❴✠❵┅━━━╍⊶⊰⊱⊷╍━━━┅❴✠❵
С самого утра Аомине был не в духе. Он проснулся от того, что Кагами во сне дёрнул ногой и заехал ему прямо в нос. На не слишком большой кровати двум двухметровым мужчинам было слишком тесно, отчего их конечности то и дело попадали по жизненно важным органам друг друга практически всю ночь. Перед сном Дайки успел поведать другу о предложении девчонки. Как и капитан, Тайга воспринял возможное путешествие прямо в адово ущелье в штыки, ни под каким предлогом не соглашаясь лезть в это пеклище. А когда речь зашла о гипотетических переговорах с Имаеши Шоичи — и вовсе открестился от этого плана. В этом они с Аомине были солидарны. Но после новости о том, что девчонка поможет освободить мать и брата Аомине, Кагами немного убавил пыл. Он прекрасно знал, как это важно для друга. Его собственные родители погибли, и мать Дайки фактически воспитывала обоих мальчиков, принимая Кагами, как родного сына. Поэтому их цель совпадала — эта великодушная женщина не должна была и дальше мучиться в том Аду. Путём долгих обсуждений они пришли к выводу — овчинка стоила выделки, и изменили курс на Барбадос — прямиком в лапы Змея. Именно такое прозвище неспроста получил Имаеши Шоичи — самый невыносимый и хитрый пират из всех, кого знал Аомине. В том числе, поэтому на лице Дайки с утра не появилось даже привычной ухмылки. Перспектива общения с этим хитрожопым куском дерьма вызывала одно лишь раздражение. А ведь это он ещё даже не увидел этих вечно сощуренных глаз и мерзкой ухмылки, которая так и просила вмазать разок по его змеиной морде. — Капитан Аомине! — на пути разгневанного капитана возник Кисе Рёта, так некстати сияющий добром и позитивом. — Мисс Анна Винчестер уже проснулась. Я принёс ей завтрак и одежду, которую вы просили передать. — Ага, — кивнул он в ответ. — Можешь идти. — Да-а-а-а-йки! Д-а-а-а-йки! — послышался громкий то ли вой, то ли крик. Анна уже битый час кружила по крохотной каюте, ожидая, когда придёт капитан, но он так и не соизволил прийти. И когда держать в себе нужду не было возможным, она стала кричать и звать его. — Какого дьявола ты здесь орёшь? — спросил Дайки, впервые с вечера не повышая голос. Сил уже орать на эту недалёкую не было. Да и толку? Всё равно ей это не поможет. — Я хочу в уборную, — стыдливо призналась Анна, даже не глядя в глаза Дайки. Он возвёл глаза к небу, моля Всевышнего о терпении. И побольше. Но что с ней поделаешь? Дама, как-никак, — вести её на гальюн, где справляли нужду матросы, было опасно. Он развернулся на пятках и сделал шаг, оборачиваясь на Анну: — Шевелись, я не буду тебя ждать. Он повел её в свой личный туалет в кормовой части корабля — в целом, он ничем не отличался от того, что был на носу корабля, но был более закрытым. Да и риска упасть в море не было. Анна стушевалась, глядя на шатающееся сиденье — явно новое. Видимо этим местом совсем не пользовались, что не могло не обрадовать Анну. Она закрыла дверь перед носом Дайки, отчего он вновь закатил глаза. Что он там не видел, в конце концов? — Всё, — тихо оповестила Анна, уже стоя рядом с Дайки. — Как в такой маленькой туше столько говна помещается? — усмехнулся Аомине. Он просто не мог оставить без комментариев то, насколько долго Анна пробыла в туалете. — Убирать его сама будешь. Чтобы ни пятнышка! — Хорошо, — Анна покраснела то ли от смущения, то ли от возмущения. Но не дала гневной тираде выплеснуться. Она лишь поджала губы, прикусывая свой язвительный язык. Она просто не могла держать «это» в себе. Утренняя похлёбка была, конечно, не блюдом со стола королей, но довольно вкусной. Однако её желудок был не согласен с такой пищей. Анна собиралась вернуться в каюту где спала, но Аомине, бесцеремонно схватив за локоть, потащил её в сторону своих «покоев». Грубо запихнув её внутрь, он захлопнул дверь и повернулся к девчонке, складывая руки на груди и хмуря брови. Ему всё ещё не верилось, что он согласился на это, возможно, последнее в его жизни приключение. Теперь он