*
Первое сентября в техническом университете ежегодно отличалось чередой сумасшедших историй и скандальных выходок. Кто постоянно находился в центре событий, можно даже не уточнять. Сынмин с самого утра бегает из деканата к концертной площадке во дворе и обратно, скрупулёзно контролируя процесс организации официальной части. Как член, прости господи, студенческого профсоюза он нес бремя отвественности за торжественность любого проводимого в стенах Университета мероприятия. Хенджин безучастным выражением лица светит около стойки ведущего, опухшие от слез глаза плотно забиты консиллером, а телефон в кармане вибрирует безостановочно уже пятнадцать минут — скандалить по переписке можно считать плохой идеей. А вот на кафедре прикладной механики, что располагается этажом выше от деканата, как обычно людно. Чанбин подпирает дверной проем около лестницы — ему отдана важная миссия стоять на стреме, Феликс болтает ножками, сидя на белом подоконнике, и наблюдает за двумя макушками перед собой. Минхо с грацией кошечки, стоя в коленно-локтевой позиции, держит конечностями углы белого ватмана, пока Хан старательно выводит чёрным маркёром огромные каллиграфические буквы на уровне его живота. «Бегите, глупцы!», озвучивает низким загробным голосом Феликс надпись, из-за чего рука Джисона предательски начинает дрожать. Минхо цокает громко языком, чтобы друг очнулся. — Уже начинается, ускоряйся, — младший Ли округляет блестящие глаза, когда смотрит из окна вниз на сцену, — Сынмин такой смешной, когда в запаре. Джисон кое-как встаёт с пола и забрасывает канцелярию в рюкзак, как вдруг до ушей доносится скрип половицы из дальнего коридора. Быстрые шаги стремительно приближаются к лагерю местных плохишей (и Феликса), создавая рискованную ситуацию быть обнаруженными тем самым профессором Лим. — Сваливаем, — Чанбин хватает Феликса за обе ладошки и тянет за собой по лестнице наверх, в каморку. — Хо? — шепчет Джисон, быстро сканируя глазами то коридор со страшными звуками, то позу друга. Как говорится — не прогуливайте, ребята, физру, здоровее будете. Ли пытается собраться в вертикальное положение, но тазовый сустав его идею не поддерживает. Хрустит, ноет, но разогнуться не даёт. С тихим и огорченным «блять» выдыхает через рот и смотрит строго на младшего, кивая подбородком на дверь. — Пускай меня отъебет одного, чем всех вас, иди отсюда, — словно раненый майор жертвует собой ради союзников и принимает смертельный удар на себя. Хан едва успевает проскользнуть на лестничный пролёт за пределы кафедры, как в проходной появляется широкая фигура, заслоняя собой лучи солнца из противоположного окна. Минхо жмурится секунду, а потом гордо разворачивает точеный профиль в сторону человека, натягивая виноватую улыбку, но картина перед глазами слегка его потрясает. Вместо грозного высокого завкафедрой с палкой в проходе стоит низенький парень, в неменьшей степени шока соображая над ситуацией. Карими глазами пробегается по четкой дуге натренированной спины, задерживая совсем чуть-чуть взгляд на округлой заднице. — Бегите, глупцы, ха, — голос медовый, добрый такой, приятный, — Чем занимаешься? — Аэробикой, не заметно? — хитрая кошачья улыбка, — Не поможешь? Парень, судя по всему, новый аспирант кафедры, не раздумывая бросается вперёд и встаёт позади Минхо, крепко цепляясь жилистыми пальцами под лопатками. Тянет легко вверх и на себя, будто тот весит три грамма, а не центнер кабана, как говорит Чанбин, переносит неловко на подоконник, и смотрит в глаза мягко, с долей беспокойства. Минхо ёжится от чрезмерного внимания и в ответ бросает подозрительный взгляд, отодвигая своё лицо назад, когда незнакомец опускается немного ниже. — Ты тот самый негодник, что каждый год вешает саботирующие плакаты над деканатом? — фыркает со смеху — Слишком умные слова, — закатывает глаза, — Доброе дело делаю, помогаю первошам быстрее одуматься. — Так не нравится родная альма-матер? — Ну типа. А ты кто? — хлопает глазами. — Подручный профессора Лим, ассистент с прошлого октября, — слишком честно отвечает парень и после нескольких секунд добавляет, — Чан. Минхо каким-то образом договаривается с этим Чаном, чтобы уйти безнаказанным с кафедры, забирая с собой плакат, конечно. Тот обещает не выдавать младшего завкафедры, по-детски скрепляя их мизинчики вместе для клятвы. Друзья ловят Ли на выходе из здания, выползая из-за колонны гуськом и рассматривая того на наличие моральной травмы, но он просто делает многозначительное движение ладонью около горла и тащит Джисона за рукав на выход.*
