, обнимая девушку за плечи, — А ты думала, что это мы опаздываем.
— Я просто не хотела, чтобы ребята уехали без нас, — подняла брови Медоуз, — Думаю, тебе бы не понравилось добираться до дачи Джеймса своим ходом.
— Поттер, ну не стой ты столбом! — прикрикнула Лили, вынимая Джеймса из транса, — В багажнике заканчивается место, а сумок ещё ого-го, и я не знаю, куда их складывать.
Джеймс встрепенулся и, поправляя очки, побежал в сторону машины.
— Как долго нам ехать? — спросил Ремус у Сириуса. Бродяга взял в руки сумки и спустился с крыльца, пожимая плечами:
— Плюс-минус полтора часа, если не учитывать остановки. Джеймс ужасно волнуется: сегодня его первая самостоятельная поездка на такую длинную дистанцию.
— У Джеймса есть права?
— Ну да, — ответил Сириус, будто иметь права в семнадцать было чем-то будничным, — он сдавал экзамен летом. Я, на самом деле, тоже думаю сдать на права.
Ремус удивленно вскинул брови, с трудом засовывая свою сумку в кучу остального хлама. В разговор вмешался Джеймс, высунувший голову с окна водительского сиденья:
— Бродяга, умоляю тебя…
— Нет, Сохатый, не начинай, — отмахнулся Сириус, болезненно зажмурившись.
— Продолжай, Джеймс, — ухмыльнулась Марлин, предвкушая услышать позорную историю о Сириусе.
— Сидя за рулём моей машины, он чуть было не врезался в столб… Бродяга, я не хотел этого говорить, — поспешно добавил Джеймс, увидев, каким взглядом на него смотрит Блэк, — Он перепутал газ и тормоз. Вы бы слышали этот крик!
— Ну, не удивительно — я бы тоже запаниковала, сидя за рулём такой громадины.
— О, этот фургон — машина моего отца. Моя «Мазда» стоит в гараже.
— Очуметь, Поттер, ты удивляешь меня с каждым днем всё больше и больше, — подала голос Мэри, складывая руки на спины Ремуса и Марлин, — Привет, дорогие. Кто куда садится?
— Не знаю, как вы, но мы с Дорк уже застолбили задние сидения, — Марлин с громким стуком закрыла дверь машины, заставляя Джеймса недовольно поморщиться.
— Тогда я рядом с водителем!
— Нет, Сириус, ты не будешь там сидеть, — Лили перегородила рукой дорогу. — Вперёд сядет Ремус, ибо я не хочу, чтобы мы улетели в кювет только потому, что Джеймс и Сириус всю дорогу угорали.
Сириус хотел было возразить, и Ремусу стало очень неловко: видимо, Бродяга не хотел сидеть так далеко от лучшего друга. Ремус сочувственно пожал плечами, мол, я не виноват, и занял своё место, пока девочки усаживались назад.
Поездка прошла спокойно, не считая вечных остановок из-за того, что Питеру нужно было то отлить, то вывернуть желудок наружу. Мэри перегнулась через сиденья и включила музыку погромче, Марлин высунула голову из окна, давая золотистым волосам развеваться на ветру, Лили и Римус слушали подборку анекдотов от Питера, пока Сириус и Доркас ловили ртом попкорн.
Подъехав к дому, Римус ожидал всего, что угодно, но не настоящего замка. Дача Поттеров являлась просторным деревянным домиком с окнами в пол, на заднем дворе росли деревья, рядом с которыми красовался прудик со смешными гномами. Рядом с гаражом был мраморный фонтан, временно прекративший работу взвязи с наступлением зимы.
— Поместье Поттеров готово принимать гостей, — Джеймс неуклюже поклонился, открывая двери, — Добро пожаловать!
Марлин и Питер с протяжным стоном опустили сумки на пол, встряхивая уставшие кисти рук; Сириус, избавившись от ботинок, с разбегу упал на диван в гостиной. Мэри ходила по дому, как по музею, боясь нечаянно что-то сломать, и тут Римус был с ней полностью согласен — на полу стояла уйма продолговатых ваз с растениями, на полках лежали, казалось, тысячи различных статуэток и семейных фотографий. Вот семейство Поттеров в лесу у костра, вот малыш Джеймс играет с другими детьми в песочнице, а вот они с Бродягой, по уши в краске, рисуют какую-то картину.
— Чувствуйте себя как дома и ни в чем себе не отказывайте, — Джеймс прошёл на кухню к Лили, что принялась раскладывать продукты в холодильник, и налил себе воды.
