Если вы не знаете, куда обратиться, не в состоянии нормально говорить или не помните, зачем пришли, наша привет-ведьма с удовольствием вам поможет.
Гласило объявление в больнице Святого Мунго. На пятом этаже туда-сюда снуют те, кто пришел навестить родных и целители в лимонных мантиях. Девушка толкнула дверь в нужную палату, в которой на койке сидел мужчина с угольно-черными волосами и щетиной. Серые, такие же, как и у нее глаза, смотрели куда-то перед собой. Медсестра, сказав, чтобы в случае чего звали ее, вышла за дверь, оставляя их наедине. — Привет, пап, — печально улыбнулась волшебница. Мужчина поднял голову на звук ее голоса, но глазах не было и намека на узнавание. Глаза заслезились опять. Каждый раз натыкаясь на такой взгляд отца, она не могла сдержать слез. Он не узнавал ни свою дочь, ни сына. Серые глаза бывшего мракоборца вообще, казалось, смотрели в никуда и реагировал мужчина только на звук голоса. Скарлетт села на стул, на котором до этого сидела медсестра. Взгляд не поднимала. Не могла и не хотела. Было больно видеть не узнавание на родном лице. Ногтями впилась в колени сквозь джинсы, сморгнув влагу на глазах. Слеза упала на светлую джинсовую ткань, мгновенно впитываясь. Она оделась также, как маглы чтобы меньше привлекать к себе внимания в Лондоне. — Вчера я только приехала из Хогвартса. Марк придет чуть позже, поэтому с тобой пока поговорю я, — сказала Блэкторн, краем глаза замечая то, что он снова посмотрел на нее. Целители говорили, что если он реагирует на голос, то это хорошо и нужно продолжать с ним разговаривать. Это они с Марком и делали уже на протяжении семи лет. Скарлетт не знает навещала ли Альберта мать, поэтому почти не говорила о ней с ним. — Я попала на Гриффиндор, надеюсь, где-то там ты этому рад. Там такие замечательные люди, пап. Добрые, отзывчивые... Настоящая семья. И я безумно рада стать частью этой самой семьи. Теперь у меня появились друзья. Их зовут Гермиона, Джинни, Фред и Джордж. Последние трое, кстати, Уизли. Да, дети Артура Уизли, — она улыбнулась, собственным воспоминаниям, даже не обращая внимание на слезы. — В этом году ЗОТИ преподавал Римус Люпин. Тот самый Римус — Лунатик, с которым ты дружил в школе, представляешь! Он многое рассказал о твоей школьной жизни. Я... — всхлипнув, сделала судорожный вдох. — ...я так рада теперь учиться в Хогвартсе, в котором когда-то учился и ты, еще и на Гриффиндоре! Подняв на него взгляд, слезы еще больше накатили, застывая на нижних ресницах. Серые глаза напротив совершенно пусты и смотрят будто сквозь тебя. — Я впервые почувствовала себя по-настоящему счастливой после того, как ты оказался здесь, именно в Хогвартсе, — на одном дыхании сказала Скарлетт. Не выдержав, опустила голову, пряча лицо в ладонях уже в открытую плача. Плечи содрогались от тихих рыданий, хотя было огромное желание просто взвыть, но в больнице этого сделать нельзя. Ее попросту выгонят отсюда. Но черт! Почему так больно. Она даже не знала, что хуже стоять у могильной плиты с именем и датами жизни или сидеть напротив родного человека, который даже не понимает кто ты такая! Вряд ли он еще и слова ее осознает. Скорее всего просто слышит голос и все. Однако она все равно каждый раз приходит и рассказывает о происходящем в ее жизни в надежде на то, что папа ее слышит, понимает каждое слово. В надежде на то, что в его глазах появится узнавание! Но ничего, черт побери, НИЧЕГО! Из-за эмоций и слез не слышит, когда в палату входит кто-то еще, как ее притягивают к себе за плечи, утягивая в объятия. Такой знакомый запах одеколона ударяет в нос, и Скарлетт обнимает брата в ответ, утыкаясь носом ему в плечо. Марк же не смотрит на отца, зажмуриваясь чтобы хотя бы ему сдержать слезы. Нет, он не стыдиться их, но сейчас они ни к чему. Марку хватило одного взгляда, кинутого на отца, когда он только вошел сюда. Но он дал обещание самому себе, что никогда не заплачет перед Скарлетт, потому что является для нее единственной опорой и поддержкой. Ровное дыхание брата действует успокаивающе. Такие срывы бывали с ней нечасто. Последний