***
— С-Сатору, — протяжно воет Юджи, вцепившись в спинку кровати. Мужчина грубо толкается и замирает в нем. — Что? — шепчет он на ухо, перебирая взмокшие волосы одной рукой, другую опускает на член и медленно проводит ею вниз-вверх. Парень всхлипывает, прогибается в пояснице и с этим поддается назад, еще сильнее насаживаясь на член. — Юджи, — хрипло окликает мужчина, целуя в шею, — ты ведь помнишь о нашей договоренности? — Ахм… — Если ты зовешь меня по имени, мы останавливаемся, — заканчивает Годжо свой монолог. Двигаться он не спешит. Хочет услышать то, как Юджи будет умолять его сделать это. Или увидеть, как парень будет отчаянно пытаться сделать это сам. Бесспорно, Сатору обожает смотреть на то, как парень сам двигается на его члене; то как член пропадает в растянутой дырке с характерным хлюпающим звуком; то, как Юджи обхватывает и сжимается на нем. Бесспорно, это красивые виды — возможно, самые красивые, что Сатору доводилось видеть, — но сейчас хотелось довести Итадори как минимум до исступления, как максимум — до горячих слез. Юджи принимает еще одну попытку соскочить с члена, и Годжо позволяет ему. Но лишь для того, чтобы как только из горячего нутра показалась головка загнать член резким и грубым толчком обратно. Парень вскрикивает и с силой цепляется в локоть Сатору, пытаясь убрать его руку с члена, или хотя бы просто убрать его руку, чтобы ослабить контроль. Сатору слишком силен, а для Юджи он всесилен. Когда Итадори принимает еще одну, последнюю, решает парень для себя в голове, попытку, слезть с чужого члена и принять более удобную позу, мужчина зарывается в его волосы и сжимает ладонь в кулак, тянет назад. — Перестань, — холодно прерывает его Годжо и толкает бедра еще дальше, еще глубже, — тебе ведь нравится боль, — горячо шепчет он на ушко и пылко расцеловывает мочку. Толкается еще дальше, еще глубже, так, чтобы яйца ударились о разгоряченную кожу. — Вот так? — Годжо сильнее тянет за волосы, заставляя выгнуться юношу еще сильнее. — Дай сюда руку, — просит он, и Юджи незамедлительно находит его руку своей, — мой маленький мальчик, — поцелуй в шею, — чувствуешь меня? — поцелуй в линию челюсти. Их сплетенные руки ложатся на выпирающий бугорок на животе, чуть ниже пупка. — Ты взял меня полностью, — с восхищением шепчет блондин, оглаживая себя через Юджи, — всего, без остатка. — Пожалуйста… — хнычет юноша, — пожалуйста, двигайся, пожалуйста. И хоть Годжо тот, кто обычно командует процессом, отказать сейчас в слезливой просьбе он не имеет права. Только не Юджи. Кому угодно, но не ему. Он медленно выходит, чувствуя, как стенки сжимаются и Юджи не хочет выпускать его, — это заставляет его улыбнуться. Выходит почти полностью и медленно толкается обратно, замирает где-то на середине. Итадори едва слышно рычит, и Сатору думает о том, что они действительно животные: те же кошки во время течки. Как кот хватает кошку зубами за холку, так он сейчас держит Юджи за волосы и насаживает на своей член. А потом Сатору срывается на бешеный темп. Он буквально вдалбливается в горячее нутро, выбивая из глотки Юджи хрипы. Сорванное горло не может выдать большее. После третьего раза Итадори не может выдать из себя больше эмоций, он не может сказать, в красках описать как ему хорошо, как делает это обычно; как с блаженством бормочет в перерывах, о том, что ему хорошо, когда член Сатору в нем, как в бреду признается, что если Сатору нужно больше, он может брать больше, потому что для мужчины Итадори готов отдать всего себя без остатка. Сатору все еще продолжает его трахать, не смотря на то, что Юджи становится больно от того, как его выгнули: его спина буквально колесом, а член Годжо упирается прямо в стенку кишечника, выпирая маленьким бугорком чуть пониже пупка. Это немного больно, но