— Ах… Дайки… — стонала Анна, цепляясь руками за его мощные плечи.
Глубокая ночь была им на руку, даже дежурный спал себе на смотровой вышке. Они, сбивая всё, что попадалось под ноги, добрели до треклятой ванны. Только сейчас Анна задумалась, почему она так невозможно далеко.
Дайки стянул с Анны свою рубаху, что дал ей на случай, если кто-то из матросов не спал, и, не глядя, швырнул её куда-то в сторону. Он глухо рычал, схватился обеими руками за её грудь, то царапая короткими ногтями соски, то сжимая её и осыпая порывистыми поцелуями. Он задыхался, одежда стала невыносимо давить и сковывать движения, ему было ужасно жарко, будто его целиком засунули в печь. Он хотел её до пляшущих пятен перед глазами, до дрожи в руках, до хриплого, натужного дыхания в попытке схватить хоть немного воздуха.
Анна выгибалась на каждую ласку Дайки. Ей хотелось получить больше. Больше Дайки. Она нетерпеливо водила по его телу руками, царапала плечи, грудь, сильную шею. Как бы ей не хотелось почувствовать его внутри, прежде она желала довести его до исступления, чтобы он сходил с ума так же, как было с ней. Она желала это всей сущностью.
Анна медленно сняла с себя брюки. Металлическая пряжка была словно звонком, что она давно готова. Она стояла перед Дайки полностью обнажённая и нисколько не стеснялась. Она всегда любила своё тело, всегда умела наслаждаться им даже сама с собой.
Дайки оторвался от её груди всего на несколько секунд — ему хотелось увидеть Анну полностью обнажённой. Ему снова стало катастрофически не хватать воздуха, когда взгляд скользил по её телу: от тонких лодыжек до самой макушки. И каждая часть её тела, часть её кожи, вызывала у него восторг. Она была нереальной — несовершенным совершенством, Аомине просто не мог поверить, что это всё отныне — его. Это казалось каким-то прекрасным сном, и Дайки не хотел просыпаться больше никогда, если это так.
Приложив огромное усилие, он взял её за руку и подвёл к ванне, в которой, слава всем Богам, была набрана чистая вода. Он лёг, погружаясь в неё, ощущая, как прохлада немного остужает разгоряченное тело, и посмотрел на Анну, приподняв одну бровь.
— Присоединишься, невыносимая?
— Не так быстро, — Анна дерзко усмехнулась Дайки и выбежала из ванной, на бегу надевая его мокрую рубашку. Ей до смерти нужна была вещица из каюты.
Она не заставила себя долго ждать и буквально через минуту вернулась со своими маслами.
Анна медленно, растягивая удовольствие и демонстрируя все свои прелести, сняла рубашку, швыряя её в сторону.
Сейчас она хотела довести Дайки до истерики.
Зазывно виляя бёдрами, она подошла к ванне, выливая на грудь мужчины ароматное масло из роз. Она стала нежно и так сексуально втирать его в тело Аомине, нарочно задевая соски, иногда слишком сильно сжимая их.
Тот откровенно не понимал, зачем ей нужна была эта игра, но вскоре, когда её руки начали так возбуждающе гладить его тело — понял. Хотела взять инициативу. И хоть раньше Дайки не любил медлить, не любил позволять женщинам держать, что называется, быка за рога, но сейчас он готов был к экспериментам. Тем более — это было невероятно приятно, как оказалось.
Расслабившись, он следил за её движениями с хищной ухмылкой на губах, чуть склонив голову набок. Она так сексуально закусывала губу, так призывно смотрела ему в глаза, словно это был и не массаж вовсе. Прелюдия, не меньше. И Дайки было невероятно интересно, чем это всё в итоге закончится, и как скоро она будет молить его войти в неё.
Анна с каждым мгновением становилась смелее, раскрепощённее. Раньше она лишь могла мечтать о таком, сгорая от неудовлетворенности, но с этим мужчиной она готова была вывернуться наизнанку, показать все свои желания, рассказать ему всё — он не осудит.
Девушка нежно провела рукой по всей длине члена, нарочно слегка сжимая головку. Она делала так невыносимо много раз. Едва прикасаясь пальцами, сжимала головку и вновь убирала руку.
Аомине быстро понял, что если кто и будет сегодня умолять, то только он. По крайней мере, в этот раз, потому что то, что делала эта несносная женщина, было похоже на чёртову пытку. Он непроизвольно выгибался каждый раз, когда она сжимала чувствительную плоть, когда водила рукой по члену, и толкался бедрами наверх, рыча, когда она эту руку убирала. Гнев и удовольствие смешались в единый мощный коктейль, и прекращать это безумие было просто невозможно. Он чувствовал себя в какой-то мере уязвимым в таких условиях, но это впервые ничуть его не останавливало.
Когда её рука в очередной раз прошлась по его члену вверх, намереваясь опять повторить этот мучительный приём, Дайки резко схватил Анну за шею сзади и приподнялся, вцепившись в её губы своими — грубо, страстно, выражая все свои эмоции, покусывая их и проталкивая свой язык ей в рот, заставляя её задыхаться и пытаться вырваться из его хватки. Безуспешно.
Анна всё пыталась «по-хорошему» вырваться, но Дайки не желал её отпускать. Тогда она сжала член у основания, в диком темпе водя по нему рукой. Её изящная рука так умело водила по члену, будто она занималась этим всю жизнь.
Дайки задохнулся от такого темпа, тут же отрываясь от губ Анны и запрокидывая голову, подмахивая бёдрами в такт движениям её руки. Он не стонал — рычал, метался, вцепившись пальцами в борта ванны, сжимая так, что всерьёз собирался сломать или погнуть чёртов металл. Жар окутал всё его тело, он буквально сгорал в этих маленьких, хрупких ручках, и вдруг почувствовал, как металл и правда согнулся в его руках. Так, будто это была чёртова глина.
— Анна! — зарычал он во всю глотку, бешено глядя ей в глаза, сцепив зубы так, что слышал, как они крошатся. — Дай мне кончить!
Анна впала в ступор. Она глядела на согнувшийся металл, и ей на секунду стало страшно за себя, но и в то же время спокойно. Если бы он хотел, то давно бы просто оторвал её голову голыми руками. С таким шутить было опасно для жизни, но Анна знала — он не причинит ей вреда, она верила ему.
От отчаянного стона Дайки, Анна победоносно усмехнулась. Она тут же прекратила все ласки, медленно заходя в ванну. Она стала подползать к Дайки на четвереньках, похотливо смотря в его глаза. Она же сказала, что доведёт его до истерики. Её лицо было в опасной близости с его пахом. Анна медленно водила по пульсирующему члену рукой, не смея оторвать взгляд от Дайки.
