⌘ ⌘ ⌘ ⌘ ⌘ ⌘ ⌘ ⌘ ⌘ ⌘ ⌘ ⌘ ⌘ ⌘ ⌘ ⌘
Щёлкнув устройством, которое мысленно окрестил «стирателем», Дон отошёл на шаг и вгляделся в лицо Томаса: пустой взгляд, никакой умственной деятельности. Лишь слегка блестящий от пота лоб выдавал недавнее возбуждение парня, придумавшего использовать снаряжение охотников для изучения мира за стенами. «Прости, братец, но я это придумал ещё месяц назад. Оно тебе не надо», – мысленно вздохнул Кихот, похлопал Гексли по плечу и вышел из его дома с максимально возможной беспечностью на лице. Сегодня непоседливый и самый бесполезный из всех жителей города побил рекорд по сбоям. До этого никому Дон не стирал память дважды. И его это сильно беспокоило. Он не знал, на сколько использований рассчитан стиратель, и если где-то там начальство это отслеживает, то станет ли оно терпеть такие частые сигналы? Небрежная фраза от безымянной женщины из портала иногда пробирала Дона холодной дрожью: «Повезло, что не Гексли. Его пришлось бы заменять.» Прочитав после этого описание модели соседа, Кихот примерно понял, почему она так сказала. Если бы Томас первым додумался залезть на стену... ему бы не дали стать надзирателем.«ИЭЭ – анархист, который не желает соблюдать правила. Он не воспринимает иерархию и не терпит рамок/ограничений. Не внимательный, легкомысленный. Плохо усваивает информацию, быстро теряет концентрацию.»
В конце описания модели Гексли была приписка о том, что этот субъект наиболее уязвим для сбоев. Но объяснение, зачем его вообще создали, Дон так и не нашёл. ...Зайдя в мастерскую, Искатель первым делом спрятал стиратель в сейф, а затем со вздохом опустился на стул. Ему нужно было сосредоточиться на создании автоматической швейной машинки для Гамлета, который последнее время стал слишком много страдать от усталости и надоедать окружающим. Дон был единственным, кто знал, что настоящее утомление у Этико-Интуитивного Экстраверта вовсе не от работы, а как раз от собственных постоянных истерик. «Может, если он будет чуть меньше работать и чуть больше смотреть сериалы, его состояние стабилизируется? Пусть направит свои эмоции на телевизор, а не на соседей, которые уже начали прятаться от него. Лишь бы это не привело к сбою, ведь система диктует Гамлету быть таким...» Дон убрал мешающую чёлку очками на резинке и склонился над чертежами, приказывая себе не думать ни о чём, кроме швейной машинки. Но едва он занёс карандаш для новой пометки – в дверь постучали. – Войдите, – Кихот раздражённо скривился и снял очки. Для него стало нормой отслеживать поведение соседей и постоянно искать нестыковки с системой. «Искатель, вот и ищи...» Но как же иногда хотелось стереть самому себе память и просто сидеть, чертить что-то, беззаботно поедая украденные у дуала конфетки!.. К разочарованию хозяина, в мастерскую вошёл Гексли. Заноза, головная боль и непоседа с шилом в одном месте. Дон с большим трудом изобразил дружелюбие, хотя было бы приятней удариться лбом об стол. Неужели снова поймал сбой? И часу не прошло! – Мне нужна твоя помощь, – непривычно хмурый Томас бесцеремонно убрал со второго стула ящик инструментов и сел прямо на слой пыли, не заботясь о штанах. – Я только что очнулся у себя дома и не смог вспомнить ничего, что было сегодня и вчера. «И вчера? – мигом зацепился Дон, напрягаясь, – Так он уже вчера был не стабильным? Чёрт, а я и не заметил! Значит, он мог видеть сцену с Александром! Это очень опасно!» – Прямо как две недели назад? – вслух Кихот решил отшутиться. – К этому пора привыкать. – Ни за что! – неожиданно злобно ответил Гексли. – Мне это не нравится. – Ну ты же в курсе, что у многих наших пропадали воспоминания. Это кажется нормальным... – Но ни у кого дважды! А что, если это вирус? Болезнь, которая пробует нас по очереди? И она выбрала меня, потому что я идиот! Кихот отвернулся, чтоб скрыть усмешку. Его забавляло то, что Гек свято верил в свою глупость. Пока не ловил сбой. – Если