Theorema rectitudo

      Лето 1996 года. Гарри Поттер — надежда магической Британии — вскапывает цветочные клумбы. Из-за палящего летнего солнца Поттеру пришлось одеться в лёгкую и светлую одежду, а потому в этот день на нём были футболка и шорты, размером явно большим, чем нужно. Волосы Гарри как и всегда находились в привычном беспорядке, а очки съехали набок от физического труда, на котором парень полностью сосредоточился. Рядом стояли ящики, наполненные горшками с разнообразными цветами: тюльпанами, лилиями, розами, гортензиями и многими другими, чьи названия Поттер знал наизусть. Ему с детства часто доводилось заниматься работой в саду на радость тётушке, чьи цветы постоянно нахваливали соседи и случайные прохожие. На улице была такая жара и казалось, что стоит только выйти из прохладной тени и можно получить солнечный удар. Все нормальные люди уезжали на море, ходили в бассейн, пили охлаждающие напитки и наслаждались различными вкусами мороженого, а Гарри Поттер пропалывал клумбы в надежде, что его «любимые» родственники скоро уедут, а он сможет наконец-то побыть один. До школы и нового учебного года оставалось всего ничего, лишь месяц, но на душе почему-то было неспокойно, а интуиция кричала, почти вопила во все горло: «Держись от Хогвартса подальше!».       Шестое чувство никогда не подводило Гарри, поэтому он задумался над своим предчувствием. Но его раздумья не помогли в поиске причины непонятной тревоги. Всё это было очень странно. С чего бы ему бояться ехать в школу? Альбус Дамблдор — самый добрый и светлый волшебник, лучший директор, какого только можно пожелать. Под его руководством школа находится в полной безопасности. По крайней мере, должна быть таковой. Страха перед Темным Лордом Поттер никогда не испытывал: когда Гарри, будучи первокурсником, впервые увидел своего врага, он не почувствовал ничего, кроме заинтересованности и жалости, так как понимал, что Лорду просто приходится искать способ, чтобы выжить. Тогда что же здесь не так? Ему и в голову не могло прийти, что Тьма вовсе не там, где он привык её видеть, а Свет скрыт под напускным равнодушием и жестокостью.       Но именно сейчас, на шестом курсе, когда угроза вполне реальна и ощутима, Гарри думал лишь о том, как правильно поступить, ведь он — Золотой Мальчик, и он обязан всё делать безошибочно. С этими мыслями он вернулся в дом и направился в гостиную. Наверное, всем привычно видеть комнаты своих домов в светлых или темных тонах, однако родственники Гарри, а именно мистер и миссис Дурсль, посчитали, что до невозможности яркий и насыщенный сиреневый цвет как нельзя лучше подходит для их жилища. Приходящие в дом гости, очень удивлялись такому выбору, и лишь моргали несколько раз, чтобы избавиться от рези в глазах.       На невероятно мягком кресле в гостиной расположилась миссис Дурсль, весьма увлечённая маникюром. Из-за жары в комнате на всю мощность работал вентилятор. Благодаря шуму, женщина совсем не заметила возвращения племянника.       — Тетя Петунья, — обратился к ней Гарри. — Я высадил все цветы и полил их водой, чтобы они не пересохли в такую жару.       Поттер провёл ладонью несколько раз по своему шраму: тот на удивление начинал побаливать и слегка жечь, напоминая Гарри о событиях его четвертого курса. Парень обвёл взглядом гостиную. Казалось бы, он прожил в этом доме всю свою жизнь и уже привык к неприятной цветовой гамме, но именно сейчас сиреневый будто впивался в глаза, заставляя их болеть как никогда раньше.       — Хорошо. Молодец, можешь быть свободен, — тетя выпроводила племянника, не удостоив его даже взгляда. Вместо этого женщина рассматривала свои ногти, а затем и новый наряд, приготовленный специально для грядущего отпуска. Дурсли собирались в Венецию, и тётушке захотелось почувствовать себя снова молодой и сделать чудесные фотографии.       Гарри решил выпить прохладной воды и пойти в свою комнату — ему резко захотелось написать директору о своих переживаниях. Где-то глубоко в сознании крутилась мысль о том, что он поступает слишком эмоционально и порывисто, но, когда он так не делал? Начиная с первого курса, Поттер рассказывал о преследовавших его проблемах и трудностях директору, ведь тот всё поймет. И почти всю жизнь Гарри приходилось подчиняться чужому мнению, но теперь что-то изменилось, и пришла его очередь принимать решения, от которых зависела его жизнь. Уже заходя в комнату, парень почувствовал себя еще хуже: шрам совсем разболелся, возникло лёгкое чувство тошноты, а в горле будто застрял ком, да так, что казалось невозможным сделать ни единого вдоха. Где-то на краю внимания мелькали детали воспоминаний. Гарри бессильно рухнул на кровать, мигом проваливаясь в спасительную темноту.       Раз. Видит, как директор подливает ему в чай какое-то зелье, добавляя его и в лимонные дольки.       Два. Картинка сменяет другую, и теперь перед его глазами недовольная Гермиона, беспощадно рвущая его эссе по зельеварению, объясняя это тем, что оно неправильное и все нужно переделывать с чистого листа.       Три. Рон стоит со своей семьей у банка Гринготтс и что-то недовольно рассказывает им про Гарри, пока сам парень идёт к ним и улыбается, ничего не подозревая о своих «друзьях».       Четыре. Его только появившийся крестный дядя Сириус погибает. В момент, когда Арка затягивает его, он с отчаянием в глазах выкрикивает: «Не верь им, Сохатый! Не верь..!»       Пять. Профессор Снейп защищает его от оборотня, закрывая собой и что-то крича ему про баллы.       Шесть. Отъезд из Хогвартса. Драко Малфой, не делая и попыток задеть, желает удачных каникул, в то время как собственные «друзья» Гарри игнорируют его всю поездку до Лондона.       Семь. Смерть его родителей. Предсмертный крик мамы, чей-то холодный и зловещий смех, пронизывающий душу. Но он как будто бы уже принадлежит не Темному Лорду, а кому-то другому…       Сколько по времени Гарри так пролежал точно сказать нельзя. За окном уже была глубокая ночь, а жара спала, уступая место долгожданной прохладе. Гарри резко вскочил в постели и сделал шумный рваный вдох, кашляя и пытаясь отдышаться. Его трясло, как осиновый лист, от странных картин в голове, которые никак не хотели стираться из памяти.       «Что это только что было? При чём здесь мои друзья и враги?» — с этими мыслями Гарри встал и открыл окно нараспашку. Порывы холодного ветра ворвались в душное помещение, обдувая своими потоками вспотевшее от кошмаров тело шестикурсника. Правда ли все это или очередная ложь?