раз такое произошло года три назад... Сейчас она просто продолжала обнимать его, положив голову на плечо. Нахлынула апатия. Причем на обоих. Скарлетт не хотелось разрывать объятия, но нужно было выйти, чтобы дать Марку поговорить с отцом. Поэтому отпрянув от брата, заправила черные пряди длинных волос за уши, не понимая взгляда. — Я выйду, а ты пока поговори с ним, — сказала девушка, встав со стула. — Хорошо. Оказавшись в теперь полупустом холле, замерла совершенно позабыв о том, как, наверное, ужасно выглядит. Ей навстречу шел Невилл с небольшим букетом лилий в руке и опущенной головой. — Невилл? — позвала его Скарлетт и парень, поднял голову, удивленно посмотрев на одноклассницу. — Скарлетт? Что ты здесь делаешь? Поджав губы, большим пальцем указала на дверь палаты за своей спиной. Этого было достаточно чтобы гриффиндорец сочувствующим взглядом, посмотрел на нее. АЛЬБЕРТ БЛЭКТОРН ДИАГНОЗ: Лишение рассудка после пытки заклинанием Круциатус Гласила надпись на двери. На остальных было тоже самое разница лишь в диагнозах и именах. Больше ничего друг другу не сказав, они разошлись. Скарлетт села на одну из деревянных скамеек, ожидая брата. Марк тем временем сидя на том же самом стуле, рассказывал о произошедшем за этот год. — Гриффиндор в этом году обогнал все факультеты по количеству очков еще и Кубок Хогвартса по квиддичу заработали. Скарлетт прямо-таки прониклась духом Гриффиндора и это заметил не только я, — спокойно, со слабой улыбкой рассказал Марк. — Я очень рад тому, что у нее наконец-то появились друзья. Рад каждый раз видеть ее радостную улыбку в Большой зале во время обеда или ужина. На завтраки она ходила редко, особенно на каникулах и выходных, предпочитая поспать, — он хмыкнул на последних словах. — А еще, кажется, мне нравится один человек... Но я пока не совсем в этом уверен. Еще я научился вызывать телесного Патронуса. Римус Люпин научил меня этому и Скарлетт тоже. Взяв в руки волшебную палочку, Марк покрутил ее в руке, раздумывая над тем, а стоит ли делать то, что он хочет. К Мерлину сомнения! Сжав древко палочки из виноградной лозы, сосредоточился на хороших воспоминаниях. Сейчас это сделать сложно, но он справится. Последнее Рождество в кругу семьи, квиддич, воспоминание о том, как Скарлетт узнала, что теперь будет учиться в Хогвартсе. Такой счастливой как в тот день она не было очень и очень давно. — Я теперь буду учиться с Хогвартсе! — радостно воскликнула Скарлетт, врываясь в его комнату без стука. — Марк, я перевожусь в Хогвартс! Счастливая улыбка, а на глазах слезы. Еще никогда он не видел человека, который бы плакал от радости, но вот она стоит перед ним, с горящими серыми глазами. Ее мечта учиться в Хогвартсе вот-вот исполниться. А он сидит на застеленной кровати и не может перестать смотреть на сестру и улыбаться, будто это его мечта исполнилась, а не ее. — Если еще и на Гриффиндор попаду, то вообще не поверю в происходящее, — сказала Скарлетт. — Попадешь. Обязательно попадешь. Взмахнув палочкой, как учил Люпин, произнес: — Экспекто Патронум! Серебристый луч вырвался из кончика палочки, превращаясь в вихрь, а затем в бегущего по воздуху кота, приносящего за собой тепло. Патронус пробежал по всей палате и приземлился на постель, садясь рядом с ногами мужчины, сияющий бело-голубым светом хвост, прижался к лапам сбоку. Альберт молча смотрел на кота с каким-то детским интересом. Он протянул руку чтобы коснуться, но ему не удалось, и рука прошла сквозь кошачью мордочку. Марк смотрел на это с грустной улыбкой, продолжая сжимать палочку в левой руке. — У меня такое ощущение, будто от нас что-то скрывают, — признался слизеринец. — Дамблдор, МакГонагалл и этот лесничий иногда как-то странно на меня смотрят. Это напрягает… Так тяжело было на душе от всего происходящего. Произошедшее с их отцом хуже смерти. Смотреть на это тяжелее чем на могильную плиту. Перед ним сидит человек, который когда-то улыбался, смеялся, был счастлив. Человек, который любил свою семью, свою работу. Человек, который с радостью мог научить чему-то, объяснить и