понимал, почему все беды с пиратами приключались из-за баб. — Я помогу тебе, — без особого удовольствия процедил он, видя, как просветлело её веснушчатое лицо от этого заявления. — Но сильно не радуйся — ты всё ещё находишься на моём корабле, — Дайки сделал особый акцент на том, кому принадлежало судно, — а значит — сидишь тише воды ниже травы и делаешь то, что я говорю. В противном случае, будешь жить в трюме, и никто за тебя заступаться не будет. Ясно? — он вперил в неё выжидающий взгляд. — Я тебя не подведу, — она не смогла сдержать благодарной улыбки. — А так я буду жить в той каюте? Если буду вести себя тихо. — Анна, медленно делала шаги в сторону стола Дайки, где всё ещё лежали её вещи. Ей очень хотелось забрать свои инструменты и вытащить занозы из колен. Дайки хотел было сказать, что да, но перспектива провести хотя бы ещё одну ночь-спарринг с Кагами его не обрадовала. Кают больше не было, а в самом деле кидать её в трюм или нижнюю палубу он не мог. Она была той тонкой нитью к его матери, и он просто не мог дать ей оборваться. — Будешь жить здесь. Под моим присмотром. Из каюты не выходить без причины. Если нужно в туалет, просишь меня или Кисе. Он будет тебя охранять. Поняла, мисс Винчестер, — издевательски выпалил Дайки. — И ещё — для тебя я капитан Аомине. Назовешь меня ещё раз по имени — пойдёшь на корм рыбам. — Да. Я всё поняла, капитан, — она сделала реверанс и не смогла сдержать улыбки. Дайки приподнял бровь — она явно нарывалась. Откуда в ней столько храбрости и отчаяния? — Я хотела бы обсудить с вами план. Что нам нужно для путешествия? Я могу договориться с Томом о починке корабля. Он сейчас живёт на Барбадосе и, надеюсь, поможет. Но взамен хочу, что бы я оставалась в целости и сохранности. Это ведь не так много. Верно? — Анна поняла, что её никто не собирается убивать, стала говорить прямо, не увиливая. Но если всё же будет под угрозой, у неё были козыря. — Для начала — карта. Она у Змея, и он скорее подавится собственным ядом, чем отдаст её, — воспоминания о предстоящей встрече вновь испортили Дайки настроение. — Выдвинемся сразу, как заполучим её. Остальное — не твоего ума дело. — Я читала о нём. Его зовут Имаеши… Дальше не помню, — имя этого пирата тоже весьма не безызвестное, и Анна изучила всех с кем ей, возможно, придётся столкнуться. — Шоичи, — с неприкрытым отвращением напомнил Аомине. — Чёртов коллекционер. Любит у себя всякий древний хлам собирать. И тяжело с ним расстаётся, — он нервно взъерошил волосы. Честно говоря, он так и не придумал, как можно выманить у него карту, но у него ещё было время подумать. — Я знаю про его страсть. У меня есть план. Думаю мы сможем его убедить отдать нам карту, — Анна совсем осмелела и стала в наглую искать свои инструменты на столе у Дайки. Мужчина резко развернул её за плечо и рыкнул в лицо: — Ты чё, храброй воды напилась? Кто разрешил копаться на моём столе? — Я хотела взять свои вещи, — прошептала Анна, немигающим взглядом смотря на Дайки. Он был слишком близко, отчего дыхание перехватывало то ли от страха, то ли от восторга. Аомине замер. Цветочный аромат вновь наполнил его лёгкие, а взгляд переместился на её тонкие губы, плавно скользя выше по её лицу. Было в этих чёртовых веснушках что-то завораживающее, заставляющее задерживать взгляд чуть дольше, чем стоило бы. — Отойди. — Можно я заберу свои инструменты? Меня вчера протащили по полу. Занозы начнут гноиться, придётся отрезать ноги, а тебе везде меня носить. Если вас, — запоздало исправилась Анна, — всё устраивает, то тогда не нужно. Оставьте себе, — с нескрываемой ноткой недовольства высказалась она. — Тц, вечно с вами, бабами, проблемы. Неженки, — он демонстративно сплюнул на пол и отошёл, предоставляя девушке возможность забрать свои манатки. Анна не стала испытывать судьбу и быстро собрала все свои вещи в сумку. — Могу я выйти на палубу? Тут слишком темно. — А не много у тебя просьб за одно утро? — хмуро ответил Дайки. Но затем закатил глаза и