— Черт возьми, Джеймс, оставьте меня здесь, умоляю, — простонала Мэри, располагаясь на диване рядом с Сириусом.
— Это ебаный мини-кинотеатр! — из глубины квартиры послышался удивлённый голос, — Мы обязаны глянуть какой-нибудь фильм!
— Джеймс, где можно оставить вещи? — Ремус заозирался в поисках спален.
— На втором этаже четыре комнаты, кидайте там свои вещи и идите вниз, будем накрывать на стол и выбирать музыку на вечер!
Праздновать Новый год с друзьями было лучшей идеей в их жизни. Ребята включили караоке и настроили микрофон, в который истошно орал Питер, не попадая ни в одну ноту. На диване сидели Ремус и Доркас, пока Сириус на кухне готовил им мохито. Марлин и Мэри прыгали рядом с Петтигрю, подбадривая того хлопками, пока за их спинами танцевал Джеймс с рогами оленя на голове. Люпин крикнул ему что-то одобрительное — не каждый бы смог двигаться целый час под зажигательные песни, по крайней мере, Ремус бы без чувств упал на пол после пяти минут таких танцев.
В комнату вошла Лили с бокалом шампанского, остановившись у противоположной стены. Люпин пошёл ей навстречу, аккуратно проходя мимо Поттера, решившего исполнить нижний брейк.
— Он вообще когда-нибудь устаёт? — крикнула ему на ухо Лили.
— Мне интересно, чем он таким питается, чтобы так двигаться? — Ремус повысил голос в ответ, чтобы перекричать музыку и пение Питера.
— Не знаю, но он прирождённый танцор.
Лили весело засмеялась, увидев недоумение на лице друга:
— Да-да,
«Лили, тебя подменили? Ты же его ненавидишь!» — девушка замотала головой из стороны в сторону, пародируя голос Рема, — возможно… Не так уж и сильно я его ненавижу?..
Глаза Ремуса грозились вывалиться из головы. Слух его не подводит? Лили действительно это ему сейчас говорит?
— Лили, это же замечательно! Джеймс умрёт от счастья…
— Не нужно ему ничего говорить, — прервала девушка, смущённо уставившись на бокал, — Во-первых, не хочу, чтобы его эго стало размером с Манчестер, а во-вторых… Это сложно… Понимаешь, все так привыкли, что я его ненавижу, что мне самой уже трудно выйти из этой роли. В последнее время я не испытываю к нему негативных чувств, я закатываю глаза, раздражаюсь и бешусь при его появлении лишь потому, что делала так всю свою осознанную жизнь… Это дело привычки, знаешь? Мне нужно время, чтобы это все обдумать, и я бы не хотела, чтобы Джеймс узнал об этих моих… чувствах.
Ремус сочувственно погладил Лили по спине, прижимая её к себе. Девушка запуталась в себе и ему было искренне жаль подругу.
— Не беспокойся, Лилс, все хорошо, — он прижал подбородок к ее макушке, — Ты ведь помнишь, что всегда можешь со мной поговорить обо всем этом?
— Конечно, — Ремус не видел её лица, но чувствовал, что она улыбается. — Спасибо, Рем.
— Лунатик!
На кухне что-то оглушительно громко повалилось на пол, после чего в гостиную вбежал Сириус. В руках он держал два стакана, наполовину наполненные льдом, а на полупрозрачной красной рубашке виднелось пятно — видимо, он слишком старательно готовил мохито.
Лили похлопала Ремуса по спине, загадочно поиграв бровями:
— Повеселись!
Люпин не успел ответить, как Блэк схватил его за руку и вручил бокал. Доркас подошла за своим напитком, и Сириус уставился на них в ожидании вердикта.
— Ну что? Нравится?
Пойло было невероятно сладким, будто бы Блэк засыпал туда весь сахар, что был в доме. Доркас скривилась, отдавая стакан обратно:
— Напомни мне больше никогда не просить тебя приготовить твой
«фирменный напиток».
— Не понравилось что-ли? — искренне удивился Сириус.
— Без обид, но это лютый пиздец, — Ремус поставил свой бокал на столик.
— Эх, не ценители вы, — из-за спины Сириуса вынырнул Джеймс, залпом выпивая напиток Доркас. Люпин и Медоуз лишь недоуменно переглянулись, не желая спорить.
Поттер собрался было уходить, но Сириус схватил его за плечо, вспомнив что-то важное:
— Товарищ Сохатый, вам не кажется, что у нас было запланировано на сегодня одно важное… дельце?
Сириус сделался до ужаса серьёзным, и Джеймс важно поправил очки, поглядывая на Рема, наблюдавшего за всем этим со стороны.