— Быстрее! — рявкнул он, вновь в агонии откидываясь на борт ванны и продолжая превращать ванну в кусок погнутого металла. Он испытывал непривычные ощущения — будто внутри пылал настоящий огонь, будто он рождался на кончиках пальцев, и в тело кто-то постепенно закачивал такую силу, что, казалось, он запросто перевернёт чёртов корабль прямо сейчас, не то что какую-то железяку погнёт.
В очередной раз, когда Дайки нетерпеливо двинул бёдрами наверх, Анна успела провести языком по чувствительной головке. Дайки тут же замер, не в силах опустить обратно бёдра.
— Нравится? — она пошло смотрела на него снизу вверх, проводя языком по всей длине члена.
— Да-а! — наконец, издал первый стон Аомине, приложив усилие и толкнувшись резко глубже в её замечательный, похотливый рот. Он устал быть ведомым в этой игре и, намотав её волосы на кулак, принялся с силой насаживать на свой член, заставляя её давиться им, заставляя задыхаться. Он оскалил зубы, ускоряя темп, отчего у Анны потекли слёзы. Дайки гортанно стонал, ощущая приближение долгожданной разрядки, и, когда, наконец, кончил — прижал её голову к члену, заставляя проглотить всё полностью, а затем лишь слегка оросив спермой её лицо.
Анна не могла дышать. Дайки долбился в её глотку с невероятной мощью. Она даже не могла подумать о том, что её тошнит, что это немного неприятно, но все неудобства компенсировали его стоны. Она наслаждалась этим.
От густой спермы Анна едва не подавилась, стараясь проглотить всё быстрее, чтобы вдохнуть.
— Мне нравятся твои стоны… — хрипло пробормотала Анна, стирая пальцем с лица сперму, зазывно облизав его.
— Блять, я будто умер, — прохрипел в ответ Дайки, буквально растекаясь по ванной и пытаясь восстановить сбитое к чертям собачьим дыхание. Но он знал — это далеко не конец. Он собирался наказать эту дерзкую девчонку так, чтобы утром она не смогла не то что ходить — даже сидеть.
— От наслаждения ещё никто не умирал, — прошептала Анна, подползая ближе к Дайки. Она заигрывающе провела языком по его шее, поднимаясь выше.
— Это мы сейчас посмотрим, — насмешливо протянул Дайки, вытягивая шею от такой ласки.
— Собираешься наказать меня? — без тени страха прошептала Анна, оседлав Дайки. Она специально тёрлась о его уже твёрдый член, сгорая от желания, чтобы он оказался внутри.
— Догадливая, — усмехнулся он, а затем, резко подхватив её под бёдра, сливаясь в страстном поцелуе, понёс в каюту.
Опустив Анну на кровать, он резким движением перевернул её на живот, подтягивая ближе к краю за бёдра. Но он не желал так быстро радовать её, хотелось помучить так же, как она его недавно. Чтобы билась в истерике, умоляла оттрахать её, скулила, как сучка. Он не собирался прощать ей то приятное унижение в ванне и собирался свершить мгновенную месть.
Анна не сопротивлялась. Напротив, она зазывно выпячивала бёдра, желая его всем естеством.
— Долго собираешься играться? — насмешливо поинтересовалась она, прижавшись к его паху задницей. Дайки оскалился и, склонившись, прижимаясь торсом к её спине, прошептал на ухо:
— Очень.
— Я могу устроить тебе повторную пытку… Хочешь? — продолжала потираться о член Анна, стараясь скрыть стон наслаждения.
— Ты не в том положении, чтобы мне угрожать, Анна, — продолжал шептать ей на ухо Дайки, а затем куснул за мочку и немного пососал её, чувствуя, как Анна продолжает активно пытаться подставить задницу к его члену.
Быстро намочив два пальца слюной, Дайки, не меняя положения тела, продолжая создавать иллюзию безопасности от близости своего торса, от соприкосновения тел, он неожиданным и резким движением ввёл их в лоно девушки. Анна вскрикнула от неожиданности и жестокости, с которой Дайки это сделал. Он даже не думал о том, что ей тяжело. Он наваливался на неё всем своим недюжим весом, но ей нравилось это, до безумия.
Аомине принялся довольно жёстко, в диком темпе долбить её пальцами, умудряясь ловко сгибать их внутри с такой скоростью, что рука даже стала немного побаливать. Второй рукой он схватил Анну за горло, надавливая, но не пытаясь душить. В порыве какого-то садистского удовольствия засунул средний палец ей в рот, заставляя сосать его.
«Ещё! Я хочу ещё!» — кричала про себя Анна, насаживаясь на пальцы Дайки. Она двигала бёдрами ему навстречу, пытаясь успеть за ним. Но у неё даже близко не получалось. Она остервенело сосала его палец, иногда покусывая, отчего Дайки утробно рычал, а его пальцы становились грубее. Он стал их сжимать сильнее, отчего у девушки в глазах на мгновение потемнело. Ещё никогда Анна не теряла контроль от прелюдий.
Аомине, заметив, что она стала двигаться быстрее, понял — пора. И резко высунул пальцы, почти почувствовав, как она едва не взвыла от досады. Её недовольный взгляд с нотой отчаяния ещё больше раззадоривал его. Поймав этот взгляд, Дайки демонстративно облизал пальцы, что ещё недавно были в ней, и довольно оскалился.
Анна решительно стала пытаться перевернуться на спину, пытаться выбраться из-под Дайки. Она почти получила долгожданный оргазм, как этот садист всё прекратил.
— Верни их! — прорычала Анна приказным тоном. Она не умоляла, ещё нет, но, кажется, это было не за горами.
Дайки пресёк её попытки сменить положение, ведь в такой позе она не могла контролировать ситуацию от слова совсем. Это ему сейчас и было нужно.
— Я только начал, а ты уже молишь меня? — в кошачьей манере протянул он, а затем, вцепившись зубами в её плечо, действительно вернул пальцы. Но принялся потирать клитор меж них, слегка нажимая, заставляя её едва заметно вздрагивать от удовольствия.
— Я не буду тебя молить, — сдерживая стон, прошипела Анна. Она не могла просто так сдаться, просто так проиграть, когда ей удалось победить Аомине Дайки. Она хотела ещё немного побыть победителем.
— Посмотрим, — шепнул он, двигая пальцами быстрее, прижимая их к клитору, водя меж половых губ, то ускоряясь, то замедляясь, когда она слишком активно начинала подмахивать бёдрами. Параллельно с этим Дайки украшал её потрясающую тонкую шейку засосами, кусая почти до крови, заставляя Анну вскрикивать то ли от боли, то ли от наслаждения — сейчас это было двумя сторонами одной монеты. Свободной рукой мужчина щипал и оттягивал её торчащие соски, периодически сжимая их.
