Научи меня смеяться

Наручные часы показывали без десяти двенадцать ночи. Самое подходящее время, чтобы уйти в свои мысли. Так он и сделал. Драко шёл по тёмному безлюдному коридору Хогвартса, синим огоньком на конце древка освещая каменное покрытие под ногами. Звуки стрекотания сверчков снаружи преследовали его через незакрытые створки массивных больших окон. Слабыми струйками просачивался ветер. Малфой взъерошил волосы и снова накинул на плечи сползающую мантию. Его глупая домовая эльфийка ошиблась с размером, купив вещь в два раза больше его. Топот ног сопровождался негромким эхом, пока он проверял очередной угол, в которых обычно любили прятаться студенты старших курсов, чтобы пообжиматься. Он всегда с особым презрением находил их и выгонял, отнимая приличное количество очков каждому факультету. Кроме Слизерина. Если ему приходилось наблюдать слизеринцев, то отнимал только пять очков. Из вежливости. Но за сегодня ему ещё никто не повстречался, и Драко не понимал, везло ему или нет. Хорошо это или хреново. Обычно он каждый поздний вечер, в частности, после отбоя при патрулировании всегда находил кого-то. А сегодня, за какой бы угол или поворот он не заглядывал, в каких бы самых излюбленных, чтобы потискаться, местах он не бывал, никого не было. Ни души. Это было крайним разочарованием. Потому что ему нравилось отнимать очки, видя как полуголые и раскрасневшиеся ученики злятся, но при этом покорно принимают своё поражение и провал. Никому ещё не хватало наглости перечить или нагрубить Малфою. И ему было чертовски приятно знать это. Когда во второй раз он обогнул резкий поворот влево, ведущий в Большой зал, краем уха уловил отвратительные влажные звуки. И стоны. Драко расплылся в злой ухмылке и неторопливо зашагал по направлению звука рваных вздохов и шороха. Нарушители прятались под главной лестницей, возле небольшой коморной двери. — Эй, вы! — крикнул он, подходя так близко, чтобы увидеть их лица, спрятавшиеся в тени. — Время отбоя давно прошло. Поверните головы, чтобы я мог вас добавить в черный список нарушителей. Парочка обернулась, показав лица полные стыда и ожидания. Малфой скользнул взглядом по совсем непривлекательному прыщавому лицу какой-то рыжей пуффендуйки с гигантскими бутонами груди. Она щурилась от потока синего свечения люмоса, прижимаясь к руке своего партнера. Когда Драко обратил внимание на высокого парня, стоящего рядом, то обомлел, подняв брови. Большие голубые глаза приятеля впивались в него с отблеском смущения и недовольства. — Так-так… Никогда не поверил бы, что Теодор Нотт будет обжиматься в пыльном углу коридора с пуффендуйкой, — пренебрежительно и саркастично бросил он, на секунду переведя глаза на рыжую бестию Тео. — Я думал, ты предпочитаешь слизеринок. В своей постели… Тео напряжённо задрал голову, выпрямляясь, и закатил глаза, разведя руками. — Вкусы поменялись, — негромко ответил он. И с усмешкой добавил: — Теперь очки потеряем. Вот досада. Малфой склонил голову в бок и вгляделся в товарища. — И правда. — Снова одарил девушку взглядом. К превеликому удовольствию Драко, она настороженно сжалась, потупив глаза в пол. — Имя. — Мердита Рен, — послушно и тихо проговорила пуффендуйка. Она всё ещё цеплялась за руку Нотта. — Мердита Рен… — медленно повторил парень, задумавшись. — Где-то я уже сталкивался с этим именем… — Указательным пальцем Драко постучал по верхней губе, притворно вспоминая. — Ах, да, в прошлом месяце ты вилась под Бенедиктом Оруэллом. Прямо возле гостиной Когтеврана. Никогда не забуду его испуганное лицо, когда я застал вас обнажёнными. Мердита задрожала, мертвой хваткой вцепившись и царапая длинными ногтями руку Теодора. — Драко, — предупреждающе начал слизеринец, заметив реакцию девушки. — Не надо… Малфой сделал быстрый шаг назад, увеличивая дистанцию и поднимая руки в жесте капитуляции. — Прощения прошу, если задел твои чувства, — неискренне извиняясь, он обратился к Рен. Следом заявил: — Минус