рассказать. Перед ним сидит человек, который был когда-то по-настоящему живым. Марк ненавидел Лестрейндж всей душой за то, что она сделала с его семьей. — Я все еще не могу понять почему кот, — с чуть заметной улыбкой, что не тронула ее глаз, сказала Скарлетт, смотря на сидящего у ног отца Патронуса брата. Блэкторн пожал плечами, наблюдая за котом, который будто вылизывал переднюю лапу. Он и сам не понимал почему именно кот. — В коридоре я встретилась со своим одноклассником Невиллом. Заметив в какую палату, он зашел, я подошла к ней и прочитала табличку. То же самое что и у нас, — прокручивая кольцо на среднем пальце, рассказывала гриффиндорка, смотря на Патронуса. — Не удивлюсь если тоже Беллатриса постаралась. Девушка прошла к Марку и присела на узкий подлокотник стула. Скарлетт выглядела совсем просто, что даже непривычно было видеть ее в этом: светло-синие джинсы и красная рубашка в шотландскую клетку. Обычно она не изменяла классике, носила рубашки и блузки, юбки, брюки, кардиганы и вязанные жилеты. Чаще, конечно, брюки и рубашки. Такую простую, даже магловскую одежду на ней можно было увидеть очень и очень нечасто. В последний раз парень видел ее такой лет пять назад, потому что даже в доме она носила простые футболки или свитера и брюки. Стук каблуков о керамическую плитку коридора затих, моментально сменяясь звуком открывающейся двери. В палату зашла та самая женщина, что сидела до прихода Блэкторнов. Ее глаза, обрамленные густыми ресницами с интересом, уставились на Патронуса сидящего на койке. Кот будто умываясь, вылизывал свой бок. Марк взмахнул палочкой и Патронус растворился в воздухе, ничего не оставляя после себя. — Время посещения закончилось, поэтому попрошу покинуть палату, — дежурным голосом сказала она, проходя дальше. Из-за линолеума, лежащего в палате стук ее каблуков был очень приглушен, а шаги подростков, направившихся к выходу и вовсе не слышны. В палату зашла еще одна женщина, но на сей раз в лимонной мантии, на которой вышит герб волшебников-целителей: скрещённые волшебная палочка и кость. Ее внимание было сосредоточено на бумажках, закрепленных на черном планшете с гербом больницы Святого Мунго: геральдический щит с крестом внутри и скрещённые в вертикальном положении волшебная палочка и в горизонтальном кость, внутри расположена надпись «• ST MUNGO'S •»; над щитом возвышалась большая буква «М», а в самом низу герба полное название больницы. «БОЛЬНИЦА МАГИЧЕСКИХ БОЛЕЗНЕЙ И ТРАВМ СВЯТОГО МУНГО» В другой руке целительница держала волшебную палочку, левитируя за собой различные зелья. Подняв взгляд, она столкнулась с посетителями, которые уже собирались покидать палату, а затем и больницу. — О, мистер и мисс Блэкторн! Рада Вас видеть сегодня, — сказала женщина, кивая. — Здравствуйте, целитель Циглер, — поприветствовал ее Марк. — Здравствуйте, — поздоровалась Скарлетт. Целитель Циглер или же Ангела Циглер запомнила этих двоих очень хорошо. Года четыре назад поздно вечером она пригласила их в свой кабинет, когда те совсем допоздна остались рядом с отцом. Десятилетняя Скарлетт постоянно плакала и успокоилась окончательно только когда уснула на диванчике в кабинете целительницы. Через пару часов детей забрал домовой эльф Рони, посланный их матерью. С этой женщиной они знакомы уже семь лет. Ангела Циглер — женщина сорока лет со светло-русыми почти блондинистыми волосами, которые всегда завязаны в высокий хвост и голубыми глазами, целиком посвятила себя помощи пострадавшим от войны с Волан-де-мортом и после нее. — Не могу сказать, что ситуация улучшилась, но Альберт начал проявлять интерес к различным вещам, а это уже неплохо. Но шанс на восстановление очень и очень мал, — проконсультировала волшебница, ставя зелья на столик у раковины. — Я рада, что вы продолжаете навещать его. Надеюсь, где-то там он это очень ценит. — Может быть, — кивнул юноша. — Мы пойдем. Всего доброго. — До свидания, — кинула Скарлетт, закрывая дверь. Кинув напоследок взгляд на палату, за которой находились родители Невилла, поджала губы. Оказывается, с робким и крайне