«Пожалуйста, давай остановимся» «Я задыхаюсь» «Тэтте, блять, я умру сейчас, отпусти меня» «Тэтте-тэтте-тэтте, тебя слишком много в моей жизни, я не хочу подохнуть рядом с тобой»
— Дзёно.«Прекрати, просто прекрати»
— Дзёно.«Замолчи-замолчи-замолчи, я сейчас отрублюсь»
— Дзёно, — Тэтте трясёт его за плечи, с некой тревожностью смотря на побледневшего Саигику. — Дзёно, ты дрожишь. — Заткнись. И Тэтте его слушается. Молчит, но Дзёно не отпускает и продолжает таращиться на него. Неприятно. — Это опять твоя вина. Тэтте кивает. Он аккуратно треплет Дзёно по волосам в надежде успокоить. Конечно, у него это получается так себе — утешать людей он никогда не умел. — Убери руки. Дзёно делает пару глубоких вздохов, часто моргая. Легкие всё ещё саднит, да и дышать получается рвано и тяжело, но что есть, то есть. Благо, хоть в чувства приходит понемногу. — Что у тебя за привычка людей без разрешения трогать? — Ты согласился бежать. — Я согласился уйти подальше! — Прости, — Тэтте опускает голову, его голос звучит несколько поникше и печально. — Я подумал, что будет лучше, если мы сбежим оттуда побыстрее. — Не думай больше, тебе вредно. Дзёно опирается на близстоящую парту. Он понятия не имеет, куда они прибежали, но думать об этом даже и не хочет — всё ещё не до конца пришёл в сознание, в глазах всё ещё мелькают чёрные пятна, да и мир никак не становится чётче. Тэтте садится рядом, не сводя взгляда с Дзёно. Он выглядит встревоженно и грустно, будто хочет что-то сказать, да не решается. — Мы на каком этаже? Третьем? — Четвёртом. Кабинет лёгкой музыки. Дзёно протяжно стонет. Вот уже повезло! Куда-куда, а прибегать сюда он не хотел, как и связываться с этим клубом. Благо, кабинет пуст, так что можно без зазрений совести прилечь на парту и тупым взглядом уставиться в потолок. — В него ты тоже вступать не хочешь? — Ага, — Дзёно, зевая, потягивается. Хорошо, что раздосадованный Тэтте не задаёт глупых вопросов. — Почему кабинет открыт? — Потому что у меня есть ключи? — Тэтте вопросительно выгибает бровь и Дзёно хочет ударить его сильнее обычного. — Откуда они у тебя? — Я состою в клубе. — Ты? В клубе лёгкой музыки? Я вроде просил не шутить по-тупому. — Я и не шутил. Тэтте устало вздыхает и отходит к шкафчику с инструментами, после чего долго роется в нëм. Дзëно с нескрываемой заинтересованностью за ним наблюдает, медленно поднимаясь с парты, на которой так хорошо лежал. Старая и побитая временем гитара оказывается в руках Тэтте спустя пару минут долгих поисков, и Дзëно, не скрывая, прыскает в ладонь со смеху. — Ебать развалина. — Нормальная она... — Металлические струны на акустику! Что за долбаëб это сделал? — спрашивает Дзёно со смешком, но, видя, как Тэтте неловко отводит взгляд, громко ударяет себя по лицу. Нет-нет-нет, это же бред, не может же Тэтте быть настолько глупым... Не может же? — Смени на нейлоновые, или у нее колки отвалятся. — Вот как. Гоголь из С-класса говорил, что всё нормально будет... — А ты его чаще слушай, может, ещё и притащишь в школу самовар. — Зато чай вкусный попьём, — Тэтте аккуратно дергает струны, покручивая колки, и Дзёно правда пытается не закричать, потому что гитара всё ещё фальшивит. — А ты откуда про самовар-то знаешь? — Он сам мне рассказал, — Дзёно морщится. —Ещё и в гости пригласил, сказал, что сочниками накормит. — Что такое сочники? — Сам не знаю. Тэтте тихонько начинает играть, хотя и игрой-то это сложно назвать — Тэтте не полностью зажимает струны, ещё и аккорды переставляет донельзя медленно. Хотя сам факт того, что именно играет Тэтте, невозможно раздражает. Дзёно мысленно проклинает Кобейна, потому Smells like teen spirit Саигику только в кошмарах не снилась. Но это пока что. — Прости, я ужасно играю. — Я заметил. Давай эту рухлядь сюда, её ещё настроить надо нормально. Хорошо-хорошо, Дзёно предполагал, что всё будет... не очень хорошо с гитарой, но чтобы настолько? Сам факт того, что она не сломалась ещё пока Тэтте доставал её из шкафчика — доказательство если не существования