Космическая пыль

Оби-Ван как раз заканчивал скромную трапезу, когда услышал гул и чирканье днища «прыгуна» о песок снаружи. Он спокойно убрал со стола, дожидаясь, когда Люк отдернет в сторону шкуру эопи, закрывающую вход в лачугу, и бесцеремонно плюхнется на скамью напротив него. Глаза Скайуокера были красными, будто он забыл надеть шлем во время полета по пустыне или же просто очень долго плакал. Он сидел к Бену полуобернувшись, но джедай успел заметить на его лице огромный некрасивый фонарь. — Это Оуэн? — спросил Кеноби. Люк молча смотрел в стол, однако Оби-Ван и без его пояснений видел, как парень в красках прокручивает в голове вчерашний вечер. От Ларса не укрылось окровавленное плечо пасынка. Под визги Беру взбешенный мужчина что-то орал в лицо Люку, и они сцепились. — Я ненавижу дядю, — пробормотал Скайуокер, — Нет, в смысле, конечно люблю, но терпеть не могу, когда он опекает меня. Я уже не маленький и могу выбирать, с кем и когда мне встречаться. Бена сильно удивила его откровенность с дядей. — Ты рассказал ему о нас? — Нет. Но, думаю, он догадывается. Грозился даже запереть меня дома. А я вышибу дверь, — в искривленной синяком улыбке Люка сквозило что-то сумасшедшее, — И когда начнется следующий учебный год, он больше не заставит меня помогать ему на ферме. Я поступлю в Академию, накоплю денег и вытащу вас отсюда. — Малыш, — с гордостью, но в то же время грустно протянул Бен. Люк закрыл глаза, позволяя ему коснуться заплывшей правой стороны лица. Кеноби гладил его, вкладывая в прикосновения Силу. Отек спадал, коже вернулся нормальный цвет. Через минуту синяков как не бывало. — Как вы это сделали? — восхищенно спросил Скайуокер, ощупывая свою щеку. — Сила, — загадочно ответил Оби-Ван. — Вы просто волшебник, — с любовью произнес Люк, — Правда, дядя теперь точно все поймет… боюсь, он может напеть своим дружкам-фермерам, что вы якобы растлеваете молодежь. — Я смогу постоять за себя, Люк, поверь мне, — успокоил юношу Оби-Ван, приподнимая его верхнюю губу и проводя подушечкой по зубу, до которого Скайуокер то и дело дотрагивался языком. Зуб перестал шататься, крепко укоренившись в кости. Люк вздрогнул от боли, но уже все прошло. — Спасибо. Вы никогда не перестаете удивлять меня. Когда-то Бен уже слышал подобные слова от другого Скайуокера. Он пропустил сквозь себя эти воспоминания вместе со шлейфом скорби, и они ушли, как вода в песок. Сейчас для них было не место и не время. Люк взял морщинистую руку в свои и опустил голову, целуя ладонь и запястье над самым рукавом. Что-то похожее на нежность встрепенулось в душе Бена. Он поймал его подбородок в свои пальцы, лаская подушечкой приоткрытые, пухлые губы. Большой палец провалился в жаркий ротик, и Скайуокер промычал что-то, медленно, с чувством посасывая его. Люк встал из-за стола, чтобы очутиться на коленях у Кеноби. Он любил седлать его, тереться о него, пропускать промеж ягодиц твердый член. На самом деле, почти треть времени от всех их встреч Люк проводил на коленях Бена. Обняв мужчину за шею, он прижался к узким, твердым губам своими. Наверное, они царапали юношу, как наждак, но тот не отстранялся. Кеноби подхватил языком его язычок и углубил поцелуй, проезжаясь от кончика до самого корня, погружаясь в вязкую от постоянной жажды слюну. Скайуокер закрыл глаза, открывая рот пошире, а его голова откинулась, упираясь затылком в сухую ладонь Кеноби. Бен трахал мальчишку языком почти до самого горла. До предела разведя челюсти, Малыш доверчиво таял в его руках; тяжелое дыхание Люка обжигало лицо мужчины, будто сирокко. Оби-Ван заводился медленно и верно, как старый, но хорошо смазанный механизм. Парень застонал, когда он наконец оторвался от него. В голове его стояло марево, как Фата Моргана в невыносимую жару. Скайуокер снова поднес свое лицо к Бену и щелкнул языком по губам напротив. Кажется, он подсмотрел это в каком-то голофильме для взрослых, что они на днях смотрели с Диком, его старым приятелем. Оби-Ван даже видел в его воспоминаниях, как они дрочили друг другу, обмениваясь поцелуями, но Скайуокер не воспринимал это времяпрепровождение, как нечто серьезное. Сила. С этим мальчишкой Кеноби никакие голофильмы не нужны. Как-то раз, пока Оби-Ван читал ему лекцию о трех базовых техниках владения Силой, Скайуокер воображал, будто Бен шлепает его своим тяжелым членом по губам и щекам. Надо было видеть восторг юноши, когда Оби-Ван в точности повторил его фантазии часом позже. «Какой же ты смешной, Люк». Кеноби ссадил его с колен на грубый каменный стол, стягивая пыльные штаны. Разведя потные бедра и увидев каплю смазки, стекающую по промежности, Оби-Ван ухмыльнулся: — Ты мой хороший. Люк довольно зарделся. Подсунув голову под его твердый пенис, Бен лизнул сбежавшую капельку и удивленно отстранился, подняв глаза на юношу. Она была приторно-сладкой, со свежим привкусом кореллианской мяты. Кеноби как-то оговорился, что любит кореллианский но-эль, и Люк, мать его, нашел где-то смазку с этим вкусом. Это было так в духе Скайуокеров. Оби-Ван закопался лицом в задницу Люка так глубоко, что головка его члена утонула в седых волосах. Кеноби с вожделением лизал сладкую во всех смыслах щелочку, забираясь в нее языком, чтобы лучше ощутить полузабытый вкус алкоголя. Смешиваясь со вкусом Скайуокера-младшего, этот вкус срывал ему башню. — Засранец. Однажды меня хватит инфаркт и виноват в этом будешь ты, — прорычал джедай. Люк рассмеялся и разлегся по прохладному камню, в открытую предлагая себя Бену. Стоило Кеноби встать, как худые сильные ноги забрались ему на плечи. Джедай снял свои штаны, приставил член к дырочке Люка и уже собрался двинуть тазом вперед, как услышал тихое: — Бен. Скайуокер смотрел на него пронзительно, почти испуганно. — Не называйте меня чужими именами. Это ранит меня. — Хорошо, — серьезно кивнул Бен, — У меня к тебе ответная просьба, Люк. — Какая? — Давай на «ты». А то я чувствую себя стариком. Люк просиял, цепляясь пальцами за край стола, толкая себя к Оби-Вану и чуть насаживаясь на горячую головку: — Идет.