неуверенным одноклассником было что-то общее, которое понимают только такие как они. Обернувшись в сторону брата, наткнулась только на удаляющуюся спину в черном вязанном джемпере с белым воротником рубашки выглядывающем из-под него. Девушка сорвалась с места, подбегая к брату. Его брови нахмурены из-за чего между ними появилась небольшая складка, которую так и хотелось разгладить, а взгляд устремлен куда-то себе под ноги, и это давало понять о том, что Марк ушел в свои мысли. Скарлетт решила его не трогать и просто шла молча до выхода из здания. Лондон встретил их пасмурным небом и мелким дождиком. Не обращая на это внимание, Блэкторны слились с небольшой толпой людей, спешащей по своим делам. Больница Святого Мунго скрывается в самом сердце Лондона под носом маглов, в старом кирпичном универмаге «Чист и Лозоход лимитед». Из-за того, что дом был запущенный и невзрачный, а в витринах стоят несколько облупленных манекенов в съехавших париках и нарядах, лет десять как вышедших из моды, и на пыльных дверях большие вывески: «Закрыто на ремонт», то некоторые маглы обернулись, окидывая волшебников скептическим взглядом и явно недоумевая что они делали в этом доме. Возможно, еще и надумали себе всякого. Купленные сегодня в Косом переулке кожаные кобуры из драконьей кожи, закрепленные на предплечьях — у Марка на правой, у Скарлетт на левой — держали волшебные палочки из тополя и виноградной лозы, скрытые под рукавами одежды. Девушка никогда не думала, что такая вещь, оказывается, очень удобная, но почему-то не каждый хочет ее приобрести. Это ведь куда практичней чем карман, в котором она может сломаться из-за того, что ты про нее забыл и сел или выпадет. Да, конечно, из-за длины палочек они не скрыты полностью. Палочка Скарлетт 12 ½ дюйма и поэтому часть древка лежит в ладони, как и палочка Марка, которая была 14 ½ дюйма. — Мы сейчас куда? — спросила Скарлетт брата. — В косой переулок, а там из камина домой. А что? — выгнул правую бровь, глянув на сестру. Цыкнув, гриффиндорка сдержалась чтобы не закатить глаза и уставилась на Марка. Мелкие капли дождя ложились на его темные волосы, поблескивая и тут же впитываясь в них. Зеленые глаза с вкраплением карего ближе к зрачку ему достались от матери, но смотрели на Скарлетт куда теплее. — Просто не хочу домой, — призналась она, натягивая рукава рубашки, скрывая в них руки. — Тогда куда ты хочешь? — Просто прогуляться по Лондону. Тебе не обязательно тащиться за мной, Марк! Возвращайся домой и займись своими делами или, не знаю, позови Пьюси. Не трать на меня свое время, — сказала Блэкторн, с небольшим возмущением. — Я позже приду домой. — Скарлетт, ты для меня не какое-то бремя чтобы «тратить на тебя свое время». Я не трачу, а хорошо провожу время со своей сестрой. Но как хочешь, — пожал плечами юноша. — К восьми чтобы была уже дома. — Буду куда раньше! — крикнула девушка, уже убегая в нужном направлении. Марк только покачал головой, провожая ее взглядом. Куда-то или даже к кому-то она точно спешила. Может ее отличие от него и матери и к лучшему, но кто знает. Волшебник недовольно взглянул на хмурое небо над Лондоном, подставляя лицо под противно моросящие капли. Такая погода была совсем не в новинку жителям города. Лондон большую часть времени в любое время года был серым и пасмурным, только изредка пробивалось солнце, чтобы погреть всех своими лучами. Дернув плечом направился в «Дырявый котёл», а после уже и в Косой переулок. Преодолевая толпы колдуний и волшебников, прогуливающихся по различным магазинам, Марк вышел к арке разделяющей Косой и Лютный переулки. Зеленые глаза пробежали по волшебникам в Косом переулке, проверяя нет ли знакомых, которые могли бы его увидеть и только удостоверившись что таковых нет, вошел в Лютный переулок. Здесь было куда меньше людей, но все они смотрели на Блэкторна исподтишка, так и норовя отхватить что-то для себя. У нескольких, наверняка, появлялась мысль обокрасть, смотря на внешний вид волшебника. Какая-то нелицеприятная женщина с грязными уже не совсем понятными какого цвета волосами