это болезнь, то обратись к Фёдору. – А чем он мне поможет? Не знаешь. И я не знаю. А знаешь, что я знаю? Дон закатил глаза. Манера речи «Томаса-в-системе» временами раздражала его. – И что же? – Я не сдамся. Я буду бороться. Я не стану склеротиком! – Как ты собираешься бороться с вирусом? – Дон внимательно присмотрелся к соседу, пытаясь понять, обычное у него поведение или нет. Оставаться серьёзным дольше пяти минут было странным для этого парня. – Сначала я опрошу всех наших. Они расскажут, что я делал. Может, память вернётся! «Вроде, он в порядке. Но я не буду расслабляться. Ох, братец, что ж ты такой не спокойный...»⌘ ⌘ ⌘ ⌘ ⌘ ⌘ ⌘ ⌘ ⌘ ⌘ ⌘ ⌘ ⌘ ⌘ ⌘ ⌘
За обедом Дон только и делал, что слушал чужие разговоры, и даже не мог выкроить момент, чтоб послать любимому пару улыбок. Он не имел права на ошибку. Тем более, что его неожиданно назначили главным подозреваемым. – Я как раз выбивал ковёр, – Драйзер указал вилкой на Кихота, сидящего ровно напротив за большим квадратным столом, – когда он вышел из твоего дома. Руки пустые, на лице улыбочка. – Подозрительно, – Джек хитро сощурился, как злобная тень своего дуала, – именно в это время. – Значит, ты был со мной последним, – Гек во все глаза уставился на Дона, требуя ответов. – Может быть. Но когда я уходил, ты рылся в своем бардаке. Если что-то и случилось, то без меня. – Это не бардак, а мой творческий беспорядок! – Ты не можешь обвинять кого-то, пока сам не убрался в своём хламовнике, – немедленно включился в разговор Штирлиц. – Если ты не способен постичь мой порядок, это не значит, что его нет. – Ты дождёшься! Однажды я заставлю тебя убраться в этом сарае. – Мечтай, – Дон победно посмотрел на Горького, который безучастно жевал макароны. Именно он, помимо кучи других обязанностей, регулировал уровень чистоты в городе и периодически, пользуясь властью, приказывал проводить уборки. Но если он сам не был заинтересован в мастерской Кихота, то никакие жалобы хоть десятка Штирлицев его бы не сподвигли. А Дон, имея на руках козырь в виде чёрно-белой книжечки в сейфе, легко манипулировал вниманием Максима. Зачем ему какая-то мастерская, если Габен проспал потоп, и Есенину залило все стихи, из-за чего Жуков по какой-то одному ему понятной логике пошёл и сломал трубы в доме самого Мастера? А всего-то и надо было – собрать простенький регулятор помех и вывести из строя один электронный будильник. Иногда Дон думал, что судьба странная штука, если она, конечно, существует. Максим Горький мог бы стать идеальным надзирателем. Без лишних эмоций и головной боли он бы легко и чётко стирал кому надо память. Но вот незадача: и перелезть через стену он бы ни за что и никогда не додумался. А ещё Кихот был уверен – этот субъект, помеченный как «самый благонадёжный», никогда не поймает сбой. Единственный, в ком не приходилось сомневаться...⌘ ⌘ ⌘ ⌘ ⌘ ⌘ ⌘ ⌘ ⌘ ⌘ ⌘ ⌘ ⌘ ⌘ ⌘ ⌘
...После обеда Гексли первым выскочил из столовой, ссылаясь на важные дела. На самом деле он спрятался за углом и терпеливо ждал, когда все разойдутся. Периодически почёсывая зудящую шею, Томас наблюдал за Доном. В отличие от остальных, его разговоры о беспорядке не отвлекли, и более того – он сообразил, что это именно план отвлечения. Потому что знал себя. «Если я роюсь в своих вещах в присутствии постороннего, это значит, что я хочу что-то найти и показать ему. Зачем же Дон ушёл? Если бы я ничего не искал, я бы всё внимание уделял гостю. Даже если бы я чем-то занимался до его прихода, я бы всё бросил. Тем более ради Дона! Он никогда не заходит просто так!» Кихот не делал ничего подозрительного, что слегка расстроило Гексли. Сначала в своей обычной наглой манере он приставал к Александру, отвлекая от мытья посуды. Потом, получив строгий отказ, надулся и пошёл на прогулку. Но на крыльце встретился с Драйзером и благоразумно сбежал в мастерскую, потому что все беседы с Теодором у него сводились к ссорам. Потеряв объект