пять очков Слизерину и пятнадцать Пуффендую. — Рыжая нервно дернулась, но Тео её придержал. — Поздравляю вас с залётом. Свободны. Они развернулись с мрачными лицами и пошли к лестнице, удаляясь из поля зрения Малфоя. Он стоял, фальшиво ухмыляясь им вслед. Но когда пара отошла на дальнее расстояние, и внезапно раздался негромкий смех Тео, чередующийся смехом Мердиты, ухмылка Драко испарилась с остатками. В груди что-то неприятно защемило. Сколько ещё он будет так наблюдать за этим? Наблюдать, как смеются все его друзья. Салазар, да абсолютно все! Каждый гребаный раз, когда кто-то смеётся, он просто застывает, как херова маггловская игрушка, когда кнопку движений выключают. Теряется в пространстве. Во времени. Просто каменеет и наблюдает, видя и слыша, как смеются парочки, как хохочут пьяные студенты. Его друзья, например. Драко так сильно хотел вновь засмеяться. Захохотать, держась за живот. Почувствовать дурманящую разум радость. Смехом выбить весь воздух из лёгких. Просто почувствовать. Последний раз он смеялся в лет тринадцать. А сейчас, пялясь, как маньяк, на каждого хохочущего, он чувствовал себя лишним. На вечерних алкогольных гулянках в общей гостиной Слизерина. На похождениях в «Три метлы». Постоянно. Везде. Все смеялись, а он мог только плакать. Драко так хотел… Просто почувствовать. Хоть раз. Что в этом плохого? Почему у него не получалось? Поняв, что он замер на одном месте, глядя в пустоту темени коридора, глубоко вздохнул и быстро отшатнулся, зашагав прочь. На душе противно, а в сердце больной хаос. Ведь Малфой знал, что завидует. И это было отвратительно. Всё время парень шёл, смотря под ноги. Он не знал, куда идёт. Просто куда-то шёл. Уже без цели. Встреча с Тео и рыжей пуффендуйской шлюхой, к раздражению Драко, выбила весь дух. Слизеринец поник и шёл просто вперёд. Наугад. Наконец, бездумное скитание по тихим коридорам привело его на верхний этаж, к ванне старост. Где-то неподалеку должна находиться Башня старост. Сквозь непроглядную черноту ночи он её не видел. Едкий туман пробивался сквозь приземистую крышу моста, проникая через открытые поверхности. Малфой шёл быстро и тихо, рукой ведя по деревянном лакированном покрытии перил. Уже где-то местами потёртые они вонзались щепками в ладонь парня. Но он не убирал руку. В какой-то степени это было даже приятно. Когда он почти дошёл до края моста, соединявшимся со входом в Башню, то уловил еле заметное мерцание прямо у входных дверей. Мерцание люмоса. Гермиона стояла возле ограждения, держась одной рукой за перила, а второй сжимала белое письмо. Она глазами бегала по строчкам и улыбалась. Драко подошёл ближе к ней, палочкой освещая её профиль. Она вздрогнула, испуганно отпрянув от него и случайно скомкав бумагу. — Тебе обязательно нужно подкрасться, чтобы меня напугать, да? — Девушка тоже направила свою палочку в его лицо, отзеркалив позу. Она прищурилась, медленно убирая скомканное письмо в карман мантии. Малфой проследил за этим движением. — Что ты прячешь, Грейнджер? — стрельнул в неё взглядом. Гермиона скрестила руки на груди и вздернула нос, стреляя в ответ. — Это тебя не касается, Малфой. Что ты вообще здесь делаешь? — Что я здесь, прости, делаю? Я здесь живу, Грейнджер. Думал, ты знаешь такие очевидные вещи, — колко процедил сквозь зубы он. Гриффиндорка покачала головой. — Я знаю, что ты живешь тут, Малфой. Я спрашиваю, что ты делаешь здесь? Со мной. Почему просто не обошёл меня? — её вопрос порезал слух. Настолько осязаемым он казался. — Ты идиотка, — почти неслышно прошептал он. И это прозвучало настолько ядовито, что девушка отступила на шаг. — Приятно знать, что не только я, — гневно проговорила Грейнджер. Она нарочно задела его плечом и пошла в другую сторону от Башни, застучав каблуками по скрипучей древесине. Драко несколько секунд смотрел ей вслед, а затем порыв холодного ветра обдал лицо и тело, заставив поёжиться. Он развернулся, чтобы сделать шаг… «Это тебя