Богов, то как минимум магии. Бедная, бедная акустическая гитара! — Блять, выпросите у студсовета денег на новую гитару, или вам что, финансирование урезали? — Ага. В клубе пять человек, а играть умеет только Кенджи. На биве. — И как вас ещё только не прикрыли? — Сказали, что клуб закроют, если ничего к концу семестра не добьёмся. — И правильно. Не дай Боже, кто-то из вас ещё в музыку подастся потом, индустрия рухнет. — Дазай-Семпай был прав — ты жестокий, — Тэтте собирается забрать гитару обратно, но Дзёно слабо ударяет его по рукам, продолжая сжимать гриф. — Есть нейлоновые струны? — Вроде оставались... а тебе зачем? — Класс. Тащи сюда, ещё и кусачки прихвати. Дзёно никогда не пытался отрицать — он несколько слаб: его больное сердце, слабые руки и полностью убитая нервная система стали для него палками в колёсах ещё лет десять назад, когда он не смог устоять на школьной линейке и упал в обморок, но хочешь жить — умей вертеться. И хотя желание жить для Дзëно тема спорная, приспосабливаться к своему слабому телу приходилось. Но тяжёлые, будто медные кусачки дрожат в его руках, и Дзёно это ненавидит. Он быстро поддевает струны и бережно их оттягивает, стараясь не обращать внимания на пристальный взгляд Тэтте. Он раздражает и абсолютно выводит из себя, но Дзëно достаточно сделать пару глубоких вдохов, чтобы успокоиться и продолжить работать. Пока что можно не обращать на Тэтте никакого внимания и без зазрения совести его игнорировать. — Ну, вот и всё! — говорит Дзёно спустя пятнадцать минут, радостно разглядывая итог своей работы. Гитару это, конечно, не спасёт, но так она прослужит хоть немного дольше. И это так приятно — быть полезным. — Есть что-нибудь ещё? — Нет, всё хорошо. Вау... совсем другая теперь, выглядит намного лучше. — Ой, не льсти мне, — посмеивается Дзёно. — Сыграй что-нибудь. И не smells like teen spirit, или я тебя ударю. Тэтте нервно касается струн и радостно разглядывает гитару. Даже не скрывает ведь, что счастлив. Его игра — хотя назвать это игрой довольно тяжело — довольно медленная и кривоватая, но Дзёно молчит — наслаждаться реальной игрой у него не было и шанса, а тут такая возможность. — Дзёно, спасибо, — Тэтте лучезарно улыбается, и Дзёно впервые чувствует себя рядом с ним комфортно. Тэтте не кажется теперь таким неприятным и противным. Удивительно. — Всё, прекращай давай меня смущать тут, у нас дела были, вообще-то! — Тогда, что насчёт клуба лёгкой музыки? — Ты меня слушал вообще? Сказал же, что не хочу. — Да ладно тебе, нас же всё равно могут через полгода закрыть, а от тебя хоть отстанут на время. — Не хочу я. Ещё я в одном клубе с недо-гитаристами и бивистами не находился, — Дзёно выгибает спину, вслушиваясь в тихий хруст позвоночника. Сидеть на парте было ужасно неудобно и тяжело. — Ладно, пошли к Араи-Сенсей, не собираюсь ещё завтра на это время тратить. *** — Блять, у тебя есть зонтик? Кто бы только знал? В прогнозе не было ни слова даже о пасмурности, что уж говорить о дожде? Небо потемнело так быстро и неожиданно, что, когда Дзёно и Тэтте вышли из учительской, на улице уже лило как из ведра. — Лови, — Тэтте легко снимает пиджак и накидывает его на голову Дзёно. — Побежим? — Ну уж нет! Я уже набегался сегодня. — Ты же не останешься здесь? А мне на работу скоро нужно. Дзёно громко цокает. Конечно, оставаться в школе он собирается, кто знает, сколько ещё будет идти дождь? Да и домой хочется, чего уж таить. — Давай под крышами пойдём лучше. Прохладный лёгкий ветер треплет волосы Дзёно, и Саигику незаметно улыбается, прикрывая рот. Дождь Дзёно нравится — легче дышится, легче живётся. Саигику протягивает руку, и десятки маленьких капель бьются о ладони. Мокро, странно и приятно. — Дзёно, не отставай, заболеешь ещё. Дзёно наступает в лужи, холодная вода мочит его кеды и носки, и Дзëно сдавленно хихикает, потому что вода в обуви так странно и глупо ощущается. "Как ребёнок, ей-богу", — думает он про себя и громко чихает. Тэтте останавливается. — Дзёно. — Не заболел я, просто чихнул.