Анна не могла выдерживать этой страшной пытки. Она вцепилась зубами в простынь, руками сгребая её под себя. Она не хотела сдаваться. Но сознание было уже на грани. Он то почти доводил её до оргазма, то так всё жёстко прекращал. Она будто балансировала на острие ножа.
В попытке насадиться сильнее, вернуть эти чёртовы длинные и жестокие пальцы в себя, Анна выпячивала зад, неосознанно вставая в ещё более беспомощную позу.
— Советую сдаться, — напевал ей на ухо Аомине, неимоверно наслаждаясь этой пыткой. Анна уже явно туго соображала и плохо понимала себя в реальности, закатывала глаза, что-то бессвязно шепча в экстазе. Этой подначкой он на самом деле играл на её вкусе победы, на строптивом характере, ведь его дико возбуждало то, как она всё ещё пыталась артачиться.
— Иди к чёрту! — в постель глухо прокричала Анна. Но это был скорее не посыл, а просьба. Её голос предательски дрожал от желания и безумной страсти. Она почти плакала от того, насколько хотела наконец получить желаемое.
— Не плачь, детка, я почти закончил, — «пожалел» её Аомине, добавляя к пальцам, движущимся внутри неё, палец на клиторе, лаская его так же быстро и так же безжалостно. Он скалился, довольный своей властью над Анной, отмщением за ту пытку в ванне, глядя на то, как она начала не просто стонать — кричать, рефлекторно двигая бедрами всё быстрее и быстрее. Дёргалась, словно в конвульсиях, мечась под ним загнанным зверем, превращая простынь в какое-то тканевое месиво.
Дайки ощутил, как она начинает сильно и ритмично сжиматься внутри, но на сей раз не собирался прекращать, напротив — ещё ускорил движения пальцев, вырывая всё новые крики из её горла.
Анна пыталась отползти от Дайки, но безумный оргазм буквально прострелил её тело, но этот чёртов истязатель не остановился, он продолжал жёстко трахать.
— Отпусти! — взмолилась Анна. Она до безумия, до дрожи в ногах захотела в туалет. Всё внутри сжалось, и она сдерживала себя как могла, но грубые пальцы Дайки не отпускали её, доводя до исступления.
Анну лихорадочно затрясло от чувства, будто её опустошили полностью. Будто есть лишь тонкая оболочка а внутри ничего. Она вмиг обмякла в руках Дайки, не в силах даже поднять голову, а по ногам обильно стекала моча, заставляя Анну чуть ли не зареветь от стыда.
Аомине с удивлением смотрел на стекающую по бёдрам, ногам жидкость — такого у него, чёрт возьми, ещё не было. По крайней мере, не от пальцев точно. А затем изумление на его лице сменила дьявольская ухмылка:
— Вместо того, чтобы сдаться, ты решила обмочиться, — больше констатировал, чем спрашивал он, в порыве какой-то безудержной нежности поглаживая её по спине. — Вот это характер, — почти гордился ею Дайки, наматывая на палец её огнённые локоны.
— Замолчи! — пропищала Анна, закрывая лицо руками. Весь безумный кайф от оргазма омрачило недержание собственного тела. Она даже не знала, что вообще возможно обмочиться от удовольствия.
Дайки хохотнул, падая на кровать рядом с ней и закидывая руки за голову. А затем решил добить:
— Успокоит это тебя или нет, но ты не первая такая. Однажды подо мной обмочилась принцесса Кастильская, — он расхохотался, безумно довольный своей шуткой.
— Ты невыносим! — рыкнула ему в лицо Анна, убирая руки от раскрасневшегося лица. То ли от усердия, то ли от смущения, но она цветом походила на чёртов помидор.
Она еле подтянула к себе ноги, переворачиваясь на бок, чтобы не видеть ухмыляющуюся и довольную морду Дайки. Ещё с минутой назад она готова была сделать всё ради его удовольствия, но от такого позора никак не могла отойти. А ещё этот глупый комментарий про принцессу и вовсе её добил. Ей совершенно было не интересно, с кем и когда он трахался. Но озарение пришло моментально. Раз он так издевался над ней, то и она будет.
Анна резко повернулась лицом к Дайки, всматриваясь в его лицо, и томно простонала:
— А Рёта доводил меня до оргазма быстрее. А его язык там был лучшим, что я испытывала, — усмехнувшись, нагло соврала Анна.
Лицо Дайки сначала вытянулось от удивления. Он не ожидал такой «ответки». А затем его глаза буквально загорелись яростью — при желании он мог даже метать ими молнии, подобно Зевсу. Не то, чтобы он не понял, что это была откровенная провокация — это было очевидно. Но, чёрт подери, сравнивать его с каким-то белобрысым мальчишкой — это уже было оскорбление!
— Тогда почему ты здесь, а не с ним? — парировал он, прищурившись. — Или ты ему тоже лицо мочой оросила?
Вся смелость и дерзость на мгновение превратились в стыд. Но Анна взяла себя в руки — если и идти, то до победного. Она медленно приблизилась вплотную к Дайки, с вызовом глядя ему в глаза.
— Мне было интересно, на что способен твой член, — прошептала Анна, схватив Дайки за пульсирующий от желания орган.
— Так бы и сказала, — закатив глаза, протянул Аомине, ощущая дикую потребность доказать этой девчонке, что Кисе и рядом не стоял с ним. Что Дайки — сам по себе лучшее, что случалось в её сексуальной жизни. — Иди-ка сюда, детка, — он сгрёб её в охапку, ложась на спину и усаживая Анну сверху. — У тебя пять минут, чтобы ощутить способности моего члена. А потом я тебя убью за оскорбление капитана, — усмехнувшись, сказал он, наслаждаясь видом маленькой наездницы, призывно двигающей бёдрами.
Анна усмехнулась. Ей было не страшно, напротив — это дико возбуждало. Но даже если и вправду её ждёт смерть через пять минут, то с членом Дайки внутри, она готова была её принять. Она тёрлась клитером о его головку, чувствуя, как Дайки каждый раз вздрагивает и шумно дышит. Ему определённо это нравилось.
Терпеть больше не было сил. Тем более время неумолимо истекало.
Анна привстала, потому что никак не могла попасть этим чертовски длинным и толстым членом. Она невольно задумалась, а сможет ли он вообще войти в неё, но желание было выше здравого смысла.
Анна стала медленно насаживаться, наслаждаясь каждым мгновением, но Дайки одним рывком заполнил её полностью, выбивая из Анны всю спесь и воздух. Она даже не могла вздохнуть от потрясающего чувства, граничащего с болью.
— Видимо пять минут для тебя много, — сбивчиво проговорил Дайки, начиная двигать бёдрами ей навстречу — глубже, жёстче, чтобы она сходила с ума от экстаза. — Такая узкая, чёрт, — прорычал он едва слышно. Он уже забыл, каково это, — трахать девушку без подзорной трубы между ног.