махнул головой в сторону палубы, давая молчаливое одобрение. «Или будь моим солнцем», — от собственной шутки Анна еле сдержала смех, выскакивая на палубу. Она вздохнула полной грудью, довольно улыбаясь. Когда её тащили в туалет, она даже не могла рассмотреть корабль, матросов, море. Несмотря на своё шаткое положение, её душа буквально пела от ощущения свободы. И не важно, что она в смертельной опасности, не важно, что она пленница корабля. Ей всё нравилось. Но Дайки вдруг пнул её под зад, тут же омрачив радость Анны. — Быстрее. — Вообще-то больно, — недовольно пробубнила Анна, потирая ушибленное место. Под похотливые взгляды матросов она уселась рядом со штурвалом и, закатав штанины, принялась обрабатывать царапины и извлекать занозы. Дайки в это время взялся за штурвал, отогнав Кагами и велев ему отдыхать. Корабль слегка поскрипывал, встречаясь с волнами, и это было настоящей музыкой для слуха и души. Лучше любой классической симфонии. На его губах заиграла полуулыбка. Впервые за долгое время. Только здесь это было возможно. Обработав все раны, Анна ждала, пока месиво из трав подсохнет. Не хотелось испачкать штаны. Она невольно засмотрелась на Дайки. Он выглядел так грациозно, так гармонично и целостно, что захватывало дух. Аомине был именно там, где должен быть. Это была его стихия, и он повелевал ею как хотел. Анна просто смотрела на капитана с глупой улыбкой, совершенно не желая прекращать и не стесняясь. Она всегда была честна с собой в своих желаниях и мыслях. Его синие, как само море, глаза заставляли дышать отрывисто. Не голубые, не чёрные, а именно синие, глубокие и такие проникновенные. Бархатистый низкий голос пробирал до дрожи, ему бы петь песни. Эта стать, присущая королям. Анна неоднократно была на балах и видела многих принцев крови. В голову закрались мысли и воспоминания из рассказов, что он не такой как все. Этот — Аомине Дайки. И несмотря на полное отсутствие манер, угрозы, проклятья, Анна видела в этом извращённый восторг. Он был совсем не таким мужчиной, каких она привыкла видеть, но ей определённо было до волнения в груди интересно. Или же дрожь вовсе не из-за этого? Заметив её взгляд, Аомине лишь хмыкнул. В конце концов, ему нравилось, когда на него смотрели с благоговением. Плечи сразу же расправлялись — он искренне считал, что так выглядел визуально больше и сильнее, — подбородок поднимался выше, отчего его образ гордого покорителя семи морей становился более видимым. Дайки только сейчас понял, что стоит, выпятив грудь и напрягши челюсть, красуясь перед больной на голову девчонкой. В его голове это прозвучало настолько абсурдно, что хотелось смеяться в голос. Но менять позу он всё равно не собирался — пусть видит его непоколебимость, чтобы впредь не возникало желания врать или помыкать им. Он мельком взглянул копну уродливых рыжих волос. Губы скривились в отвращении — такие же были у тех ублюдков, которые держали в рабстве его семью. Такая же бледная, как мел, кожа, из-за которой они считали себя людьми «первого сорта». Аомине никогда не понимал этого — разве может внешность решать, кому жить, а кому — умирать? Кто будет пить вино и жрать до отвала, а кто — подбирать крошки с пола и обгладывать кости, как собаки? Хотя, даже гончие в их псарнях больше жрали. Мужчина резко отвернулся, с силой сжимая пальцы на штурвале. Воспоминания о жизни в рабстве причиняли ему почти физическую боль в районе клейма. Тогда всех заковали в цепи, в чугунные ошейники, словно они и вовсе не были людьми, а потом клеймили калёным железом, как именной скот. И пусть ему удалось вырваться из этого Ада — ему было больно вспоминать о том, что его мать всё ещё терпит на своей коже удары плети, не доедает и оставляет любые подачки младшему сыну. Аомине с силой зажмурился — всё внутри скручивало от мыслей об этом. Он выбрался физически, но мыслями был рядом с матерью каждую чёртову минуту. Ром, море и шлюхи лишь притупляли нестерпимую боль. Анна всё так же смотрела на него, но