Маленькие трагедии катастрофического масштаба.

Рабочий день закончился почти три часа назад. В театре Ермоловой никого, кроме худрука, не осталось. Меньшиков сидел у себя в кабинете и разбирал бумаги. На днях он предложил Безрукову главную роль в одном из своих спектаклей. Сергей с радостью согласился, и весь сегодняшний день они вместе разбирали эту роль. Репетировали вместе, чтобы посмотреть, как их дуэт будет выглядеть на сцене. Безруков играл как бог. Как самый настоящий бог. Олег сотни раз видел его на сцене, но не мог представить, что будет наблюдать за тем, как Сергей готовится к спектаклю. И вот теперь он врывается к нему в кабинет. Растрепанный, напуганный, дышит тяжело. — Что случилось? — Пожар. Главный концертный горит. — на последнем дыхании отвечает Сергей. Олег вскакивает из-за стола и мчится вместе с актером в зал. Концертный уже почти целиком был объят огнём. Горели кулисы и кресла. Начинала обваливаться крыша. Упала вниз хрустальная люстра, отделив актеров друг от друга. Сергей был ближе к сцене, Олег — к выходу. В следующую секунду с потолка упало какое-то крепление. Перед глазами у Меньшикова всё померкло. — Серёжа! — изо всех сил крикнул он и сквозь дым и огонь бросился к Безрукову. Дым заполнял лёгкие и глаза. Говорить было очень трудно, но мужчина всё же смог спросить: — Как ты? — Беги уже. — заходясь кашлем, ответил Сергей. — А ты? — Без меня беги! Меньшиков мотнул головой и лег рядом. В голове тут же всплыли слова Волонда: Тот, кто любит, должен разделить участь того, кого он любит. Сергея он сам не вытащит из горящего театра, а звать на помощь нет смысла. На дворе глубокая ночь. Все спят. Никто не услышит. Олег взял Безрукова за запястье и поцеловал ладонь, пропахшуюю гарью. — Я никуда не уйду. Останусь с тобой. — Олег, я всё равно задохнусь. — Значит, мы задохнёмся вместе. Сил осталось мало. Их хватало лишь на то, чтобы закрыть глаза, позволить дыму окончательно заполнить лёгкие и держать его руку в своей. Уже на грани сознания Меньшиков услышал звуки сирен и крики пожарных, почувствовал, как замер пульс Сергея. — Серёженька, я… люблю… тебя. — только и смог прошептать Олег, прекрасно зная, что Безруков его уже никогда не услышит. А через секунду и его собственное сердце издало последний стук.