— Да, товарищ Бродяга, у нас определённо было запланировано одно мероприятие на сегодняшний день…
— Только не говорите, что вы…
— Мистер Лунатик, мы с радостью сообщаем вам, что отныне Вы — гордый обладатель почётного звания Мародера!
Сириус громко захлопал в ладоши, пока Джеймс убежал зачем-то в другую комнату. Ремус стоял на своём месте и краснел, надеясь слиться со стеной. Он должен был догадаться, что
«Посвящение в Мародера» будет чем-то грандиозным, что, конечно же, будет проводиться на глазах у всех его друзей, уставившихся на него со всех сторон.
Джеймс вернулся с бумажной короной и игрушечным мечом в руках. Ремус поверженно застонал, пытаясь найти поддержку в Доркас.
— Не-а, дорогой, это твоя минута славы, — засмеялась девушка, отходя в сторону, — По-моему, меня зовёт Марлин…
— Предательница!
— Ремус Джон Люпин! — прогремел слегка пьяный голос Джеймса, взявшего в руки меч, — Прежде чем вступить в ряды Мародеров, Вы должны произнести клятву!
— Что?..
Джеймс требовательно махнул мечом, указывая тому встать на колено.
Люпин покосился на Сириуса, пожимавшего плечами:
— Это всё идея Джеймса. Он придумывал это дерьмо три дня, лучше сделай, как он просит.
Ремус в глубоким вздохом опустился на одно колено. Он чувствовал себя гребаным рыцарем в средневековье, от чего было еще смешнее.
Серебряный меч лёг ему на плечо:
— Итак, Лунатик, то бишь, Ремус Джон Люпин, добровольно принимает…
— По Рему не скажешь, что добровольно…
— …добровольно принимает… — повысил голос Джеймс, шикнув в сторону Питера, — …звание Мародера. Будущий мародер клянётся никогда не предавать своих товарищей, служить им правдой и еще чем-то и всегда давать списывать домашку…
— Это ещё почему?..
Джеймс проигнорировал вопрос, стукнув мечом по другому плечу под общий смех.
— Клянешься ли ты, Ремус Джон Люпин, выполнять все вышеперечисленное без единых возражений?
— Клянусь, Господи-Боже, — Ремус больше не мог сдерживать смех, происходящее было до жути абсурдным.
Джеймс надел на его голову корону, закинув руку на плечи Люпина:
— Лунатик официально стал Мародером, товарищи! Выпьем за это?
— Признайся, Поттер, всё представление было лишь ради этой части?
— М-м-м, возможно, — засмеялся Джеймс, передавая в руки Лунатика бокал, — За нового Мародера, друзья!
Все дружно осушили стаканы, Сириус показывал Ремусу два больших пальца вверх.
— Такое ощущение, что меня только что приняли в какую-то секту, на самом-то деле.
— Это и есть секта, дорогой, — вклинилась Мэри, — Сегодня они дают тебе прозвище, а завтра вы устраиваете жертвоприношения.
— А жертвоприношений у нас еще не было…
— Блэк, я тебя умоляю…
— Молчу, — Сириус невинно поднял руки, удаляясь из комнаты, — Одна птичка мне тут напела, что в доме Джеймса есть бильярд… Кто, кроме Марлин, составит мне компанию?
— Ну ты и псина, Блэк!
— Ничего личного, блонди! Я не хочу позориться: ты ведь опять меня обыграешь!
— А вот теперь я назло пойду играть в бильярд, чтобы ты проиграл, засранец!
***
— Спит?
— Да, дай мне маркер!
— Дыши медленнее, Питти, мне неудобно рисовать…
— Он задохнется и умрёт, если будет дышать медленнее.
До полуночи оставалось каких-то полчаса. Питер уснул в комнате, напротив гостиной (или не напротив гостиной… В доме столько комнат, что Ремус с трудом запоминал их местоположение). Сириус и Марлин, воспользовавшись случаем, вооружились перманентными маркерами и пошли разукрашивать Петтигрю лицо, взяв с собой Ремуса в качестве фотографа.
Теперь же он посмеивался, выгнув бровь, и следил за сосредоточеным Бродягой, заштриховывавшим рисунок. Маккиннон, высунув кончик языка, рисовала сердечки на щеках спящего друга.
— Не умничай, Лунатик, — Марлин отложила маркер в сторону и протянула ему телефон с включённой камерой. — Сфотографируй, только без вспышки, чтобы он не проснулся.
Пока Ремус посмеивался с кривляний ребят, что корчили рожицы рядом со спящим Питером, на лбу которого красовался яркий и красочный член, в комнату заглянула Мэри. Увидев столпотворение, она тоже присоединилась к фотосессии, после чего попыталась разбудить друга. Уже через пять минут настанет Новый год.