наблюдения, Гексли побрёл домой, не в силах бороться с апатией. Он был в явном тупике. Впереди – непреодолимая стена загадочности соседа, а сзади уже подбирается злая болезнь. Томас был уверен, что зуд в шее это сигнал к скорой потере памяти. Поэтому чесался осторожно и всё больше терпел. «Может, и правда к Достоевскому зайти? Мало ли, какую мазь назначит. Надо же верить в чудо...» Мысли Гексли, которые текли вполне ровным рядком, вдруг заметались, как испуганные муравьи под лупой. Потому что Томас посмотрел на двор дома Бонапарта и Бальзака. Застыв у забора, парень никак не мог поверить в то, что видел. Оноре лежал на раскладушке, подставив бледную кожу солнцу. Его безразмерная синяя толстовка лежала на траве поодаль. Как выяснилось, под ней всегда скрывалась чёрная майка. Помимо всего прочего, Бальзак также надел наполеоновские тёмные очки. А ещё он умел... получать удовольствие хоть от чего-то в этой жизни, кроме вонючей подземной лаборатории? Гексли постучал по железу. Он был научен горьким опытом, что перелазить через забор в этот двор нельзя. Особый механизм заставлял на первый взгляд крепко спаянные пики вырываться вверх, стоило незваному гостю только попробовать над ними нависнуть. Бонапарт в расправе над врагами был жесток и беспощаден. Вздрогнув, Оноре поднял голову и неохотно поднялся, чтоб открыть для парня калитку. – Привет, ты загораешь? – с ходу выпалил Томас, от любопытства переминаясь с ноги на ногу. – Да, как видишь. Захотелось разнообразия. Всегда колкий и неприветливый Бальзак неожиданно легко пустил на территорию соседа и вернулся к раскладушке. – А можно с тобой? Мне ведь всё равно нечем заняться. Я буду молчать, обещаю! – Да мне без разницы, можешь болтать, – Оноре от души потянулся, разминая затекающую шею и лёг. Гексли неуверенно устроился на соседней раскладушке, спрятав голову в тени. Ему хотелось задать зельевару миллион вопросов, но он боялся, что тот опять станет самим собой и выгонит его. Как ни странно, Бальзак вдруг первым начал разговор: – Сегодня поистине необычный день. Я проснулся и... подумал, что мне надоела моя кофта. Томас тихо ахнул. Надо же – его любимая кофта! Если бы это услышал Гамлет, он бы уже разбил пару стёкол своим счастливым визгом. – Потом за завтраком я думал, что мне интересны ваши разговоры. И меня особенно зацепила твоя мысль про то, что ты хочешь помогать Александру готовить, – Оноре слегка поёрзал. – Я этого не помню, – Гексли приподнялся. – Расскажи подробнее? – Да там ничего такого. Штирлиц сразу же сказал тебе, что вмешиваться в чужую работу нельзя, и ты переключился на что-то. А я задумался. Знаешь, я бы тоже хотел на кухню, хоть раз. Зелья ужасны на запах. Томас чуть не свалился на землю от таких откровений. И всерьёз задумался, что Бальзака могли похитить и подменить инопланетяне. Чтоб он отказался от любимой кофты и наилюбимейших зелий?! Это не нормально! – Хочешь секрет? Габен и Дон иногда работают вместе. – Я знаю это, – Оноре скривился, но Гек легко распознал в этой гримасе попытку улыбнуться. – Видел их недавно. Не представляю, как бы они всегда справлялись поодиночке. – А как ты справляешься? – С трудом. Было бы удобней с помощником. – Ты хочешь... помощника? – Гексли недоверчиво сощурился. Ну это уже было совсем за гранью всего. – Да, хочу. Да даже просто... поговорить. Мне не хватает общения. Наполеон только и болтает, что о себе и о чудищах. А мне бы... просто обсудить погоду. Сегодня ведь отличная погода, да? – Да... Томас восхищённо покачал головой. Бальзак снова улыбнулся, уже смелее. – Может, пора что-то менять в своей жизни... – Конечно, не бойся, мы все твои друзья! – Гексли пододвинулся ближе. – Я уверен, ты сможешь много интересного рассказать. Ты ведь такой начитанный! – Наверное... Я чувствую себя... таким уставшим. От постоянного одиночества. – А если я скажу, что понимаю тебя, ты поверишь? На этот раз была очередь Оноре