больше все же хорошо. И от большого члена блондина, и от того, что они так идеально сошлись с друг другом гранями. Сатору все еще трахает его, не сбиваясь с бешенного ритма. Сатору все еще крепко держит его волосы. Сатору сжимает его запястье, когда Юджи тянется к своему члену. Он сжимает его запястья настолько сильно, что парень на несколько секунд теряет чувствительность, и это место начинает буквально жечь, но он не предпринимает попыток вырвать запястье. Юджи знает, что потом мужчина будет сцеловывать каждый оставленный синяк: и намеренный и случайный. После Годжо будет баловать его и носить на руках в ванну. Но это потом. Сейчас задница юноши ощутимо горит от частых ударов мраморных бедер. И внутри него все горит, поцелуи на коже ощущаются ожогами, и Юджи просто плавится, его голова кружится, и он падет в забвение. Сатору все еще его трахает. Даже после того, как Юджи кончает. Даже после того, как парень судорожно всхлипывает и падает грудью на мягкую обивку кровати. Юджи знает, как долго, много нужно мужчине. И даже если у него не получится кончить сейчас, Итадори готов опуститься перед ним на колени. Потому что. Это Сатору. И его член Юджи готов принимать в себя всегда. Это ведь Сатору. Юджи забывается в моменте, вновь теряется в движении члена внутри себя, в тихих выдохах Годжо на ухо или в висок, в его прикосновениях, бесчисленных поцелуях. И совсем не замечает, как внутри становится пусто. Сатору отстраняется от него, и спину обхватывает прохлада. — Хах, — выдыхает Годжо, прикусывая кожу на плече, делает пару резких движение кистью по своему члену и кончает на задницу, с его именем на губах. — Юджи, — слетает с сухих губ, и они тут же целуют мокрую от пота кожу. Сатору требует пару минут, чтобы прийти в себя. — Как с тобой, у меня ни с кем так не было, — едва слышно произносит он со смешком и упирается лбом между лопаток, опуская взгляд на подтянутый, покрасневший с синяками, зад. — Оу, — протягивает он усмехаясь и опускает ладонь, растирая по упругим половинкам свою сперму, — чувствую, что ты мой. — Я твой, — хрипло отзывается Итадори тут же, прикрывая веки от рассыпчатых поцелуев. Сейчас поцелуи Годжо не обжигали, они лишь ласкали, щекотали и успокаивали. — В душ? — с теплотой спрашивает он, обнимая руками поперек живот и притираясь щекой к щеке парня. — Угу, — кивает Итадори.***
— Ох, — выдыхает парень, хватаясь за поясницу. Не смотря на наложенный вчера после секса компресс, она все еще адски болела. Юджи чувствует себя стариком, ползая по кухне в скрюченной позе. Переворачивая бекон, Итадори четко следит за временем. Если Сатору не встанет сам до семи утра, то придется его будить. А будить мужчину по утрам самое нелегкое занятие. Может быть, только для парня, потому что, быть по-настоящему строгим с Годжо у него не получается. Блондин имеет на него огромное влияние, особенно по утрам, когда с заспанным лицом выныривает из кип подушек. Такой взлохмаченный, уютный, домашний и родной. Такой теплый и ласковый, словно кот. — Доброе утро, — ложится на ушко теплое дыхание, Юджи едва дергается от неожиданности, — милый. — Доброе утро, — осипшим голосом бормочет Итадори, наклоняя голову в бок, открывая мужчине больше пространства для поцелуев. Под утренними поглаживаниями, нежными, беспорядочными поцелуями Юджи теряет счет минутам. — Эй, эй, — он легко отталкивает мужчину от себя, — давай не затягивай с этим. Тебе нужно на работу. — А тебе? — У меня сегодня домашний офис, — улыбается парень самодовольно. — Нечестно, — выдыхает Годжо, дуя губы, — тоже так хочу. — Не-а, — Итадори осуждающе машет лопаткой и подмигивает, — ты у меня важный дядя, тебе нужно решать свои важные дела непосредственно на месте. Мужчина обводит его голодным взглядом с ног до головы. — Тебе идут мои рубашки, — самодовольно усмехается он и проходит за барную стойку, — больше, чем мне. — Да, — кивает Юджи, улыбаясь.