Легион Урфина Джюса (хроники дуболомов)

Ельвед с нетерпением ждал возвращения Драной Рожи и Арума. Всё это время в нём боролись два сильных чувства: жалость к генералу и лютая, свирепая ненависть к обитателям Изумрудного Дворца. Огромный ворон, хлопая крыльями, пролетел над его головой и уселся на вершину шалаша. Умные глаза птицы уставились на него. Ельвед ощерился в улыбке — он знал, что эти птицы служат Потрясателю Вселенной, и их присутствие - это добрый знак. Вскоре затрещали кусты, и показались Драная Рожа и Арум. Лицо у последнего тоже было скрыто ветками, а горящие глаза и сжатые кулаки говорили о его настроении. Ельвед ткнул кулаком в грудь Арума, и тот ответил тем же. Обменявшись таким образом дружескими приветствиями, триумвират принялся шушукаться: — Я понимаю твоё состояние, брат-Арум. — Ярость кипит. До самой сердцевины. — Ничего. Мы отомстим. Мы отомстим за всё. Мы страшно отомстим. — Господа капралы, всему своё время. Сперва дело, а потом месть. — Ты прав, Драная Рожа. Вы с Арумом отвлекайте генерала, а я поведу своих к Повелителю. — Да. Не будем тратить время, — проскрипел командир 1-го взвода. — Арум, у меня к тебе просьба… Не знаю как сказать… Ну в общем, спляши ты с ним что-нибудь, а? — Ельвед кивнул в сторону штабного шалаша. Арум завис на несколько секунд. Потом понимающе кивнул. — Пойдём, Драная Рожа, — капрал с такой силой впечатал справа в плечо разведчику, что тот отлетел и с глухим стуком шарахнулся об ближайшее дерево, — попляшем с генералом. Ельвед повёл свой штабной взвод по знакомому маршруту. Подойдя к заветному оврагу, капрал остановил своё подразделение. Затем стал отправлять солдат по одному вниз, где их с нетерпением ждали. С солдатами Урфину было гораздо проще — заменил рыло и отдал сержанту, а тот уже всё объяснит… Так что управился бывший столяр довольно-таки быстро. Обратно взвод шёл галдя, как стая ворон. Но тут уж ничего не поделаешь. Ельвед понимал, что бойцам надо выговориться после обратной трансформации. И лучше пусть они выговорятся сейчас на марше, чем будут трещать возле штаба. Естественно лица солдат были укрыты ветками, а двое из них несли мотки верёвок. Вернувшись к штабному шалашу, взвод занял привычные позиции по охране ставки командующего. И теперь, когда весь штаб и его охрана были полностью выведены из-под контроля ОАСМ, можно было приступать к главной цели… Оба капрала, Драная Рожа и 6 дуболомов вошли в штабной шашал и предложили Лану Пироту разучить какой-нибудь танец. Чему он несказанно обрадовался. Ну в общем, упаковать командующего особых трудностей не составило. Хотя, будь он в своём прежнем состоянии — то скорее всего могучий генерал расшвырял бы их всех словно игрушечных, причём вместе с шалашом. Но теперь, это безвольное и абсолютно неагрессивное существо было легко связано и спокойно лежало себе у стеночки, ожидая своей участи. А штабной взвод, обвешанный ветками, занял свои прежние позиции снаружи штабного шалаша и делал вид, что ничего не произошло. А вот теперь можно было появляться и Урфину… На следующее утро, практически с первыми лучами солнца, Потрясатель Вселенной вошёл в шалаш и не без удовольствия оглядел просторное помещение. Вместе с ним прибыли: Топотун, Гитон, Ватис и пара коряг. Командовать отрядом в овраге был назначен Толковый Майор Дорн. Поэтому Урфин вполне мог позволить себе забрать для своих нужд обоих взводных. Гуамоко и Арок удобно расположились на крыше здания ставки и не без удовольствия наблюдали за ситуацией. С генералом Урфину пришлось всерьёз попыхтеть. Он провозился полдня, и вот наконец-то наступил долгожданный момент обратной трансформации. Однако, ничего не происходило — Лан Пирот лежал без всяких признаков жизни и смотрел в одну точку. Его развязали и поставили на ноги. Он стоял совершенно не шевелясь целую минуту. Затем ещё одну минуту. Урфин начал заметно нервничать по поводу происходящего. Да и не только Урфин. Топотун громко сопел, искренне сопереживая Повелителю, да и вообще медведь всегда всей душой болел за общее дело. Взводные и рейнджеры тоже не меньше чем Урфин ожидали возвращения своего генерала. Но тот стоял, как безжизненная чурка, не подавая признаков жизни. По прошествии третьей минуты фигура зашевелила головой. Затем начала осматривать всё вокруг. Внимательно рассмотрев всех присутствующих, фигура уставилась на Урфина. Так продолжалось больше минуты. Внезапно, пустые глаза вспыхнули огнём разума. — О! Мессир?! — прохрипела фигура. — Слава корням, хоть голос нормальный стал, — еле слышно произнёс Ельвед своему другу Аруму. — Угу… Узнал? — Урфин сделал руки в бо́ки — Уи, мессир! Коман сава, мессир? — Комси комса*, дружочек. Ты мне лучше скажи для начала — кто я? — Мессир, вы — мэтр Урфин Джюс! Потрясателье де Вселянэ! — Хорошо. А ты кто? — Жёмапель — женераль Лан Пиро́т! — Пиро́т? Ты — Пи́рот. Хотя… Это сейчас не так важно. Скажи как мне, мой дорогой женераль, а как ты относишься к танцам? — Пардон муа, мессир, но разве сейчас время для танцев? — недоумённо прорычал генерал. При этих словах под сводами шалаша прозвучал всеобщей вздох облегчения. — А для чего же сейчас время? — Для тоталитэ алягер! — Ну что же, женераль… Тоталитэ алягер меня вполне