— Питер, проснись, — Макдональд тщетно била того по плечу — Петтигрю и глазом не повёл.
— Спит как убитый… — сетовала Марлин, поглядывая на часы.
— Поднимай зад, Петтигрю, ты проспишь Новый год! — кричал ему на ухо Сириус.
Питер перевернулся на другой бок, пробубнив что-то похожее на
«отьебитесь».
— Ну и хуй с тобой, — Марлин сдула со лба волосы, махнув рукой в сторону гостиной, — Пускай спит тогда.
К часу ночи, после трогательной речи Поттера и застолья, Лили, Джеймс, Ремус и Сириус вышли на крыльцо дома зажигать бенгальские огни. Пока Люпин и Блэк плелись сзади, держась друг за друга и распевая новогодние песенки, Лили и Джеймс искали красивое место для фотографий. Ремус, завывая припев «Last Christmas», осел на ступеньки, потащив за собой и Сириуса.
Блэк закинул на его плечо правую руку, и, зажмурившись, заголосил:
— Once bitten and twice shy…I keep my distance, but you still catch my eye…
— …Tell me, baby, do you recognize me? Well, it's been a year, it doesn't surprise me… — поддержал Ремус, запрокинув голову к звёздному небу. Он бы так и остался сидеть тут на ступеньках, окутанный прохладой улицы — дома, как оказалось, было невероятно душно.
— Можно потише, вы, двое? — нахмурилась Лили, пытаясь зажечь спичку.
— Не-ет, Лили, сейчас Новый год, и у нас хорошее настроение! — Сириус показал ей язык и продолжил петь под хохот Рема.
— «Merry Christmas», I wrapped it up and sent it…
— Давай я помогу? — будто где-то вдалеке послышался голос Джеймса, забравшего спичечный коробок у Лили.
— …With a note saying, «I love you», I meant it…
— Черт возьми! Искры во всю сторону, Джеймс!
— Все нормально, так и должно быть… Хочешь, я подержу?
— …Now I know what a fool I've been…
— Давай держать вместе? Положи свои руки на мою ладонь, если боишься…
— …But if you kissed me now, I know you'd fool me again…
Ремус перевёл взгляд с бенгальского огонька в руках Лили и Джеймса, счастливо улыбающихся в камеру, на Сириуса. Ему вдруг сильно захотелось расцеловать его счастливое, раскрасневшееся на холоде лицо. Песня права, поцелуй Сириуса сделал бы его счастливым… Самый счастливым человеком на планете…
Такие мысли почему-то изрядно напугали. Возможно, это все то шампанское, что он пил весь этот вечер. Но вряд ли именно шампанское сделало Сириуса таким привлекательным в его глазах… Хотелось обнять его и никуда не отпускать.
— Вы ещё тут посидите или будете заходить в дом? — спросила Лили, подходя ближе.
Сириус, видимо, не собирался отвечать, продолжив распевать следующий куплет. Ремус немного отодвинулся, чтобы не дать своим мыслям натворить глупостей, и сказал, что они присоединятся к ним чуть позже.
— Хорошо. Мы на кухню, приготовим всем какао! — улыбнулся Джеймс, испуская облачко пара.
Как только дверь закрылась, Сириус покачнулся влево, растянув последний слог «Christmas».
— Эй, полегче, — Ремус вернул парня, собиравшегося упасть со ступеньки, в вертикальное положение. Сириус лишь рассмеялся, начав выстукивать ногой знакомый ритм. Рука случайно задела его запястье, и Люпин понял, что парень начал замерзать. На его плечах была лишь косуха, в то время как на Ремусе было пальто, что он накинул перед выходом. Вынув одну руку из рукава, он обернул куртку вокруг спины Сириуса, вынуждая того подвинуться ещё ближе. Блэк прерывисто выдохнул, устало устраивая голову на плечо Лунатика. Люпин лишь гладил его по спине и старался думать о чем угодно, кроме непростительной близости лица Блэка, его тёмных волос, щекотавших подбородок…
В доме стихла музыка, вдруг стало непривычно тихо. Где-то вдалеке был слышен гул машин, ветер легонько покачивал деревья, росшие у участка Джеймса. Рядом с воротами светил одинокий фонарь, в желтом свете которого кружились одинокие снежинки.
Сириус подозрительно притих. Прислушавшись, Ремус понял, что дыхание друга выровнялось и тот мирно посапывал у него на плече. Видимо, танцы и пение сильно его утомили. Люпин аккуратно потряс его за плечо, в попытках разбудить. Ночевать на крыльце дома в минусовую температуру точно не входило в его планы.
