•3x Weasley•

— Дорогая, просыпайся! Солнце уже давно встало! — с этими словами моя матушка раздвигает шторы. — Угхх, ма-ам... я ещё не вст'ла и х'чу спать, — сонно бормочу я. Мама лишь улыбается на моё ворчание и присаживается на край кровати. — Ну же, Лисунь, я так соскучилась по тебе,— её мягкие руки обвиваются вокруг меня, словно кокон. Это было приятно — вот так лежать в тепле её рук. В том то и дело, что «было» — до того, как она решает продолжить свой монолог: — Но! Может, если бы ты писала мне чуть чаще, юная леди, я бы сжалилась над тобой! — теперь она уже не обнимает меня, а садистски щекочет! Чаще всего я не восприимчива к щекотке, но когда тебя выдёргивают из сладкой дрёмы таким жестоким способом…! — Мам!!! — мой голос, кажется, уже переходит на ультразвук, — если ты не прекратишь пытать меня, то я звоню в магическую опеку!!! Не успев даже отдышаться, под напором матушки — самой настоящей ведьмы — я валюсь на пол. Ну, почти. Поток магии подхватывает меня в самый последний момент и несёт прямиком в ванну. Точно настоящая ведьма — проносится у меня в голове. — Вот бы и мне также уметь... — с каплей зависти бурчу я себе под нос, хватая зубную щётку. *** Уже умытая и с почищенными зубами, я отстранённо думаю о забытых в комнате очках. Но отнюдь не на этом я сконцентрирую своё внимание, потому что из зеркала на меня красными от слез глазами смотрит загнанная девчушка с грязной головой. Ну и паршиво же я выгляжу... Мама никак не могла упустить такое. Видимо, завтрак начнётся не с кофе, а с сеанса непрошеной психотерапии... Это же так у магглов называется? Погружённая в свои мысли, я всё же захожу за очками. Мельком бросаю взгляд на неразобранные со вчерашнего дня чемоданы и с лёгким вздохом плетусь на кухню. Уже на лестнице я чую аппетитный аромат завтрака. Кажется, только сейчас я осознаю, как же давно ничего не ела. Под торжественное урчание желудка я сажусь за стол, быстро наваливая всевозможные вкусности себе в тарелку. Так похоже на Хогвартс Тряхнув головой, я концентрируюсь на чувстве голода. Необходимо поскорее набить желудок. Краем глаза я замечаю лежащую на краю стола газету. Очевидно, свежий выпуск — ещё и Ежедневный Пророк... Мерлин всемогущий... Что за бред они понапридумывали про бедного Гарри и Дамблдора? Мысленно пообещав себе, что непременно прочитаю её и отправлю близнецам со смешными комментариями, я поднимаю взгляд на маму. За то время, что я пробыла в ванной, её настроение изменилось. Причём не в лучшую сторону. Матушка будто не знает, как начать этот, очевидно, тяжёлый разговор. А я, в свою очередь, не хочу её подталкивать. — Кари, налей мне, пожалуйста, чаю, — хлопком в ладоши я подзываю домовичку. Пару секунд спустя рядом с тарелкой уже стоит чашка душистого напитка. Немного подув, я отхлёбываю, снова погружаясь в свои мысли, но долго эта идиллия не продолжается. Мама решает не начинать издалека. Поджав губы и ещё мгновение собираясь с мыслями, она начинает: — То, что произошло в Хогвартсе, — воистину ужасно. Куда вообще смотрели учителя? — я вздрагиваю и сильно напрягаюсь, но матушка, увлечённая своей речью, совсем этого не замечает и продолжает, — Седрик… Он же был твоим другом? Я знаю, насколько это тяжело — терять друзей. Сама проходила через это не раз. Разве этот «Турнир Трех Волшебников» — не полное безумие? Мне казалось, что магический мир давно шагнул дальше, но после такого... мы будто застряли в средневековье. Мне очень хочется прервать её монолог на корню, но по своему же опыту знаю, что лучше покивать с понимающим лицом а-ля «да-да, я все поняла», особо не вслушиваясь, и тихонечко ретироваться в комнату. Мама же в свою очередь продолжает, всё больше распаляясь: — Я, конечно, не очень верю в содержание газет, но этот ваш Дамблдор совсем с катушек съехал! Допускать детей до таких опасных испытаний, и чего ради? Только для потехи! Это настоящее сумасшествие! Не мудрено, что один из участников погиб- — Мам!!! — прерываю её я, — Может, ты дашь мне спокойно позавтракать? Я не хочу выслушивать твои причитания с утра пораньше! — во мне кипит ярость. Смерть Седрика до сих пор остаётся болезненная темой для меня, и я просто не могу сдержать себя, когда мама так пренебрежительно об этом говорит. — А что? Я, по-твоему, говорю бред? Это рассуждение здравомыслящего человека! В Хогвартсе опасно, и ты сама об этом знаешь! Я волнуюсь за тебя, как твоя мать. Нужно перевести тебя в другую школу как можно скорее! — Я не собираюсь уходить из Хогвартса, я просто не могу уйти! Это мой дом, там все мои друзья! Я даже не была на похоронах Седрика! Неужели ты хочешь лишить меня всего? — я правда не понимаю, как можно так просто решить все за меня? И дня не прошло с моего приезда, а она уже все распланировала. — Но как ты не понимаешь? То, что он был твоим другом, не значит, что ты должна оказаться рядом с ним в сырой земле! — теперь же она натурально кричит. — Именно это и значит! — с грохотом стукнув кружкой о стол, я разворачиваюсь и бегу в свою комнату. Последнее, что я слышу, это горький, тяжёлый вздох матери и фраза, брошенная мне в спину: — Делай, что хочешь! Раз уж ты так желаешь умереть — пожалуйста! *** Слезы снова катятся по щекам. Я быстро сажусь за стол, чтобы не разнести здесь все к чертову Мордреду. Сердце, кажется, стучит где-то в районе горла. Давясь рыданиями, я вновь и вновь про себя повторяю: Мерлин, за что мне все это? Дрожащими руками я достаю из стопки, отодвинутой на край стола, пергамент, и, взяв перо, неровным почерком начинаю выводить послание близнецам.