* * *
Обед плавно перешел в ужин, и время текло неторопливо и все равно незаметно. Они пили вино, разговаривали, Франсуа в какой-то момент пришлось уехать после звонка своего управляющего, и Ален сначала явно напрягся, но затем, поддавшись обаянию Тэхена и простоте момента, совсем расслабился, начав непринужденно шутить, демонстрируя незаурядное чувство юмора и получая удовольствие от того, что Тэхен этот юмор понимал. Особенно в той части, когда Ален делился тем, что его связывает с искусством и как они переживают это вместе с Франсуа, который в один момент смирился, поняв, что любая реакция Алена на его творчество — это не способ задеть его чувства, а безусловная реакция организма, который просто не понимал, что от него хотят. — Знаешь, в этом на самом деле что-то есть. — Тэхен позволил себе закинуть ноги на подоконник, на котором Ален, спросив разрешения, расположился, чтобы закурить. — В том, чтобы встречаться и жить с человеком, с которым вы разные. Новые эмоции, новый опыт, и мне кажется, что если между вами есть уважение и чувства, это никогда не станет проблемой. — Это не проблема, пока в жизни Делажа есть его лучший друг-художник, с которым он обычно ходит на всякие там художественные мероприятия. Я попробовал однажды — получилось плохо. Франсуа обиделся, а потом просто взял и нашел выход из положения, чтобы не травмировать меня и себя. Так что… — Ален задумался, как будто пытаясь вспомнить, к чему он это сказал. — Ты прав. Это не проблема. И… — В его светло-зеленых глазах заиграло любопытство. — Твой Джин тоже не разбирается в искусстве? — Ага. — Тэхен улыбнулся. — Франсуа будет выставлять его портрет, который я изобразил, после того, как Джин, чтобы сделать мне приятно, заполнил цветами мое место работы. Заполнил буквально, заставив все вазами, которые до сих пор регулярно обновляются специально обученными людьми. — Ого! Вот это поступок! — Ален искренне восхитился. — Муж… — И здесь в голосе послышалась гордость. — Говорил, что цветы должны украшать всё вокруг для тебя, поэтому его букеты — это всегда квест, как что куда поставить и каким боком повернуть к солнцу. Но… Это очень дорогое внимание. Пусть я и не романтик. И кстати! Франсуа мне рассказывал о том, что чуть не стал причиной вашего с Джином раздора, но… — Стал. — Тэхен улыбнулся. — Но ненадолго. — Так и знал, что здесь он поскромничал. — Ален покачал головой, затем прямо посмотрев на Тэхена, который невольно прикоснулся к тем воспоминаниям. Он готов был прикасаться теперь к своей памяти по любому поводу, лишь бы достать оттуда Джина. Которого здесь на хватало. — Но он не рассказал мне, когда успел сблизиться с твоим парнем настолько, что пригласил его сюда не просто как гостя, а как дорогого гостя. — Всё просто. Это была благодарность за гостеприимство Джина, который… — Тэхен пытался подобрать правильные слова, при этом ностальгически, но хитро улыбаясь. — Не был готов, но все равно повел себя как прекрасный человек, увидев на своем пороге Франсуа. Ну, потому что он и есть этот самый прекрасный человек, в чем Франсуа быстро убедился. — А подробнее? — Алену было на самом деле интересно, а Тэхену приятно, поэтому… — Это случилось после одной крупной международной выставки, на которой выставлялся твой достопочтенный муж…Тридцать семь дней назад.
— Тэ, мне кажется, это плохая идея. — Франсуа так уверенно хмурился и сомневался, что по его лицу могло показаться, что он злился. — Ночь почти на дворе. Джин любезен со мной, но вряд ли захочет видеть на пороге своего дома. — Я на него обижен. И… — Тэхен, выбравшись из машины, запахнул кимоно, подвязав его. — О нет! Я больше не участвую в твоих провокациях! — Франсуа поднял две руки. — Хватит! — Я не собираюсь его провоцировать на ревность. Наоборот. Я хочу… — Тэхен задумался, затем взяв Франсуа под локоть, направив ко входу в элитный жилой комплекс. — Чтобы вы нашли общий язык. А зная, что я обижен, Джин будет искать его охотнее. А потом втянется. Я хочу, чтобы вы подружились. И чтобы, если вдруг ты захочешь вернуться сюда, или мы приехать к тебе в гости, не было неловкости. Я лично не выпущу тебя из страны, если вы не расстанетесь друзьями. — Тэ, я может и не против, но не все так легко находят общий язык, как ты, а если учесть, что нас с ним связывает… — Франсуа осекся, забавно закатив глаза, пытаясь найти слово поприличнее. — Это может быть сложно взрослому и ревнивому мужчине. — А мне всё равно. Потому что мы с Джином полностью