Космическая пыль

Бен окучивал трубколист на своей небольшой грядке, когда около хижины послышался гул лендспидера Люка. Этот звук он узнал бы из тысячи. Его старая эопи, Рух, лишь лениво моргнула, продолжая размалывать корм своими мощными челюстями. — Угадай, кто? — пахнущие хладагентом для компрессоров влагоуловителей ладони закрыли лицо. Бен выпрямился, ухмыляясь. Люку пришлось подтянуться, чтобы продолжать удерживать пальцы на его глазах. Кеноби крайне умилял тот факт, что Скайуокер ниже его ростом. Не то что некоторые. — Ума не приложу. Как вас занесло в такую глухомань, вьюноша? — подыграл он. Люк рассмеялся, вспрыгивая ему на спину и обнимая ногами и руками. Это был рискованный трюк с учетом возраста Оби-Вана, но джедай был скроен из крепкого материала и не такое способен был выдержать. — Я скучал, — Скайуокер пробежался поцелуями по загорелой шее Бена. — Неужто Оуэн и впрямь запер тебя? — Кеноби крепко стиснул его бедра в ладонях, занося в дом на себе; Люк хихикал от удовольствия, — Больше недели тебя не видел. Уж собирался оседлать старушку Рух и попроведать ферму Ларсов. — Да не, дядя хоть и упрямый, но отходчивый, — Оби-Ван ссадил его на скамью около обеденного стола и вручил в одну руку кружку воды, а в другую вяленую бантятину, — Просто сейчас сезон. Встаешь на рассвете, объезжаешь поля с канистрой, опустошая мензурку за мензуркой. Ночью-то не дают поганые тускены. Более того, они повадились портить влагоуловители. Люк цыкнул и смешно наморщил нос, явно не на шутку рассердившись на тускенских разбойников. Не замечая, что кусками глотает твердое мясо, он продолжил разоряться. — Якобы наши шпили осушают их источники. В жизни большего бреда не слышал! Ведь вода не покидает пределы Татуина… А дядя мог бы не жадничать и заплатить за сигнализацию, а не за ремонт, — Скайуокер вспыхнул, размахивая кружкой; Кеноби тщательно следил за тем, чтобы из нее не пролилось ни капли, — Но, похоже, он терпеть не может Голта — у него ферма по ту сторону Джадлендского кряжа. На днях он был у нас проездом, в сотый раз припоминая ту историю, как мою бабушку выкрали тускены, и как двадцать шесть фермеров погибло, попытавшись вызволить ее. Дядя так покраснел, я думал, он ссаными тряпками погонит Голта из дома… Оби-Ван осторожно прижал пальцы к ходящей ходуном руке с кружкой. Люка как будто успокоил этот жест, и он уставился ему в глаза. — Выпустил пар? — улыбался Кеноби. — Ага, — Люк отложил пищу на стол, глядя на мужчину перед собой с некоторым отчаянием, — Скажи мне, Бен. Мой отец погиб, вызволяя бабушку? Знаю, что даты не сходятся, вроде бы это было двадцать с гаком лет назад, но это хоть немного похоже на правду… когда я спрашиваю о его смерти дядю, у него глаза так странно бегают, и он постоянно выдумывает новые истории, одна другой невероятнее — то он погиб, спасая какого-то путника от крайт-дракона, то он разбился на гонках, то провалился в яму к сарлаккам… один раз он даже посмел сказать, что папа пьяный сел за руль лендспидера! Я с ним после этого месяц не разговаривал. Бен опустился рядом, приобнимая дрожащего юношу за плечи. Плоть и кости Кеноби ржавели, покрывались песком и пылью, чувства притуплялись, как жернова старой мельницы. Но душевную боль не брала никакая коррозия, она блестела сизым бескаром и резала по живому. — Я не знаю, — солгал Оби-Ван, даже не моргнув, — Но уверен, что он был такой же хорошенький, как и ты. Люк слабо улыбнулся, утирая крокодильи слезы. Все его вопросы тут же схлопнулись, задушенные пожаром желания. Это было бы смешно, если бы не было так грустно. Хотя почему Кеноби должно быть какое-то дело до этого? Он же не сраный Йода, сбежавший, теряя штанишки, куда-то на Дагобу. Раз уж у Скайуокера один трах на уме, пусть он его получит. Бен погладил Люка сквозь желтые от песчаной пыли штаны, и тот пылко пожаловался: — Я все это время даже не дрочил, Бен. Приходил домой, как выжатая губка. — Бедненький, — царапая седой, как звезды бородой мягкую щеку Скайуокера, — Но твоему малышу придется потерпеть. Я должен наказать тебя за то, что ты пропускал занятия. Люк застонал вполголоса, подчиняясь давлению все еще сильных рук, укладываясь животом на колени мужчины. Бен стащил с него штаны до середины бедра, любуясь округлой женственной попкой. Неудивительно, что на него то и дело заглядывались фермеры постарше. Отыскать красивую или хотя бы удобоваримую бабу на Татуине было нелегко. — Бен… — мозолистая от поводьев и садово-огородных работ ладонь так приятно шарила по нежной коже