Фетр и хитин

Среди всех русалов, населяющих бухту, меньшим доверием пользовался Дай. Это было связано не только с его необычным видом, но и поведением: скрытность, пугливость и странная любовь к наземным жителям и их культуре. Несмотря на сложившуюся репутацию, Кроубар всё же навещал его; будучи лидером, он был просто обязан делать это. Сейчас ранее упомянутый русал проплывал заросли водорослей, окутанных старыми рыболовными сетями и различным пластиком. Он направлялся к заброшему рыболовному порту. Загнутый в крюк кончик хвоста неприятно цеплялся за плавающий рядом мусор при каждом движении продолговатого тела. Если бы Кроубар был обычной муреной, то предпочёл бы сидеть в своей норе, чем возиться с этими идиотами каждый божий день. Русал устало "фыркнул", пуская небольшую струю воды жабрами. Добравшись до пристани, Лом заплыл в глубины старого рыболовного порта. Внутри всё давно заросло: через трещины в фундаменте прорастали водоросли, а на суше лозы с росткими деревьев и травы, в углах таились мхи и лишайники. Здание медленно, но верно разрушалось, скрипя и клацая словно, выброшенный на берег, дельфин. Лучи уходящего солнца практически не попадали в это место и Кроубару приходилось постоянно ощупывать стены, чтобы не потеряться. Он не понимал как одному из его подопечных пришло в голову поселиться здесь. Русал уже хотел было уходить, как его сломанного хвоста что-то коснулось. Обернувшись Лом увидел, слабо светящиеся во тьме, тёмно-бирюзовые кольца. Держащие его, щупальце робко сжалось, когда Кроубар коснулся его пальцами. Он продолжил идти вверх к основанию конечности, пока его не остановила пара тоших рук. Они дрожали, но в воде это было практически не заметно. Наконец существо подлыло достойно близкого, что бы Лом смог увидеть его болезненно бледное худое лицо с впалыми округлыми глазами. Любой бы другой разумный обитатель моря ужаснулся, увидев перед собой такую картину, но Кроубар лишь провёл большим пальцем по чужой выпирающей скуле и второй рукой указал на верх. Осьминог не сразу понял намёка, пока Лом не выпустил остатки воздуха из лёгких. Плывя вслед за пузырьками, два русала всплыли около небольшого пирса. Поток солёной воды хлынул из широко раскрытых жабр, когда Кроубар глубока вздохнул, переходя на лёгочное дыхание. "Привет, Дай" – наконец поздоровался Лом; второй русал, подплывая ближе к суше, ответил многозначным кивком. Взобравшись на потрескавшийся бетон, Дай поджал под себя щупальца и принялся перебирать своё ожерелье, состоящее из найденного людского барахла. Лом подсел к нему и молча наблюдал за его действиям. Дай небыл больно разговорчив, предпочитая излагать свои мысли и чувства действиями. Тонкие, слегка кривые пальцы быстро перебирали различные пробки, брелки, кольца, пластиковые игрушки и прочий хлам, натянутый на толстую нить. Кроубару нравилось слушать как трещит и шелсити чужое ожерелье, как его владелец что-то тихо шепчет себе под нос, как влажные щупальца переплетаются между собой. Лом и сам не заметил, как начал засыпать, пока его не вывел из царства Морфея слегка встревоженный голос Дая: "Кроубар?"; русал встрепенулся и неохотно открыл глаза. Жмурик - так иногда шутя назвал его Лом - прикоснулся к своей спине и сдавленно зашипел. Кроубар быстро понял в чём дело, посмотрев ему за спину и увидев старый рыболовный крючок, засевший глубоко в мантии. "Почему ты мне сразу не сказал?" – слегка раздражённо спросил русал. "Я думал это не так важно, у тебя и так куча проблем кроме меня и" – не успев закончить мысль, Жмурик вскрикнул, когда Лом вынул из него крючок. "Ты для меня совсем не проблема, Дай, как и все остальные" – ласково сказал Кроубар и вздохнув положил свои руки на чужие плечи, – "Да, с вами иногда трудно, но это не значит, что вы для меня обуза". Жмурик вздрогнул