уладили этот вопрос. — Тэхен вызвал лифт, повернувшись к Франсуа и скрестив на груди руки. — Так уж полностью? — Франсуа с подозрением прищурился, пока Тэхен очень уверенно кивнул. — Да. И ты в этом скоро убедишься. Тэхен постучал в нужную дверь, которая открылась спустя минуту. Сказать, что Джин был удивлен — ничего не сказать, и Франсуа почувствовал, как тяжелее и гуще стал воздух между ними от неловкости. Никто не любит неловкость, особенно когда ее зачинщик дует губы, гордо задрав подбородок. — Добрый вечер, мсье Ким. — Франсуа решил спасти себя и ситуацию. — Решил сопроводить такое сокровище, чтобы не потерялось по дороге. После шампанского. Передаю лично в руки. — Добрый, господин Делаж. — Джин смотрел на Тэхена, о чем-то усиленно размышляя, затем переведя взгляд на француза. — Войдете? Хочу ответить любезностью на любезность. Отблагодарить. — Войдет. — Тэхен прошел внутрь, начав разуваться. — Он обижен. — Франсуа успел шепнуть это Джину на ухо, чтобы подтвердить его подозрения и позволить тщательнее спланировать план действий. — Но я и вправду буду рад выпить чаю. Или теплого молочка. — А виски? — Джин наблюдал за удаляющейся спиной Тэхена, затем повернувшись к Франсуа Делажу. — Хотя у меня есть вино. Не французское, поэтому предлагать стыдно. — Ай, мсье Ким, я сноб, конечно, но в хорошей компании поддаюсь на любые провокации. И честно сказать, очень устал за сегодня. Так что… От виски не откажусь. Уверен, вы пьете самый лучший. — Франсуа выпрямился, закончив избавляться от туфель. — Ну или хотя бы самый дорогой. Хотя в виски я разбираюсь хуже, чем в вине. — Вы не разочаруетесь. — Джин указывал в гостиную. — Очень мягкий и совсем не обжигает горло. — Верю на слово. И, наверное, нам нужно на кухню? — Франсуа с интересом осматривался, пытаясь найти Тэхена. — Располагайтесь… вот здесь. — Джин поравнялся с диваном и креслами. — Я сейчас. — Ой, я понимаю. — Франсуа Делаж удобно и расслабленно уселся, махнув рукой. — Не торопитесь! Это дело тонкое. Джин только улыбнулся, затем направившись в свою спальню, а точнее — в гардеробную. Гость был неожиданный, но в этом случае — вполне приятный, потому что они успели разрешить с Тэ все противоречия по поводу Франсуа Делажа, который, на самом деле, при ближайшем и не замыленном ревностью рассмотрении был весьма мил и приятен в общении. — Если ты думал мне так отомстить — не вышло. Я даже рад гостям. Джин еще из дверного проема заметил голую спину, которая вот-вот должна была облачиться в домашнюю футболку. — Ты бросил меня посреди мероприятия, свинтив по своим делам и даже не пригласив меня с собой. С чего бы мне тебе мстить? — В голосе Тэхена чувствовалась обида, но не критичная, не такая, из-за которой он теперь мог бы хлопнуть дверь. Джина по лицу. — Я всё уладил с Юнги. — Джин быстро сократил между ними дистанцию, ловко, чтобы у Тэхена не было шанса, обхватив его за голые плечи, остановив готовящиеся одеть их в ткань руки. — И готов извиняться перед тобой. — Ты испортил мне вечер. Вы, со своими разборками. — Теперь Тэхен точно дул губы, и Джин, не встречая сопротивления, спустил свои ладони к его талии, на плечах оставив, вместо рук, нежные поцелуи. — Ладно, не весь вечер. Его окончание. И только Франсуа меня не бросил. — Потому что он твой лучший друг. — Да! — Тэхен ответил решительно, повернувшись к Джину и сразу обняв его за плечи. — Я рад, что ты это признал. — Разумеется. И я готов тоже с ним подружиться. Знаешь, как говорят, держи друзей близко, а врагов… Тэхен, вместо ответа, укусил Джина за плечо, у основания шеи, где через вырез футболки виднелась голая кожа, но Джин только улыбнулся, сжав со спины плечи Тэхена, которые поднял на него голову. Был близко. И даже не пытался отстраняться. — Хочу, чтобы мои друзья были твоими друзьями. — Тэхен сосредоточенно примирялся к губам Джина. — И хочу, чтобы ты поцеловал меня так, чтобы я забыл, как на тебя обиделся. — Там на диване сидит Франсуа. И ждет. — Сердце забилось быстрее, пока Джин стал чаще вдыхать и выдыхать. — Он темпераментный француз, который знает, что ты должен заслужить мое прощение. Потерпит. — В общем, потом твой муж и мой Джин очень непринужденно болтали, и Франсуа даже поделился, в знак зарождающейся дружбы, своим главным секретом по поводу своего появления на выставке очень большого коллекционера. Мы засиделись, и Джин предложил Франсуа остаться, предоставив ему комфорт и свободную комнату, которой он, подобрев от выпитого