Бродяга резко поднял голову, испуганно заозиравшись по сторонам, пока Ремус нашептывал тому на ухо успокаивающие слова:
— Сириус, это лишь я, пойдем домой, дома спать удобнее…
— Прости, тебе, наверное, было неудобно… — оправдывался Сириус, поднимаясь со ступенек, — Тебе ещё и курткой делиться пришлось. Вот у меня дыра в башке, почему я вышел на улицу в одной кожанке?
— Все нормально, придурок, просто пошли в дом. Ещё секунда и я отморожу себе зад.
***
Ремус открыл глаза, сначала не понимая, где находится. Приняв вертикальное положение и потерев сонные глаза, он узнал тумбочку из тёмного дерева, ворсистый бежевый ковёр и изображение черно-белого жирафа на противоположной от него стене, что он видел вчера ночью, пока вяло плёлся по ступенькам на второй этаж.
Оглянувшись, он заметил на кровати ещё одну фигуру. Он увидел этого человека ещё вчера, но Ремус так хотел спать, что ему было плевать, с кем делить одну кровать. Но теперь, приглядевшись, он узнал тёмные локоны, закрывавшие лицо, и тело, распластавшееся звездой минимум на половину кровати. Видимо, Сириус, как и он, просто завалился в ближайшую к лестнице спальню. Укрыв парня одеялом, Ремус, покачнувшись, вышел из комнаты за водой.
После того, как они с Бродягой вчера ночью зашли обратно в дом, Сириус сразу же ушёл наверх спать, в то время, как Ремуса пленил запах горячего шоколада и какао. Заглянув на кухню, он обнаружил источник запаха — у плиты стоял Джеймс, разливавший по кружкам горячий напиток. За столом, укутавшись в тёплый вязаный плед, сидели Мэри и Лили, рядом курила Марлин, пока Доркас спала у неё на коленях.
— Джеймс, достань еще одну кружку, — Макдональд махнула рукой новоприбывшему, — Ремус, садись к нам.
Загремела посуда, Поттер вытащил из шкафчика мятную кружку в горошек.
Марлин встряхнула пепел сигареты в окно:
— Ты вовремя, мы как раз вспоминаем позорные ситуации Лили.
— Они про тот случай, когда я свалилась со ступенек футбольного поля, во время школьных соревнований, — закатила глаза девушка, принимая из рук Джеймса кружку.
— О-о-х, это самое яркое падение за историю школы.
— После этого Лили больше никогда не ходила на игры, — заметил Ремус, — Она уверена, что это место проклято.
— Ну а что, нет что-ли? — беспомощно пожала плечами Эванс, — То мне в лицо мяч прилетит, то я со ступенек падаю. Я больше ни ногой туда, клянусь.
— Ладно, что мы всё о Лили, — засмеялась Марлин, делая глоток какао, — Вот, например, Ремус. Я клянусь, до класса седьмого я боялась лишний раз с тобой говорить!
— О да! Не пойми меня неправильно, дорогой, но у тебя всегда было такое злое выражение лица! — поспешила оправдаться Мэри, увидев непонимание Люпина.
— Да нормальное у меня выражение лица…
— Прости, Рем, но со стороны ты правда выглядел злым, — Лили сочувственно похлопала его по плечу, — Не дружи бы я с тобой, подумала бы, что все тебя чем-то обидели.
— Один раз я наступил ему на ногу, — вклинился Джеймс, — Он так на меня посмотрел, что я кирпичный завод наложил!
— Ох, да ладно вам! — засмеялся Ремус, прикрывая смущённое лицо рукой, — Я просто был… слишком серьёзным ребёнком.
— Ты был суровым ребёнком, Рем!
— Ой, кто бы говорил, Принцесса!
— Ну да, — Мэри деловито поправила волосы, — в свое время я была Королевой единорогов, и я не стыжусь этого.
— А Марлин всегда носила эти кепки с мотивационными надписями, — Джеймс запрыгнул на подоконник, едва ли не проливая содержимое своей кружки, — Я даже тебе завидовал.
— У меня до сих пор сохранились несколько, — Марлин сделала последнюю затяжку, потушив сигарету, — Примеряю их, когда хочу пустить скупую ностальгическую слезу.
