Любовь моя, люби! — да не развяжешь вовек ты жгучий узел этой жажды.
В чёрной бездне бело мерцает тугая кожа Цепких щупалец, тянущихся к луне. Маяка этим щупальцам нет ничего дороже, Его жар кроит воду, слепит, греет на самом дне, Рассыпает дукат песка, тот сияет в волне пронзённой; Гул его, соглашаясь с прибоем, нутро знобит, В его бледные стены брызжут осколки шторма, Киноварная пена утёса надменный вид Точит ласкою, кровью щупалец, стертых о дно скалистое, Точит нежностью, преданностью кошачьей, Вороватой, пугливой, шелковой и игристою. Подставляя брюшко полосе горячей, Щурит рдяные глазки чудище несказанное. Луч живой, что звезда, — в минуту взойдёт и сходит; За ним дёрнешься — получай опалённое сердце, драное, А маяк, как и прежде, златой взгляд в темноту отводит. Это старые сказки: несбыточное, небывалое, Непривычное, неизбежное, ненасытное… запоздалое. С опозданием крошится утёс, пламя волны целует впервые, Камни гонит на дно, искры щупальца ловят родные.I.
15 сентября 2023 г. в 16:40