Только середина сентября, а Минхо уже задолбался — виной всему абсолютное безразличие к учебе и выбранной с горящими глазами в зелёные восемнадцать лет профессии. Ну зачем нужно было поступать на инженерный факультет, когда в душе ты яркий музыкант и танцор? Всему виной общественное давление и максимальный балл по физике в выпускном классе, учительница обещала золотые горы в будущем, если парень выберет технический универ. Вот он, богач только в телефонной ферме, уже четвёртый год сидит на дальнем ряду большой полукруглой аудитории, подпирая щеку кулаком, и слушает вполуха преподавателя. По рядам бежит игривый шепоток в перемешку с хихиканием, Минхо же уловил только, как входная дверь открылась и с громким хлопком закрылась, всецело устремляя внимание на разбор нового танца любимой команды. Чанбин локтем толкает больно в бок, даже не заморачиваясь о последствиях в виде своей смерти, тыкает энергично в сторону кафедры, словно там призрак Бреда Питта стоит. Ли испепеляет младшего взглядом, а когда поворачивается на преподавателя, замирает и щурит глаза — ему же не кажется? — Добрый день, друзья, — Чан облокачивается на стол около кафедры, — Профессор Лим уехал на конференцию, поэтому почётное право проведения лекции он временно передал мне. Что ж, зовут меня Кристофер, — группа девчонок на первых рядах начинают шуршать тетрадками, прикрывая краснеющие щеки, — Да, приступим. Единственный раз в жизни Минхо жалеет, что усадил свою жопу так далеко от сгустка событий. Хотя, с другой стороны, и хорошо, так Чан не сможет рассмотреть его в толпе сотни студентов и запомнить. Меньше позора. Жмёт незаинтересованно плечами на цепкий взгляд друга и утыкается обратно в планшет, концентрируя внимание на видео. — И последнее, — Чан вытирает жилистые пальцы маленькой тряпочкой от мела, — Профессор Лим напоминает о курсовой работе, которую вы сдаёте к зимней сессии, — недовольный гул студентов веселит Кристофера, улыбка раскрывает милые ямочки на щечках, — И сейчас я озвучу распределение научных руководителей по группам, слушаем внимательно. Не сказать, что группа Минхо является самой худшей в плане успеваемости, но это действительно так. Ребята далеко не глупые, дружные и весёлые, но кто-то не ходит на учебу из-за работы, кто-то, как Ли, тянут нижнюю планку лишь бы закончить, ну пара человек ещё реально деревянные. Поэтому, последняя произнесённая Чанова фраза бьет Минхо по голове, въедаясь липким дёгтем под кору мозга. — Пятая группа, не знаю, чем вы провинились перед профессором, но вас всех сбросили на меня в этом семестре, — смотрит в журнал, отыскивая колонку с фамилиями, — Староста может подойти? Хван Хенджин? «Фак!» стонет от подставы Минхо в голове, а возможно и не только там, ведь староста ещё тот прогульщик, а Ли его волшебный колпак на жопу, выполняющий обязанности в отсутствие вышеназванного. Поднимается на затёкшие ноги (поза двойного узла когда-нибудь погубит) и ползёт к кафедре, чувствуя на себе сотню заинтересованных глаз. Чан отпускает студентов, секундой спустя фокусируя все внимание на парне напротив, хмурит удивлённо брови. — Хенджин? — «ну допустим», молча кивает Минхо и ждёт пламенных речей от молодого научрука. — В перерывах между проказами исполняешь важную миссию на благополучие своей группы? Похвально, — опять улыбка с ямочками, черт! — О чем Вы хотели поговорить? — Да, верно, курсовые. До следующей недели вам необходимо выбрать темы работы, составить список и прислать мне. Сейчас дам электронку свою, договорились? — черкает голубой клейкий листочек ручкой и легко цепляет его поверх обложки тетради младшего, что тот держит в руках как щит. Ощущение, будто тебя склеивают дешевыми пикап-лайфхаками, но отвращение к этому не испытывается. Странно до зуда в мышцах, которые как раз пришли в норму и позволили Минхо идти ровно, а не тащить левую ватную ногу за собой.*
— Ты серьезно представился научнику Хенджином? — верещит со смеху Феликс, расплёскивая ананасовый йогурт по столу. — Да он все равно раз в месяц на парах появляется, никто и так его в лицо не знает, — листочек на дне рюкзака жжёт сознание Минхо, — А своё шикарное имя пятнать клеймом позора первого сентября не планирую. Чанбин фыркает и бросает в друга скомканную салфетку, вымазанную все тем же йогуртом, стертым с коленки младшего Ли. Хорошо, Джисон не видит этого всего — немая истерика была бы гарантирована. — Курсовую тоже за Хвана напишешь? — Блять, — цокает расстроенно Минхо и откидывается на спинку пластикового стула.