устраивает. Да и весь наш дружный коллектив тоже. Я прав, джентльмены? — Так точно, сэр! — дружно грянули обитатели шалаша. — Пардон муа, мессир, а почему у капраль Гитон две полосы** крест накрест? — Потому, что капраль Гитон теперь сержант. — О! Муа фэлиситасён, капраль! — поздравил Гитона генерал, но тут же рявкнул, — отставить! Я разве подписывал такой приказ? — Такой приказ подписал я! Или вас это смущает, женераль? — Пардон, мессир, пардон! Вы в совершейнейшем вашем праве! — Ну что, женераль, давайте поговорим о наших делах… — Пардон муа, мессир, вы спасли меня из плена? — В общем-то да, женераль. Вы ничего не помните? — Я помню, как нас разбили. И как муа был схвачен мерзкими ёнкуле этого соломенного мизерабля. Как оказалось, генерал помнил всё, но только до того момента, когда его взяли в плен, и потом хотели что-то сделать с его лицом. Прошлую свою сущность он, к счастью, не помнил, хотя она оставила на нём очень сильный отпечаток в виде сильного уклона в галлицизм, а также в умении читать и писать. Времени на то, чтобы рассказать генералу о произошедших событиях, а также ввести его в курс дела, ушло предостаточно. Однако другой альтернативы не было — это был всё-таки не какой-нибудь там капрал, а командующий Деревянной Армией, который должен обладать всей оперативной информацией. Реагировал на рассказ Урфина женераль Пиро́т очень эмоционально. Приступы бешенства чередовались с припадками восторга и восхищения. После окончательного введения генерала в оперативную обстановку, можно было приступать к долгой и кропотливой работе. Прежде всего, требовалось вернуть в строй бывших полицейских, так как они были самыми опасными для смилодонов, а ссориться с саблезубыми владыками леса Урфин не хотел категорически. Драная Рожа носился туда-сюда как угорелый, созывая группы курьеров в штаб. Ну а там — их приглашали по одному на приём к командующиму. В штабе их паковали и передавали в руки Урфину. После чего, вновь возвращённые поступали в распоряжение ефрейтора Лекомба, который объяснял им, что они теперь Рейдовая Разведка, а также помогал с реабилитацией, ну а далее они отправлялись в распоряжение Деревянной Армии. Что же касается самой ДА, то она покинула овраг и расположилась на выбранной филинами удобной поляне. И на этом основательно вытоптанном природном плацу, дорвавшийся до власти ТМД муштровал дуболомов. Там же находился и ефрейтор Матан, который выполнял роль командира для прибывающих коряг. Матан был из первой партии перехваченных Чакнисом гонцов. В прошлом, он был оперативником в Вязах и на его счету было 6 задержаний. А потом была битва под Изумрудным Городом, где он успел свернуть шеи паре лучников мятежников, прежде чем его самого повязали бойцы из отряда охотников из Непроходимого леса. Теперь ефрейтор Матан натаскивал своих коллег искусству войсковой разведки, а также метанию камней. Вновь сформированные взводы проходили боевое слаживание с дуболомами, где они отрабатывали действия по огневой поддержке тяжёлой пехоты. А в это время штаб ДА, изображающий лояльность ОАСМ, продолжал действовать. На возвращение в строй большей части коряг (двоих решено было пока не переделывать и использовать как посыльных, дабы не вызвать подозрений у противника) ушло пять дней. И все эти дни штаб отправлял донесения Деревоногому, в одном из которых был доклад об уничтожении ещё трёх особей смилодонов, что само собой было чистой воды дезой. От самого морпеха за это время пришли два важных известия. В первом был приказ о присвоении капралам Аруму и Ельведу званий сержантов. Эта новость вызвала бурю всевозможных эмоций в штабе - на шутки и остроты по этому поводу не скупились. Веселье продолжалось до тех пор, пока через 4 дня не пришла вторая новость, затмившая первую своей гораздо большей важностью, и можно даже без преувеличения сказать - колоссальностью… В последний день обратной трансформации коряг вернувшийся гонец передал распоряжение об отправке взвода к берегу реки для получения материальной части. Урфин приказал генералу отправить к Деревоногому ничего не подозревающего капрала Бефара и его взвод. Обратно 2-й Голубой взвод вернулся нагруженный топорами, от вида которого Потрясатель Вселенной пришёл в восторг. Топоры были кованы из отличной стали и насажены на толстые берёзовые топорища, как раз под руки дуболомов. Изначально Урфин хотел завершить операцию максимально быстро. Именно поэтому он как проклятый ишачил на переделке гонцов в рейнджеров. Однако теперь он решил не торопиться… Прежде всего, во избежании недоразумений и для полного контроля над ДА, Урфин решил переделать капралов, за исключением Бефара, который должен был играть свою роль до последнего. Ну а потом уже постепенно возвращать себе всю армию. Капралы прошли обратную трансформацию за четыре дня. И всё это время он посредством Лана Пирота вёл увлекательную переписку с Чарли Блеком. *Для тех, кто не совсем в курсе — Гингема — француженка, графиня де Барр. Именно от неё Урфин и нахватался верхушек французской мовы. Также, этих же самых верхушек нахватались Гуамоко и Арок. **Капралы носили диагональную полосу через плечо, наподобие перевязи, цвет которой соответствовал цвету дуболомов его взвода.