Анна забылась в бесчисленном количестве оргазмов. Как она могла сравнить его с другим мужчиной? Никогда и никто не сможет стоять наравне с этим зверем.
Понадобилось некоторое время, чтобы Анна смогла войти в ритм, отбросить ошеломление. Она похотливо смотрела на Дайки сверху-вниз, ритмично двигаясь на нём. Анна была уверена, что немногие могли видеть его таким, слышать, как он стонет в экстазе. Смотреть на него свысока. Анна касалась своей груди руками, сжимала соски, запрокидывала голову от дикого наслаждения. Она буквально сошла с ума, прыгая на члене Дайки.
Чувствуя приближение собственного оргазма, Аомине чуть ускорил темп, но глаза его были буквально прикованы к Анне. К тому, как она ласкала себя, трогала свою грудь, как подрагивали её ресницы от невероятного наслаждения, как она скакала на нём, словно на родео, ничуть не стесняясь ни происходящего между ними, ни своего тела.
Но её нельзя было никак сравнивать ни с кем из его прошлых партнёрш — от шлюх веяло грязью и развратом, а благородные дамы в большинстве своём пищали и пытались скрыть своё тело. Анна была потрясающим, завораживающим явлением, сочетающим в себе это всё и имеющей плюсом непокорный, упрямый нрав.
Дайки был уверен, что, чёрт возьми, вряд ли сможет отныне трахаться с кем-то ещё, кроме этой несносной ведьмочки.
Кончая, он резко поднял Анну за бёдра, изливаясь себе на живот. И в послеоргазменной неге понял — и здесь она оказалась особенной. Ему было не плевать, если вдруг она понесёт от него. Он не мог себе этого позволить. Дайки поклялся, что когда встретит ту самую женщину, и она станет матерью — он никогда не поступит с ней так, как его чёртов папаша.
Анна так жаждала почувствовать это обжигающее семя у себя внутри, что когда Дайки вышел из неё в самый последний момент, она даже расстроилась. Она непонимающе смотрела на него, теряясь в догадках, почему он так сделал.
— Что? — грубовато спросил её Дайки, заметив на себе этот подозрительный взгляд. Как будто он ей в любви признался или что-то вроде того — не менее чудесного.
— Почему ты вышел? — растерянно спросила Анна, наблюдая, как сперма стекает по его торсу. И лишь сейчас, она заметила на его боку татуировку.
«Странно… Вчера ещё её не было. Когда он успел?»
— А тебе не терпится залететь от пирата? — насмешливо поинтересовался Аомине, приподнимаясь на локтях и чуть склоняя голову в любопытстве. Ему действительно интересно было услышать её ответ. Но почему-то Дайки был уверен, что он будет резко отрицательным.
— Не то, чтобы горю желанием, просто мне нравится это чувство. А чтобы, как ты говоришь, не залететь, есть чудесное снадобье, — Анна тараторила, совершенно не вникая в подтекст. Просто говорила как оно есть. А всё внимание было приковано к странной, но такой красивой татуировке. Она медленно прикоснулась к ней рукой, чувствуя жёсткость и шероховатость.
Аомине вдруг ощутил, как обожгло кожу в том месте, где она его коснулась, и дёрнулся, зашипев, пытаясь уйти от прикосновения. Его брови сдвинулись к переносице, и Дайки вдруг почувствовал необъяснимый гнев на Анну:
— Что за нежности?! — не своим голосом прорычал он, а затем резко замолк, что скрывать, испугавшись его звучания. Будто бы вместе с ним говорил кто-то другой. «Галлюцинации?» — предположил Аомине, но сердце его заколотилось в груди с такой силой, что никакое самоубеждение не помогало.
Анна резко отдёрнула руку и разве что не отшатнулась назад. Она испуганно смотрела на Дайки, будто это был совсем другой человек. Она в немом жесте испуга прижала руки к груди, готовая в любую минуту защищаться, хоть и понимала, что у неё нет и шанса.
Страх в этих прекрасных зелёных глазах заставил Дайки отодвинуться от Анны и быстрым шагом приблизиться к зеркалу, стоявшему неподалёку. И когда он повернулся боком так, чтобы свет свечей упал на тело — едва не уронил челюсть на пол, увидев похожую на отцовскую татуировку. Которую Аомине определённо никогда себе не делал.
— Дьявол меня раздери, это ещё что за хрень?! — он отпрянул от зеркала, словно от прокаженного, и, упёршись ногами в кровать, практически рухнул на матрас рядом с напуганной Анной. — Неужели проклятый Змей таки правду говорил? — тихо проговорил он, обречённо запуская пальцы в волосы и прикрывая глаза, пытаясь совладать с эмоциями. Он не знал, чего от них ожидать, а потому рефлекторно старался держать себя в узде, чтобы не навредить девушке рядом.
Анна с опаской смотрела на Дайки, но по-видимому, он сам не знал, что это и откуда. Но легче от этого не становилось. Она сглотнула ком, что застрял в горле, и выдавила из себя:
— Какую правду? — шёпотом, еле слышно.
Дайки тяжело вздохнул. Он не знал, стоит ли рассказывать ей об этом, ведь это могло ещё больше её напугать. Но с другой стороны — не безопаснее ли будет для Анны, если она будет знать, кто он, вполне возможно, такой, и что может натворить? Но как рассказать об этом, если он и сам понятия не имеет, что делать с этой информацией, и как держать эту сущность под контролем.
— О том, что мой отец был потомком чёртовых драконов, — наконец, пришёл ко второму варианту Аомине. — Ну, и я, возможно, тоже из… чёрт, аж самому смешно это говорить, — он как-то мрачно, безрадостно хохотнул. — Из крылатых и огнедышащих тварей.
Анна с секунду просто молча таращилась на то ли татуировку, то ли какую-то часть дракона? В её голове просто не укладывалось всё это. Она, ведомая диким любопытством, вновь прикоснулась к шероховатости на коже Дайки, и он не стал уворачиваться, лишь что-то шипел и нечленораздельно бубнил.
Нет, она бы не стала смеяться над таким, как это сделал Кагами. Только сейчас она поняла его посыл, там, на палубе. Это было слишком жестоко, ведь Дайки сам был не в восторге от такой новости.
— А… А откуда?.. И вообще… — бессвязно лапочила Анна. — Это же чешуя? — не веря собственным словам, спросила она. Дайки зашипел от очередного прикосновения и чуть отстранился, чтобы больше не испытывать этой пусть и не сильной, но всё-таки боли.