и оборванной одежде, сыпала оскорблениями и словесными проклятиями на все и вся, воровато озираясь по сторонам. Маркс остановился напротив старой обшарпанной вывески, выпуская прошлого посетителя и зашел в заведение. С первого взгляда это был магазин различного, никому не нужного барахла. Совершенно обычные вещи лежали на прилавках, такие как булавка, кольца, пуговицы, картины, статуэтки, свечи и многое другое. Однако на среднем пальце засушенной руки одето золотое кольцо — кольцо Гига. На вид простые средневековые доспехи держали в руке совсем невзрачное копье — копье Лонгина или копье Судьбы. — О-о, мистер Блэкторн! Я Вас ждал, — сказал хозяин магазина «Горбин и Бэркес», войдя в главный зал, где его ожидал слизеринец.***
— Скарлетт! — крикнула гриффиндорка, махая рукой подруге. — Привет, Джинни, — поздоровалась Блэкторн, подбегая к ней. — Пошли. Я не одна, — взяв ту за руку, потащила в направлении к какому-то захудалому зданию. Уизли толкнула дверь и та, поддавшись поприветствовала гриффиндорок приятным звуком колокольчика. Это оказалось кафе для волшебников, причем хорошим. Обстановка совсем не была похожа на «Дырявый котел» или «Три метлы». Мебель куда новее и данное заведение скорее походило на простое магловское кофе если бы не бегающие, прыгающие на барной стойке кружки и сидящий Демимаска, что наблюдал своими большими печальными чёрными глазами за резвящейся посудой. С виду животное похоже на худенькую обезьянку, а всё тело покрыто длинной, мягкой как шёлк, серебристой шерстью. Посетители заведения сидели в мантиях, а несколько женщин еще и в остроконечных шляпах, волшебной палочкой помешивая ложечку в чашке, читая «Ежедневный пророк». За столом с диванами в углу кафе расположилась остальная часть рыжей семейки. Миссис Уизли о чем-то причитала близнецам, которые не особо то ее и слушали. Джинни направилась к ним и Скарлетт сразу же следом. — Мам, это Скарлетт Блэкторн, о которой я рассказывала вчера, — представила ее Джинни. — О, рада знакомству! Я — Молли. Могу я называть тебя Летти? — с доброй и приятной улыбкой спросила женщина. С такой улыбкой обычно смотрит мать на своих детей. Улыбка, которая никогда не появлялась на губах ее матери. Этот вопрос и располагающая интонация голоса поставили девушку в ступор. Никакой манерности и сдержанности. Все так просто... Блэкторн это нравится. — Конечно, миссис Уизли, — улыбнулась в ответ Скарлетт. — А чего без Марка? — Фред! Я звала только Скарлетт, а не Скарлетт и Маркса, — возмутилась Джинни, гневно взглянув на брата. — Я ему даже не говорила о том, куда и к кому иду, — пожала плечами Блэкторн. Фред состроил печальную эмоцию, выпятив дрожащую нижнюю губу вперед, делая вид, что сейчас заплачет. — Сам пиши и зови своего парня на прогулки, — подколола того рыжая, на что Джордж и Рон рассмеялись, Скарлетт же постаралась сдержаться, но улыбка стала шире. Рон вообще чуть не подавился из-за смеха. — Джинни! — воскликнула миссис Уизли, кидая осуждающие взгляды на своих детей. Рыжая гриффиндорка только тряхнула головой на замечание матери и села рядом с Роном и Скарлетт рядом с ней. — Между прочим, Джинни, — интонацией выделил имя сестры Фред. — Мы с ним просто друзья. — О да, крепкая мужская дружба, — продолжала она раздражать одного из близнецов. Блэкторн не сдержала вырвавшийся смешок, а Молли Уизли только укоризненно смотрела на свою дочь, которая поставила под сомнения ориентацию своего старшего брата и одного из представителя знатной семьи. Дальше общение было более спокойным. Оказалось, Уизли решили всей семьей выбраться отдохнуть в Лондон, но вот Артура срочно вызвали в Министерство, поэтому он не пришел сюда. Приключилось что-то связанное с магловской техникой в том месте где будет устроен чемпионат мира по квиддичу, которого волшебники и колдуньи уже ждут не дождутся. Близнецы о чем-то шептались прямо рядом с матерью за что получали от нее нагоняи. Как поняла Скарлетт, они снова что-то замышляли и обсуждали одну из своих новых вредилок. — Летти милая, как тебе в Гриффиндоре? Не задирает ли никто из-за