— Вот я был самым обычным ребёнком…
Ремус и Лили многозначительно переглянулись, прежде чем девушка склонила голову в сторону Джеймса, укутываясь посильнее в плед:
— Если в твоём понимании обычные дети дёргают других за волосы, а потом убегают, снимая это на камеру вместе со своим другом, то спешу тебя разочаровать…
— Ну нужно же было нам как-то развлекаться! К тому же, ты доносила до Макгонагалл каждую нашу пакость, с тобой не забалуешь…
Они просидели на кухне, разговаривая по душам, до самого рассвета, после чего, все, должно быть, разошлись спать. Воспоминания о прошедшем дне вызывали на лице мягкую улыбку — Ремус давно не отдыхал в таких приятных компаниях.
В зале на восточной стороне дома был слышен гул телевизора. Ремус набрал себе стакан воды прямо из раковины и поплелся по коридору в сторону приоткрытой двери. На диване сидел ещё более лохматый Джеймс. Подперев рукой голову, он листал каналы, уложил ноги в позу лотоса. Ремус подошёл ближе, и Поттер, улыбнувшись, подвинулся, предоставляя ему место на темно-коричневом диване.
— Сколько сейчас времени? — Ремус осушил стакан воды одним глотком.
Джеймс закатал рукав своей длинной пижамной кофты и взглянул на часы:
— Шестнадцать тридцать. Ты как-то рано, остальные пока не подают признаков жизни.
— Как долго ты тут сидишь?
— Ну, достаточно долго, чтобы приготовить всем завтрак и сходить на пробежку.
Ремус болезненно скривился, покосившись на слишком энергичного Поттера. Он в свои лучшие дни не выглядел таким жизнерадостным, каким был Джеймс после новогодней ночи.
Сохатый сочувственно поджал губы, переключив кулинарное шоу.
— Выглядишь… сонно. Может, сходишь позавтракаешь? Каша на столе.
Желудок был пуст, но есть пока что не хотелось.
Ремус встал с дивана, поправляя домашние серые штаны:
— Спасибо, пока не голоден. Пойду умоюсь.
И действительно, в течении следующих двух часов в доме не наблюдалось никакой активности. Ремус и Джеймс бесцельно бродили по участку, придумывая занятия на следующий, заключительный день их поездки. Они собирались уезжать третьего января в обед, чтобы каждый успел приготовиться к началу нового семестра и морально, и физически.
Около семи вечера в гостиную вышла Лили, наматывающая на мокрые волосы полотенце. Она казалась довольно бодрой, единственные последствия вчерашнего празднования — синяки под глазами.
— Холодный душ вернул меня к жизни, — отвечала Лили, наклеивая патчи под глаза, — На удивление, прекрасно себя чувствую.
Дом потихоньку оживал: Питер, тихонько матерясь себе под нос, вытирал со лба художества Маккиннон и Блэка, Мэри говорила с родителями по телефону, расхаживая туда-сюда по комнатам, Марлин и Доркас ушли на балкон, в надежде, что ледяной воздух поможет им проснуться. Последним проснулся Сириус, угрюмо выплывая в гостиную с ужасным беспорядком на голове. Он молча дал Джеймсу «пять», и, с грохотом отодвинув стул, уселся перед тарелкой с завтраком. Ремус ещё пару секунд наблюдал за тем, как парень лениво ковыряет кашу ложкой, пытаясь поймать его взгляд, но сдался, когда понял, что Бродяга еще как минимум полчаса будет находиться в полусонном состоянии.
— Мы тут с Ремом подумали… — начал было Джеймс, но от громкого голоса скривилась Марлин, устроившаяся калачиком на кресле. Понизив голос до шепота, продолжил, — … и вспомнили, что рядом с нашим участком есть небольшой лес! Можем сходить, прогуляться. Думаю, там можно найти много интересного.
— Если ты предлагаешь пойти сейчас… — настороженно начала Доркас, поглаживая Маккиннон по неопрятному хвосту.
— Мы имеем в виду завтрашний день, — поддержал Ремус, — Это недалеко, всего в десяти минутах ходьбы.
— Ну, завтра я вам хоть звезду с неба достану, — проворчала Мэри, складывая телефон в карман, — А сегодня я согласна только посмотреть какой-нибудь лёгкий фильм в том ахуенном мини-кинотеатре Поттера.
— Вот с этого и нужно было начинать, — ухмыльнулся Питер, на лице которого все ещё были разводы красного, чёрного и зелёного цвета.
Ремус обвел глазами всех собравшихся, и взгляд снова невольно остановился на Сириусе. На этот раз он смотрел в ответ, а губы искривила лёгкая уставшая улыбка. Лунатик почувствовал, как по телу разливается приятное тепло. Большего ему и не нужно было для счастья.