— Мне откуда знать?! — рявкнул он, хмуро глядя на девушку. — Имаеши сказал, что татуировка была чешуей у моего отца. Но у меня, чёрт подери, никогда не было этой дряни! — он вновь порывисто поднялся на ноги и принялся мерить тяжёлыми шагами каюту, без конца хмурясь и сжимая руки в кулаки. Какая-то его, вполне возможно, разумная часть боялась этих неожиданных всплесков гнева, который калёным железом выжигали его душу, но сила эта затмевала разум, не позволяя сопротивляться этому разрушительному чувству.
Анна поджала губы и опасливо накрылась одеялом. Она наивно полагала, что оно могло её хоть как-то защитить. И лишь глядя на разъярённого Дайки, на то, где была эта странная чешуя, она вспомнила, что на этом месте была сыпь, как она полагала, из-за брюшного тифа.
Анна пару раз моргнула, пытаясь лучше приглядеться в этом полумраке.
«Она увеличивается… Её становится больше…» — с ужасом констатировала Анна. Она быстро смекнула, что это из-за гнева или ярости. Когда Дайки начал злиться, её становилось всё больше.
Было чертовски страшно, но не только за себя, но и за него самого. Неведомая сила шептала ей, что она должна быть рядом с ним, что только она в силах сдержать его.
Анна нерешительно и медленно свесила ноги с кровати, выжидая, когда Аомине пронёсся совсем рядом.
— Прошу, хватит… Мы узнаем, что это, у Имаеши. Только успокойся, пожалуйста… — она крепко обняла его за торс, прижимаясь всем телом. Она не могла открыть глаза, будто боялась увидеть его жестокое и злое лицо. Лучше она будет представлять его теплую улыбку, которую никогда ещё не видела.
Аомине замер на месте, когда Анна вдруг порывисто прижалась к нему, ища защиты. Он невесело усмехнулся. Глупая девчонка искала её там же, где была опасность, и это было так в её духе. Но своего она добилась — Дайки и правда ощутил, как постепенно огонь в душе утихает. И на его место приходит отчаяние, мрачное осознание того, что он постепенно становится таким же, как отец. Как бы он ни отрицал их схожесть, как бы не скалил зубы на каждого, кто посмел их сравнить — кровные узы никуда не уберёшь, не вырежешь и не будешь отрицать до конца жизни.
И сейчас, чувствуя, как девушка льнёт к нему от страха за себя и за него, понимание мотивов отца едва не сбило его с ног, тяжёлым, практически неподъёмным грузом придавливая к земле. Он тоже боялся. Тоже не знал, как справляться с этой чешуйчатой тварью внутри себя, и решил, что будет лучше держаться подальше от семьи. С чего он вообще взял, что этот старый дурак оставил их без каких-либо угрызений совести, без боли внутри, но с осознанием — так будет лучше для них?
Ошарашенный собственной догадкой, Дайки стоял на месте, чувствуя, как силы в ногах словно покидают его. Ни о чём не думая, следуя лишь интуитивному желанию, Аомине позволил себе осесть на колени и уставиться в пол невидящим взглядом, чувствуя, как нежные руки Анны удерживают его от падения в бездну отчаяния. В пучину собственных мыслей, завертевшихся в голове мощным, сметающим всё на своём пути, водоворотом.
В воспоминаниях пролетали годы детства, слёзы матери, собственный гнев и чувство несправедливости, до сих пор клокочущее внутри. Задумывался ли он когда-нибудь о том, почему мать ни разу слова плохого в адрес отца не сказала? Лишь вспоминала о нём со слезами на глазах, прижимая к себе мальчиков. Она рассказывала истории о его заслугах с таким теплом и гордостью, и каждый раз маленький Дайки не мог дослушать их до конца, злясь и убегая прочь. Столько лет он таскал в себе эту обиду, этот гнев, эту… тоску?
Неосознанно, но он всё же искал причины такого отвратительного поступка отца. Словно пытался найти ему оправдание, хоть какое-нибудь, для того, чтобы перестать разрушать себя этой ненавистью. А теперь он понял — природа её была в том, что на самом деле, в глубине души, он хотел встретиться с этим старым ублюдком и сказать, как любил его все эти годы.
— Чёрт… — хрипло пробормотал он, придавленный этим внезапным озарением. — Я такой идиот, Анна…
Анна молчала, она нежно гладила Дайки по спине, ощущая, как он нуждается в этом больше всего на свете — в её поддержке. Сердце разрывалось от того, как Аомине трясло. Она не понимала, что случилось, почему гнев сменила боль — но знала, что обязана быть рядом. Она уткнулась носом в его шею, шепча еле слышно, будто нашёптывала заклинание:
— Всё будет хорошо…
Аомине закрыл глаза, обхватывая её хрупкое тельце своими огромными руками, прижимая к себе так порывисто, так крепко, словно желая раствориться в той нежности, в том спокойствие и уюте, что волнами исходили от этой девушки. Он знал — это лишь на мгновение, и уже через пару минут он снова станет гордым и непоколебимым пиратом, капитаном Чёрного Дракона. Но эти чёртовы секунды рядом с ней стоили практически всей жизни в ненависти и гордыне до этого, которые он сейчас отпускал в её объятиях.
Анна пылала изнутри, но не от страсти, как было чуть раньше, не от гнева или ярости, как было множество раз с ним — а от счастья. Оно не сжигало дотла, а тепло согревало, даря успокоение души. И плевать было на всё и всех, сейчас главным был этот миг. Миг, когда они стали едины душой.
Слова были неуместны, им просто нужно было «выговориться» без слов. Просто быть рядом с друг другом, даря счастье и тепло.
— Капитан! Английские суки на борту! — Оливер бесцеремонно влетел в каюту, даже не постучавшись.
Аомине глухо зарычал и, довольно мягко отстранившись от Анны, поднялся на ноги. Они предполагали, что так будет, поэтому это явление не стало сюрпризом. Но всё же он был зол — как посмели эти выродки прервать настолько интимный момент?!
Быстро одевшись, Дайки фурией вылетел на палубу, уже издалека буравя солдат тяжёлым, угрожающим взглядом. Анна засеменила рядом, накинув на себя лишь его рубашку, которая едва прикрывала срам. Аомине всего на секунду пронзил её недовольным взглядом, намекая на оголенные стройные ноги, но та лишь улыбнулась и едва заметно подмигнула, убеждая, что это — её план Б.
— Что ты забыл на моём корабле?! — правдоподобность гневного тона достигалась именно потому, что это не было актёрской игрой Аомине. Правда, разозлён он был совсем не поэтому. — Забирай своих шавок и проваливайте!
— Чёрная Пантера, — брезгливо начал Джеймс, поудобнее перехватив свою саблю. — Ты посмел проникнуть в мою крепость и освободить опасного преступника! Ты за это поплатишься! — прокричал дурниной мужчина, но всё его внимание было сосредоточено на Ней. На той самой, что свела его с ума, о которой он грезил. — И ты, Анна, будешь наказана!