и став сентиментальным, с удовольствием воспользовался. — Тэхен улыбался, глядя в окно мимо Алена, который, докурив, просто подпирал собой подоконник открытого теперь нараспашку окна, впускающего мерное жужжание города и вечернюю свежесть. — Джин на самом деле обрадовался, когда мы оба получили приглашения из консульства на въезд на территорию Франции, а потом… — Тэхен вздохнул. — Ну, ничего! — Ален неловко встрепенулся, искренне желая как-то купировать возникшую на лице Тэхена грусть. — Какие ваши годы! Мы с Делажем всегда будем рады гостям. Даже если расстанемся или… — Только через твой труп, Жаккар. Расстанемся. Который Дан мне потом поможет спрятать. Франсуа возник на кухне внезапно и в сопровождении человека, которого Тэхен уже видел до этого, но не успел узнать как следует. И который теперь улыбался Алену, который первым приветствовал его рукопожатием. — Я ненадолго. Просто проводил босса и решил поздороваться. Уже ухожу. — В сочетании с приветственно блестящими глазами и растянутыми в улыбку губами лысина и брутальная щетина уже не страшили. — Добрый вечер, мсье Ким. Нам не довелось познакомиться как следует, но я уже успел полюбоваться на ваши картины. — Картины? — Тэхен с недоумением посмотрел на Франсуа, который, опустив голову, явно виновато улыбался. — Рад видеть, господин ТомА. — Тэхен пожимал руку Даниэля, который с недоумением смотрел на своего босса. — Картины. Три. Он просто подчистил свои запасники, очень смело, и нам пришлось использовать резервы, которые остались в его мастерской. — Даниэль опустил руку Тэхена, вместо этого положив ладонь на его плечо, чуть сжав. — Можете мне поверить — они станут украшением. И вам нечего будет стесняться. И мы еще обязательно встретимся через пару дней. — Даниэль направился к выходу, обернувшись. — Мсье Жаккар, я особенно буду тебя ждать. — И пока Ален закатил глаза и растянул довольную улыбку, Даниэль повернулся к Тэхену. — Обожаю то, как он интерпретирует современное искусство. А теперь точно всего доброго. Дверь за Даниэлем закрылась, пока Франсуа Делаж устроился на стуле рядом с Тэхеном, успев что-то сказать сосредоточившемуся Алену. — Я думаю, что теперь тебе пора отдыхать, mon doux ami. — Он с теплом посмотрел на Тэхена. — Мы поедем и оставим тебя одного, но ненадолго. Завтра, так как до открытия выставки еще пара дней, мы отправимся за город, чтобы поиграть в гольф, поплавать с уточками и посетить один интересный виноградник с обязательной дегустацией вина. Если ты не против. Потому что Жаккара я обычно не спрашиваю. — Ой, дома поговорим. — Ален закатил глаза, пока Франсуа уставился на него так, будто хотел засмотреть до смерти. — Если ты успеешь открыть рот до того, как… — Как Тэхен согласится. — Ален затем шикнул на мужа, посмотрев на Тэхена. — Я готов ко всему. И спасибо, что позаботились о моем досуге. Я всегда хотел попробовать гольф! — Судя по тому, как горят твои глазки, это правда. — Франсуа поднялся, взяв за плечи Алена. — Ты в любой момент можешь позвонить мне, если что-то понадобится и случится, хорошо? Здесь очень спокойный район и по ночам тихий, так что проблем возникнуть не должно. — В спальне тебе лучше задернуть ночные шторы, потому что солнце встает прямо в окно, а у тебя будет время, чтобы поспать до… — Ален посмотрел на мужа, как будто на самом деле не был в курсе планов по поводу гольф-клуба. — До девяти. Мы заедем за тобой в десять. Дорога займет около трех часов, но это будет стоить того. Обещаю. — Франсуа задорно подмигнул Тэхену, который теперь только почувствовал себя уставшим и готовым принять горизонтальное положение. Это была приятная усталость по тому, что ему здесь явно были рады. И, приняв душ и забравшись под легкое летнее одеяло, которое умопомрачительно пахло лавандой, Тэхен набрал номер, который знал наизусть, абонента которого очень хотел услышать. — Алло. — И по голосу сразу стало понятно, что у Джина был в разгаре рабочий день. Не слишком приятный, судя по оттенкам интеллигентного раздражения. — Я помешал, да? — Тэхен знал, что не был причиной его настроения и не собирался обижаться. — Нет, малыш. — Джин смягчился, а потом раздалось злое «Подождут» и хлопок двери. — Я рад тебя слышать всегда. Как долетел? Как тебя встретили? Всё в порядке? — Долетел как боженька, встретили как самого желанного гостя, Франсуа, оказывается, в браке, и я живу в квартире его мужа, с которым уже успел подружиться. — Вот это поворот! — Джин очень искренне