не касается, Малфой…» Салазар. Эта фраза въелась в его уши, заставляя почувствовать себя ещё более ущербным. Уязвимым. Дерьмо… И следующая мысль, пронзившая его голову, подняла все рычаги его адекватности. Напрочь избавила от здравомыслия. Блять, он совсем отчаялся, раз додумался до этого. Просто. Отправная. Точка. В Ад. Слизеринец развернулся в сторону почти исчезнувшей из виду Грейнджер и последовал за ней. Скрип мостового паркета был похож на скрип его несмазанных мозгов. Всё ощущалось невыносимо глупо. Он даже понятия не имел, что будет говорить ей. Однако должен был попытаться сплести все мысли в нормальную просьбу. Или же приказ. Надо попробовать. Около ванны старост Драко поймал её за руку, прижав к стене, чтобы она перестала вырываться. — Отпусти меня, Малфой! Немедленно отпусти! — Она всё ещё старалась выбраться из-под его сильной хватки. Лупила по груди кулаками, пыталась оттолкнуть. — Зачем ты это делаешь? Что тебе от меня нужно? Её громкий крик неприятной золой осел в ушах. Парень раздражённо сжал её плечи и, пройдя пару шагов, втолкнул в огромную ванну, тут же закрывая за собой дверь. — Ты задала правильный вопрос, Грейнджер, — сказал он, серьёзно вглядываясь в чаши её шоколадных глаз. Смотрел проницательно, не давая шанса отступить. — Мне и правда от тебя кое-что нужно. Малфой сделал ленивый шаг к ней, засунув руку в карман черных брюк. Гермиона же сделала шаг назад, настороженно косясь на него. Тогда Драко сделал ещё шаг вперёд, а она снова отступила назад. Это начинало забавлять Малфоя. — Что? Что тебе надо? — прокричала девушка, спиной сталкиваясь с шершавой стеной. Драко уже подошел настолько близко, что она ощутила его горячее дыхание на коже лица. Он оперся двумя руками на стену по обе стороны от неё. Не давая прохода. Не давая свободно глотнуть воздуха. Гермиона оказалась в ловушке. Между ними было всего лишь пару сантиметров расстояния. Она чувствовала жар, исходящий от его тела. Чувствовала, как его колено замерло где-то возле её внутренней стороны бедра. Грейнджер не позволяла себе давать слабину. Взгляд был сосредоточен строго на его глянцево-морских серых глазах. Её грудь быстро вздымалась, колени дрожали. Сердце сошло с ума, колотясь где-то в глотке. Но она молчала. Молчала и ждала. Малфой резко вдохнул, а с выдохом обжёг её лицо словами: — Научи меня смеяться. Девушка округлила глаза, пару минут молча и удивленно смотря в его глаза, зрачки которых расширились на весь ореол. Затем она, словно услышав какую-то нелепую шутку, рассмеялась, массируя пальцами переносицу. Драко отстранился от неё, отойдя и отвернувшись. — Ты ведь пошутил, да? — перестав смеяться, нервно спросила Гермиона. Всё ещё не оборачиваясь, он приглушённо прорычал: — Если бы я хотел пошутить, я бы не просил о помощи тебя. Для этого существуют шуты, Грейнджер. — Его плечи напряглись, когда он повернулся к ней с горящим пламенем в глазах. — А я не шут. Грейнджер снова вжалась в стену, когда он сделал шаг по направлению к ней. — Ты нужна мне, чтобы помочь снова засмеяться. — Почему я? — хмуря брови, недоуменно спросила гриффиндорка. Он вновь подошёл вплотную. Жар опять вспыхнул по всему её телу, а колени подогнулись. Грейнджер думала, что сейчас задохнётся. Это как пойти с топором на ежа. Только хуже. Вдруг Драко поднёс свою руку к её лицу и костяшками пальцев провёл по щеке, скуле и закончил на подбородке. Гермиона задержала дыхание, большими глазами наблюдая за его противоречивым лицом. То, как нежно он провёл своими пальцами по её щеке, никак не отобразилось на его лице. Оно так и осталось бесстрастно-холодным. Такой же была улыбка Драко. Она сухая. Ненастоящая. — Твой смех напоминает о моей матери, — убирая руку, выдохнул парень. — Он похож на её. Грейнджер сглотнула. Приторно-непривычный червяк сожаления забрался под кожу. Съедал внутренности. Окончательно. С концами. — И как мне вернуть твой смех? — спросила она, готовая ко всему. От него можно