того, что твой брат слизеринец? — Он лучший слизеринец, ма! — хором ответили близнецы. — А ну-ка цыц! Я не вас спрашиваю. — Мы просто честно ответили, — сказал Фред. — Джордж, дай Скарлетт ответить, — наказала миссис Уизли. — Но я Джордж! А он Фред! — возмутился Джордж. Женщина тяжело вздохнула, понимая, что вновь перепутала собственных сыновей. Блэкторн только улыбнулась. — Все хорошо, миссис Уизли. Достают меня только знакомые слизеринцы, но это не удивительно, — сказала Скарлетт, сжимая в руках теплую чашку кофе. — Я вообще не думала, что так быстро вольюсь в коллектив факультета. — Рада это слышать. На самом деле я была удивлена, читая письмо от Джинни, когда увидела там имя твое и твоего брата. Уж думала, на Слизерин попадешь с такой матерью в лице Изабель, которая мало чем отличается от тех же Малфоев. Ты уже прости за такие слова, — поспешила извиниться женщина. Эти слова никак не задели юную волшебницу, поэтому поспешила успокоить миссис Уизли тем, что эта информация для нее совсем не новость. Пару часов просидев в кафе семья Уизли решила вернуться в Косой переулок вместе с Блэкторн. В Лондоне особо нечего делать волшебникам, а в Косом переулке было куда уютнее. Скарлетт попрощавшись с Уизли, направилась в «Дырявый котел» чтобы отправиться домой через каминную сеть. Такая посиделка в окружении хоть и чужой семьи, напомнила ей о тех днях, когда с папой было все хорошо. О тех днях, когда было хорошо и уютно. О днях, когда хотелось возвращаться домой.***
Скарлетт сидела в домашней библиотеке, читая очередную книгу по Темным Искусствам и этот фолиант был знаком Марку. Девушка держала волшебную палочку в руке, прокручивая в воздухе кистью, отрабатывая движение, изображенное на одной из страниц пока мышечная память, не запомнит это движение. — Я даже боюсь представить, что будет, когда тебе исполнится семнадцать, — тихо сказал Марк, оперевшись плечом о стеллаж из темного дерева. — Ничего не будет, — буркнула она, не отрывая взгляда от букв. Между некоторыми страницами лежали кусочки разорванного пергамента, которые служили в качестве закладки. Скарлетт не любила отрываться от чтения на записи, предпочитая все прочесть, а потом уже конспектировать. В Хогвартсе такое чтиво ей было недоступно из-за того, что оно находились за воротами Запретной секции, а дома все равно больше делать было нечего вот и ошивалась в библиотеке, становясь книжным червем. О, будь здесь Гермиона, та бы обязательно возмутилась тому сколько здесь книг по Темным Искусствам, причитая о том, как это безответственно и невозмутимо. А вот Скарлетт считала это золотой коллекцией. — А мне кажется, что по тебе будет плакать Визенгамот если не Азкабан. — Я же не буду никого убивать, — сказала волшебница, не отрываясь от книги. — Как минимум в одного человека ты с радостью кинешь непростительное, а может и не одно. — Сам же не лучше! — возмутилась она, стрельнув гневным взглядом в сторону брата. Парень издал короткий смешок, покачав головой, признавая ее правоту. В данный момент их мать разговаривала с Люциусом Малфоем в обеденном зале, поставив на двери запирающие, которые не открываются простым «Алахомора», и заглушающие заклинания, из-за чего теперь даже не подслушать. Было ли Марку любопытно? Однозначно да. Библиотека являлась самой большой и высокой комнатой в поместье из-за купола, который снаружи выглядел вполне обычно и нечего удивительного не выдавал, но внутри. Сфера под куполом полностью повторяла звездное небо в любое время суток, прокручиваясь в золотой полусфере сверху, которая являлась частью потолка. Созвездия на ней вспыхивали, «демонстрируя» себя каждый раз, как пролетали над книжными стеллажами. В данный момент над головами наследников дома Блэкторн медленно проплывало созвездие Дракона очертив вокруг звезд контур настоящего дракона, за ним Большая медведица, Гончие псы... Полки из темного дерева, нагруженные книгами как древними, так и новыми, поделены на секции по три стеллажа в каждом, создавая некую коробку без четвертой стены и со столом по середине, и таких было десятки. Эшфордский