— Я? — изобразила явное недоумение Анна, даже приложила руку к груди. — За что? — наигранно возмущённо поинтересовалась она. Она кокетливо перекинула копну рыжих волос на одну сторону, намеренно открывая вид на изящную шею, всю в ярких пятнах.
Аомине раздражённо закатил глаза. Хоть он и понимал, ради чего весь этот спектакль, всё равно злился от того, как эта девчонка заигрывала с офицером. И вообще — какого Дьявола она с ним заигрывает?
— За то, что проникла обманом в крепость и освободила преступника, и чт…
— Ты что, слепой, мать твою? — не выдержал Дайки, перебив его. Что-то ему подсказывало, что следующая часть бравады офицера ему не понравится. — Она была со мной всю ночь, — он кивнул на шею Анны, а затем рывком прижал её к себе за талию, с хищным оскалом глянув на проклятого англичашку.
Джеймс застыл в немом шоке. Ему не могло привидеться, это точно была правда и он готов был стоять на своём.
— Не только я, но и стражники видели её. Она пришла ко мне провести ночь вместе, и это почти получилось, — прорычал Джеймс, ощущая пульсирующую боль в виске.
Анна захлопнула рот и решила не встревать. Тем более она кожей ощущала, как Дайки злится.
— Не надо свои сексуальные фантазии превращать в реальность, офицер, — ядовито ухмыльнулся Аомине, но красноречивый, короткий взгляд на Анну всё же бросил, ощущая, как начинает пылать тот огонь, что ненадолго утих благодаря её объятиям. — Если вы ищете дезертира — его здесь нет. Потому что вы сами его утащили, мать вашу. А по поводу стражников… офицер, ты в курсе, сколько на Барбадосе рыжих шалав? — он насмешливо приподнял одну бровь убедительности ради. Желая посеять семя сомнений в этой пустой башке.
— Я видел то, что видел! И она была реальна! Не нужно мне зубы заговаривать! Выдай Анну и дезертира, и никто не пострадает! — мужчина выставил вперед саблю, нацелив её на Дайки. — Убери от неё свои руки.
Дайки всего на секунду бросил удивлённый взгляд на саблю, что готова была проткнуть его в любой момент. Уже то, с какой, мать её, нежностью англичашка произнёс имя ведьмы, заставило внутреннего зверя поднять голову и вновь воспылать огнём, а когда эта благородная сука посмела наставить на него саблю — он ощутил, как вновь начинает гореть всё тело, до самых кончиков пальцев. И, наконец, стоило произнести этому ублюдку угрозу относительно Анны — Дайки, уже не особо владея своим телом, схватился рукой за лезвие и дёрнул его на себя с такой силой, что весьма не миниатюрный английский офицер с лёгкостью чёртового воздушного шарика полетел прямо ему навстречу. Но не успел и пальцем коснуться Аомине, когда тот с силой сжал свою руку вокруг горла британской суки.
— Как ты, мразь, смеешь разговаривать со мной в таком тоне?! — рявкнул он ему в лицо, наблюдая, как синеет и бледнеет лицо солдафона. — Угрожать мне на моём же корабле?! Я сказал тебе, тупая ты блядина, что вашей белобрысой цели здесь нет! — он резко тряхнул мужчину, заставляя пребывать в сознании. — Проваливай вместе со своими выродками, эта женщина — моя!
Аомине отшвырнул его, и офицер вписался в основание капитанского мостика, проломив чёртовы доски. И, похоже, к тому же — свой пустой череп, потому что кровь уже начала застилать ему глаза, пока англичашка валялся в груде деревяшек без сознания.
Его солдаты тут же засуетились, многие из них наставили оружие прямо на Аомине, пока другие бросились помогать главному в этой шайке.
— Я сказал — валите с моего корабля!
Анна боялась такого Дайки, но чёрт возьми, он выглядел так величественно, так мужественно, что она невольно залюбовалась этим зрелищем. Здравый смысл твердил, что это неправильно, что это аморально, наслаждаться муками других, но её сердце буквально пылало так же, как Дайки. Оно вторило ему. Анна с восхищением в глазах смотрела на своего любовника, не в силах оторвать взгляд, но от звука погрома она дёрнулась, выныривая из этой прострации. Он явно был уже не в себе.
Она заметила, как чёрная, слегка блестящая в предрассветной темноте чешуя расползалась по боку Аомине. Анна решила, что надо действовать. Ведь Дайки в таком порыве мог натворить что угодно. Она крепко обняла его, заглядывая в глаза, и едва не потеряла себя, видя, как его зрачки странно сузились, и взгляд приобрёл странный и такой пугающий голубой блеск. Словно он метал молнии.
— Д-дайки… Они уже уходят…
Англичане явно были напуганы переменами в капитане Чёрного Дракона ничуть не меньше Анны, а то и больше. Учитывая, что этот сумасшедший мужчина только что сотворил с их командиром — они не рисковали приближаться к Аомине Дайки, лишь тыкая в него издалека саблями. Но чем больше преображался Чёрная Пантера — тем больше им начинало казаться, что это всё равно, что тыкать палками в огромного, опасного зверя. От него расползалась почти осязаемая тяжёлая аура, физически давящая на окружающих людей, и солдаты начали в страхе пятиться назад, пытаясь не задохнуться от этого сумасшедшего давления.
— Пожалуйста, уходите, — пересилив себя, Анна повернулась к Дайки спиной, сильнее прижимаясь к его торсу. — Тут, правда, нет Кисе Рёты. Даже если вы перевернёте весь корабль — не найдёте его. И мы с капитаном правда провели всю ночь вместе… — Анна замялась. — Спросите у кого угодно…
Потому что только глухой не слышал, как она кричала в экстазе.
— Эт-то правда, простите, — пропищал Сакурай, невесть откуда появившийся посреди разворачивающейся эпопеи. — Стыдно признавать, но я с-слышал… — он потупил взгляд, густо краснея, чем с потрохами выдавал свою осведомлённость. Возможно, даже чрезмерную. Ту, которую бедный мальчуган никогда в своей жизни не забудет и лучше бы не слышал вообще.
Солдаты переглянулись, а после вновь с опаской взглянули на странного, безбашенного капитана, звереющего с каждой секундой всё больше. Старший из них, здраво рассудив, что ничего хорошего эта встреча для их маленького отряда не сулит, помявшись немного, всё же отдал приказ:
— Отступаем. Продолжаем искать Кисе Рёту.
Англичане, кажется, были только рады такому распоряжению и довольно быстро ретировались всем отрядом, не забыв прихватить с собой искалеченного командира.