чего угодно ожидать. Драко отодвинулся и прошёл вперёд, усаживаясь на бортик ванны. Грейнджер несколько минут завороженно стояла, колеблясь, не зная, что делать, но в итоге сдалась своим предчувствиям чего-то хорошего и подошла к нему, аккуратно присаживаясь рядом. Но всё же чуть в отдалении. — С чего ты взял, что если мой смех и смех твоей матери похожи, я смогу тебе помочь? — осторожно начала Гермиона, задумчиво смотря вперёд. Она так устала за сегодняшний день. — Я ведь совсем не знаю тебя. Только сейчас она это осознала. Она совсем не знала его… Разве только, кроме того, что он был самовлюблённым засранцем, которому внушили, что выше, чем они, за статусом никого нету. Ему внушили, что магглорождённые гнусные существа, портящие магическую землю, по которой ходят они — чистокровные. Драко был надменным, эгоистичным и озлобленным. Таким она его чаще всего замечала. Но в последние годы… всё изменилось. Он изменился. Стал тихим, отрешённым. Это раскрытие показало то, как он был одинок. Как он по-настоящему был одинок. Часто девушка видела его за столом Слизерина в кругу веселящихся, разговорчивых друзей. А он сам сидел неподвижно, смотрел в одну точку, никого не видел и не слышал вокруг. Такое изменение показалось ей странным, но она никогда не переходила за черту дозволенного. Гермиона не решалась просто подойти и заговорить с ним. Для них это казалось неправильно. Противоестественно. Малфой всегда презирал их с Гарри и Роном, и так оставалось всегда. Но сейчас… Сейчас он просил её о помощи. Буквально. Хотел, чтобы она помогла ему вернуть смех. Гермиона, к которой он относился с особым пренебрежением и ненавистью. Это всё так противоречило её убеждениям. Это противоречило самому Драко. Всё казалось просто нереальным. Невозможным. Но она всё ещё здесь. И он здесь. Смотрел на неё своими серебристыми ракушками глаз и молчал, разглядывая. Блуждал взглядом по всему лицу. Но не как обычно: с презрением, недовольством, ненавистью. А с любопытством. И это её пугало. Очень пугало. Ведь загадка, которой стал Драко, была неразгадываемой. Он закрылся. Отвернулся от всего мира. От всех окружающих его людей. Но он пришёл к ней. К человеку, к которому, как ей казалось, Малфой решится явиться в последнюю очередь. И это так противоречило, что просто хотелось отвернуться, встать и убежать. Но Грейнджер сидела на холодной плитке, всё ещё смотря на него. И самым страшным было то, что она не могла отвернуться. Проникновенный, глубокий взгляд парня не давал ей шанса отвернуться. Он полностью захватил её взгляд. Взял в плен и не отпускал. Может, какая-то другая Гермиона и сбежала бы. Но не она. Она не сбежит. Потому что чувствует сердцем. Так правильно. Правильно… Вдруг Малфой поднялся на ноги, всё ещё не сводя с неё глаз, и подошёл к крану, включающему воду. Девушка не понимала, что он собрался делать, но молчала, внимательно следя за его действиями. Драко внезапно скинул с плеч мантию и принялся расстёгивать пуговицы на белоснежной рубашке. Гриффиндорка ошарашено взвизгнула и отвела от него взгляд, отворачиваясь и поднимаясь на ноги. — Что ты делаешь? — недовольно буркнула девушка, прикрывая глаза рукой. Плотно сомкнув пальцы рук, она услышала, как он хмыкнул. — А на что это похоже? Собираюсь искупаться, — невозмутимо ответил Малфой. — Но… зачем здесь? Тут, при мне… — Из-за адреналина, пульсирующего в венах, она еле узнавала свой голос. Сейчас он был похож на писк слонёнка, угодившего в капкан. Ответа не последовало, и спустя несколько секунд Гермиона решилась чуть приоткрыть глаза, чтобы понять, что он делал. Меткие глаза девушки не обнаружили слизеринца. Только его вещи, стопкой лежащие на плиточном возвышении у панорамного окна. Она хотела крикнуть, чтобы узнать где он, но очень поздно осознала, что кричать не стоит. Драко тихо и незаметно подошёл к ней из-за спины. Настолько близко, что Грейнджер замерла, затаив дыхание. Стук сердца усилился с невероятной