— Но еще больше мне идет быть голым, как думаешь? — заговорщески подмигивает парень и ставит перед изумленным мужчиной завтрак. — Чертовски согласен, — отвечает Сатору низким тоном, все еще бродя глазами по открытым участкам кожи, — а еще тебе непременно идет быть в нашей постели. — проговаривает мужчина, ловит руку юноши и поднеся ее к своим губам, расцеловывает вчерашние синяки. — Чертовски с вами согласен, Годжо-сан, — смеется Итадори, все же отступая от него. — Я в душ, приятного аппетита, — лепечет он и, проходя мимо, целует в щеку. Проходит десять минут, и Итадори возвращается, неловко улыбаясь. — Что-то случилось? — Нет, — парень прокашливается, — обычные дела после секса. — признается он, все еще стесняясь говорить о таких вещах. — Все хорошо? — глаза Годжо тут же сканируют его цепким взглядом. — Что-то болит? Может к врачу? — Нет, — яро качает парень головой и оборачивается, попадая уже в капкан цепких рук, — все нормально, — бормочет он, опуская глаза и алея щеками, — это просто… — Я переборщил? — Нет, — со стоном тянет Юджи, утыкаясь лбом в широкую грудь, — это обыденная процедура после анального секса, Сатору, перестань. Я просто… — он прикусывает губу и все же тихо бормочет, сознаваясь, — просто мажу все там кремом…ну чтобы…все было хорошо… — Все хорошо? — все еще озабоченно спрашивает мужчина, оглаживая поясницу. — Да, правда, все хорошо, — Итадори, наконец, поднимает глаза. Переглянувшись, они тянутся друг другу навстречу, встречаясь губами. Сначала поцелуй протекает невинно, они просто сминают губы и оглаживают части тела. А потом поглаживания становятся откровеннее, ладони Сатору спускаются на ягодицы, забираются под светло-голубую рубашку и сжимают голые половинки, притягивая к себе. Поцелуи с каждым разом становятся глубже, Юджи уже не осознает, когда начинает постанывать мужчине в рот, изо всех сил цепляясь за его плечи. В какой-то момент губы Годжо смещаются с губ на линию челюсти, а потом и на шею. В какой-то миг он подхватывает Юджи за бедра, разворачивается и усаживает на барную стойку, вновь возвращается к губам, целуя сразу глубоко и мокро. — Стой… — шепчет Итадори, но его губы вновь накрывают поцелуем. Горячие и большие ладони любовно оглаживают бедра и, подбираясь к краям застегнутой рубашки, играючи ее задирают. — Сатору… — вопреки своим словам остановиться, Юджи откидывает голову назад, позволяя горячим губам вновь расцеловать шею. — Сатору… Стоп. Стой. Уже восьмой час. Тебе нужно одеваться. Работа, Сатору! — Да к черту ее, — шипит мужчина утыкаясь носом в перекат плеча. — Компания не рухнет без меня за один день. — Может быть рухнет, откуда ты знаешь? — А откуда я знаю, что ты справишься без меня? — Все время справлялся, — закатывает Итадори глаза. — Вот и компания все время справлялась и сегодня справится, — бурчит Сатору, отрываясь от шеи, и замирает на уровне карих глаз. — Я не хочу уходить, — шепчет он с детской невинностью и делает щенячьи глазки. Юджи упрямо пытается это игнорировать. Сообщение от Мегуми, пришедшее еще в шесть утра гласило о срочности сегодняшнего дня. Фушигуро, как заместитель ген.директора строго-настрого приказал Юджи выставить Сатору из дома любыми способами. — Нет, я знаю, что сегодня у тебя важное дело, и Мегуми не сможет решить его без тебя, — так же шепотом отзывается он и целует надувшиеся губы. — Давай ты послезавтра останешься дома и мы проведем его, как захочешь? — Обещаешь? — мужчина с нежностью заглядывает в глаза. — Обещаю. — Предлагаю скрепить нашу клятву поцелуем. — Такое обычно говорят перед алтарем, — смеется парень. — Обещаю, что однажды ты скажешь это перед алтарем лично мне.