удивился. — А еще он будет выставлять три моих картины, две из которых были написаны во время моей учебы здесь. Я… — Тэхен вздохнул, не ощущая ничего по этому поводу. — Буду почти звездой. Джин взял паузу. — Ты заслужил. Я верю мсье Делажу, и если он говорит, что ты талант, значит, ты талант. Почему не слышу радость в голосе? — Я скучаю. — Тэхен перевернулся и уткнулся носом в подушку. — Ужасно скучаю. Особенно когда вижу как Франсуа и Ален нежаться. Такие счастливые. А я… Джин молчал. — Я знаю, что ты на самом деле занят, Джин. Знаю. Ни в коем случае не обижаюсь. Просто… Тоскливо немного. Вот и всё. Мы строили планы. Всё, хватит. Тебе итак несладко, а еще я... — Тэхен вновь вернулся на спину. — Если есть время, расскажи как у тебя дела? — Нет времени. — Джин вздохнул. — Всё по-немногу налаживается. И я очень тебя люблю. Тэхен улыбнулся, чувствуя, как внутри было тепло, но темно и туманно от тоски. Как будто дымом затянуло, но не удушливым, а просто… — Я люблю тебя больше. И очень надеюсь, что ты мне приснишься. Приснишься же? — В самом неприличном виде. — Джин, кажется, улыбался, услышав в голосе Тэхена однажды полюбившийся ему каприз. — Отдыхай. И знай, что я очень горжусь тобой. И мы обязательно подумаем по твоему возвращению как развивать твой талант на родине. По твоему возвращению укололо Тэхена где-то под лопаткой, болезненно, и захотелось пролить немного слез. От тоски. Ну ничего. — Люблю тебя. — И Джин повесил трубку, явно просто не имея больше возможности говорить. Ален был прав. Они обязательно вернуться сюда вдвоем. Просто по другому поводу. В любом случае, во время его первой большой выставки с ним рядом будет близкий ему человек. В то время как самый близкий будет далеко. Судьба оказалась злодейкой, но вообще хотелось бы, чтобы это осталось самым большим его огорчением в жизни.* * *
— Надо перезаписать этот фрагмент. Ты заикаешься на последнем слоге в третьей строчке, и такт идет по пизде. Давай вместе проговорим, может просто не укладывается в ритм? — Юнги снял наушники, сразу обратившись к звуковику, который что-то сосредоточенно выглядывал на большом экране профессионально оснащенного компьютера. — Знаешь, Юнги, когда я хотел работать с тобой, я не знал, что ты такой… Перфекционист. — Намджун стянул наушники, сделав шаг назад к стулу и оставленной у его ножки бутылке воды, к которой тут же приложился. — Мне нравится. — Затем он полез в карман, проверяя сообщения, до этого включив беззвучный режим. — Мне опять предлагают рекламировать пиво. — Опять? — Юнги поднял на Намджуна удивленный взгляд, только спустя пару фраз оторвавшись от специалиста по звукозаписи и поравнявшись с Намджуном, проверив, выключил ли он на этот раз микрофон или же продолжал расходовать в пустую электричество. — Нужно соглашаться. Но сначала снять пробу. — Ты серьезно? — Намджун в сомнении прищурился, отставив бутылку. — Разумеется. Если пиво на самом деле хорошее. — Юнги пожал плечами, затем оглядевшись. — Пошли, тебе возможно просто нужен перерыв. — Точно. Тем более, что там, кажется, приехал Бэк. — Намджун вновь вернулся к телефону, затем набрав только-только звонивший ему номер. — Я каждый раз вздрагиваю, когда слышу это имя. — Юнги покачал головой, а затем улыбнулся, направившись к выходу из студии, пропуская перед собой Намджуна, который не стал долго говорить по телефону, ограничившись парой фраз. Попав на улицу, они сразу заметили высокую и неторопливо затягивающуюся дымом фигуру, которая заметила их и помахала рукой, быстро и профессионально точно направив окурок в находящуюся рядом урну, затем открыв машину и наполовину просунувшись в салон на пассажирское место. — Я не один. — Он аккуратно вылез, протягивая Намджуну фирменный стакан одной очень хорошей кофейни. Настолько хорошей, что Юнги готов был облизнуться, пока Намджун потянулся за поцелуем, чтобы прямо в губы поблагодарить своего парня. — Мин, ты бы себя видел. Наласкавшись коротко, но пылко с Намджуном, Бэкхен вновь нырнул в салон, достав второй стакан. — Бэк, ты чудо. Прелесть. Ангелочек. Но гадкий. Этого у тебя не отнять. — Пей, великий и ужасный. — Бэкхен самодовольно улыбнулся, но когда Юнги благодарил его, во взгляде все же было тепло и ясно, без остатка былых обид. — Я ненадолго. Был неподалеку и решил заехать поздороваться. — От Гука нет вестей? — Юнги, который успел уже познакомиться с молодым адвокатом, убедившись в том, что они на самом деле были с Бэком братьями, судя по его