скоростью. Парень убрал её раскиданные кудри в сторону и приблизился к самому уху, чтобы горячо прошептать: — Искупаешься со мной? Гермиона вздрогнула, когда он вдруг приподнял её за талию, обхватывая руками. Они обжигали пожаром. Но не только снаружи. Внутри зарождался огонёк, перерастающий в бурю. Девушка задёргалась, безуспешно пытаясь выскользнуть из его крепких рук. — Малфой! Отпусти меня, даже не думай! — Она хватала ртом воздух, не оставляя попыток выкрутиться. Но Драко уже поднёс её к самому краю. — Нет! Мал… Воздух тут же прекратил обливать её нос. Слава Мерлину, она успела задержать дыхание, когда парень бросил её в воду. Гермиона поспешно всплыла на поверхность воды, глотая ртом воздух и беспомощно бултыхаясь. Вся одежда промокла. Она нашла усмехающегося возле себя Драко, который тоже уже был в воде. Посмотрела на него настолько злобно, насколько была способна и со всей силы хлопнула ладонью по глади воды, блестящей от луны, проникающей через высокие окна. Брызги тут же разлетелись и попали на его лицо. — Это тебе за то, что скинул меня, мерзавец! — огрызнулась она и обиженно отвернулась. Но всё это было лишь притворством, потому что глубоко внутри Гермиона ощущала какое-то зарождающееся, неподвластное логике и её мыслям чувство, не позволяющее сейчас по-настоящему обижаться на него. Она провела рукой по сверкающей в лунном свете глади воды и незаметно улыбнулась своим мыслям. Это было и правда забавно. Это было весело. Тогда-то и произошёл момент, который она будет вспоминать всю свою дальнейшую жизнь. Сквозь шорох воды и булькающее мыло, тишину прервал сначала совсем тихий смех. Но потом он только увеличивался и увеличивался. Становился всё громче. Всё радостнее. Всё счастливее… Грейнджер с замеревшим сердцем смотрела на Драко. Он хохотал, получая от этого головокружительное удовольствие. Гермиона была уверена в этом. Она слушала его смех. Такой красивый. В этот раз он стал совершенно другим, так непохожим на тот, который у него был раньше. Когда он был ещё ребёнком. Смех Драко стал прекрасным. Восхитительно прекрасным. Блондинистые волосы поблескивали и мерцали под светом луны. Его лицо, так сильно поменявшееся в эти минуты, стало ей чуждым и непривычным. Таким непривычным, но таким великолепным. Малфой открылся перед ней совсем с другой стороны. И эта сторона очаровала её. Сильно. С корнями. Как Гермиона не замечала его необычайную красоту раньше? И не только физическую. Он был прекрасен внутри. Невыносимо. До боли в рёбрах прекрасен. Должно быть, раньше ей не было особого дела до этого. Но всё меняется. И теперь она увидела. И запомнит этот чудесный момент навсегда. Грейнджер подхватила его смех и засмеялась так же громко и весело. Было тепло. И тут, в ванне. И на душе. Прерывать эту идиллию вовсе не хотелось. Они хохотали долго, пока животы не поскручивались от боли. Пока кислорода стало не хватать. Тогда Гермиона открыла глаза и посмотрела на Драко взглядом, затуманившимся от непонятного ей счастья. И встретилась с его глянцевыми, потемневшими каплями серебра, сверкающими в полумраке ванны. Он прикоснулся мокрыми от воды пальцами к её волосам, провёл по ним рукой и заправил влажную прядь за ухо. Затем прикоснулся к её подбородку и приподнял его, заглядывая в глаза. Во внутрь Грейнджер. В саму её суть. Так на неё ещё никто и никогда не смотрел. — Ты говорила, что не уверена, что сможешь помочь, — почти шёпотом сказал Драко, улыбаясь и перемещая палец на её нижнюю губу. Оглаживая. — Но ты не просто помогла мне, Грейнджер. Ты излечила меня. И не успела Гермиона ничего сказать, как он потянулся к её губам, жадно впиваясь. Девушка тут же прильнула к нему. Это было так неправильно. Так, господибоже, неправильно. Но Грейнджер не могла с этим ничего поделать. Чувства захлестнули её с головой, не давая прохода трезвости. Не давая просочиться тому, что могло помешать. И с Драко было в точности то же самое. Они забылись друг в друге. Нашли