черный и простой белый мрамор чередуя друг друга в шахматном порядке укладывали пол библиотеки. В самом конце стоял рояль из того же дерева, что и стеллажи с книгами. Марк подошел к музыкальному инструменту, оставляя сестру в глубинах библиотеки и слов из книги. Открыв крышку, мягко коснулся средним пальцем правой руки белой клавиши, затем большим пальцем коснулся другой клавиши. Слизеринец, достал палочку из кармана чтобы положить на пюпитр и сел на фортепианную табуретку, всегда стоящую рядом с роялем, а правую ногу поставил на педаль. Черные и белые клавиши опускались под мягкими касаниями тонких бледных пальцев, издавая приятную мелодию. Скарлетт, оторвалась от чтения, вслушиваясь в мелодию, что «плыла» по воздуху со стороны рояля. Начало части медленное, но как мрачно и торжественно звучат тяжёлые аккорды, сумрачно и довольно скорбно. Все когда-то слышали эту мелодию. Вряд ли кого-то она оставляла равнодушной, ведь проникает в самые глубинные части души, успокаивая внутренних демонов и самого слушателя, а иногда навевает печаль. Эмоциональный тон этой сонаты напоен силой и романтическим пафосом. Музыка, нервная и возбужденная, то вспыхивает ярким пламенем, то никнет в мучительном отчаянии. Мелодия поет, плача. Глубокая сердечность, присущая описываемой сонате, делает ее одной из любимейших и доступнейших. Трудно не поддаться воздействию столь искреннейшей музыки — выразительнице непосредственного чувства. Девушка подходит со спины к играющему брату, обходит, наблюдая за тем, как руки плавно перемещаются по инструменту, как нежно, возможно, даже любяще касаются подушечки пальцев черных и белых клавиш, как сосредоточен взгляд зеленых глаз. Маркс не помешал ей читать, вовсе нет. Она всегда любила осторожно наблюдать за его игрой, боясь отвлечь, нарушить то спокойствие, которое он получает, отдавая инструменту всего себя, свою душу, создавая музыку. В такие моменты палочка из виноградной лозы с сердцевиной из волоса единорога всегда лежит на пюпитре даже когда стоят ноты. Она ему не нужна чтобы создавать прекрасное. Блэкторн считал, что только когда за инструмент садиться играть человек, то именно в эти моменты у музыки появляются чувства, способные донести что-то слушателю. В такие моменты у инструмента и мелодии появляется душа. — Бетховен и первая часть его знаменитой сонаты для фортепиано № 14 или же «Лунной» сонаты, — произнесла Скарлетт, когда музыка стихла, а мужские руки опустились на колени. — Я не ошиблась? Волшебник, но в данный момент пианист, только тихо хмыкнул, улыбнувшись. Гриффндорка прекрасно знала, что не ошиблась, ведь чаще всего Марк по каким-то причинам играл именно первую часть «Лунной» сонаты. Чем-то она нравилась ему. — У меня появился один вопрос: все девушки в восторге от таких длинных пальцев пианиста? — усмехнулась Скар. — Откуда в твоем возрасте у тебя в голове вообще появился этот вопрос?! — возмутился Марк, прекрасно поняв смысл. Юная колдунья, рассмеявшись, убежала за стулом, а когда вернулась обратно с невинным взглядом и улыбкой, поставила рядом с фортепианной табуреткой, на которой сидел брат, получая от него суровый взгляд. В семь лет ее пытались научить игре на этом инструменте, да вот только больше чем на три года ее не хватило и извинившись перед женщиной, средних лет которая и обучала ее, больше не ходила на занятия. Сейчас Скарлетт уже мало что помнит, наверное, только названия нот, скрипичный ключ и то как они выглядят на пергаменте. Хотя, кое-что она все же помнит. Пальцы коснулись нудных октав, быстро пробегаясь по ним. Эта мелодия значительно отличалась от сонаты. Она была бодрой и резкой, но очень быстро стихла, затем продолжилась разными нотами. Девушка делала отчаянные попытки найти ту самую, нужную клавишу по звучанию, но совсем не помнила где она находится и что это вообще была за нота. — Прекрати мучить инструмент, — упрекнул девушку Марк, убрав ее руки от рояля и нажал на ту клавишу, которую она искала, продолжив энергичную мелодию на несколько секунд. — Эмиль Градески «Мороженое». Я помню, как