от этих слов и от того, как Лом принялся нежно ласкать его спину. Дай впервые за долгое время сумел расслабиться в объятиях лидера. Его щупальца будто змеи оплели чужое продолговатое тело и методично сжимались от каждого движения рук Лома. Которые постепенно перешли со спины на рёбра, живот, таз, а вскоре добрались и до паха. Кроубар сам до конца не понимал, что он делает; русал испытывал странные, противоречивые чувства. Пальцы прошлись вдоль влажной от остатков воды и естественной смазки щели. Тем не менее он не собирался им противиться. Дай вздрогнул и его, находящиеся по бокам от чужой кисти, основания щупалец сжались словно тиски. Русал почувствовав, как его ладони коснулось что-то склизкое, в горле застыл ком, он слегка сжал руку, на что Жмурик всхлипнув откинул свою голову ему на плечо. Зглотнув Лом оттолкнул одну из нижних конечностей достаточно, чтобы увидеть чужой розоватый бакулюм: более мягкие и изворотливей обычного, схожий с щупальцем, но бес присосок. Дай вяло повернулся к Кроубару красным как порфира* лицом. "На суше он намного крупнее" – заметил про себя лидер, когда его неожиданно прижали к холодному полу. Чёрными от возбуждения глазами Дай пристально рассматривал вздымающуюся грудь Лома. Его ловкие тощие кисти легко нашли слегка выпуклый от прилившей крови пах и раздвинули его, обнажая, сочащийся смазкой, бакулюм. Лом глухо застонал: чужие пальцы погрузились в его разгорячённое нутро. По, пульсирующим от напряжения, вискам стекали солёные капельки испарены, а сердце неистово билось, словно, попавшая в сеть, рыба. Лом непроизвольно вздрогнул, когда пальци заменил извивающийся бакулюм. Закатив глаза, Дай застыл в немом стоне: внутри было тесно и невероятно жарко. Кроубар, дрожащей от возбуждения, рукой, схватив его за ожерелье, притянул к себе и втянул в поцелуй. Зубы Дая острые и плотно прижаты друг к другу, на подобие клюва; Лому приходилось осторожно продвигаться меж чужих челюстей, чтобы его язык ненароком ни откусили. По старому порту эхом разносились звуки влажных шлепков и томных, приглушённых стонов. Солнце давно ушло за горизонт и биолюминесцентные узоры на телах двух русалов переплетаясь сияли в кромешной темноте. Перед глазами кроуюара всё расплывалось как бензиновая плёнка на воде. Теряя сознание то ли от, переполняющего тело, возбуждения, то ли от недостатка кислорода, он разорвал поцелуй. Лом обхватил спину Жмурика, царапая нежную мантию, в предверии оргазма. Дай, не замечая боли, рывками входил в нутро лидера. Присоски на его щупальца впились в чешую получше любого крючка. Мысли в голове Кроубара текли неохотно, вяло, обрывая и сменяя друг друга. Всего за несколько минут его мир с бескрайнего океана сузился до одной из старых, холодных пристаней. Единственное, что чувствовал тогда Кроубар - невыносимый жар и давление чужого извивающегося органа внутри. Пульсации плавно перешли с висков на пах, грозясь в любой момент вырваться наружу. Дай прижался к груди Лома и, глухо застонав, сделал последний резкий, но короткий толчок. Нутро русала заполнило обжигающая вязкая жидкость. Кроубар прогнулся в спине, чувствуя, как от затылка до самого кончика изогнутого хвоста проносится волна тока. Оргазм пеленой накрыл его сознание: все мысли в миг исчезли, оставив лишь одно блаженство. Из приоткрытого рта Лома вырвалось хрипение, отдалённо напоминающее стон, его живот залило семя. Жмурик устало ахнул, когда Лом выполз из под него и лёг рядом на бок. Белая, полупрозрачная жидкость медленно стекала по влажной от испарины чешуе. Кроубар вяло усмехнулся, смотря на то, как Дай смущённо протягивал ему поржавевшую монетку, которую он, вероятно, снял со своего ожерелья. Взав подарок, Лом поцеловал его в щёку и попрощавшись направился к выходу из порта. Возможно, ему стоит по чаще его навещать.