характеру, и в том, что он был въедливым, но грамотным юристом, серьезно смотрел на Бэкхена. — Джин отмалчивается, но я в курсе, что у них сейчас пожар. — Папа сказал, что у него, если вдруг всё затянется, есть проверенные люди для поддержки, так что… — Бэкхен задумался. — На самом деле, это просто много шума из ничего. Единственное, что теперь нужно — доказать, что брак был допущен на производстве, но загвоздка и главная причина раздающегося теперь крика — что покупатель заключает контракт с компанией-дистрибьютором, потому и первые шишки сыпятся на нее. Плюс волокита и издержки, связанные с отзывом автомобилей… Я не очень большой специалист, но судя по тому, что говорил отец, это дело энергозатратное, но неопасное для бизнеса. Завод так и так возьмет вину и издержки на себя. — Да, Джин теперь постоянно туда катается с документами. — Юнги кивнул. — Но он тоже вроде довольно спокоен. Только грустный и усталый до невозможности. — Надо было мне поехать с Тэхеном. — Намджун впервые подал голос, и Юнги посмотрел на него с недоумением. — Тебе работать и работать, ослик, если ты не хочешь, чтобы мы хором с тобой объявили себя никчемными. — Банкротами, а не никчемными, не сгущай. — Намджун улыбался, притянув к себе Бэкхена, которому дал попробовать свой чудо-кофеиновый напиток. — Никчемными банкротами. У тебя скоро будет запись клипа. Я уже договорился с группой своего будущего мужа, которые согласились сплясать с тобой в кадре почти на добровольных основах. Но это через полтора месяца, когда мы отпишем альбом. — А наше с тобой видео? — Намджун теперь смотрел на Юнги с надеждой, пока Юнги самодовольно улыбнулся. — Я очень хочу узнать, как примут наш первый официальный юнит! — Что, даже пропиаришь его на своей странице в инсте? — Юнги ухмыльнулся, разрешив себе вновь порадоваться тому, что они нашли способ работать вместе. — Да. Как и твой первый сольник. Благо, охваты нисколько не уменьшились. — Потому что ты чудо. — Бэкхен звонко поцеловав Намджуна в щеку, затем посмотрев на часы. — Ладно, мне, пожалуй, пора. Удачи в труде. — Бэк. — Юнги сделал очень серьезно лицо и такой же серьезный тон. — Спасибо тебе. За кофе и за брата. А за тебя тебе а-та-та. — Ай, Мин… — Бэкхен отмахнулся, при этом широко улыбаясь. — Еще увидимся. — Перестань мне угрожать. — Юнги нахмурился, пока Бэкхен, двумя пальцами показав, что следит за ними, вновь оказался за рулем, и Юнги обратился к Намджуну. — Ну что, дружок. Закончим за сегодня этот речитатив? В конце концов, всегда можно будет переписать. Кто вообще им запретит, особенно, если учесть, что восемь песен они написали меньше, чем за две недели. Не только потому, что у них просто не было времени. Просто вдвоем всё было вдохновеннее. И приятнее, чего уж там.* * *
Два дня пролетели слишком стремительно. Закрутились, завертели Тэхена, оставив его в недоумении, но с улыбкой на лице. Ему понравился гольф. В какой-то момент он совсем смог отвлечься от своей тоски, чем очень сильно порадовал супругов, которые в какой-то момент отчаялись стереть грусть в его глазах. Франсуа специально все это время не говорил о готовящейся выставке, постоянно находясь на связи с Даниэлем Тома, который, и Тэхен знал об этом, профессионален настолько, насколько ответственен. Так было всегда, и когда Тэхен впервые его увидел, ему показалось, что мсье Тома уже родился с незаурядным айкью и организаторскими способностями. Ну и брутальной лысиной, которая, как он всегда говорил на полном серьезе, появилась после того, как ее выел Франсуа Делаж, разумеется, из благих побуждений. Чтобы не потел и не перегревался в жару. — Я не видел ничего милее в своей жизни. — Тэхен, который уже успел облачиться в совершенно обычный по крою и цвету костюм, на этот раз не желая привлекать внимание (хотя, и Франсуа сделал на этом упор, когда они для развлечения выбирали наряды, с его фактурой это было невозможно), смотрел на расположившихся у машины художника мужчин, один из которых немного нервно курил. — Это идея Алена. — Франсуа очень гордо улыбался, пока Ален, который, кажется, волновался, закатил глаза. — Из нас двоих школьник ты. Но… — Он посмотрел на своего мужа. — Так я буду меньше привлекать внимания. Потому что всё оно будет на тебе На них были белые классические смокинги с подчеркивающими контраст черными лацканами (и деталями в виде шелкового черного платка в кармашке) и обычные белые хлопковые футболки. Парные костюмы. Даже туфли были одинаковыми. И