твой преподаватель мучила тебя с этой композицией. — Я ненавижу эту композицию до сих пор, — фыркнула Скарлетт, прислоняясь спиной на спинку стула. Марк тихо рассмеялся прекрасно, помня то, как она возмущалась и проклинала все на чем белый свет стоит из-за этих уроков на рояле. Это занятие было не для нее. В детстве она была слишком активным ребенком, который не мог нормально усидеть на месте, а также отказывалась подстригать ногти, потому что не любила короткие. Даже сейчас на ее бледных тонких пальцах был аккуратный маникюр с отросшими на миллиметра четыре ногтями, а такое во время обучения игры на рояле было недопустимым. Взглянув на сферу над головой, Скарлетт вспомнила, как ждала со стороны матери хоть какого-то интереса о том, как она провела свои первые полгода в Хогвартсе. «Первый месяц лета уже прошел, завтра уже июль, а она так и не спросила...», — подумала девушка, с досадой поджав губы. Хотелось внимания со стороны единственного родителя, но девушка его толком не получала. Ее единственными собеседниками были брат и домовой эльф Рони, который с раннего детства был рядом с ней. Но о чем можно пообщаться с домовиком? Не так уж и много тем. Однако письма от Джинни и, к удивлению, Блэкторн, Гермионы и Гарри очень ее радовали. А еще оказалось, что Фумо очень хороший слушатель. Несколько дней назад Скарлетт пожаловалась ему на то, какие слизеринцы с ее курса невыносимые, а кот лежал, с приоткрытыми глазами и иногда издавал звуки похожие на короткое мяуканье. — Как ты относишься к Фреду? — спросила гриффиндорка, продолжая смотреть на сферу. — Какой неожиданный вопрос, — изумленно вздернул брови вверх Марк и улыбнулся. — К чему он? За такой улыбкой он обычно скрывал свои настоящие эмоции, избегая и страшась их показывать. В данный момент он скрыл неуверенность. — Просто спрашиваю, как у парня, которого привлекают не только девушки, — пожала плечами девушка, закинув левую ногу на фортепианную табуретку, задевая голенью бедро брата. — Но почему именно Фред? — Ладно, как тебе Джордж? — ехидно спросила она, опустив взгляд на парня, но голова все еще была задрана вверх. — Скарлетт, — укоризненно взглянул на нее Марк. — К обоим близнецам я отношусь как к друзьям. Скарлетт улыбнулась, вспомнив слова Джинни на подобный ответ брата и возмущение на лице Фреда. Конечно, собственная младшая сестра тогда при всех выдала такую шутку, задевая его мужское его. Младшие сестры та еще заноза в заднице для старших братьев. Возможно, близнецы на этом и сошлись с Марков, но вряд ли. — Просто вы часто общаетесь. Я заметила, что Фред чаще начинает с тобой разговор, в отличии от своего брата, иногда может дотронуться или дружески приобнять, закинув руку тебе на шею. Ничего не знаю про Фреда и не намекаю, но мне интересно, как на все это реагируешь ты, — озвучила свои наблюдения Скарлетт, вновь смотря на мерцающие созвездия. Если направить на них палочкой, то сфера остановиться на тех звездах, которые видны в их полушарии, но при желании повернуть и найти нужное созвездие, нужно только махнуть волшебной палочкой чтобы повернуть сферу. — Фред почти всегда начинает разговор первым, а Джордж его подхватывает. Такое не только в общении, но и в их проделках, поэтому нет в этом ничего удивительного, — объяснил Блэкторн, взяв палочку в руку и закрыв пюпитр. — Чтоб ты знал, их даже собственная мать путает, а ты нет. — Первое время я тоже путал, но потом начал наблюдать за каждым во время общения, — спокойно ответил Марк, закрывая крышку рояля. — Только в этом году стал более-менее различать их. Скарлетт доверяла ему, поэтому не стала допытывать и оставила эту тему в покое. Вряд ли он сможет обсудить это с кем-то еще из-за того, в каком обществе они жили. Их общение с Уизли и ее дружба с Гермионой неприемлемы. Хоть отец очень рано ушел из жизни Блэкторнов, но оставил огромный отпечаток в их воспитании, в отношении к людям. Марк никогда не смотрел на маглов и маглорожденных с презрением, только с равнодушием, как и Скарлетт. Пока к ним относятся хорошо, они будут относиться к человеку также.