утешение. Мимолётное отвлечение от жестокой реальности, окружающей их за стенами этой ванны. Если будут последствия, они их примут. Какими бы ужасающими они не были. Чтобы их не ждало завтра, послезавтра, через месяц, год… Это будет потом. Сегодня они просто хотели отвлечься. От возложенных на плечи грузов забот, обязанностей, тревог, переживаний. Просто отдохнуть. Что тут может быть такого, чего бы не хотел каждый? Драко прислонил Гермиону к кафельному бортику ванны, углубляя поцелуй. Гриффиндорка притянула его за шею ещё ближе к себе. До невозможности ближе. Ответила на поцелуи с той же настойчивостью и ритмом. Малфой зарылся руками в её спутанные мокрые волосы, а она — в его. Парень прикусил её нижнюю губу и опустился к ключицам. Целовал каждый изгиб, медленно опускаясь всё ниже, пока вода не разлучила его с кожей Гермионы. Грейнджер перебирала руками его волосы, закидывая голову, блаженно прикрыв глаза. Тянущее сладкое чувство внизу живота опасно дёрнуло за ниточки. Гермионе удавалось с трудом их удерживать. Вскоре Драко вновь вернулся к губам, глубоко целуя, лаская их языком. Проникнул в рот Грейнджер, властно раздвинув её губы, чем вызвал жаркий вздох, похожий на стон. Изучал рот, проходясь языком по дёснам. Рука Малфоя нырнула под воду, опускаясь на бедро Гермионы. Он неспешно вел ею вперёд. Грейнджер сжала ноги и тихо всхлипнула. Но плотная ткань её штанины оборвала весь накал. Слизеринец шумно выдохнул, хмыкая, и плавно отстранился. Гермиона опять потянулась к нему, но парень остановил её чуть прикоснувшись к груди, где внутри бешено колотилось сердце. — Малфой… Драко приложил указательный палец к её губам, останавливая. — Т-ш-ш… — наклонив голову вбок, прошептал он. Рассматривал девушку, всю красную и жаждущую продолжения. Его губы растянулись в улыбке. — Не сегодня, Грейнджер. Тебе нужно отдохнуть, — медленно и с расстановками проговорил он. Грейнджер расстроилась, и это заметил Малфой. Но она не запротестовала. Молча согласилась. В тишине они оделись и осушили себя заклинанием. Гермиона тихо подошла к Малфою сзади и прижалась к его спине, пока он застёгивал пуговицы рубашки. Всё происходило безмолвно. Всего было достаточно и без слов. Лишь только взгляды. Драко обернулся к ней и заглянул сверху в бездонные карие глаза. — Мы ведь не прощаемся, да? Это же не конец? — одновременно с надеждой и грустью проговорила Грейнджер, взяв его холодные руки и переплетая пальцы. Малфой ровно вздохнул, опустив взгляд. Сжал её маленькие ладони крепче, стараясь запомнить их. Отложить в памяти. Если вдруг что-то случится, он всегда будет помнить об этом дне. Может, у них есть шанс. Потому что есть надежда. Пусть будет так… — Нет. — Он вновь вернул на неё глаза. Мраморным мерцанием вложил в неё всё, что так хотел бы сказать. Так давно. Ещё так давно… — Мы ещё встретимся. Это точно не конец, Грейнджер. Гермиона сглотнула, робко опустив глаза. Она приложила его руку к своей щеке и нежно погладила, прикрыв глаза. Когда девушка уже хотела выскочить из ванны старост, то на секунду замерла, что-то обдумывая. Потом, обернувшись к Драко, молниеносно побежала к нему, набросившись, и чувственно, отчаянно поцеловала, передавая ему все свои чувства и эмоции, которые испытала. Которые испытывала. Медленно отстранилась и прошептала: — Береги себя, чтобы не происходило. Ты нужен людям. Ты… нужен мне. Не забывай этого. Поток прохладного майского воздуха влетел через открытые двери в ванну, когда Грейнджер покинула помещение. Драко тяжело выдохнул и прикрыл глаза. Конец учебного года. Завтра все возвращаются домой. Завтра будет последний спокойный день. Лето не пощадит никого. Но ему было все равно. Гермиона не ошиблась. В нём есть ещё что-то, в чём может нуждаться человек. Это доброта. Это человечность. Это любовь и забота. Пора признать это. И помогла признать ему это Грейнджер. Отличница с Гриффиндора, оставившая след в его памяти. Та, что вернула ему смех.