Следующую ночь Ремус провел в гордом одиночестве. Сириус, как только появилась свободная минута, собрал все свои немногочисленные пожитки и переселился в комнату Джеймса. Ремус знал, что это не должно его как-либо обижать, но при виде пустой тумбочки, непривычно гладко заправленной кровати и одинокого рюкзака с его вещами, в сердце невольно стучалось разочарование. Еще прошлой ночью Бродяга делил с ним одну кровать, спал на соседней подушке, закинув руку на шею Рема, а сегодня он находится в противоположной части дома и весело проводит время с Джеймсом, пока Люпин пялится в потолок тёмной комнаты. Возможно, Блэк просто не хотел смущать Ремуса своим присутствием, может, ему было некомфортно ночевать с кем-то, кого он знает не так давно, а может, он просто хотел делить комнату именно с Сохатым, они ведь лучшие друзья…
Здесь не может быть никакого подтекста, все было предельно просто. Ремус тяжело выдохнул, раздражённо потирая лицо рукой. После того, как он приехал из Уэльса, все поменялось. Он больше не воспринимал Сириуса как обычного друга, просто не мог воспринимать. А все те странные сообщения, комплименты, пьяные откровения и непонятное поведение Сириуса в доме Поттеров лишь давали ему ложные надежды. Он начинал сильнее привязываться к нему, ему, кажется, нравился Сириус, и это пугало больше всего. У него не было ни малейшего шанса, и если он продолжит кормить себя всеми двусмысленными намёками, секундными взглядами и придавать большое значение скромным улыбкам, как будто адресованным лишь ему, все его надежды на взаимность непременно разобьются вдребезги, и ему будет очень-очень больно. Нужно остановить это, пока не поздно, но Ремус Люпин не может совладать со своим влечением к Сириусу Блэку.
***
— Джеймс, подсади меня!
Как и договаривались, в последний полноценный день их отдыха на даче Поттера, ребята с самого утра отправились исследовать ближайший лес. Среди редких еловых веток опустился лёгкий туман, придававший их прогулке особую атмосферу, чем воспользовались Сириус и Мэри, устроившие лесную фотосессию. Пока эти двое крутились перед объективом, периодически дёргая недовольную Доркас, чтобы та подержала камеру, Марлин и Джеймс полезли на самое высокое дерево, что им удалось найти.
— Маккиннон, ты ботинком заехала мне по голове!
— Органы слуха работают?
— Да…
— Не было резкого ухудшения зрения? Головной боли? Звона в ушах?
— Нет…
— Значит, ничего жизненно важного я не задела, — Марлин пожала плечами, переставляя ногу на другую ветку.
— Напомните, пожалуйста, зачем вы полезли на это дерево? — Лили прищурилась, поднимая голову вверх, чтобы получше рассмотреть двух любителей приключений.
Джеймс полез выше:
— Честно? Без понятия. Мы решили сначала залезть, а потом думать, зачем конкретно это сделали.
Эванс перевела сомневающийся взгляд на Ремуса, посильнее затягивая клетчатый шарф на шее. Люпин лишь беспомощно пожал плечами, садясь на ближайший камень. Лес был невероятно красив: еще никем не тронутая идеально ровная снежная корка, высокие вечнозеленые с редкими еловыми ветками, серое небо над головой — всё это приносило ему невероятное количество вдохновения. Руки неосознанно потянулись к сумке и достали видавший виды блокнот и острый карандаш. Ремус был самоучкой-любителем и никогда всерьёз не увлекался таким искусством, как написание картин, но время от времени черкал что-нибудь в своем старом блокноте, когда приходило вдохновение.
— Я бы осталась здесь жить, слишком уж тут красиво… — подала голос Лили, медленно поворачиваясь вокруг своей оси.
Ремус согласно кивнул:
— Да, здесь мне впервые за долгое время захотелось взять в руки карандаш. Чувствую себя здесь максимально комфортно.
— Питер, видимо, тоже. Мимикрирует так хорошо, что от него уже минут сорок ни слуху, ни духу. Пойду поищу.
Ремус закрыл глаза, вслушиваясь в хруст удаляющихся шагов. Открыл, продолжил вырисовывать ближайшие деревья, придавая им нужные тени. Рисунок выходил сам собой, он даже не прилагал особых усилий, но получалось довольно неплохо, особенно, для такого длинного перерыва в творчестве. Люпин задумчиво жевал карандаш, сверяя рисунок с реальной природой, пока кто-то вновь шёл в его сторону. Видимо, вернулась Лили.
— Не знал, что ты рисуешь.
— Привет… — Ремус смущённо улыбнулся, бегая глазами по раскрасневшемуся на холоде лицу. Сириус сел рядом, заинтересованно рассматривая получившийся набросок. — Я и не рисую, по крайней мере, профессионально. Это больше занятие для души.