Люка. Он подобрался, поднимая зад повыше, — Я не виноват, это все дядя… Жесткая рука хлестко и звонко прошлась по заколыхавшимся, точно женские сиськи ягодицам. Люк тоненько застонал, пряча лицо в скрещенных на скамье руках. Домашний мальчик Скайуокер до дрожи обожал, когда Бен наказывал его. Называл всякими грубыми и пошлыми словами, деловито пошлепывая его горящую попку. — Скулишь, как шлюха, — да, именно так, чтобы Люк выгнулся, получив на орехи. Холодно и пренебрежительно, словно он грязь под ногтями Бена. Размеренные шлепки заводили его до белого каления, член стоял, как линейка. Парнишке хотелось развести ноги пошире, чтобы Бен видел его сжимающуюся от ударов дырочку, но штаны не позволяли. — Маленькая шустрая блядь, — приговаривал мужчина, ускоряя удары, доводя юношу до паскудных рыданий, — Везде поспел, кроме старого дяди Бена. А ведь я был добр к тебе, помнишь? — Да-аах, дяденька Бен, — Люк закусил кулак, чувствуя, как слезы подбираются к глазам — так крепко порол его Оби-Ван, — Простите меня. Кеноби совершенно восхитительно зарычал, словно люксовый спидер, и у Скайуокера затряслись поджилки. — Ты у меня одним «прости» не отделаешься. Бен теперь бил редко, но сильно. Когда он в очередной раз наотмашь огрел его жопу, Люк не выдержал и расплакался. — Эй. Я не переборщил? — осторожно спросил Кеноби, растирая горячие округлости. — Нет, дяденька Бен, — хлюпая носом, Скайуокер яростно замотал головой, — Я это заслужил. Оби-Ван комкал и пощипывал равномерно красную попку юноши. Зад нестерпимо болел, и Люк чувствовал глубокий, парализующий стыд за то, что аж икает от рыданий. — Прекрати пускать сопли на мою мантию, — брезгливо отозвался Бен, снова войдя в роль, и эти слова гвоздем прошили загривок Скайуокера, — Жалкая сука. Люк расплакался еще пуще, безнадежно пытаясь утереться насквозь мокрыми рукавами. — П-п-прост-тите… — всхлипывал он, с лихорадочным ужасом замечая, как штаны медленно стаскивают к коленям. Это было покруче прыжка с парашютом, круче Бунта Ив, скачек на лендспидере по дюнам в песчаную бурю. — Сучка, — жарко, точно рокочущая лава повторил Кеноби, начав осыпать ударами обнаженные бедра. Скайуокер на каждый громкий хлопок издавал писклявые, задыхающиеся звуки, подергиваясь, как выброшенная на берег рыба и виляя жопой. Ему было так больно и так хорошо, и хотелось, чтобы это не прекращалось никогда. Люк завыл, низко и безнадежно, как помирающая банта — большие ладони тяжело опустились на немеющие половинки, и его член, зажатый между животом и бедрами Оби-Вана, протек предъэякулятом. Еще один удар, и он кончит, это было ясно, как день, как-то, что Галактика вращается вокруг Ядра. Тело напряглось в томливом ожидании, но Кеноби не спешил бить его, медленно поглаживая обожженные ягодицы. — Почему вы остановились? — всхлипнул Скайуокер, испытывая досаду. — Я хочу довести тебя до оргазма иначе, — Кеноби перевернул его на спину, зареванного, тяжело дышащего. — Не надо, — он покачал головой, разводя прячущие лицо ладони, — Ты прекрасен. Люк недоверчиво взглянул на мужчину, заламывая руки. Тот смотрел на него так, словно видел впервые. — Бен? Оби-Ван опустился около скамьи на колени, беря в руку его член и пропихивая сразу себе в горло. Скайуокер и не подозревал, что он умеет делать глубокий минет — Бен вообще редко обращал внимание на его член, в основном пользуя его тесную дырку. Чему Люк, конечно же, был рад, но… Отсасывал он просто отменно. Покачивая и покручивая головой, ввинчивая в себя его дружка, будто у него там находилась невидимая резьба. Такой горячий, Сила помоги… извержение не заставило себя долго ждать, сопровождаясь рваным вскриком, исходящим будто из самой души: — БЕН!!! Кеноби еще и проглотил все его жидкости, чем несказанно удивил Люка. Да, ему есть чему у него поучиться! — Люк… — Оби-Ван поцеловал его, и так он впервые отведал вкус своей спермы — такой соленый… Голубые глаза сосредоточенно смотрели на него: — Люк, малыш, могу я?.. О да. После столь горячей порки и ошеломительного минета… — Ты еще спрашиваешь, — юноша открыл рот, позволяя трахать себя. Кеноби никогда не раздевался полностью, стесняясь своего дряхлеющего тела. Но Люк запустил руки под балахон, сходя с ума от того, какие крепкие мышцы перекатываются под твердой, словно дубленой кожей. Бедра, живот, крестец, ягодицы… Оби-Ван вздрогнул, кончая ему в рот — вездесущие пальцы нажали на анус, и это прикосновение было чем-то большим, что он собирался позволить Люку. Но, в конце-концов, это же Скайуокер. Почему бы и нет.