выглядели они оба исключительно. Особенно Ален, который выпрямил волосы, гелем уложив их назад, оставив пару прядей у лица. Как будто под дождь попал, потому что от него прямо веяло свежестью. — Я сам не мог глаз оторвать. — Франсуа прервал затянувшуюся паузу, и Тэхен дернулся, пока Ален смущался, но при этом улыбался. — Скажу Даниэлю, чтобы глаз с него не спускал. А лучше — поставил на сигнализацию. Обязательно кто-нибудь захочет спереть. — Я не уйду от тебя просто по тому, что до сих пор боюсь Дана. — Ален, самодовольно улыбаясь, сделал шаг к Франсуа навстречу, близко придвинувшись к его лицу. — Надеюсь, он оборудовал для меня место, где я смогу спрятаться. — За моими широкими плечами. — Игриво-забавная интонация и всё те же чувства в глазах. Наверное, Тэхен так обращал на это внимание, потому что был этого лишен. — Ладно. Нам пора ехать. Никакой красной дорожки, но Тэ, держись рядом. Хочу чтобы пресса погудела. — Да, Тэ, будешь отвлекать внимание от меня, чтобы пресса не гудела. — Ален сосредоточенно нахмурился, затем, как будто его осенило, повернувшись к Франсуа, который уже открыл для него дверцу. — Вот черт! — Да ладно тебе. — Франсуа махнул рукой. — Ну подумаешь, парные костюмы. Ну подумаешь, кольца. Никто не догадается! — Я могу стоять между вами, чтобы все подумали, что это составленная великим художником живописно монохромная композиция. — Тэхен пожал плечами, пока Ален, кажется, всерьез задумался. — Не волнуйся, Ал. Я буду тебя развлекать сегодня, пока господин Делаж будет в центре внимания. — Нет уж. — Ален решительно поднял подбородок, затем посмотрев на мужа. — Это твой день. Делаж так сказал, а значит… — Он как будто готовился сказать что-то претенциозное, но затем вдруг сник и полез в машину. — Я запрусь в его кабинете с вином, пока великие художники будут демонстрировать свои талантливые каляки. — И с ним так всегда. — Франсуа вздохнул, открыв дверь для Тэхена, затем улыбнувшись. — Как его не любить… Тэхен начал волноваться тогда, когда увидел большое количество людей. И то, что его картина, та, на которой был изображен Джин, была выставлена в главном зале рядом с работами Франсуа Делажа, который он выбрал, как ключевые. Ему было страшно. На самом деле. Поэтому он быстро ретировался из главного зала, бесцельно, но с любопытством слоняясь по заполненному электрическим светом, людьми и искусством помещению галереи. — Прячешься? — Он подпрыгнул, услышав сзади голос, затем почувствовав, как его взяли за руку. — Пойдем в интимный полумрак. К «Теням». Там у нас назначена встреча. — А где Ален? — Тэхен расслабился, чувствуя, как крепко его держал Франсуа Делаж. — Развлекается с Даниэлем. Рассказывает, что видит на картинах, пока Дан делает вид, что не разбирается в живописи. Он экономист по образованию, и Жаккар льнет к нему каждый раз, когда оказывается здесь. А я не против, потому что если бы не Дан, меня бы здесь не было. — На привычно низком и спокойном тембре почувствовался налет грусти. — Ты расскажешь мне? — Тэхен почему-то стал говорить тише, вступив в большое помещение, находящееся в непривычном полумраке. — Это стыдно, mon doux ami. А это… — Он указывал на широкоплечего мужчину. — Эй, Жюль! Хочешь, я познакомлю тебя с тем, кто смог нарисовать лучше тебя? Мужчина обернулся, уже закатывая глаза. А затем с интересом уставившись на Тэхена, который заметил на взрослом, подернутом жизненным опытом лице живой блеск беспечно молодых глаз. — Ким Тэхен. — Он решил первым проявить воспитание, протягивая руку. — Очень приятно, Тэхен. Меня зовут Жюльен Ламер. — Мужчина сдержанно, но дружелюбно улыбнулся, чуть склонил голову, затем повернувшись к небольшому полотну. — Видел эту работу еще до открытия. — Он видел всё. — В голосе Франсуа чувствовалась гордость. — Рука поставлена, но не уверена. С таких работ обычно начинают замечать талант. — Голос господина Ламера был настолько приятным, что над его словами не нужно было даже думать — они сами впитывались в мозг. — Ты можешь ему верить. Этот человек сделал состояние на портретах первых леди, но у него исключительный вкус и чувство к эстетике. И очень большая живописная коллекция. Сезанн, например, теперь красуется в главном зале. — Спасая твою импульсивную задницу. — Жюльен закатил глаза, затем обратившись к Тэхену. — Работу в главном зале я тоже видел и уже предсказываю, что она будет иметь популярность. Азия и Восток — это всегда особенные чувства, а на портрете к тому же явно