Это «занятие для души» ему предложила мама после того, как он зарекся когда-либо в жизни брать в руки бас. Рисование отлично занимало руки, и какое-то время он исписывал лист за листом, выражая свои чувства в рисунки.
— У тебя отлично выходит, — Сириус подвинулся ещё ближе, внимательно рассматривая рисунок.
— Моя мама — художница, — он не знал, зачем это говорит, но казалось, что ему жизненно важно об этом рассказать. К тому же, Ремус был ужасно смущен таким пристальным вниманием к себе и его творчеству, — Это один из её старых скетчбуков.
Люпин аккуратно перелистнул плотные листы бумаги. На первой странице красовалась зарисовка кухни в их квартире в Манчестере. Времена, когда родители не были в разводе. Времена до аварии. На лице промелькнула ностальгическая улыбка при виде следующего рисунка — полевые ромашки в самой простой вазе, одиноко стоявшей на их кухонном столе. Папа приносил эти цветы маме каждую неделю, ромашками была уставлена вся их квартира.
Сириус восхищенно разглядывал каждый рисунок, боясь лишний раз дотрагиваться до бумаги, будто они держали в руках музейный экспонат. Следующим был черно-белый пирс, Ремус никогда прежде его не видел, но рисунок был выполнен так же аккуратно и старательно, как и все остальные. Улыбка медленно исчезла с лица, когда он вспомнил, какой рисунок будет следующим. Невольно перелистнув, пальцы задели портрет его собственного отца.
— Вы… довольно похожи, — осторожно прошептал Бродяга, будто боясь задеть этими словами Рема. Нужно было быть глупцом, чтобы не заметить одинаковую форму носа, пухлые губы с робкой улыбкой и уставший взгляд ореховых глах, точно таких же, как и у Люпина младшего. — Вы не поддерживаете контакт?
— Нет, — глаза медленно бегали по портрету, нарисованному старательной рукой матери, а в душе не чувстовалось ничего, кроме лёгких ноток меланхоличнрй печали. Слова давались легко. — После развода он предпочёл просто исчезнуть, будто его никогда с нами не было. Наверное, боялся разбираться со всеми последствиями.
Ремус поднял рукав куртки и указал на светлую полоску шрамика, после чего продолжил:
— В ДТП был виноват отец. Он превысил скорость и влетел в другую машину. Отец отделался переломами руки, сломанным носом и вывихами, в то время как насчёт меня прогнозы были неутешительными. Врачи сказали, что я чудом выжил.
Захотелось вдруг встать, размять затекшие ноги. Вдохнув морозный воздух полной грудью, он, не раздумывая, медленно шагал вглубь леса. Сириус шёл рядом, молча слушая его монолог.
— Мне лишь обидно, что за двенадцать лет он ни разу со мной не связался. Возможно, это и к лучшему, я не знаю. Но я ведь все ещё его сын, а ему даже банально не интересно, что вообще со мной происходит.
Ремус поднял голову к пасмурному небу, вымученно закрывая глаза. Он так долго держал все эти переживания в себе, что когда он поведал Сириусу о большей их части, стало легче дышать. Приятно было освободиться от тяжести воспоминаний, что так долго отяжеляли его голову.
Он чувствовал на себе взгляд Бродяги. Теперь, когда он узнал историю о его многочисленных шрамах, ему было трудно подобрать нужные слова.
— Ремус, ты невероятно сильный. Пережив такое, ты не сломался, ты двигаешься дальше. Спасибо, что доверился мне и рассказал.
Люпин открыл глаза, медленно переводя взгляд на обеспокоенное лицо Сириуса. Серые глаза бегали по веснушчатому лицу, считывая любое проявление эмоций.
— Спасибо за то, что выслушал. Ты — первый, кому я рассказываю о произошедшем в подробностях.
— Что ж, приятно быть избранным, — лёгкая улыбка искривляет губы, когда Сириус смущённо отводит глаза.
Внезапная тишина, нарушаемая только лёгким шелестом веток. Приятный хруст снега под ботинками. Задумчивый профиль Сириуса, его красный от холода нос, тёмные ресницы и покусанные алые губы.
— Ремус, я… — начинает он, но осекает себя, прикрыв глаза. Сириус, наконец, поднимает голову и говорит, кажется, совершенно не то, что собирался сказать изначально. — Пойдём обратно? Мы ушли слишком далеко.
Весь обратный путь они молчали. И хоть каждый и думал о чем-то своём, личном и далёком, в их мыслях было что-то общее. То, что беспокоило их обоих одинаково сильно.