от от моментально поменявшейся атмосферы вокруг невольно вздрогнула. Она на своей коже ощущала опасность. Дрожь пробежалась по всему телу. Анна в спешке собрала все инструменты и лекарства и скрылась в тени, стоя позади Аомине. Отчего-то ей стало страшно за себя, и она решила не рисковать. Если минутой ранее она любовалась его мужественностью, то сейчас готова была прыгнуть за борт, лишь бы его гнев не вылился на неё. — Свали отсюда, — охрипшим от долгого молчания голосом приказал Дайки. Тон его не терпел возражений. Анна разве что не поклонилась. Его тон просто добил. Словно последний гвоздь в крышку гроба. Она стала пятиться назад, боясь, если повернётся к нему спиной, то несомненно получит ножом меж лопаток. И лишь когда она закрыла дверь в каюту, облегчённо выдохнула. Она прям упала на колени перед дверью, пытаясь унять дрожь. Лишь закрыв дверь каюты, Анна почувствовала себя в относительной безопасности. «Кто ты такая, что посмела так разговаривать и рассматривать этого мужчину как кого-то из рабов?» Она слишком привыкла видеть чернокожих людей с склонённой головой. Насколько она была глупой, посчитав, что если её не убили, не причинили вреда, то теперь она могла творить что в голову взбредёт. Каково могущество этого человека, что всего два слова смог перевернуть все её внутренности, поселить хаос в голове и густой, как смола, страх. — Впредь нужно быть более осмотрительной, — сама себе пробубнила Анна. — Анна, ты сходишь с ума, — она измученно улыбнулась, медленно вставая на ноги. — Тебе нужен здоровый сон. Анна оставила сумку у стола и долго рассуждала, стоит ли раздеться, или это будет большой глупостью. Но спать в неудобных жёстких штанах было максимально неприятно. Она всё же решила снять их и предусмотрительно спрятала под кровать. Анна с головой закуталась в одеяло, отмечая про себя, что в кровати капитана намного приятнее. Даже не пахнет алкоголем или ещё чём-то. От его постели пахло свежестью и морским бризом. Тепло и уют охватили её, и она просто не смогла сопротивляться сну. Даже если он станет последним.❴✠❵┅━━━╍⊶⊰⊱⊷╍━━━┅❴✠❵
— Дайки! — томно простонала Анна, выгибаясь на кровати. Затуманенный безумным сновидением мозг напрочь отказывался работать. Она пыталась отойти от шока, вызванного диким сексом с капитаном. Анна сжимала в руках простынь с одним желанием — вновь уснуть. Аомине, стоящий возле стола, и чисто случайно в этот момент зашедший за компасом, удивлённо моргнул. Ему определённо не показалось — Анна стонала во сне его имя. В её случае логичнее было бы в ужасе его выкрикивать перед тем, как он перережет ей глотку. — Хорошо провела время, я смотрю? — с издевательской усмешкой на губах поинтересовался он, чуть присаживаясь на стол. — Скажи честно — я ведь был хорош? — Что? — Анна смотрела немигающим взглядом на потолок, пытаясь унять сбившееся к чёртовой матери дыхание. Лёгкий привкус его губ всё ещё чувствовался во рту, а в носу свербило от запаха этого пугающего мужчины. Пугающего, но такого завораживающего. Дайки медленно приблизился к кровати, ступая тихо, почти грациозно, полностью оправдывая своё прозвище — «Чёрная Пантера». Всё ещё будучи в плену сновидения, Анна его не замечала. Дайки резко дёрнул её на себя за ноги, продвигая вскрикнувшую от неожиданности девушку ближе к краю постели и нависая над ней на вытянутых руках. Надо сказать, зрелище было очень даже сексуальным — горящие зелёные глаза, сбитое дыхание, разметавшиеся по подушке рыжие волосы. «Не всех ведьм на кострах инквизиции сожгли», — пронеслась в голове шальная мысль за секунду до того, как он приблизил своё лицо к ней. — Говорю — хорош я был? — понизив голос, уже тише поинтересовался он, заглядывая в глубину этих по-ведьмински завораживающих глаз. Анна могла лишь пытаться заставить себя двигаться, но у неё не выходило. По телу будто пустили азот, парализуя всё, холодя, но в тоже время обжигая всё естество. Она чувствовала его горячее дыхание на своей коже, а от его низкого