изображена любовь. — Жюльен Ламер улыбнулся так, как будто всё-всё знал. — И сразу понятно, кто приложил руку к твоим умениям. Потому что руку Делажа я узнал даже если… — Она будет отдельно от моего бренного тела. — Франсуа закатил глаза, затем повернувшись. — О! Нахихикались, девочки? — Там в главном зале ажиотаж. — Даниэль хитро улыбался, пока Ален, поприветствовав Жюльена Ламера, устраивал свою талию в руках своего явно соскучившегося мужа. — По твоему приглашению, Делаж. — И здесь я виноват. — Франсуа покачал головой. — Пошли смотреть. Трое мужчин двинули вперед, пока Тэхен немного отстал, чтобы составить компанию господину Ламеру. — Ты выставляешься на родине? — На родине я учу детей рисовать. — Тэхен улыбнулся, и с удивлением уставившийся на него Жюльен Ламер лишь сделал улыбку шире. — Да. Дошкольников. По заветам Франсуа Делажа. — Ого! Благородная и похвальная миссия, но вот имя Делажа здесь меня смущает. — Я объясняю и показываю детям, что в творчестве нет границ. Только твое собственное воображение, которое может позволить себе всё. Учу, что не так важна оценка, как удовольствие. И всё остальное общеразвивающее. — Тэхен пропустил господина Ламера вперед. — Это помогает и мне не забывать об этом. А еще я пишу всякое и продаю на уличных вернисажах, если удается. — Тебе нужно выставляться. Не обязательно в центральных галереях. Просто добиваться того, чтобы люди смотрели на твои картины. По крайней мере, чтобы у них была такая возможность. Какие-то конкурсы, университетские выставки… Сегодня ты станешь чуть более знаменит, а это всегда хороший стартап и аргумент для организаторов. — Я… — Тэхен вспомнил слова Джина. — Подумаю над этим, когда вернусь. — И что-нибудь сделай, потому что прославляться никогда не поздно, но важно еще расти и самореализовываться, что необязательно связано с популярностью. Делаж часто меня гнобит за то, что я, так сказать, работаю на дому, но это мой предел, в чем я ему никогда не сознаюсь. Так вот твоя задача — этот предел отдалить. А для этого нужно постоянно творить и находиться в поиске. Как твой несносный наставник. — Спасибо. — Тэхен, заметив, что они уже находились в главном зале, остановился, повернувшись к господину Ламеру. — Большое спасибо за наставления. Я обязательно… Тэхен боковым зрением поймал что-то, дернувшись в противоположную от Жюльена Ламера сторону, и мужчина заметил его удивленный взгляд. — Видишь? Рядом с твоей работой уже собралась публика. Тэхен слышал только французское журчание, и не мог понять ничего. Он очень быстро направился к своей картине, пытаясь теперь заглянуть за спины людей. Франсуа. Точно голос Франсуа, но он говорил на французском, быстро и, кажется, даже радостно. Сердце Тэхена забилось с бешеной скоростью, вызвав тошноту. Как будто сердце видело, а глаза еще не успели. Слишком много внимания. Тэхен… Он обходил спины, чтобы занять место… Джин. В руках Франсуа, который держал его за плечи, чуть развернув к картине. Джин! Сердце отключилось, а Тэхен пытался сдвинуться с места. Это сон, точно. — И художник, и натурщик в одном месте, напротив картины. Это как соединить очевидное и невероятное, смотря на то, что получилось. Франсуа отпустил Джина, самодовольно улыбаясь и сцепив руки за своей спиной. — Я… — Джин, старательно не обращая внимание на чужих людей, сделал к нему шаг навстречу, пока Тэхен пытался научиться ходить. — Я же не мог пропустить. После того, как мы поговорили. — Все вокруг с интересом слушали незнакомую речь, не понимая, но явно впитывая эмоциональность момента. Плевать. — Кто я такой, чтобы в такой день ты грустил? М? Он расправил руки, пожав плечами, и Тэхен тут же кинулся в его объятия. Мог бы с разбегу, с любого расстояния, просто услышав напоминание о голосе, а теперь он видел. И поверить не мог. И обнимал так крепко, как никого и никогда, в один момент почувствовав всю ту тоску, что до этого дозировано попадала в его кровь. Теперь она вся была в нем, стремительно испаряясь, пока Джин сжимал его крепко-крепко, положив голову на плечо. Было так хорошо, как никогда не было. Он теперь мог вновь радоваться. Вновь мог смотреть по сторонам и замечать, хотя раньше не замечал. Целый. Стал целым. — Я… — Тэхен отстранился. — Так тебя люблю. Подумалось и представилось, как Джину было сложно вырваться. Долгий перелет. Джетлаг. А он ведь наверняка плохо спал, погрузившись в дела, был уставший, и все равно приехал. Приехал! Просто услышав, как Тэхен грустит. А