удивляться. Он приспустил очки, чтоб лучше видеть серьёзное лицо собеседника. – Но ты никогда не бываешь одинок. – Ну я о другом. Я хочу работать. – А ты до сих пор безработный? – Именно. Штирлиц сказал, что я не гожусь ни для какой работы. И что со мной делать, он не знает. Поэтому я каждый день туда-сюда, туда-сюда... – Томас распалился и замахал руками. – А ведь я мог бы! Да хоть тому же Гюго помогать овечек стричь! Или просто кормить. Я хочу быть полезным! – Я никогда не задумывался об этом, – Бальзак тоже сел и нахмурился. – Это не удобно. Ты же фактически не приносишь пользы. – Вот именно! – Гексли уже готов был заплакать от захлестнувших его эмоций. – А знаешь что! – Оноре вдруг решительно снял очки. – Приходи завтра ко мне в лабораторию. Мы докажем Штирлицу, что ты умеешь работать. Томас аж икнул от неожиданности. И всё-таки заплакал. Кто бы мог подумать, что верного союзника он найдёт в самом замкнутом соседе?..⌘ ⌘ ⌘ ⌘ ⌘ ⌘ ⌘ ⌘ ⌘ ⌘ ⌘ ⌘ ⌘ ⌘ ⌘ ⌘
На следующий день Гексли едва дождался завтрака, чуть не выскочив из дома без штанов. Спасибо бдительному что-б-ты-без-меня-делал-Жану. Не обращая внимания на свои любимые варёные сосиски, которые каждый раз спешил превратить в осьминогов, Томас накинулся на Бальзака с вопросами, что взять с собой в лабораторию, а что брать не надо. Но Оноре в ответ удивлённо и... брезгливо поморщился. – Ты войдёшь в мои подземелья только через мой же труп под свист рака на горе. От холодного тона соседа у Гексли задрожали руки, а шея зачесалась с удвоенной силой. Но он лишь сидел и смотрел в свою тарелку, не понимая абсолютно ничего. «Моя амнезия заразна. Он забыл, что приглашал меня. Он снова в своей любимой кофте. И ему снова противны все мы. Он забыл... Он забыл...» Не имея никаких дел, после еды Гек доверился ногам, которые понесли его по знакомому маршруту до фермы. В голове парня была пустота, а в сердце боль. От мыслей о побеге из города его спас Дон Кихот. – Ты чего это, братец? Пойдём-ка прогуляемся. Не ел почти ничего. Что случилось? Томас, будто в прострации, свернул с дороги, увлекаемый дружелюбными объятьями Дона. Он не заметил, как оказался в его мастерской и на одном дыхании выложил всю правду о своих посиделках с Оноре. Однако, странное устройство, из ниоткуда возникшее в руке Кихота, помогло Гексли мгновенно прийти в себя. – Это что? – он резко отшатнулся. – Тише, это просто моя новая штучка... – Дон фальшиво улыбнулся, – ...больно не будет. – Ты никогда бы не стал использовать на людях что-то без их согласия! – все подозрения Гека обратились в беззвучную сигнализацию, приказывающую ни за что не поворачиваться к другу спиной. А к другу ли? – Я это на тебе уже использовал, ты просто не помнишь. – Не подходи! Ты знаешь что-то о моей болезни! – Ты просто не представляешь, как я устал от тебя за этот месяц, – Кихот сделал выпад и поймал чужие руки. – Не дёргайся! – Я всем расскажу о тебе!.. ...К удивлению Дона, Гексли оказался довольно сильным и ловким. Но из-за растерянности он всё равно проиграл. Уложив соседа на живот и прижимая его скрученные руки к спине, невольный надзиратель дотянулся устройством до напряжённой и покрасневшей от постоянной чесотки шеи. Томас сразу же обмяк и затих. Кихот откатился в сторону и перевёл дыхание. «Я снова пропустил твой сбой. Ты что, теперь собираешься каждый день это делать? Умоляю, остановись...» ...Чтоб не провоцировать новые расследования, Дон соврал очнувшемуся через пару минут Советнику, что тот перегрелся на солнце и потерял сознание. Наивный Гексли начал думать, что его потеря памяти это последствия солнечного удара, поэтому спрятался у себя дома. Боящийся терять бдительность Кихот проводил его до самого дивана и передал Габену, который ласково принял непоседу в надёжные объятья. А когда вернулся в мастерскую, то наткнулся на открытый портал. Строгая женщина за массивным столом уже ждала его.⌘ ⌘ ⌘ ⌘ ⌘ ⌘ ⌘ ⌘ ⌘ ⌘ ⌘ ⌘ ⌘ ⌘ ⌘ ⌘