И когда они скрылись из виду, Дайки физически ощутил, как остывает его накаленное до предела тело. Медленно, сантиметр за сантиметром, пока не остался лишь обычный гнев на ту, что так плотно, так яростно прижималась к нему всё это время.
Анна громко выдохнула, почувствовав, что удалось избежать кровопролития. Но поворачиваться не спешила, она ощущала тяжёлый взгляд Дайки на себе. Девушка сглотнула ком тревоги и медленно, боясь спровоцировать Аомине, стала отходить от него.
— Далеко собралась? — прорычал Аомине, тут же отреагировав на посторонние движения Анны. Не желая устраивать сцену посреди палубы, он грубо схватил её за локоть и поволок в каюту. Многострадальная дверь вновь с силой захлопнулась, грозясь не пережить ещё одного такого варварского удара, и Дайки отпустил руку Анны, слегка отшвырнув её от себя.
— Больно вообще-то, — обидчиво пробубнила Анна. Но в голосе не было и намёка на грубость или непокорность. Ей действительно было больно, хотя она прекрасно понимала, за что, поэтому не артачилась. Она потирала ушибленный локоть, потупив взгляд. Потому что глядеть в глаза Дайки не было возможным.
— Значит, пришла ночь провести вместе?! Почти получилось, мать твою?! — он шагнул вперёд, сокращая дистанцию, надвигаясь на неё мощной лавиной.
— А как я ещё должна была привлечь его внимание? — буквально прошептала Анна, но с каждым словом она почти замолкала. Потому что опять ляпнула, не подумав, уже ощущая, как Дайки будет на неё орать.
— Ты, дорогуша, перепутала слова отвлечь и привлечь! — сорвался на крик Аомине. — Никто не просил тебя ноги перед этим ублюдком раздвигать! Этого, Дьявол тебя раздери, не было в чёртовом плане!
— Да по-другому не получилось бы! — крикнула в ответ Анна, чувствуя, как страх перемешивается с яростью и обидой на необоснованные обвинения. Знал бы он, что всё то время, пока она отвлекала Джеймса, она представляла его образ. — И не раздвигала я перед ним ноги! Если ты не помнишь, на мне было чёртово платье и штаны!
— Этот кусок крысиного дерьма, — начал Дайки обманчиво спокойно, буквально задыхаясь от ярости, — сказал, что у вас, блять, почти получилось потрахаться! Это как, мать твою, ты ноги не раздвигала?! Хватит мне лгать, Анна!
— Я не лгу! И знаешь, что?! Я готова была с ним потрахаться, лишь бы вытащить Рёту! — окончательно слетев с тормозов, выпалила Анна. — И если бы я хотела! То всё бы, черт возьми, получилось!
— Не пизда, а целая благотворительная кампания, мать её! — так же слетал с катушек от ярости Аомине, театрально разведя руками. — Что дальше, блять?! Чтобы спасти ещё кого-нибудь из команды, пойдёшь со всей крепостью перетрахаешься?! Очень благородно, Анна, с ума сойти!
Обида душила её, она едва сдерживала слёзы. Он говорил такие обидные вещи, буквально резал без ножа.
— Если тебя, неблагодарного ублюдка, схватят, я хоть со всей Англией перетрахаюсь. И чтоб ты знал, пока этот урод трогал меня, я представляла на его месте тебя, чтобы не блевануть от отвращения! — с жуткой обидой и болью в голосе выпалила Анна, выбегая из каюты. Она просто не могла больше терпеть таких унижений.
Когда дверь за ней захлопнулась — Дайки замер на месте, как вкопанный, медленно обрабатывая в голове её последние слова. И когда до него, наконец, дошло, какие эмоции она испытывала от этого несостоявшегося секса, ему захотелось вырвать себе чёртов язык. Но бежать за ней было уже слишком для его гордости, внезапно взыгравшей в нём в такой неподходящий момент.
Да и далеко ли она убежит, в конце концов? Аомине был уверен, что эта глупая девчонка отправилась к Имаеши — искать утешения на плече своего белобрысого дружка. Но вот мысль об этом его совершенно не успокаивала — напротив, поселила в душе смятение и тревогу. Стоило ему представить, как этот чёртов дезертир будет обнимать её, прижимать к себе…
Дайки вздрогнул, когда его рука сама по себе ударила по столу, заставив его ножки подкоситься, а сам стол — с грохотом развалиться, создавая неимоверный шум от падающих с него предметов.
— Блять, — прошипел Дайки, с силой сжимая кулаки. Бок, который ещё недавно начал покрываться ублюдской татуировкой, горел, доставляя сильный дискомфорт. Похоже, той твари, что сидела внутри него, кем бы она ни являлась, тоже не нравилась перспектива отдавать Анну в руки Кисе или кого-либо ещё. Аомине невесело усмехнулся. Не зря ведь чешуйчатых оставляли сторожить всякие драгоценности. Хоть в чём-то они с этой ящерицей были заодно.
❴✠❵┅━━━╍⊶⊰⊱⊷╍━━━┅❴✠❵
— Анна, мать твою! — Кагами чуть инфаркт не заработал, когда упал на свою временную кровать и чуть было не придавил там кого-то и, убрав одеяла, заметил заплаканное лицо девушки.
— Слезь, пожалуйста, — прохрипела она, пытаясь скинуть огромную тушу с себя.
Тайга резко поднялся на ноги, удивлённо глядя на Анну.
— Ты совсем больная или да?! — тут же взорвался он, осознав, какую глупость совершила эта девушка, прибежав во временное укрытие Кисе Рёты, которого ищут по всему, мать его, Барбадосу. — Ты как тут оказалась вообще?!
— Пришла… — всхлипывая, пробормотала Анна, садясь на кровати. Она куталась в любезно предоставленное Имаеши платье, стараясь будто согреться.
— Правда?! А я думал, по воздуху прилетела! — язвительно отозвался Кагами. — Ты вообще в курсе, что могла не добраться до этого поместья?! Уж точно не целой, по кусочкам, мать твою!
— Но всё обошлось же, — Анна вытерла слёзы, стараясь окончательно успокоиться.
Кагами открыл и закрыл рот от крайней степени возмущения. Он просто не понимал ход мыслей этой женщины. И были ли там вообще мысли, когда она через весь порт плелась сюда, чтобы, чёрт возьми, поплакать в его кровати!
— О чём ты только думаешь, — обречённо вздохнув, проворчал Кагами, садясь на кровать рядом с ней. — Ну, рассказывай, чё не поделили опять? — он безошибочно угадал причину такого плачевного состояния девушки. Даже магические способности для этого не требовались — по дурости сбежать с корабля её мог заставить только один синеволосый противный мудак.
— Он меня оскорбляет… Вообще ни во что не ставит! — новая волна слёз подкатила к глотке, но Анна смогла её сдержать, шумно выдыхая, будто делая дыхательное упражнение. — Ему плевать на всё, кроме себя любимого.