ему теперь захотелось заплакать. От счастья. Которое нужно было выплеснуть. И он просто впился в губы Джина, сухие, но до одури мягкие, сладкие, родные и любимые. Плевать. Никого нет вокруг, они только вдвоем. Джину наверняка неудобно теперь, у всех на виду, а Тэхену удобно. Ему все равно. И он целовал так, как будто они были одни. Как будто он теперь спустит с плеч Джина пиджак, рванув пуговицы рубашки из петель. Какие-то звуки раздавались со стороны, но Тэхен слышал только биение своего сердца и чувствовал, как билось на шее, под его пальцами сердце Джина. Кровь Джина. — Тэ… — Джин попытался мягко отстраниться, но это было слишком сложно, и ему пришлось запрокинуть голову, чтобы не допустить Тэхена к губам. — Тэ! Все смотрят! — Плевать. — Тэхен теперь принялся за его шею. Джин засмеялся, запустив пальцы в волосы, прижимая губы Тэхена к своей коже просто за тем, чтобы он остановился. — Свинтил от отца, сказав, что хочу сделать тебе предложение руки и сердца в романтической столице мира. Тэхен поднял голову. — Да? Джин взял его лицо в свои руки, в сомнении прищурившись. — Это тебя надо спросить. — Моя рука и сердце уже твои, так что… Вполне. — Тэхен пожал плечами, затем засмеявшись, запрокинув голову. Как же легко было! Он вновь целовал, теперь различая приятно вибрирующее в воздухе урчание французской речи. — Всё, Делаж, ты больше не новость номер один. — Ален встал рядом с мужем, с благоговением смотря на воссоединившихся влюбленных. — А я начал верить в романтику. Это слишком сильно и красиво. — Я могу отправить тебя в… — Франсуа улыбался, глядя на Джина и Тэхена, которые явно позабыли где они, притянув к себе мужа за талию. — В Антарктиду. А затем вот так вот найти тебя там. Напротив своей картины. А… Тогда придется отправить тебя с картиной. — Тогда я возьму с собой Дана? Возможно, пока ты будешь героически, как настоящий рыцарь, добираться, на попутках, он убедит меня, что ты все-таки умеешь рисовать. — Ален повернул к Франсуа невозмутимый взгляд, который сам скользнул к губам его мужа, тут же растянувшихся в самодовольную улыбку. — Ты хочешь меня поцеловать. — Нет. — Ален покачал головой, а затем приник к губам. Деликатно и нежно, даже скромно. Но этого было достаточно, чтобы Франсуа Делаж в очередной раз вспомнил о том, насколько правильное решение принял однажды, поверив чувствам. — Вы уже познакомились с Джином? — Тэхен держал Джина за руку, главным образом обращаясь к Алену. — Ален, это Джин. Джин, это Ален. Ален — муж Франсуа. — Очень приятно. — Джин первым протянул руку, получив крепкое рукопожатие и широкую улыбку в ответ. — Прошу прощения за… — Mon ami, ты в Париже. — Франсуа закатил глаза. — Французы никогда не осудят тебя за проявление чувств. Вообще, вам даже аплодировали, настолько вы были убедительны. И счастливы. Это лучшая моя выставка, по накалу страстей и концентрации счастья. А если я уже доволен — можем отчаливать. Джинни, ты очень устал? — Гулять так гулять. — По Джину было видно, что он устал очень, но бешено блестящие глаза и довольный Тэхен рядом явно сделали из него супер героя. По крайней мере, пока он не положит голову на подушку. — Ох, ну мы точно с тобой останемся лучшими друзьями. — Франсуа самодовольно улыбнулся, затем нахмурившись и вытянув шею. — Мне нужен Дан! Срочно! Франсуа, взяв Алена за руку, потянул его в неизвестном направлении, пока Тэхен, воспользовавшись тем, что публика, налюбовавшись их любовью, вежливо испарилась от его картины, подвел к ней Джина, взяв за руку и положив голову на плечо. — Авторитетные источники заявили, что здесь изображена любовь, а не Ким Сокджин. Моя любовь. — Твое вдохновение. — Джин прижался к макушке Тэхена, который улыбался. — Хотя в моей спальне его всё же больше. На картине. Которая царапала мне душу каждый раз, когда я пытался лечь спать. — Хочешь меня? — Тэхен задал этот вопрос невозмутимо. — Съесть. Потому что просто оттрахать будет недостаточно. Я слишком соскучился и слишком тебя люблю. — Грубиян. — Но Тэхен самодовольно улыбался. — А на картине ты романтик. — Подожди, пока я разденусь. — А сколько мы здесь пробудем? — Я заказал билеты на послезавтра, на утро. Ты можешь остаться. Я бы тоже остался, но отец тогда откажется от меня. — Я с тобой. Всё с тобой. Только с тобой. — И для тебя. Я для тебя. Всё для тебя. — Джин повернул к Тэхену голову в тот момент, когда он оторвал щеку от его плеча, прямо смотря ему в глаза. Гипноз и железобетонные гарантии. Любовь.