голоса хотелось стонать. Теперь она понимала, почему даже самые благородные леди рассказывали с придыханием о Дайки. Он мог заставить сойти с ума любую. О чём говорить, если один только сон снёс ей голову напрочь. — Что за вздор? — сбивчиво пробормотала Анна, отвернув голову. Единственное, на что хватило сил. — Твой стон говорил сам за себя, — он забрался рукой под одеяло, которым Анна отчаянно прикрывалась, и рывком отбросил его в сторону. Мучительно медленно провёл пальцами по бледной коже бёдер и прошептал: — Касался тебя здесь? Анна едва сумела сдержать стон. Она не хотела себе признавать, но ей хотелось большего. А что ей терять? Жизнь её и так целиком и полностью зависела от Дайки, семья от неё практически отвернулась, как и законный муж. Она осталась одна. Может Анна просто искала предлог, чтобы сбежать из дома? Бежать так, что горели мосты адским пламенем. Но сейчас ей просто хотелось забыться в руках этого мужчины. Хотелось, но просто так она не собиралась сдавать позиции. Чтобы пират, да так бессовестно её лапал, но с каждым его прикосновением самообладание таяло на глазах. —Не трогай меня, — совсем неубедительно огрызнулась Анна. Она пыталась оттолкнуть его, но стоило коснуться груди, как всё тело будто прошибло током. Дайки довольно хмыкнул и порывисто прижался губами к её тонкой шее. Тихо зарычав, он прикусил нежную кожу, покрывая этими поцелуями-укусами каждый сантиметр, наслаждаясь её сладким вкусом и приторно-цветочным запахом. — Какая же ты грязная девчонка, — протянул он, сжимая внутреннюю часть бедра рукой. Здравый смысл бился в истерике, что нужно всё прекратить, оттолкнуть его. Но, видимо, она действительно была «грязной» раз думала, грезила о таком. О том, чтобы раб поимел её как последнюю шлюху. Но она просто не могла сопротивляться его страсти, его дикому напору. Пусть она будет кем угодно для него, лишь бы эта сладкая пытка не прекращалась. — Ненавижу тебя, — томно стонала Анна на каждый укус, каждое прикосновение Дайки. Она и забыла, какого это, чувствовать сильные мужские руки на своём теле. Забыла, когда в последний раз муж радовал её своим присутствием. Возможно, это сыграло немалую роль в её срыве, но она не могла оттолкнуть Дайки. Они зашли слишком далеко. — Ненавидишь? — насмешливо ответил Аомине и бесцеремонно просунул руку меж её бёдер, одновременно с этим ставя первый засос на её плече. Он слегка прикоснулся клитора, срывая с губ Анны протяжный стон. Неописуемое удовольствие ворвалось в тело Анны мощным потоком. Она вцепилась в плечи Дайки. Анна содрогалась в оргазме от одного лишь прикосновения к клитору. Она даже не могла представить, что будет дальше. Насколько её унесёт этим водоворотом наслаждения. Дайки упивался её стонами, продолжая неспешно водить пальцами меж половых губ, задевая клитор, надавливая на него и слегка вращая. Он чувствовал, насколько она была мокрой от таких развязных прикосновений, как отчаянно извивалась под ним, моля о большем. Как царапала кожу рук и плеч в безумном наслаждении. — Сколько раз ты представляла, как тебя трахает чёрный? Ты и правда настоящая шлюха, — с усмешкой произнёс он, ни на секунду не прекращая вырывать из её рта эти громкие стоны. Не сбавлял темп, заставляя её разум отключаться. — Замолчи, — шипела Анна, подмахивала бёдрами, желая наконец почувствовать его пальцы внутри. Она забылась, где она, кто пред ней, кто она сама. Сейчас было важно лишь одно. Дайки и его чертовски жёсткие и жестокие руки. Желая увидеть, как девчонка сходит с ума, и услышать, как она будет кричать его имя, Дайки резко ввёл в неё два пальца, чуть согнув их внутри и сделав пару движений. Попутно он задрал её рубашку и прикусил сосок, втягивая его и посасывая. Стенки влагалища плотно сжимались вокруг его пальцев, и Дайки усмехнулся — давненько он не чувствовал такого с портовыми шлюхами. — Да! Дайки! — кричала Анна в экстазе. Держась за его плечи, как за спасительную соломинку, от неминуемой пропасти в небытие. Но ей