— Допустим, ты сейчас произносишь очевидные факты о его характере, — усмехнулся Тайга, припоминая, сколько раз они с Дайки ругались и даже дрались из-за его невыносимого эгоизма, мании величия и гордости размером с чёртову Вселенную. — Вы вроде уезжали в почти нормальных отношениях, что дальше-то произошло, что он тебя оскорблять решил?
— Да всё и было нормально… — щёки запылали от воспоминания даже слишком «нормальной» ночи с Дайки, но Анна решила опустить детали. — Потом заявился Джеймс с подчинёнными, и Дайки слетел с катушек. Капитан обвинял и орал на меня за то, что я отвлекала Джеймса единственным доступным способом для женщины. Но ничего же не было, мать его! — взвилась Анна, с силой сжимая ткань платья.
Кагами на минуту выпал из реальности, осознавая происходящее слово за словом, и нахмурился, понимая, — объективных причин так срываться на девушку не было. В конце концов, они сами дали ей то платье с неприличным декольте, чтобы Джеймс дальше него не видел ничего. Особенно того, как из его кармана крадут ключи от камеры Кисе.
— Странно, — согласился, наконец, Тайга. — Я надеюсь, он не натворил чего-нибудь непоправимого с бедными солдатиками? — с искренней надеждой в голосе поинтересовался Кагами, примерно представляя состояние друга и представляя, что он мог сделать.
— Немного лицо подправил… — подавила смешок Анна. Она была рада, что нашла поддержку в лице Кагами.
— Херня, — отмахнулся Тайга. — Главное, что не убил. А чего вызверился-то на тебе внезапно? — Кагами запоздало понял, что подобный вопрос уже задавал, но, вспомнив странный румянец на лице Анны, прищурил глаза в подозрении и уточнил: — У вас что-то было, да?
Девушка отвела взгляд, не хотелось бы говорить о таком, но и постыдного в этом тоже ничего не было.
— Да. Отлично провели время, — вздохнула Анна, чуть отодвигая волосы, чтобы показать зверства капитана. — Вот, видимо, поэтому он так и разозлился.
Тайга едва не присвистнул, увидев усыпанную засосами кожу девушки. Теперь пазл собрался в его голове, хорошенько сдобренный тем, что знал Кагами об Аомине, и чего, скорее всего, не знала Анна. Вздохнув, он покачал головой и без особого удовольствия пояснил:
— Анна, ты, может, не догадывалась, но Дайки — тот ещё чёртов собственник. Я вижу его в подвешенном состоянии с тех пор, как ты провела месяц в клетке с Кисе, а потом ещё потрахалась с ним. Надеюсь, тебе сейчас не нужно объяснять, что к чему, и ты понимаешь, что вот это, — он кивнул на россыпь засосов, — метки. Теперь метки.
— Я не его собственность, — пробубнила Анна, явно отрицая это, но в глубине души-то она знала, что не сможет позволить прикоснуться к себе ни одному мужчине. И как нельзя кстати подвернулась возможность перевести тему. — Как Рёта?
— В отключке, — пожал плечами Тайга. Он как раз собирался хорошенько выспаться после бурной ночи, в которой они затеяли план по спасению Кисе, а потом лично Кагами потратил уйму времени на то, чтобы обустроиться в этом поместье, услаждая слух Имаеши светскими беседами с примесью его насмешки над не самым лучшим видом прибывших к нему гостей. — Имаеши отказался класть его, всего в говне, на кровати, поэтому пришлось стелить ему на полу, что придётся, из старого шмотья здешних пиратов. Всё, что смог устроить, — он развёл руками, мысленно проклиная Шоичи за его чёртово чистоплюйство. — Но он позволил мне смыть с себя дерьмо в своей ванне. Почти роскошь.
— Какое благородство с его стороны, — усмехнулась Анна. — Я завтра займусь ранами Рёты. Я видела, как ты его тащил, — она наигранно грозно зыркнула на товарища, но прекрасно понимала, что Рёта это как минимум заслужил.
Кагами закатил глаза, проигнорировав угрожающий взгляд девушки. Пусть скажет спасибо, что вообще не бросил сдыхать около той крепости.
— Может, всё-таки поспим, а? — сонно протянул Кагами, разминая затёкшие мышцы. — Я с вашими долбанными приключениями вообще потерял сон.
— Полностью поддерживаю, — она завалилась обратно на мягкие подушки, тепло улыбаясь. Давно она не спала в таком комфорте. А потом поняла, что Тайга не собирается уходить. — А ты где будешь спать?
— Двигай задницу, — мрачно буркнул Тайга, бесцеремонно сдвигая Анну и укладываясь рядом. Она тут же начала ворочаться, пытаясь собрать подол своего чёртового платья, на кой-то хрен надетого на ней в ночи. — Сука, сними его к чёрту, бесит! — не выдержав метаний Анны, рявкнул Тайга, подрываясь с кровати.
— Хорошо, ты только не кричи, — Анна вылезла из кровати, едва не завалившись обратно от многочисленных юбок. Она еле достала шнуровку и, когда корсет ослаб, облегченно выдохнула, кидая платья на пол. В тонком нижнем платье было максимально некомфортно, и она постаралась быстро вернуться в тёплую постель. — Спокойной ночи, — зевая, прошептала девушка. Она знала, что Кагами можно доверять, и без опаски провалилась в сон.
❴✠❵┅━━━╍⊶⊰⊱⊷╍━━━┅❴✠❵
«Превеликий Посейдон, какая же она тупая, — ворчал про себя Дайки, возвращаясь на корабль, едва переставляя ноги. — В одной рубашке и босая бежала через весь порт!» Аомине брезгливо стёр с руки кровь одного ублюдка, что пытался выскочить прямо на девушку из чёртового проулка. Но наткнулся прямо на Дайки, который, не церемонясь, одним ловким движением отсёк ему башку. И ещё дюжине охочущих до её тела пьяного сброда. Если бы только эта глупая девка знала, сколько раз за свой полуголый променад могла расстаться с жизнью — она бы наверняка забыла все обиды на него и вернулась на чёртов корабль.
Взойдя на палубу Чёрного Дракона, Дайки на секунду замер, наблюдая за тем, как алая полоса забрезжила на горизонте, окрашивая небо в оранжевые, красные и алые краски. Всего на секунду в голове промелькнула мысль о том, что не будь этой дурацкой ссоры, они с Анной встретили бы рассвет вместе. Но он тут же отогнал её, вспомнив о причине их конфликта, которая, между прочим, всё ещё казалась ему весомой, и, раздражённо выдохнув, направился к себе в каюту с единственным желанием — проспать до самого вечера.