хотелось, чтобы он тоже получал удовольствие, чтобы сгорал от страсти и желания. Осмелев, Анна потянулась за поцелуем, сминая его тонкие губы. Она рукой прошлась по рельефному торсу, нарочно царапая его ногтями. Ей до дрожи хотелось почувствовать его член наяву, а не во сне. Бляшка ремня звякнула, позволяя Анне безудержно сжать уже твёрдый член Дайки. Она жадно водила по нему рукой, размазывая смазку и чуть ли крича от восторга. Единственный член в её жизни был чуть ли не в три раза меньше и мягче. Аомине рычал от удовольствия, не позволяя стонам сорваться с его губ. Перед глазами всё плыло от этих настойчивых, резких движений по его члену. Он не мог себе позволить кончить от одной лишь прелюдии, даже в такой момент он не собирался позориться. — Вся из себя благородная, — прерывисто зашептал он, — а дрочишь, как профи. — Ты слишком много говоришь, — она сильно сжала член, срывая с губ Дайки полукрик-полустон. Аомине с большим напором ускорил движения пальцами, не собираясь проигрывать в этой странной битве. Это было сильнее неё, она чуть было не потеряла сознание, от мощного оргазма. Было ощущение, что тело разрывало от миллионов фейерверков. Она вмиг обмякла в его руках, пытаясь перевести дух, начать соображать и ориентироваться в пространстве. — Заканчивай, — рыкнул он, призывно двинув бёдрами. Её рука всё ещё сжималась вокруг его члена. Он победил, но хотел, наконец, получить долгожданную разрядку. Анна слышала, что говорил Дайки, но слабость во всем теле не давала даже нормально обхватить и двигать рукой. Ей бы хотелось доставить и ему удовольствие, но руки не слушались. Аомине цыкнул и сорвал с ослабевшей Анны панталоны. Только он собирался вогнать в неё член, разрывающийся от желания кончить, как дверь в его каюту распахнулась, стукнувшись о стену, и на пороге возник хмурый Кагами Тайга: — Кэп, там на горизонте английский… — он резко замолк, увидев, чем был занят Аомине, и усмехнулся — …корабль, — закончил предложение квартирмейстер. Аомине почувствовал, как изнутри стремительно поднимается волна ярости, словно лава из жерла вулкана, заполняя каждую клеточку тела. — Бакагами, схерали ты вламываешься в мою каюту?! — не своим голосом заорал Дайки, швыряя в квартирмейстера стоявшим рядом канделябром, целясь прямо в дурную башку друга. Он поспешно натянул брюки обратно и неотвратимой погибелью двинулся прямо на него, хватая со стола револьвер. Он сделал два предупредительных выстрела рядом с черепушкой Тайги в стену и проорал: — Сдриснул! Второй раз предупреждать не буду и выстрелю в твою безмозглую башку! Кагами решил не испытывать судьбу и, громко смеясь, спешно покинул каюту капитана, довольный своим поступком. Натянув на себя одеяло, Анна украдкой глядела на Аомине. Возбуждение резко сошло на нет, возвращая трезвость мыслей. А ведь перед сном она уговаривала быть сдержанные с ним, вести себя тихо. А что в итоге — раздвинула ноги перед ним как портовая шлюха. Но Анна не жалела о таком решении. Ну разве что чуть-чуть. Она всегда полагала, что лучше сделать и сожалеть о содеянном, чем не сделать и жалеть об этом всю жизнь. — Одевайся, — сухо бросил через плечо Дайки, накидывая на своё тело камзол. — И не высовывайся отсюда, — добавил он спустя минуту раздумий, после чего вышел из каюты, хлопнув дверью. После того, как возбуждение прошло, он понял — этого не должно было случиться. Только не с этой бледнолицей девчонкой. А ведь ещё недавно он ассоциировал её с рабовладельцами! Так с чего бы взяться такой безудержной страсти, катализатором которой стал всего лишь один стон? Один взгляд в эти чёртовы глаза — и он забыл обо всех своих претензиях в её адрес. Верно сказано: баба на корабле — быть беде. Она сама была ходячим бедствием. Дайки вышел на палубу и, достав подзорную трубу, посмотрел на корабль, что заметили его матросы. И правда — английский флаг. Сложив трубу, он быстро поднялся на капитанский мостик и взял в руки штурвал, громко скомандовав: — Идём на абордаж!